Melt the ice of your heart

Время близилось к вечеру, и солнце, окрашенное багровым цветом, постепенно исчезало за многоэтажными зданиями, в окнах которых зажигались огни, а на едва потемневшем небе, наподобие сияющих огней, сверкали яркие звёзды, складывающие из себя различные созвездия. На улицах города уже зажигались уличные фонари, а по дорогам проезжали автомобили или общественный транспорт. Наблюдая за городским пейзажем через окно третьего этажа, проводя пальцами по холодному стеклу, юноша внимательно наблюдал за прохожими, ища глазами определённого человека, но все его попытки отказывались тщетными. Ни одного намёка на присутствие его не было. «Что-то он задерживается», — не без беспокойства пронеслось в голове студента. Вроде бы он должен был привыкнуть к плотному графику старшего брата, но всё же это, казалась, был перебор, и взъерошив свои волосы, он глубоко вздохнул. Поняв, что ждать своего брата и по совместительству преподавателя, высматривая его фигуру через окно, словно преданный его сердцу человек, не имело смысла и с досадой прикусив губу, Ясухиро закрыл панорамное окно плотными шторами, погружая гостиную в мрак. — Может, я зря волнуюсь и всё на самом деле не так плохо? — старался альфа успокоить свою внутреннюю тревожность, полностью овладевшую его сознанием, проходясь пальцами по корешкам книг, аккуратно расставленных на книжных полках в гостиной. Его брат всегда бережливо относился к своим книгам, поэтому они всегда хранились в лучшем виде. И так как Ясухиро живёт под покровом своего старшего брата, любезно приютившего его, хотя мог бы отправить его жить в общежитие, он должен был привыкнуть к таким поздним приходам. В любом случае, с ним ничего не случится, он же не человек, которого легко обвести вокруг пальца, но… — Как я могу быть так спокоен?! А если с ним что-нибудь случилось, а я об этом не знаю?! Я себе этого не прощу! — он старался выровнять сбившееся дыхание с ускоренным сердцебиением, но все его попытки оказались бесполезным. Приложив ладонь ко лбу, юноша старался успокоиться, неоднократно повторяя себе: «Всё хорошо, всё хорошо». Было бы так просто. Неожиданно все его пессимистичные мысли развеял звук открывающейся входной двери. — Ты чего без света сидишь? Меня караулил? — поинтересовался вошедший в гостиную мужчина, нажав рукой на выключатель, и помещение тут же залило ярким светом. — Вроде того, — тихо произнёс Ясухиро, отводя взгляд в сторону. — Не стоило, — спокойно произнёс Хироки и под пристальный взгляд младшего брата подошёл к книжному шкафу. Достав из портфеля книгу, которую недавно приобрёл из ближайшего книжного магазина, мужчина поставил её на свободное место на книжной полке. «Я ведь когда-то говорил вам, что вы отличаетесь от остальных преподавателей. Я по-прежнему придерживаюсь этого мнения», — словно стрела, пронеслись эти невинные, но в то же время искрение слова студента в его голове. — Куросаки-кун, — невольно шёпотом сорвалось это привычное обращение с его уст, и он даже толком не успел это осознать, будучи погруженный в собственные размышления. — Что ты сказал? — стараясь обуздать свой гнев, переспросил его Ясухиро, подходя к нему ближе, и, перехватив его руку, посмотрел в холодные глаза, в которых не было и намёка на какие-то тёплые чувства. — Ничего, — отрезал он, резко выхватив свою руку из чужой хватки, и поставил на полку только купленную книгу. — Я всё прекрасно слышал, Хироки, — упрямо продолжил юноша, не позволив брату уйти от этой темы, — Неужели Куросаки важнее собственного брата? Чем он лучше меня? Скажи, — не выдержав, юноша схватил его за плечи, и в его взгляде полыхал яростный огонь. — Почему ты так холоден ко мне? Я в чём-то тебя разочаровал? Ты только скажи, в чём. Я сделаю всё возможное, чтобы исправиться и стать лучше. На неожиданные слова своего младшего брата, в которых просачивалось отчаяние и злость, мужчине нечего было сказать, и, тяжело вздохнув, он хлопнул себя по лбу. Порой Ясухиро своим поведением напоминал ему маленького ребёнка, который не хочет, чтобы родной ему человек общался, да и вообще проводил время с кем-то, кроме него. Эта привязанность брата порой пугала Хироки. Неизвестно, во что она в будущем выльется. — Ясухиро, не говори глупостей, — устало произнёс Хироки, не в силах его в чём-то упрекать, особенно если это касалось такой щекотливой темы, потому что было бессмысленно. Он обессиленно опустился на диван, не смотря в сторону младшего брата, на лице которого так и читалась плохо сдерживаемая обида, — Я отношусь к вам обоим одинаково, никого не завышая и не принижая. И, Ясухиро, — он грозно посмотрел на брата, съёжившегося от его взгляда.