Твоими глазами

      Тео резко остановился, будто наткнувшись на невидимую стену, не веря собственным глазам.       Драко и Грейнджер? Я сошёл с ума.       — Малфой... Да ну нахуй!       Блондин сокрушенно опустил голову.       Блять.       Гермиона, в свою очередь, с запозданием осознала произошедшее и не успела сдержать вскрик испуга.       Годрик, помилуй!       Драко наспех попытался прикрыть тканью рубашки бюстгальтер Грейнджер — жест, обозначающий заботу, сейчас больше походил на попытку спрятать слона в чулане. Руки так предательски тряслись, что пуговицы не попадали в петли. Парень ощущал себя так, будто на месте Тео, стояли мистер и миссис Малфой.       Вот только мои родители, увидев подо мной кого-то вроде Грейнджер, сначала кинут в неё аваду, а потом в меня круциатус.       Я бы и сам на их месте так поступил.       Гриффиндорка, с выпученными глазами смотрела то на Малфоя, возящегося с её рубашкой, то на Теодора, что уже секунд тридцать стоял в полнейшем ступоре от шока. Она откинула от себя бледные мужские руки, запахивая белую ткань подобно халату.       Малфой тут же вскочил на ноги. Понятие не имея, что сказать и как теперь оправдываться.       Пиздец.       — Ты его чем-то опоила? Да, Грейнджер? — Нотт искренне надеялся, что его друг не свихнулся окончательно. Он не мог поверить, что это происходило добровольно. Черта с два, Малфой не будет трахать Грейнджер.       Не будет же, правда?       Не дав ответить, он сделал шаг ближе к дивану. С осуждением посмотрел на Драко, тыкая того в грудь указательным пальцем.       — А я говорил! Говорил тебе проверять на яды и зелья каждый грёбанный стакан!       Девушка вжала голову в плечи, чувствуя как гриффиндорская храбрость, что с радушием встречала её пару минут назад, теперь лишь помахала ручкой на прощание. Их заметили. Заметили! И кто? Главный сплетник Хогвартса. Что могло быть хуже?       Хуже только, если бы это был Рон. И теперь он узнаёт... И не от меня, а с чужих слов!       — Тео, заткнись.       Блондин бросил на Нотта красноречивый взгляд, но тот его даже не заметил. Он с нескрываемыми неприязнью и упрёком вперился в Грейнджер, медленно надвигаясь прямо на неё.       — Чокнутая грязнокровка! О чем ты думала? — он со злостью выплёвывал каждое слово, — Ты и Драко?       Шатен злорадно усмехнулся.       — Чем бы ты ни опаивала его, ничто не исправит того, что ты просто грязь. Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не станешь даже приблизительно равной ему. В его венах течет чистая кровь. А в твоих что? Сточные воды?       Малфой начал вскипать. Злился на собственную несдержанность, на грёбанную связь, на чёртову Грейнджер, на Нотта, что пришёл так не вовремя.       Он видел, как девушка вжимала голову в плечи. Как-то и не верилось, что всё это время она молчала. С её-то гриффиндорской храбростью.       — Тео, — снова попытался Малфой, — заткнись.       Слизеринец пренебрежительно махнул на друга рукой. Мол, замолчи.       — Спокойно, Драко. Ты мне ещё спасибо скажешь. Ты все ещё под зельем этой гриффиндорской дуры.       Малфой бросает в шатена невербальное силенцио. Парень гневно жестикулирует, бросая в однокурсника осуждающие взгляды. Отчетливо проговаривает одними губами благой мат.       Пора заканчивать этот дешевый спектакль.       Он переводит глаза на Грейнджер, которая обеими руками крепко обнимает саму себя. Взгляд у неё расфокусированный, потерянный.       — Грейнджер, тебе пора.       Девушка вздрагивает от звука собственной фамилии.       — Но...       Она встречается с ледяным взглядом, не терпящим возражений. Вкупе ему раздаётся холодный голос.       — Я сказал — иди.       Грейнджер фыркнула, ощетиниваясь. Видно, как отхлынувшая было от лица кровь возвращалась, окрашивая щеки в пунцовый цвет.       В этот раз не от стыда — от гнева.       — Засунь этот повелительный тон себе в задницу, Малфой. Я сама разберусь, что делать.       Она схватила с пола сумку, привычно вскидывая подбородок, и бросила на слизеринцев испепеляющий взгляд и незамедлительно ушла.       