Улыбка

      Келли очнулась на твёрдой кровати в своей комнате. Она предположила, что кто-то её отнёс сюда ведь она не помнила ничего с того момента. Боль острыми иглами пронзила голову, и девушка с мучительным выражением погрузилась в перьевую подушку. Во рту был удушающий металлический привкус. Каждая попытка подняться отзывалась невероятными мучениями.       Спустя несколько часов, когда Келли поняла, что встать она сегодня не сможет, в спальню зашёл Вильям. Он выглядел морально подавленным. Заточённая в недееспособной биологической оболочке, Келли могла только молчаливо наблюдать за его движениями. Девушка была словно кукла — бездушное существо со стекляшками вместо глаз. Единственное, что отличало её от игрушки это те самые мутные глаза. Они были слишком осознанными, знали, чего хотят. С каждой мыслью о единстве с поместьем наполнялись одержимым огнём, который умело скрывался под маской безразличия. Частично, это было правдой ведь она действительно ничего не чувствовала к Вильяму. — Как ты? — парень с тревогой посмотрел на девушку, присев на кровать.       Келли попыталась издать хоть какой-то звук, но её губы выдыхали только ледяной воздух. Вильям понял, что ответа ему не услышать и вместо того чтобы засыпать больную вопросами приблизился ближе и поцеловал в макушку. — Я нашёл тебя в чьей-то палате. И мне кажется, я где-то видел того парня, в комнате которого ты была, — он закрыл глаза, пытаясь извлечь воспоминание в недрах своей памяти, — да, точно! Кажется, это был тогда он. В день нашего первого кровавого слияния…       Вильям принялся растирать плечи Келли. Тепло, которое шло от рук, бумерангом отбивалось от фарфорового тельца. Парень этого не замечал и продолжил: — Я ждал твоего возвращения на улице. Тебя долго не было и мне пришлось поспрашивать сотрудников больницы чтобы узнать куда ты запропастилась. Когда я нашёл нужную палату, ты была в бессознательном состоянии. Доктора настаивали, что тебе нужен медицинский присмотр. Я в этом сильно сомневался, как вдруг, мой взгляд упал на того больного мальчишку. Хах, не знаю, что им двигало в тот момент, но пациент мне ясно дал понять, что тебя там оставлять не следует. Я откупился от надоедливой «саранчи» уверив их, что это обычное переутомление, ну и без денежной компенсации конечно не обошлось… вот ты и здесь!       Девушка выдавили из себя прекрасно фальшивую улыбку. Вильям склонился над ней, как маленький ребёнок к груди матери. Подогнул длинные костлявые ноги и лежал в таком состоянии словно зародыш с повёрнутой головой к окну. Келли чувствовала на себе его вес, большую часть которого составляло моральное состояние юнца. Он отчаянно нуждался в её заботе и духовном тепле, которое Келли никак не могла дать.       Не смотря на уговор после третьего переливания, Вильям не приставал к ней, а давал девушке время на возобновление сил. Он ухаживал за ней, пребывал в комнате по несколько часов. Рассказывал об книгах, которые прочитал за последнее время в семейной библиотеке. Что узнал в новостях о современной ситуации в стране. Келли его не слушала, и мысленно была где-то совсем далеко.       Иногда её навещала мисс Крофт. Женщина уходила спустя несколько минут как переступала порог комнаты бездвижной Келли, оставляя за собой пустые подбадривающие слова. Вероятнее всего, такие визит хозяйка делал лишь из собственной выгоды, ведь без Келли поместье явно обветшало и большинство домашних дел, в том числе и готовка, падало на плечи тщеславной Джуди Крофт. Вильям неплохо справлялся с последним и уже спустя пол часа после того как он заходил на кухню, помещение наполнял аромат разных обыденных вкусностей.       Так Келли прожила большую часть сентября. Если раньше люди хоть как-то влияли на её внутреннее состояние, то с каждым днём, проведённым в этом удушающем заточении часть жалких эмоций, что когда-то были в ней, медленно покидали сердце Келли (если оно вообще было). Опустошение било фонтаном от рассвета до заката, и только в сумерках, Бог тьмы наделял её редким чувством наполненности и целостности. Ближе к полнолунию у неё появлялся уловимый контроль над телом, и девушка с каждым разом преодолевала всё большее расстояние. К утру безысходность возвращалась так же болезненно и тягуче, как и уходила.       