— с чего ты вообще решил, что ты кого-то хуже? — Не «кого-то», а Куросаки, — поправил его Ясухиро, — Разве ты не видишь, что его успеваемость наравне с моей? — он сокрушённо вздохнул, опускаясь на мягкую поверхность дивана недалеко от брата. — И даже намного выше. Он блестяще знает практически каждую изучаемую нами дисциплину и, как бы его не пытались завалить, он всегда выкручивается. Он давно уже занял первое место в нашей группе, просто не догадывается об этом. Да и если бы не Киригава-сан, он бы без проблем занял место старосты. — Тебе не стыдно? — не без упрёка прокомментировал Хироки эти откровения, гневно взирая на брата, не осмелившегося поднять на него взгляда, — Ты… — но не успел он закончить фразу, как его прервал шквал ярких эмоций, исходящих от младшего брата: — Я не виноват! Он подозрительно одарённый! Я не мог ничего предпринять, да и если бы попытался, у меня ничего бы не вышло! Прости, что подвёл тебя! «Он сейчас серьёзно? Нет, Ясухиро, я не собирался отчитывать тебя, особенно за успеваемость, — не без удивления пронеслось в голове Хироки. Давно он не видел на лице своего брата столько разных эмоций за раз. Он бы соврал себе, если бы сказал, что это не приносит ему дискомфорт. Хироки планировал по приходе домой немного отдохнуть после очередного рабочего дня, но, видимо, сегодня у него это не удастся осуществить. Мужчина устало приложил ладонь ко лбу и, тяжело вздыхая, бесстрастно продолжил слушать эмоциональную речь брата, не перебивая его: пока у него хватает на это терпения. Если это продолжится, его голова точно расколется надвое. — Пора заканчивать это представление». — Прекращай так себя вести. Тебе сколько лет? — резко осадил его Хироки, чтобы тот наконец прекратил свои сетования. И вроде это подействовало: его шумный младший брат ненадолго успокоился, отчего мужчина наконец смог вздохнуть с облегчением. «Я, конечно, не сомневался в способностях Куросаки-куна, но чтобы обогнать Ясухиро… Насколько я помню, Ясухиро всегда был на первом месте по успеваемости, а Куросаки-кун — на втором. Так что же произошло, чтобы они теперь поменялись местами? Либо у Ясухиро появились пробелы в учёбе и ему нужна помощь, либо у Куросаки-куна действительно присутствуют довольно выдающиеся способности?». — Хиро-тян, ты злишься на меня? — неожиданно послышался тихий голос Ясухиро, позволив мужчине наконец вырваться из пучины размышлений. — Ни в коем случае, — он отрицательно мотнул головой, приподнимаясь с дивана и направляясь в другой конец гостиной. — Просто удивлён, что ты уступил в учёбе своему одногруппнику. Это на тебя не похоже. — Прости меня, — он опустил стыдливый взгляд. — Я постараюсь исправиться. — Не стоит об этом беспокоиться, Ясухиро, — равнодушно отмахнулся Хироки, подходя к нужному стеллажу и доставая оттуда необходимые учебники для работы, и обернулся к поникшему юноше. — Я же тебе когда-то говорил: как бы ты не учился, это не повлияет на моё отношение к тебе. Если тебе нужна моя помощь, чтобы подтянуть некоторые предметы, я всегда приду к тебе на помощь. Неожиданные слова старшего брата, которому так несвойственна теплота, ошеломили юношу, отчего всё, что он хотел сказать, моментально вылетело из головы. Поразительно, что Хироки действительно способен на такую мягкость, способная предотвратить любые конфликтные ситуации. Только жаль, что он не всегда пользовался этой чертой характера. Смотря на брата, Ясухиро не сдержал благодарной улыбки и положительно кивнул. На его сияющем лице так и читалось: «Я знал, что ты проявишь ко мне свою благосклонность!». Именно