Драко про себя усмехнулся. После того, что было пять минут назад, едва прикрытая расстёгнутой рубашкой, застигнутая врасплох, она все ещё строила из себя вечно правильную гордячку.       «Да, Грейнджер. Напомнить тебе, насколько правильной ты была несколько минут назад?»       Когда легкая поступь женских ног стихала, оставляя двух друзей в полнейшей тишине, Малфой взял ситуацию в свои руки.       — Я сниму заклинание, Тео, — он упёрся в парня стальным взглядом, — Но только если ты заткнешься и выслушаешь меня наконец. Не перебивая.       Нотт закусил щеку с внутренней стороны и, чуть помедлив, кивнул.       Выполнив обещанное, Драко потёр пальцами переносицу. Он не был готов к этому разговору сейчас. Да что там. Он никогда бы не был готов.       Тео нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Выжидающе наблюдал, как блондин принялся мерить шагами расстояние от дивана до стеллажа.       — Ну, — не выдержал Нотт, — Мне до сих пор очень интересно как так оказалось, что я сейчас увидел тебя поверх Грейнджер.       Малфой закатил глаза.       О, милый Тео. Тебе не захочется это узнать.       Драко вымученно выдохнул, сам вынося себе приговор.       — Я в заднице.       — Конкретнее, Малфой.       Оказалось сказать правду ещё сложнее, чем ее принять. Одно дело держать все в своей голове и другое — произнести это вслух, открыто приняв неизбежное.       — Грейнджер — это... Она, — парень сел на диван, упирая локти в колени, словно прячась от реакции друга, — Всё это время это была она. Мои сны, янтарные радужки в отражении. Я сам в шоке, но мы, чёрт побери, родственные души.       Опять повисло молчание. Тео неверяще смотрел на друга, глядящего сквозь стеллажи. Нотт проанализировал его недавнее поведение и упрекнул самого себя. Он ведь чувствовал неладное. Видел, как с Драко что-то происходило, но не смог понять что именно. Ни в одной из вселенных Теодор не мог предположить нечто подобное.       — Брат, ты и правда в заднице.       Малфой кивнул, шепча:       — И что мне делать?       Нотт, отмерев, оглядел друга сверху вниз.       — Ну, для начала — застегни штаны.

***

      Гермиона неслась по коридорам замка, совершенно не понимая, куда идёт. Шла так быстро, что ноги буквально горели, а дыхание стало сбитым и рваным. Она настойчиво повторяла самой себе, что виной этому ускоренная ходьба, а вовсе не горячие пальцы Малфоя у неё в...       Грейнджер раздражённо выдохнула, чуть прибавив скорости. Снова взывала к разуму, умоляя его прекратить транслировать эти-чертовы-прекрасные воспоминания.       Вспоминала, как тряслись пальцы, когда пытались наспех застегнуть пуговицы рубашки. Как она прошла два книжных пролета и юркнула в ближайший темный уголок, искренне благодаря Мерлина и Моргану за то, что никто так и не увидел ее в таком провокационном и возбужденном виде. Опиралась спиной о холодную стену. Да, так лучше. Вокруг слишком горячо.       Вся растрепанная, с перекошенной юбкой. Стояла и до пугающего отчетливо ощущала влажность нижнего белья. Там, где руки Малфоя так по-хозяйски доводили её до сумасшествия. Чувствовала собственные соки, пошло стекающие вниз по внутренней части бедра.       Она достала палочку, тихо произнесла экскуро. И всё исчезло. Все улики её недавнего поведения. Её одновременного падения на самое дно и яркого вознесения до самых грёбанных небес.       Хватит думать, Гермиона!       Вокруг опять мелькали серые, каменные стены и горящие факелы.       Спустись обратно на Землю.       Это от физической нагрузки, а не оттого как слизеринец низко и невероятно соблазнительно стонал ей на ухо. Не оттого, что его пальцы вытворяли с её грудью и...       Замолчи, Гермиона Грейнджер!       Гриффиндорка остановилась так резко, что кудрявые локоны натянутыми пружинами неприятно хлестнули по лицу. Но она даже благодарна этому. Ей нужно было прийти в себя. Остыть.       Потому что губы до сих пор горели, а по коже бегали мурашки размером со стадо кентавров. Потому что на самом деле ничего другого не хотелось, кроме как вернуться обратно в библиотеку. К нему, чёрт побери. Потому что так нереально тянуло.       