Стеклянное солнце

"7:15. Воскресенье. 2 ноября 1997 года. Я проснулся раньше всех, кто находился в кабинете. Холодно. Дети лежат на партах, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Ксюша и Юля замотались в тряпку, а Петя с Андреем ещё вчера ночью ушли дежурить в столовку. Кстати о столовке... Ночью мне снилась вчерашняя мизерная порция борща. Сегодня у нас собрание. С одной стороны я рад, что могу узнать всю правду о происходящем, а с другой — мне страшно знать эту правду..." — Коля...— пару раз дернул пацана за рукав куртки, а потом стянул шапку. — Коля, мать тво... — Иди в кладовку, — не открывая глаз, прошептал он. — Портфель возьми. — Ага, — кажется, он меня без слов понял. Я выглянул из кабинета, тихонько прикрыл за собой дверь и на носочках прокрался к лестнице, у которой на стуле спал физрук. Тоже мне охранник хренов! Так как кладовка была недалеко от столовой, пришлось долго выжидать, пока Андрей отвернётся. Он, оказывается, ответственный, раз не спит, что не скажешь о Пете... А может, они по очереди охраняют? Неважно, ведь этот амбал подошел к раковине, которая находилась в двух шагах, чтобы перед едой дети мыли руки, и стал умываться. Именно в этот момент удалось пробежать по коридору и войти в кладовку. — Ты...— чуть было не выкрикнул я. Коля сидит на стуле, где я вчера ещё курил! — Как ты раньше меня пришел сюда? — А тебя вчера это не смутило? — он указал рукой на шкаф, обойдя который я заметил дверь. — Она ведёт в старый кабинет нынешнего четвертого класса. А, точно, ты ж в школу не ходишь... Короче, та дверь на повороте в коридор, она сюда ведёт. — И этот кабинет всегда открыт? — что-то слишком подозрительно. — Нет, — легко произнёс он, достав из ранца воду. — Это Петька ключ украл. — Петя? — Ну да. Я сказал, что здесь будет что-то наподобие штаба для двадцать седьмой группы. Он согласился, — я недоверчиво посмотрел на парня. Он серьёзно думает, что это игры? Какие штабы? — Не смотри на меня так, рано или поздно у нас закончится еда, так что придется что-то думать. Ну если, конечно, добрые военные не забыли о нас, либо же не померли по пути... Или ты думаешь, что те, кто охраняет столовую, не заходят туда ночью и не приносят нам остатки борща в банке и пару кусков хлеба, ну и на крайняк булку одну на шесть...пятерых. Ты ж спал так крепко, как те первоклашки. — Хочешь сказать... — Да, вдвоём мы долго не протянем. Сегодня после общего собрания мы встречаемся здесь. Не знаю, что будем думать, но сидеть и ждать, пока не умрём — херня дело. Так, а ты чего стоишь? Бери воду, доставай хлеб и свои сигареты, которыми ты провонял всё помещение. — Ты ещё и куришь? — на минутку, это мне сказал отличник, который с первого класса кушает только овощи и боится лишнего слова сказать в классе. — Это я Петьке пообещал за ключ, — подмигнул мне тот. — Вот только про наши запасы и эти тайные вечери, завтраки и обеды никто не знает. Не вздумай проговориться. И дневником своим поменьше свети, а то будет весело потом. — Знаешь, с тобой надо быть поаккуратней, — ухмыльнулся, откусывая кусок уже немного затвердевшего хлеба, запивая водой. — А то ты тот ещё стратег. — Боишься, что станешь частью какого-то ужасного плана по истреблению столовской еды? — Не знаю даже. Мало ли что у тихони на уме, — ох, что-то не нравится мне этот разговор. Слишком натянутый. — Так ты поэтому не посещаешь школу, а если и приходишь, то со стенкой сливаешься? — уже, откровенно говоря, заржал он, пряча воду в ранец. — И всё равно... Доверять друг другу странно, — я протянул Коле сигарету, которую он сразу закинул в карман куртки. — Странно, но такие умы пропадать не должны. Я наблюдал за людьми в столовой вчера. Ты единственный, кто подумал о завтрашнем дне, не набивая желудок сразу. Поэтому мы обязаны выбраться из этого места живыми. — Наверное...