эта мимолётная мысль позволила успокоить внутренний ураган своих ярких эмоций. — Брат, спасибо, что не злишься на меня, — благодарно произнёс юноша, подходя к журнальному столику, за которым расположился мужчина. Ответ последовал не сразу, и, казалось, от уверенных и невинных слов юноши, взгляд мужчины, прикованный к учебникам и другим бумагам, неожиданно потеплел. Спустя пару минут, проведённых в молчании, Хироки отложил бумаги в сторону и, обернувшись к стоящему напротив него брату, жестом руки подозвал его к себе. — Послушай, Ясухиро, хоть мы и были рождены от разных матерей, что существенно делает наше с тобой различие ещё более очевидным, мы по-прежнему являемся друг для друга близкими родственниками. Поэтому не делай поспешных выводов на мой счёт. Я всегда поддержу тебя и помогу тебе, что бы ни случилось, потому что мы семья. А что сейчас важнее: у тебя действительно возникли проблемы в учёбе? Я могу тебе в этом помочь. В ответ юноша шокировано распахнул глаза, переосмысливая чужие слова, и с лёгкой улыбкой отрицательно покачал головой: — Нет, честно. У меня всё в порядке с учёбой. Если бы у меня были проблемы, разве учителя в конечном итоге не доложили бы о моей успеваемости тебе? — И то верно, — не мог не согласиться с ним мужчина, и его губы тронула лёгкая улыбка. — Ну тем более тогда не стоит об этом беспокоиться. — Но разве ты не признаёшь тот факт, что Куросаки намного лучше меня, хоть он и… — не успел он завершить свою не столь оптимистичную мысль, как к его губам приложили указательный палец, тем самым призывая его не продолжать. — Не будем об этом говорить, Ясухиро, — предложил Хироки замять эту тему и провёл пальцами по спутанным волосам младшего брата. — Зачем говорить о том, что не принесёт тебе ничего, кроме внутреннего самобичевания? — Думаю, ты прав, — согласился с ним Ясухиро, наконец позволив себе через несколько минут отстраниться от брата, вставая с дивана. — Ладно, не буду тебя отвлекать. — и после этих слов покинул гостиную. Стоило юноше покинуть гостиную в более-менее хорошем расположении духа, как Хироки наконец смог вздохнуть с облегчением. Его ненаглядный младший брат принимает всё близко к сердцу, отчего Хироки приходилось неоднократно его успокаивать, и это точно не идёт ему в пользу. Его чрезмерная эмоциональность неоднократно ставила юноше подножки, и примеров этих вспышек не счесть. Ясухиро — конфликтный юноша, поэтому в лучшем случае его не провоцировать, иначе проблем не оберёшься. Основная причина заключалась в том, что под властью эмоций Ясухиро запросто мог ввязаться с кем-то в стычку, не важно, будь это учебное заведение или же улица, и это могло продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не примет поражение. И если кто-то и способен умерить его пыл, привести его в чувства, призвав к разуму, так это его старший брат. Поэтому мужчина предпочитает держать Ясухиро подле себя, чтобы не возникало непоправимых ситуаций, только это не всегда удаётся. Да и к тому же рано или поздно Хироки предстоит отпустить своего брата в свободное плавание. Но с какой уверенностью он отпустит его, зная, что из-за вспыльчивости у Ясухиро в будущем возникнут крупные проблемы? Точно не со стопроцентной. Думая об этом и параллельно составляя отчёт наряду с тестовыми заданиями для студентов, мужчина не мог прийти к однозначному ответу. Поэтому, пока Ясухиро является его студентом, не стоит пока заглядывать в будущее. Может быть, настанет тот момент, когда его брат изменится. Стараясь об этом не думать, мужчина вновь погрузился в работу. Чем раньше закончит, тем лучше. Да и к тому же хотелось нормально отдохнуть на выходных, а не доделывать на них то, что отложил. Прошёл то ли час, то ли два, Хироки не считал, когда он наконец завершил работу и с облегчением закрыл крышку ноутбука вместе с учебниками. — Хироки, ты уже закончил? — неожиданно раздался любопытный голос Ясухиро, в то время когда Хироки собирал все бумаги в одну стопку, чтобы ничего не потерять, заставив обернуться на голос. — Закончил. И… — слова моментально вылетели из головы, стоило мужчине заметить в руке младшего