Не однократно, на таких ночных вылазках, когда лес с поместьем и его обитателями погружались в царство Морфея, она, словно привидение, выходила в Лунный Коридор, наслаждаясь той зловещей обстановкой. Келли не была уверена в действительности ли всё происходит, но этот сон был однозначно лучшей её иллюзией за всю жизнь. Атласная полупрозрачна сорочка плавно тянулась к лунному свету с каждым движением живого фарфора. Вороньи спутанные волосы неопрятно падали на плечи и лицо: они путались извивались, приходили в бешенство от мимолётного порыва ветра, который просачивался в щелях старинных оконных рам. В не отопленных помещениях можно было замерзнуть насмерть меньше чем за час.       Когда Келли проходила мимо старинного гобелена, сотканного в конце XVIII века, порыв воздуха донёс к ней подобие людского голоса. Девушка резко остановилась и медленно обернулась. Белое пламя заплясало в стекляшках и до неё донеслись обрывки слов. Примкнув ухом к гобелену, она могла уловить из потока неразберихи отдельные слова, которые складывались в определённые предложения. Келли закрыла глаза и увлечённо поддалась этому потоку. Голос шептал, заполнял её, все те звуки становились её, она вдыхала их зацикливала в себе и поглощала новую дозу знакомых слов. Их было несколько и все они сливали воедино, извергая благоуханную и не постижимую нашим неокрепшим сознаниям, симфонию. Так звучал дом.       Келли отодвинула гобелен и прильнула к ледяной стене. С каждым её прикосновением поместье отзывалось новой волной содержательного шепота. Девушке хотелось погрузиться в тот мир. Хотела стать частью тех голосов и воссоединится с ними во едино. Она различала мужские и женские голоса. В основном это были старые и поникшие одинокие тирады. Не сложно было догадаться, что так говорили бывшие жильцы поместья Крофт: в прошлом все красивы, молоды и белокуры. На фоне этих прекрасных грешных ангелов очень ясно выделялись два других. Они были не такими как другие. Келли вслушивалась до посинения. Один голос был мужской, а другой женский. Слишком… слишком…грешные. Такие тёмные… грязные и нечестивы… Они были самыми ужасными и в тот же момент самыми прекрасными душами, что когда-то бродили в этих коридорах. Святые демоны. «Сколько света — столько тьмы». ***       Келли не могла объяснить свою необузданную тягу к этим явлениям в стенах особняка. Однажды, сильно увлёкшись за этим занятием она и не заметила, как на другом конце Лунного Коридора белокурый юноша впустил в помещение кровавый свет лампы, что стояла в его комнате «сердца дома». — Что? Что ты здесь делаешь? — Вильям поспешно накинул на себя покрывало. — Я…я…- только и могла прошептать девушка. Таинственный шепот пеленой окутал её разум и связки. — Ох, Сатана! Ты вся дрожишь! — Вильям укрыл её и завёл в свою комнату, плотно заперев дверь. — Что ты там делала? — сразу же спросил он, не веря своим глазам. — Я…я… — Ты ходишь и разговариваешь! — Вильям схватился за голову, меря комнату гигантскими шагами. -Неужели ты нас всё это время… Обманывала? — Нет, нет, нет. Вильям, послушай, — «всё что угодно, только бы не выдать их» пронеслось в голове. -Пойми, я не знаю, как так произошло, но каждую ночь…у меня будто появляются силы чтобы встать. А наутро всё исчезает…       Вильям издал истерический смешок, но продолжал её слушать, ходя по комнате как сумасшедший. — Я хотела тебе об этом сказать, но боялась, что ты меня не поймёшь… — Не пойму? — парень резко остановился, внимательно проникая взглядом. На удивление, его возбуждение было следствием чего-то другого, нежели шоком от увиденного. Он стоял перед ней в одних чёрных штанах и этот факт ничуть не смущал обоих. — Не пойму? Ты и не представляешь сколько мне известно.       Ледяной ком сжал горло Келли и впился ногтями-лезвиями до самого основания. Ком сжал фарфоровое горло. — Что ты хочешь этим сказать? — еле смогла выдавить фразу «Неужели он знает про голоса? О, нет! Только не это…». — «Кровавый Принц», -воодушевлённо произнёс он.       Келли не знала, как реагировать на это и только вопросительно посмотрела на парня. Она чувствовала, как удавка страха медленно развязывается. — История о «Кровавом Принце» — того, кто заложил здесь первый камень много веков назад. И теперь восседает на этой грешной земле, в Богом забытом месте, наше родное поместье Крофт! — его так и распирало от гордости за собственный дом и его родоначальника.       