— и как только я согласился, в кладовку вошёл Андрей, оглядывая нас так, словно мы какой-то мусор. — Через полчаса в столовую придут дети, поварихи уже накрывают, так что... — он засунул руку во внутренний карман куртки, кинул в нашу сторону палку колбасы, молоко и буханку хлеба. — После "завтрака" и собрания нормально поедим. Дверь за собой закройте на ключ. — И тебе доброе утро, — улыбнулся Колька, прожигая того взглядом. И если он за одну ночь заставил Андрея подчиняться, то боюсь представить, что будет, если я против него пойду. "8:30 того же дня. В столовой стало ещё холодней. Как оказалось, печки не работают, ведь они напрямую зависят от электричества, которого у нас уже нет около суток. Некоторые учителя отказались от своей порции молока с булкой, чтобы побольше осталось детям. Ну да, зато директор жрёт за троих. Малявочки сонные, ничего не понимают, но жадно уплетают булку за обе щеки. Сегодня уроков нет, но для девятых классов нашли задание: на время собрания приставили к остальным ученикам. Какая-то девочка из восьмого класса еле успела выбежать из столовой, прикрывая рот рукой. Как потом рассказала Юля, у той девки жар, а значит, что это инфекция, из-за которой половина школы отравится и сляжет с температурой. Надо поменьше контактировать с людьми, да и тех пятерых, за которых я ответственный, не стоит лишний раз выпускать из кабинета. 9:00 того же дня. Собрание началось не с самого радужного известия. Ни на одну попытку связаться никто не отреагировал, получается, что вчерашняя речь завуча — вранье. Потом пришла главная повариха и заявила, что продукты портятся, а приготовить никак нельзя, ведь печки-то, блять, электрические. А мы не знаем будто! В итоге учителей отправили к детям, ведь балаган было на первый этаж слышно. Нас, учеников двух последних групп, попросили до обеда составить список продуктов и медикаментов. Мы все переглянулись, мысленно договариваясь. И я попросился в столовую с Петей, Андреем и Ксюшей, пока Коля и Юля напросились в медпункт. Пожалуй, на сегодня это лучшая новость. Примерно час спустя. Мы долго не могли начать этот разговор, поедая бутерброды. Как можно воровать у детей, которым, возможно, это нужнее. Но когда стеснительная Юля заговорила первой о том, что готова на всё, лишь бы ещё раз увидеть свою семью, практически все раскисли. Она ревела в голос, пока Ксюша, та самая Ксюша Соколова, которая издевалась раньше с таких девочек, сейчас обнимает её, сама сдерживая слёзы. Мы же с Петькой молча курили, пока Андрей наматывал круги. Неизвестно лишь то, какие планы в этот момент строил Коля... После речи мышки все мы осмелели. Именно так я решил называть Юлю, ведь она очень на неё похожа. (Наверное, когда захочу писать сюда что-то о том, чье имя упоминать нельзя, буду так же делать.) Не знаю, что там в медпункте, но столовую мы обворовали знатно: теперь у нас есть пять пачек разных круп, чай, сахар, соль (блин, парни даже мешок картошки вынесли, пока я отвлекал поварих криками о том, что увидел крысу), печенье! Очень много печенья, ведь там его целый склад! Если поделить на двести человек, то мало, конечно, но нам и коробки хватит, которую мы успешно выдали за пустую. Осталось только придумать, как каши готовить, но, думаю, это мы в голодную пору решим. 