брата печенье и его взгляд тут же помрачнел. — Опять перед ужином перебиваешь аппетит? — Ты слишком долго, — оправдывался юноша, откусывая небольшой кусок печенья. — Кстати, я не говорил тебе, что сладости, приготовленные твоими руками, бесподобны? Твоему будущему партнёру невероятно повезло. — Так, хватит, — стараясь не подаваться на своеобразный комплимент младшего брата, который не первый раз перебивал себе аппетит подобным образом, из-за чего между ними возникали небольшие конфликты, мужчина прошёл на кухню. — Тебе сколько не говори, всё равно сделаешь всё по-своему. — Эй, это не так! — возразил юноша, пулей метнувшись за братом в кухню, застав его уже за нарезанием овощей для какого-то блюда. Осторожно подходя к нему со спины, Ясухиро с интересом разглядывал разложенные на столе ингредиенты и сам процесс готовки. Стараясь не отвлекать его и тем более случайно не получить каким-нибудь столовым прибором, например, сковородкой, юноша предпочёл отойти к окну, делая вид, что заинтересован в наблюдении за ночным небом. — Хиро-тян… — Что? — не отвлекаясь от обжаривания нарезанных кусочков курицы на сковороде, поинтересовался он. — Скажи, как долго ты будешь скрываться за маской беты? — он задумчиво провёл пальцами по поверхности окна. — Столько, сколько потребуется, Ясухиро, — резко ответил Хироки. Уж что, а это последняя тема, которую он когда-либо хотел затрагивать. — Что плохого в том, что ты омега? — повернув голову в его сторону поинтересовался он. — Зачем тебе употреблять такие сильные подавители, которые полностью скрывают твой истинный запах? — Ты правда не догадываешься? — процедил Хироки сквозь зубы, схватившись мёртвой хваткой в рукоять столового ножа. — Не особо, — отрицательно мотнув головой, признался Ясухиро. — А то, что омег обесценивают в обществе, считая игрушками для удовлетворения потребностей похотливых альф тебе ни о чём не говорит? По мнению многих, омега создан лишь для того, чтобы заниматься домашними обязанностями и воспитывать детей. Альфы не воспринимают омег за полноценных личностей, у которых есть собственные чувства и эмоции, скорее наоборот. Для них омега не более, чем домашняя прислуга, выполняющая все их прихоти. На работе омеги не особо ценятся, потому что если невовремя начнётся не столь благоприятный для них период, то пиши пропало. Тебе, как никому другому, известно, как на альф действует запах омег, в особенности во время «этого» периода. Им сносит крышу, и они не в силах себя держать в руках. Если уж я работаю преподавателем в университете, где учится немалое количество альф, мне проще притвориться бетой, чтобы в будущем не нажить себе проблем. — Не будь таким скептичным, Хироки, — возразил Ясухиро. — Не все альфы такие. — Ну, пока никто меня не убедил в обратном, — холодно произнёс Хироки, откидывая все возражения брата в сторону. — Разве я не сущее на то доказательство? — в сердцах произнёс юноша и, встретившись с ним взглядами, ткнул пальцем в свою грудь. — Разве я подхожу под параметры тех альф, которых ты так ненавидишь? Мужчина замер от неожиданных вспыльчивых слов брата и его рука, крепко держащая нож, в мгновение ока замерла в воздухе. Подобной реакции от него Хироки точно не ожидал. Смотря на Ясухиро с недоумением, мужчина не знал, что сказать на эти слова, и лишь едва уловил в его глазах злость. Хотелось бы знать, что побудило его вновь поддаться этой яркой, но в то же время опасной эмоции. Вне всякого сомнения, этого человека можно вывести на эмоции по щелчку пальца, только в данный момент неизвестно, что стало истинной причиной, чтобы он вспыхнул, подобно спичке. Оставалось только разобраться, как потушить этот внутренний огонь, который рано или поздно может вырваться наружу. Через несколько минут непрерывных размышлений, мужчина перевёл взгляд на подозрительно молчаливого брата, явно ожидающий его слов, и, сделав соответствующий вывод, не сдержал лёгкого смешка. Только его брат мог до такого додуматься. Приняв бесстрастное выражение лица, он произнёс: — Ясухиро. Ты — мой брат. Конечно, ты не додумаешься распускать руки к близким родственникам, это