Ощущение было такое, что больше не будет как раньше. Что-то в ней так сильно изменилось после первого в её жизни оргазма. И с кем? С Драко, мать его, Малфоем.       Грейнджер судорожно тёрла глаза, потом слегка ударила саму себя по щекам. Надо успокоиться. Просто дышать. И не думать.       Так прошло несколько минут. В вечернем Хогвартсе висела глухая тишина. В коридоре, обычно наполненном студентами — никого, не считая её самой. Точно, как она могла забыть. Время ужина.       Девушка развернулась так стремительно, что её резкости мог позавидовать сам Снейп. А всё этот Малфой. Всеми правдами и неправдами разрушающий привычный мир, который, казалось, был распланирован понедельно, как минимум, на ближайшие лет пятьдесят.       Все его взгляды, прикосновения и поцелуи. Всё это так неизбежно меняло Гермиону. Било по затылку, словно холодный камень. Раз за разом окутывая ледяной водой, которая, как ей казалось, непременно цвета его глаз.       Грейнджер сама не заметила, как уже вошла в большой зал, плотно забитый студентами. Столы пестрили от еды и напитков, помещение было наполнено гулом сотни голосов. Как обычно, самым шумным был родной львиный стол.       От вида смеющихся друзей и однокурсников на лице Гермионы сама по себе нарисовалась довольная улыбка, а на душе потеплело. Сделав ещё пару шагов, она уже могла различить отдельные фразы.       — ...повезло, как утопленнику, — Дин, не сдерживаясь, хохотал, хватаясь руками за живот, — Всё, Финниган, приплыли — твоя белая полоса официально закончилась, — парень хватал ртом воздух, пытался продолжить, но выдать шутку получилось только на третий раз, — Теперь она зелёная.       Все сидящие рядом подхватили смех, переводя взгляды с Дина на насупленного Симуса. Один только Невилл смотрел на однокурсника как-то иначе, словно с жалостью.       — Да пошли вы все, ясно? — обиженный гриффиндорец злобно тыкал вилкой в овощное рагу. Его щеки краснели, а пальцы так сжимали прибор, словно он хотел его сломать.       Снова тихие смешки. Грейнджер заметила небольшое пространство на лавке между Гарри и Роном. Они встретили девушку искренними улыбками.       — Наконец-то, ты почти пропустила весь ужин.       Уизли, не изменяя своим привычкам, наполнял рот всем, чем можно, не задумываясь, что прежде надо прожевать еду, а потом что-либо говорить. Да еще и чавкал так оглушительно.       Рон не заметил, как маленький кусочек мяса вывалился из его набитого рта прямо ему на колени, заставляя Гермиону поморщиться.       Неисправим. Но даже это выглядит милее и приятнее, чем связь с Малфоем.       — Я была в библиотеке. Зачиталась.       Девушка удивилась собственной лжи. Она так спокойно смогла соврать, что испугалась самой себя. Вот так просто и без подготовки в то время, как перекидывала ногу через лавку — взяла и сказала. Словно «доброе утро».       Малфой плохо на меня влияет.       Гарри и Рон понятливо кивнули, даже не подозревая, что их подруга некоторое время назад вовсе не читала.       — А что с Симусом?       Рыжий опустил голову, тихо хихикая. А Грейнджер перевела глаза на Поттера.       — Гарри?       Парень с улыбкой бросил взгляд на однокурсника.       — Сегодня Финниган обнаружил свою родственную душу. Он безмерно рад.             Гермиона нахмурилась.       — Это же замечательно. И кто она?       Гермиона снова услышала смешок со стороны рыжего. Рон смотрел на неё со своей ехидной мальчишеской улыбкой.       — О, это самое интересное, — он сделал театральную паузу, вздёргивая рыжие брови, — Гестия Кэрроу.       Грейнджер старательно вертела в голове это имя. Она точно знала эту девушку. Гестия. Кэрроу. Кто она?       Гестия.       Гестия и Флора.       Гестия и Флора Кэрроу.       На лице Грейнджер расцвело изумление.       — Погодите, это же?..       Гарри кивнул, делая пару глотков тыквенного сока.       — Верно, Слизерин.       Память услужливо подкинула образ сестёр-близнецов, учащихся на факультете змей. Высокие, с русыми длинными волосами и тусклыми глазами. Чистокровные. По-своему красивые, но такие холодные и отстраненные. Грейнджер часто видела этих двух в шайке Малфоя. Девушки частенько поддакивали своему платиновому принцу и его друзьям. Она неоднократно замечала, как Гестия и Флора третировали младшие курсы, высокомерно обращались со студентами других факультетов.       