13:45 сего дня. Юля притащила в кладовку около десяти разных препаратов, пару бинтов и спирт. Коля нашел тазик из нержавейки. И под предлогом того, что в нём можно прополоскать какую-то одежду, чтобы не занимать подолгу раковины, проскочил мимо директора, минут десять скрываясь в упомянутом туалете, зачем-то набирая воду. А потом и меня с Андреем припахал, сказал, что это для виду, что мы типо реально что-то стирать собираемся. Мы решили, что сегодня ночью надо будет взять со столовой пару луковиц и свеклу, чтобы попробовать посадить их в горшки с цветами. Андрей всё ещё пытается поймать связь, а Петька, охраняющий коридор, иногда заходит в кладовку, чтобы попросить говорить потише, а то всё хорошо слышно. Пока мы с Колей шли по детей, которых должны были отвести на обед, он всучил мне в руку какие-то большие таблетки, завернутые в газету. Кстати, воду мы так и не вылили, а в ведра перелили, пряча в шкафу." — За вас, господа, —прошептал Колька, ведь только час прошел с того момента, как все улеглись спать. Сегодня ночью была очередь двадцать восьмой группы сидеть с нашими первашами. Парень поднял чашку холодного чая, а мы, словно добро неземное сделали, довольно улыбнулись, аккуратно чокнулись, чтобы единственная свеча не погасла, повторяя. — Так, — серьёзно начал Андрей, из-за чего все быстро перестали радоваться. — Из всех вас я более-менее знаю только Ксюшу. То, что мы в одном классе учимся, ещё не значит, что выйдем отсюда закадычными друзьями. Просто сейчас надо держаться вместе или... — Раззнакомиться! — выдала кукла, хватая меня и Петьку под руки. — Давайте поиграем во что-то! — О, рыжая, вот теперь я узнаю тебя, — воскликнул Андрей. — Давайте в "слабо"! — Это как? — переспросила мышка, теребя свою косу. — Тебе задают одно задание и спрашивают, слабо ли тебе. То есть готова ли ты на это пойти. Если соглашаешься, то выполняешь, нет — каждый задаёт вопрос, на который ты обязана ответить, — лениво проинформировал Петька. Это я от него впервые слышу настолько длинное предложение. Казалось, он даже разговаривать не умеет нормально без матов, а тут... — Мне нравится, — улыбнулся Коля, выхватывая из коробки печеньку. — Кир, ты чё молчишь? Не хочешь играть? Или тебе слабо? — Да нет, не слабо, — вот же дьявольское дитя! Ну ладно, раз он первый начал, то я продолжу. — Петька, слабо ли тебе украсть прямо сейчас ключ от кабинета директора? — Раз плюнуть! Он же его прячет...а фиг с вами, ждите, — он достал зажигалку, в которую был встроен маленький фонарик, посветил мне в глаза и вышел из нашего укрытия. — А...это не слишком было? — пробубнела Юля. — Ты в нем не сомневайся, мелкая, — засмеялся Андрей, переводя взгляд на Колю, — ну что, ещё по бутику и на сегодня всё? — Только тонко нарезай, чтобы экономней было, — сказал тот и хитро улыбнулся. — А у нас один нож, да? —Эм... — Ксюша оглядела нас и кивнула, мол только один. — Ага...Плохо это, — изрёк я, сжимая в кармане куртки складной нож, который у Серёги и мамы на новый год выпросил. Об этом никому знать не надо. Это так, на всякий случай. — Ребята, ну что? — ворвался в комнату Петя, проворачивая на пальце связку ключей. — Так, Юлька, моя очередь загадывать... "23:50 того же дня. Сначала Юля поцеловала в щёку Петьку, потом мы узнали, что никакой он не гот, а байкер (всё-таки я был прав!), потом Ксюша показывала нам свои татуировки, а Коля отжался целых два раза. Всё было нормально, пока стратег не загадал Андрею принести из директорского кабинета бутылочку чего-то спиртного. Вот мы и ждем его уже больше десяти минут..." — Не пей, даже если очень