противоречит моральным устоям. Но нельзя отменять тот факт, что ты тоже можешь стать таким же, как и остальные. — Брат, ты сомневаешься во мне? — не скрывая горечи в голосе, поинтересовался юноша, но взгляд, которым он смотрел на старшего брата, будто бы утратил привычный блеск, отражающийся в карих глазах, придающий ему своеобразную привлекательность. — Думаешь, я такой же, как остальные? — Пока ничего не могу сказать точно, — покачав головой, произнёс Хироки. — По природе все альфы одинаковы, и, пока не найдут партнёра на всю свою жизнь, они будут совокупляться со всеми подряд. То, что ты так не поступаешь, уже о многом говорит, Ясу-кун. — О чём? — не удержался он от любопытства. — О том, что в тебе больше благоразумия, чем у остальных альф, — пояснил Хироки и, махнув рукой, добавил: — Ладно, закроем этот разговор. Не хочу это обсуждать ни сейчас, ни когда-либо ещё. — Как скажешь, — с сожалением согласился Ясухиро. — Ну, по крайней мере я узнал, что ты думаешь об альфах. Как я и думал, ты видишь в них врагов. Но хочу заверить тебя: не все альфы настолько ужасные, как ты думаешь. Есть те, которые действительно дорожат своими партнёрами, считая их самыми дорогими на свете людьми, которых они готовы баловать и защищать всю жизнь. Вряд ли такие люди станут использовать своих партнёров как собственных прислуг. Это для них слишком. В каждом тёмном мире найдётся свой лучик света. Может, когда-нибудь в твоей жизни найдётся тот самый человек, для которого ты, Хиро-тян, будешь считаться самым ценным сокровищем в его жизни. — Всё это, конечно, красиво звучит, — с сомнением произнёс Хироки. — только не верю я в это. Так что вынужден тебя разочаровать: я не собираюсь с кем-то строить полноценные отношения. Доверюсь — потом же поплачусь за это. В ответ юноша обречённо вздохнул, не добавляя ничего. Как бы он ни пытался убедить Хироки в том, что в мире существуют и хорошие люди, которые не будут использовать других для своих целей, у него не удалось. Остаётся только полагаться на то, что его брат сам пересмотрит свои приоритеты, когда сам испытает невообразимо сильные чувства к определённому представителю сильного пола. — Похоже кто-то был настолько нетерпеливым, что стащил из кухни всё приготовленное мной печенье, — заметил Хироки, не удержавшись от лёгкого смешка, закрывая дверцы холодильника, в котором обычно их хранил, отчего юноша стыдливо залился краской. — Прости. — Нечего извиняться за то, что уже совершил. Садись, — он кивнул в сторону уже накрытого стола. Когда он успел — юноша ума не приложит. Но всё же покорно сел за стол напротив брата. Сложив руки между собой, Ясухиро наконец позволил себе приступить к ужину, вооружившись палочками для еды. — Кстати, брат, чем ты планируешь заняться на этих выходных? — не сдержал он любопытства, поддевая палочками лапшу, приготовленную с овощами и курицей. А старший брат и правда хорошо знал его предпочтения в еде. Это не могло не делать его счастливым. — Может, навестишь за эти пять лет наш отчий дом? Всё-таки в нём выросли и ты, и я. Но ты в последнее время об этом забываешь. Забываешь о том, кем ты являешься на самом деле. — Ясухиро, — строго осадил его мужчина. — Я прекрасно помню, кто я, и, по-моему, мы договорились не поднимать эту тему. — Да, прости. — А до отчего дома добираться довольно проблематично, — признался Хироки спустя несколько минут неловкого молчания. — Туда ходит общественный транспорт, — Напомнил ему Ясухиро. — Путь займёт около получаса. Да и к тому же, Коуске будет бесконечно счастлив вновь увидеть тебя. Только при упоминании имени дорогого его сердцу брата, которым он дорожил, словно бесценным сокровищем, стараясь защитить его от любой опасности, несмотря на их незначительную разницу в возрасте, взгляд Хироки вмиг прояснился. Они действительно давно не виделись из-за накопившейся в университете работы, только переписывались в мессенджере, и его голову периодически занимали мысли о том, как он там. Да, Ясухиро знает толк в уговорах. И именно поэтому, недолго думая, мужчина дал положительный ответ. Он поедет, но не ради своей семьи, а ради того, чтобы