Келли заметила, как парень мимолётно задержал свой взгляд на старинном книжном стеллаже. Она проследила за его взглядом, но ничего особенного там не увидела. Девушке всё ещё было сложно собрать пазл воедино, и Вильяму это было известно. — Пойдём, — он схватил её запястье и повёл за собой. — Куда мы идём? — Я тебе покажу с чего всё началось.       Вильям засунул руку между книг в древнем стеллаже. Раздался щелчок и глазам Келли открылся настоящий потайной проход, как в допотопных детективных романах. Не задумываясь об дополнительном освящении, Вильям нырнул в, будоражившую неокрепшее сознание, отверстие.       Келли последовала его примеру и к своему величайшему удивлению она оказалась в той самой деревянной комнатке с одним единственным окном и двумя скрытыми дверями: одни вели в семейную библиотеку Крофт, а другие — в спальню Вильяма. — Мой предок много чего продумал, — лукаво усмехнулся тот. На его лице заиграли тени от старинных канделябров по обе стороны от зловещего полотна, — смотри! — восхищению парня не было предела.       Келли стала между портретом и Вильямом. Теперь очертания изображённого обрели максимальную чёткость. Взору открылся величайший портрет конца семнадцатого века. Голова «Кровавого Принца» была немного наклонена в правую сторону, приподнятый подбородок и глаза, смотрящие сверху вниз, чёрные шелковистые, немного спутанные, волосы по плечи, с левой стороны прибраны за ухо, прямые аккуратные брови, ровный небольшой нос, пухлые бледные губы, снежно-белая мраморная кожа, мягкие скулы, слегка вытянутое лицо, тонкая шея, облачённая в чёрную мантию. Но больше всего в этом портрете Келли притягивали два, ярко-сияющих светила, поселяясь в душе этого произведения искусства — глаза. Они, словно настоящие, обжигали пустое (или спящее?) нутро Келли своим неистово прекрасным и в тоже время ужасным пламенем. Такие холодные языки смерти она видела лишь у одного человека во всём мире. И только тогда, когда смотрелась в зеркало… — Этот молодой юноша и есть тот самый «Кровавый Принц» о котором слагали, и до сих пор продолжают слагать, легенды необычайной жестокости человеческого яства. Это наш местный Дракула.       Келли почувствовала горячее прикосновение к своей руке. Второй конечностью Вильям обхватил её талию и продолжал шептать, увлекая бушующий интерес девушки за своим голосом в пучину неизведанного. — Говорят, когда он впервые прибыл на эти земли у него не было за душою ни гроша и всё на что «странник» пытался выжить это сложное мастерство изготовление скверного, на то время, красного вина. Ты можешь, и сама продегустировать.       Вдруг, откуда не возьмись перед глазами Келли замаячил бокал чистейшего семейного вина Крофтов. Не отводя взгляда от глаз Принца девушка одним глотком проглотила жидкость с рук Вильяма. Парень внимательно следил за её движениями, а затем, продолжил нашептывать ей старую, как это поместье, историю. — Но его амбиции были выше чем просто выживание на создании такого недоброкачественного продукта. Проходили годы упорных трудов «мистера Крофта». И он прославился на весь город как лучший изготовитель красного вина. Доходы начали превосходить расходы и спустя кое-какое время мой предок купил немаленькую часть земли возле большой реки. Как ты уже догадалась, грязный и затхлый пруд — это всё, что осталось от быстротечного водотока. Местные уверяли «юношу Крофта», что эта местность, не смотря на реку, самое паршивое место в округе и на этой сухой земле даже сорняк не растёт. Но он не обращал внимания на замечания и день за днём работал на этом проклятом месте. Часто случалось, что нанятые рабочие, теряли сознания от изнеможения, работая под строгим взором, непроницаемого солнцем, работодателя. Месяца работы дали о себе знать и уже спустя полгода весь холм «Крофт» запестрел сочными, заливистыми гронами винограда.       