Грейнджер бросила взгляд на угнетенного Симуса. Да, он не идеален. Иногда вспыльчив и вреден. Но, несмотря на это, он верный, дружелюбный, любознательный. Всегда наполненный энтузиазмом и надеждой.       Как так получилось, что эти двое — родственные души?       Гермиона вновь обратила взгляд на Гарри, замечая на его губах уже не улыбку, а какую-то усмешку. Он словно ухмылялся ей.       Мол, да, Гермиона — С-л-и-з-е-р-и-н.       Гриффиндорка склонилась к другу, практически шипя на него.       — Не смотри на меня так, Гарри Поттер.       Парень фыркнул, но усмешка продолжала освещать его лицо. Он потянулся к кувшину с соком, подливая его себе и сидящей с другой стороны Джинни.       А Грейнджер вдруг заметила, что большие двери распахиваются, и внутрь проходят две высокие фигуры: пепельный блондин, а за ним — шатен. Сердце пропустило пару ударов. Скрипя зубами, девушка перевела взгляд обратно.       — Бедный Симус, — начал Уизли, — Не хотел бы я оказаться на его месте, — он чуть склонился к друзьям, попутно выискивая кого-то взглядом, голос его зазвучал значительно тише, — Я иногда думал, что мне не очень-то повезло, что судьба определила мне Лаванду. Но сейчас я понимаю, что всё просто отлично, — рыжий хмыкнул, — Представьте, если бы мне достался кто-то из змей.       Вдогонку своим словам, Уизли вздрогнул всем телом, выражая полнейшее отвращение от одних только мыслей об этом.       Гарри тем временем тихонько посмеивался.       — Да, Рон. Представь только: ты и Пэнси Паркинсон.       На стол вновь обрушился громкий смех, один только Уизли морщился, опуская вилку в тарелку.       — Фу. Фу. И ещё раз фу.       Грейнджер заливисто рассмеялась, с удовольствием отмечая, как ей не хватало времени рядом со своими мальчишками. Общение с ними всегда могло поднять ей настроение. Конечно, если Рон не вёл себя, как бестолковый гном.       — Не переживай Уизли, — подал голос Дин, — Паркинсон уже с Забини.       — И слава Мерлину. Да и у меня есть Лаванда, — парень перевёл взгляд на Гермиону.       На его лице отразилось веселье, вперемешку со страхом и раздражением.       — Я бы на твоём месте так не смеялся, Миона. Вдруг твой тоже со Слизерина?       Голос друга звучал так невинно, буквально на каплю сквозящий доброй усмешкой. Но что-то в груди кольнуло. Облизнуло холодным языком шею, отдало вибрацией в ноги. Стало тошно от самой себя, что Рон до сих пор не знает. Что она скрывала правду от лучшего друга. Как скрывала и от Гарри. Ведь не она рассказала ему, а Малфой. А Грейнджер боялась. Боялась реакции, боялась слов, брошенных в порыве ярости ей прямо в лицо. Потому что знала, что Рональд Уизли не умел слету анализировать свои мысли. Он не мог фильтровать собственные слова, он не сразу понял бы, что в этом нет её вины. Что Гермиона не сама выбрала эту судьбу. Он не поймёт.       Грейнджер видела, как Гарри тоже замер на мгновенье. Как на его лице мелькнула тень. Ему тоже не хотелось врать другу или что-то недоговаривать. И лишь Джинни, выглядывающая из-за плеча Поттера, улыбалась широко и открыто. Снова эти ухмылки, заставляющие Гермиону краснеть.       — Не неси чепуху, Рональд.       Уизли не заметил, как подруга произносила слова, едва разжимая напряженные губы. Не видел, как она потупила взгляд, как неосознанно высматривала белую макушку среди серебристо-зелёных мантий.       Он ехидно улыбнулся.       — Прикиньте, наша Гермиона и... — он почесал затылок, — Гермиона и Гойл!       Рон смеялся громче остальных, опрокидывая на стол остатки еды из собственного рта.       О, Мерлин. Рональд, не говори мне, что в конце ужина ты просто достанешь палочку и станешь ковырять ею в зубах на манер зубочистки?       — О, нет! Нет-нет! — он хлопнул ладонью по столу, весь сияя от шутки, которую только что придумал, — Гермиона и Малфой, ха! У него же как раз нет ещё пары. Представляете?       Взгляды Грейнджер и Поттера встретились.       Представляем.