увидеться со своим братом. Следующее утро, как они и условились, началось со сборов, потому что Ясухиро, как бы Хироки его не переубеждал, собирался остаться там на пару дней, чтобы морально подготовиться к новой учебной неделе. Он уговаривал и Хироки остаться, но тот оставался непреклонным. Нет, так нет. Альфа и не рассчитывал на то, что ему удастся уговорить брата, чтобы остаться в родном доме хотя бы на день. Ему вполне достаточно того, что смог вообще уговорить его поехать. Это уже можно было считать за достижение. Около двух часов дня, сидя на мягких сиденьях длинного автобуса, предназначенного для дальних поездок и наполовину заполненного пассажирами, мужчина предпочёл все эти полтора часа занять себя чтением романа, периодически поглядывая в сторону окна, за которым то и дело сменялись пейзажи, в то время как внимание его ненаглядного младшего брата поглотили страницы очередного томика манги с яркой глянцевой обложкой. На что Хироки лишь закатил глаза и отвернулся к окну. Честно, он понятия не имел, откуда Ясухиро доставал эти произведения: может, кто-то отдавал на время или же он покупал на собственные деньги, которые ему дают родители вдобавок к стипендии. Но тот факт, что юноша довольно часто проводил время за чтением манги, всё ещё оставался фактом. Конечно, он принимал любые интересы Ясухиро, чтобы между ними на этой почве не возникало конфликтов, только порой его интересы сильно поражали. Они были весьма специфичны. Только мужчина предпочитал не поднимать тему, касаемую увлечений младшего брата. Если ему это кажется интересным, то Хироки не вправе ему запрещать этим заниматься. Время пролетело незаметно, и, выходя из автобуса на нужной остановке, Хироки с особым трудом оторвал своего брата от беседы в компании людей, которые на вид походили на ровесников Ясухиро. Этот человек слишком быстро обзаводится связями. Хорошо это или плохо, пока неизвестно. Попрощавшись со своими новыми знакомыми, юноша последовал за братом. Вокруг можно было заметить распластавшиеся мидзуноки, которые раскинули свои зелёные и пышные ветви широко в разные стороны. Хироки понравилось наблюдать, как это водное дерево словно махало ему в приветствие, покачиваясь от майского ветра. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, и на зелёных дорожках появлялись затейливые кружевные узоры, созданные светом и тенью. Пейзаж стоял перед глазами яркий, это время года мужчина запоминал в своей голове как что-то радостное и значимое, потому что при виде такого обилия красок нельзя было сдержать выплеск эндорфинов. Особое очарование придали окружающим пейзажам ярко-розовые флоксы, в обилии произрастающих в этом чудесном месте. Везде можно было увидеть эти кислотные пятна на зелёной траве, потому что цветы вырывались пучками в самых неожиданных местах. Название этих цветов, как известно Хироки, переводится как «сакура на лужайке». И действительно, их обильная яркость помогает смириться с тем фактом, что следующей сакуры придется ждать целый год. Когда взгляд дошёл до заросшего пруда, то мужчина невольно представил себе ситуацию, где часами сидит на скамейке, безмятежно любуясь спокойной поверхностью воды, в которой отражается весеннее солнце. Мысли об этом успокаивали, позволяя поверить в лучшее и забыться в мечтах. Глаза никогда не обманывают, поэтому то, что предстало пред Хироки сейчас — неописуемое чудо. «Сестрицам бы наверняка здесь понравилось», — с невольной улыбкой без сомнений заключил Хироки, вспомнив своих жизнерадостных сестёр, которые точно не остались бы равнодушными перед раскинувшимся пейзажем и наверняка запечатлили его на холсте. Справедливо считать, что каждый человек должен иметь любимый уголок природы, в который хочется возвращаться вновь и вновь. Пейзаж радовал глаз, и Хироки невольно задумался о том, что ему в последнее время не хватало именно этого: ярких красок, подтверждающих, что у него нет единственного места, потому что вся природа — один большой любимый уголок: глициния, тюльпаны, азалия — перечислять можно вечно, потому что все без исключения майские цветы поражают своей красотой. Неизвестно, сколько