Вильям начал плавно опускать руки всё ниже и ниже, исследуя худощавое тело Келли. Но она была слишком увлечена в историю и на любые прикосновения отзывалась покорной тишиной. — Этот бизнес был очень прибыльным и пришлось расширяться. «Месье Крофт» проводил очень много времени на своей винодельне, которая стояла в самом центе величественных полей. Он яро осознавал, что это место пленило его с головы до ног и даже к самым тайным закоулках мёртвого сердца.       Вильям провёл рукой от шеи к груди Келли, сжимая её в своих объятиях. — Мёртвого… Дело в том, что этот амбициозный парень к своим двадцати четырём годам не был увлечён ни в одну любовную интрижку. Много красавиц пытались добиться хоть щепотку внимания «Месье Крофта». С тех пор за ним прицепилось — «принц». Во всех источниках, которые мне довелось отыскать, говорилось, что его ум и способность к анализу ситуации превосходили большую часть населения тех времён. Не смотря на престижное положение в обществе, он был чересчур угрюмым, и я даже встретил упоминание в независимой газете, что: « «Принц Крофт» скорее продаст свою фабрику нежели подарит этому миру самую скупую улыбку». Холодный, расчётливый и слишком одинок… Если его твёрдая и хмурая персона появлялась на местных балах, то это было лишь с той целью, чтобы обсудить деловые вопросы с интеллигенцией и приезжими буржуа. Благодаря его виноградной фабрике, город начал процветать и расти в невероятных масштабах. На пике машиностроительной революции мой предок понял, что расставаться с полюбившейся фабрикой стоит ему огромных усилий. Заручившись поддержкой влиятельных строительных фирм и связями со всей Европы, он решил построить самое жуткое и прекрасное поместье, которое видела наша страна.       Вильям принялся целовать её шею сладкими устами, немного прикусывая кожу. Его сердцебиение ускорилось и Келли буквально ощущала спиной возбуждённо вздымающую грудную клетку юноши. — А… что было дальше? — А дальше…       Спустя десять лет строительства особняк приобрёл знакомые нам с тобой очертания, но внутренности оставались теми же — старая виноробня «Крофт». К тому дню, когда принц отпраздновал своё тридцать четвёртое лето, по городу начали расползаться слухи о его нечестивости и расположенности к никому иному как к самому Мефистофелю! Не смотря на невыносимую сложность груза работы с гонкой спирта и переработке его в вино чистейшей пробы уж слишком молодо он выглядел для своих лет. В то время и был написан этот портрет. — Его считали приспешником Сатаны? — не отводя глаз от картины переспросила Келли. — У нас с ним много общего не улавливаешь? — Вильям оторвался от тела девушки и достал из кармана брюк свой серебряный кинжал. Парень сделал глубокий порез на своей ладони. Густая кровь, начала обильно взмачивать доски пола. Кровавыми каплями, он очертил круг, в котором центральное место занимала служанка. Она всё так же стояла и смотрела в ясные огненные глаза «Кровавого Принца». Её необъяснимо тянуло к этому тёмному образу. — И единственным местом, которое осталось после того завода был его личный деревянный кабинет, всегда пропитанный запахом вина от потолка до стен. Он поместил его на второй этаж как самое важное звено поместья. «Принц» разделил комнату на две части. В одной он спал: коротал все вечера в безумных раздумьях, а в другой части проводил свои кровавые мессы. — Мессы?       Только сейчас она увидела, что Вильям начертил в круге из собственной крови перевёрнутую пятиконечную звезду — Символ Зверя. — Да. Он заманивал своим умом, красотой и обаянием невинных девственниц, и без лишних прелюдий, спрятанный мраком и холодом тёмных ночей, лишённых небесного светила, подобно клещу, пил кровь несчастных дев.       Келли не сдержалась от недоверчивого смешка. — Я знаю, как это звучит, но подумай, какого было родителям тех девушек, которых он приводил к себе в поместье, развлекался с ними, рисуя, в их недальновидных головах, большое будущее? У «Принца» был незаурядный талант видеть грязную порочную душу человека, не обращая внимание на прекрасную оболочку. Ведь он сам был таким… Ему ничего не стоило как немного надавить на волю, попадая в самое слабое место, а затем обесчестить.       