хочешь, — прошептал Колька, а я напрягся. Что он удумал? "0:20. Уже понедельник. Уже 3 ноября 1997 года. Андрей вернулся. Так ещё и с коньяком. Ксюха сразу повеселела, Юля сначала отказывалась пить, но её в итоге уговорил сам стратег, а те два амбала, кажется, сейчас ритуальный танец какой-то начнут вокруг бутылки танцевать. Налили всем, но Коля ещё раз взглянул на меня, делая вид, что пьет. Я так же поступил. Боже, дневник, что здесь происходит?" — Моя очередь, — спустя пару чашек виски блондин прищурился, посмотрел на всех а потом вытянул руку перед собой. — Моя дорогая Оксанка, напилась уже, да? —Да ну тебя, — хихикнула она, прикрывая ладошкой рот. — Сразу говорю: слабо! — Ну что же ты так...— оскалился он. — Тогда я задам вопрос, на который уже знаю ответ. Я, но никто из них... Понимаешь? — Ну и что я должна сделать? — сразу серьёзно произнесла она, тряхнув головой. — Ох, да так...мелочи, — девушка всё так же злобно глядела на Кольку. — Слабо ли тебе не есть три дня? — Я воду пить могу? — уточнила та, поджимая губы, а я уже хотел врезать этому ботану, ведь что за херь он творит? — Конечно... — Тогда мне не слабо. Считай дни, заучка, — она уселась на место, ткнув пальцем краснющего Андрея. — Тебе слабо ударить очкастого по роже? — А? Кого? — улыбнулся пьяный парень, взъерошив каштановые пряди. Нет, это уже не шутки, надо отсюда срочно уводить Колю, иначе потом придется выносить. — Давай, это же желание дамы, — рыкнул блондин, подойдя впритык к парню, который раза в два больше него. — Или ты настолько боишься, что... — Сукин сын! — он с размаху впечатал кулак в челюсть Коле, а тот еле удержался на ногах, хватаясь за моё плечо. — Ты это... спать пора вам, а мне на дежурство. Петь, ты это...отдыхай сегодня, я сам справлюсь. Спокойной ночи... — Ты что творишь? — прошипела Юля, прикладывая железную чашку к щеке парня. — Всем сейчас не легко, я лишь хотел, чтобы те, кому сложнее, могли выплеснуть эмоции... "1: 25 этого же дня. Ксюша и Юля остались спать в кладовке на стульях, которые я поставил таким образом, что вышло что-то похожее на кровать, Петька пьяный поплелся сторожить столовую со своим напарником, которого теперь уже ему и другом назвать можно. Я с Колей ходил по школе, мы даже на пару одноклассников наткнулись, но все сделали вид, что не заметили друг друга. Теперь школа нас учит тому, что нужно хранить чужие тайны. Коля рассказал мне о тех таблетках, что дал в обед. Они для очистки воды. Что бы он не говорил, его поступки твердят о том, что парень никак не за коллективное выживание... Ещё днём я заметил, что после того, как полил цветы, и часу не прошло, а они завяли...А это может значить лишь то, что теперь вода из-под крана тоже заражена. И становится жалко как-то делиться с остальными и едой, и сигаретами, и водой...Значит ли это, что с завтрашнего дня надо бороться за своё место под солнцем против тех, кто сегодня помог пережить голод? Так или иначе, но "слабо" открыло нам глаза друг на друга. Мне так точно. И... они все продажные. Верить только себе, молчать и не подавать виду, что у тебя есть то, в чём нуждаются другие. Чтобы выжить, мне придется поступать именно так. Глупые учителя отдают всё детям, а те даже на потом оставить не могут. А в итоге-то все умрут. Человек может прожить без воды от десяти до четырнадцати суток. Но не факт же, что за это время нас спасут. Я понял лишь то, что завтрашний день несёт в себе ещё больше трагедии, чем тот, когда взорвалась станция...Не вижу смысла желать тебе доброй ночи, дневник, поэтому теперь каждый раз буду прощаться..."