прошло времени после их небольшой пешей прогулки по окрестностям этой глухой местности, в которой если кто-то и жил, то только местные птицы, как наконец добрались до нужной им территории. Когда они осторожно раздвинули пальцам ветви деревьев, скрывающие общий обзор, перед глазами выросло трёхэтажное белоснежное здание с огромной изогнутой крышей, окружённое прекрасным палисадником, который за столько лет стал намного краше, чем был прежде. Подавив в себе бурю противоречивых эмоций, возникших при виде этого места, мужчина глубоко вздохнул и, заложив руки за спину, направился неспешным шагом по вымощенной дороге в сторону дома, лишь изредка ощущая позади себя шаги следующего за ним брата. Хуже от этой встречи со своими родственниками уж точно не станет. Они подошли к главным воротам, и стоило охранникам увидеть лицо только что прибывшего гостя, как они тут же переменились в лице и склонились в почтительном поклоне: — Добро пожаловать домой, молодой господин! Ваш приезд весьма неожиданный, ваши родители сегодня не ожидают гостей. — Это незапланированный приезд, — бесстрастно бросил Хироки после того, как отворили главные ворота, пропуская его во внутренний двор. — Предупредите кого-нибудь из прислуг о нашем приезде. — Будет сделано, — в унисон произнесли они, и, легко кивнув, Хироки прошёл во внутренний двор, усеянный разнообразными пышными деревьями, придававшими ему своеобразную сказочную атмосферу. Это место навевало детские воспоминания, которые так и вспыхивали перед ним, стоило ему только задержать взгляд на какой-то определённой детали семейного сада, и эти воспоминания не могли не вызвать мимолётную улыбку. — Хироки, я, наверное, пойду в дом. Хотелось бы в первую очередь увидеться с родителями, — спустя несколько минут произнёс Ясухиро. — Хорошо. Тогда увидимся, — обернувшись на его голос, кивнул Хироки. Ясухиро в ответ поклонился ему на прощание и скрылся из виду, оставляя его наедине с собой. Недолго думая, мужчина продолжил свой путь по каменной тропе, с интересом осматривая каждую деталь сада, который в глубине души имел для него огромное значение. Будучи погруженный в воспоминания, Хироки неожиданно наткнулся на круглую деревянную беседку. И сегодня она явно не пустовала: он бы соврал себе, если не заметил в ней две сидящие фигуры, мирно беседующие между собой. Не прошло и минуты, как разговор неожиданно стих и взгляды собеседников, в которых читалось искреннее удивление, обратились к нему. — Поразительно, что я тебя здесь вижу, — не сдержав добродушной улыбки, произнёс мужчина, выходя из кратковременного оцепенения. Вставая с лавочки и покидая беседку, он остановился в нескольких шагах от Хироки, не спуская с него внимательного взгляда. — Что же послужило причиной твоего внезапного прибытия? — Думаю то, что я давно не навещал свою семью, — уклончиво ответил Хироки и, подняв на него взгляд, добавил: — Этот ответ устроит, Коуске? — Более чем, — кивнул Коуске, больше ничего не спрашивая. Зная темперамент своего старшего брата, он понимал, что добиться чего-то от него практически невозможно: слишком скрытный, — Не составишь нам компанию? — он приглашающим жестом указал в сторону беседки. — С непременным удовольствием, — моментально принял его предложение Хироки, заходя внутрь беседки, в которой располагался круглый деревянный стол, а напротив него располагались лавочки. Он сел на одну из них и с интересом разглядывал человека, сидящего напротив него, чья кроткость и воспитанность, судя по манере держаться в присутствии другого человека, ни разу не позволив себе сказать что-то лишнее, что противоречит правилам этикета, не могла не вызвать восхищения. И лишь после того как Коуске занял место подле этого человека, Хироки позволил себе задать этот вопрос. — Забыл, что ли? — с изумлением поинтересовался Коуске, услышав столь неожиданный вопрос, — Ты же вроде был на нашей свадьбе два года назад. Это мой супруг — Хиросе Наоки, — заново представил он, указав жестом руки в сторону этого человека, в то время как служанка разливала по пиалам только что заваренный зелёный чай. — Прошу меня простить, мой