Вильям оголил её плечи поддавая своему напору. Они опустились на колени в дьявольском кругу. — Бросал их на произвол судьбы. Они пытались избавиться от нежеланного плода, боясь всеобщего позора. Убивая плод, неоднократно губили и собственные жизни, а он пил. Пил их до дна как вино. Слогом компании было «Наше вино заменит вам кровь». Неудивительно, что местные разводили слухи о кровопролитных мессах «Кровавого Принца», который вероятнее всего не жалел кровь девственниц и делился ею с миром в качестве своего драгоценного продукта: бутылки с дорогой незаурядной этикеткой и умопомрачительным вкусом. Вильям сделал маленький разрез на правой ладони Келли. Он сплёл их пальцы и прижался к спине девушки на сколько это было возможным. — Именно на этом месте, здесь. В самой крохотной и тайной комнате всего дома он проводил те злосчастные кровавые мессы, поклоняясь кому-то явно более забытому чем христианскому Богу. Хоть никто и не уверен, что этот «дьявол во плоти» вообще во что-то верил. Вся интересная суть заключалась в том, что…       Однажды, желтизну осенних листьев прорезало, ослепительное своей белизной, пятно девичьих волос. Суть заключалась в том, что, подвергшись панической необоснованной волне страха и боязни за свои мелкие душонки вся прислуга, и даже мужчины старше сорока, покинули это злосчастное поместье искать для себя лучшей жизни. И именно в тот критический момент для поместья Крофт, а также чёрной душе Кровавого Принца и появилась она. Вирджиния Блэйфуд. Отличалась особенной холодностью и осторожностью к людям. Принц её принял с нескрываемой высокомерной ухмылкой на лице. И это было тем самым попаданием в яблочко. Как гласили источники, именно в тот период жизни случайные зеваки и доверенные лица могли узреть магию его улыбки, а также, опьяниться его бархатным смехом. Ни для кого не секрет, что между служанкой и «Кровавым Принцом» проскочила искра в тот самый зловещий день, который изменил их судьбы раз и навсегда. Что происходило здесь всё это время так и остаётся тайной по сей день. Кроме свидетельства о венчании, мне больше не удалось найти никакой информации. Но ведь мы можем предположить…       Вильям наляг на её спину опускаясь руками всё ниже и ниже. С его губ вырвался требовательный стон. Келли всё продолжала бесстыдно пялится на зловещий портрет «Кровавого Принца». — А кто… кто написал портрет? — Что? — оторвался от её тела Вильям и через плечо девушки посмотрел на старинное полотно. — Хм… Не знаю какой-то Вудс.       Молнией ударило в голову осознания того, что картину написал родственник Келли. — Ты уверен в этом? — Да…- ответ утонул в новой волне накатившего стона с огрубевшего горла Вильяма, — это написано с обратной стороны… Всё что мне удалось узнать, это то, что их тела нашли спустя месяц после вероятной кончины. Коллекторы были не довольны задержкой и обнаружили кровавое тело служанки с разрезанным ртом от уха к уху…       Это явно заводило Вильяма, и он навис над Келли ещё больше. Она бессильно открывала рот поглощая в себя свет янтарных глаз. — У подножья «Кровавого Принца», который бездыханно висел привязанный цепями к потолку коридора. Поговаривают, что даже спустя месяц с его разорванного рта в виде улыбки стекала чёрная и вязкая кровь, в которой утопала его возлюбленная. Келли мало не задохнулась от прилившего волнения и убийственного жара тела Вильяма. Но к её удивлению он отстранился и уныло прошептал: — Извини, так не принято.       С непониманием девушка посмотрела на парня через плечо. На душе необъяснимо полегчало ведь одна мысль и память тела о близости с Вильямом вызывало в ней непреодолимое отвращения, которое было неизвестно никому, кроме как ей самой. — Я хочу, чтобы всё прошло правильно. Как и завещал «Кровавый Принц». — Завещал? — Келли обернулась к портрету и снова встретилась с лукавыми огнями. — Да, возле их тел была начерчена надпись из их крови. Она гласила: «И всё повториться». С самого детства я был словно одержим этой историей, которая происходила несколько веков ранее, — Вильям за подбородок обернул лицо Келли к своему и серьёзно посмотрел в её глазах, — мы те, кто должны повторить это. Ты — служанка, а я — наследник. Ты не просто так появилась в моей жизни.       Келли безмолвно смотрела своим серым омутом в его карие стекляшки. Но, то что она услышала дальше повергло в шок не только её сознание, но и отверстие (где у людей находилась душа). Это было то, чего она так долго ждала… — Ты выйдешь за меня?