уважаемый брат за столь важное упущение. Этот момент по всей видимости вылетел из моей головы, — признался Хироки после того, как служанка покинула их. — Я слышал, — осторожно продолжил мужчина, подняв пиалу и сделав несколько глотков свежего чая. — ты в последнее время слишком много работаешь. — Верно, — не опровергая его слова, произнёс Хироки, положительно кивнув, и, последовав его примеру, попробовал на вкус недавно приготовленный чай. — Как преподаватель и помощник профессора, у меня в два раза больше обязанностей. — Тогда неудивительно, что ты забыл. Только не перенапрягайся, Хироки, — не без беспокойства произнёс Коуске. — Уж с кем, а с тобой это сыграет злую шутку. — У меня всё под контролем, Коуске, — обнадёжил его Хироки. — Можешь не беспокоиться. — Надеюсь на это, — кивнул Коуске с лёгкой улыбкой и, переплетая с Наоки пальцы рук, получая таким образом моральную поддержку с его стороны, через несколько минут молчания серьёзно продолжил: — Хироки, скажи честно, ты за это время не построил с кем-то близких отношений? — Ты знаешь мой ответ, так зачем спрашиваешь? — Я предполагал, что ты так ответишь. Я спрашиваю, потому что наша многоуважаемая матушка начала тщательно подбирать тебе потенциальных партнёров для брака. Не подумай, я уважаю твои чувства и хочу, чтобы ты был счастлив с тем человеком, которого выберешь по велению своего сердца, но переубедить её уже невозможно. — Она мне не родная мать, чтобы управлять моей жизнью так, как хочется ей, — мрачно ответил Хироки. Что ж, он предполагал, что матушка рано или поздно поднимет тему о его предстоящем браке. Но почему без его ведома?! Разве не о его судьбе в этом случае идёт речь? Хотя неудивительно, что она решила действовать за его спиной, потому что он при любом раскладе не собирался принимать в этом участие. — Верно, для нас она в какой-то мере чужой человек, но для Ясухиро и наших сестриц она родная мать. Так что, что бы она ни делала, нам не стоит с ней лишний раз ругаться. — Коуске, ты слишком милосердно к ней относишься, — обречённо вздыхая, произнёс Хироки, устремив взор в другую сторону, рассматривая расстилающийся перед ним пейзаж. — Даже не знаю, что сказать на этот счёт. Для какой цели ей необходимо, чтобы я заключил брак с сыном какого-нибудь влиятельного человека? Если в её планы входило убедить меня бросить работу в университете, то пусть даже об этом и не мечтает. — К сожалению, её цели известны только ей одной, — пожав плечами, ответил Коуске. — Но не стоит пока это обсуждать. Я предлагаю отвлечься непринуждённой беседой. Ты же приехал проведать свою семью, так почему бы нам не поделиться друг с другом последними событиями из нашей жизни? — Хорошая идея, — согласился с ним Хироки. Что ни говори, но сейчас главное — расслабиться перед предстоящей встречей с родителями. Поэтому Хироки первым взял на себя инициативу и рассказывал о последних событиях, произошедших в его жизни, упуская не такие значительные, по его мнению, вещи. Заметив, с каким интересом слушал его брат, мужчина не смог спрятать искреннюю улыбку. С кем, как не с собственным братом он может быть действительно откровенен, не скрывая свои истинные чувства и мысли? Неожиданно их беседу прервал голос одного из прислуги этого дома: — Молодой господин, ваши родители готовы вас принять. — Прекрасно. Я скоро буду. После того как слуга удалился, Хироки глубоко вздохнул, приложив руку ко лбу. Кажется, его точно ждёт не столь радушный приём. Что у матушки, что у отца, есть причины устроить вместо приёма трёхчасовое чтение морали, и неважно, что их сын давно взрослый и самостоятельный. Как бы прискорбно это ни звучало, но для родителей ребёнок всегда остается ребёнком. Это невозможно изменить. Поэтому, как бы то не было, а к разговору с родителями нужно быть тщательно подготовленным, только Хироки не был готов к этой беседе. Оставалось только включить импровизацию, чтобы всё прошло более чем благополучно. Поставив на стол пустую пиалу, Хироки посмотрел в сторону своего брата, первоначально планируя кое-что ему сказать, но слова моментально вылетели из головы, стоило ему заметить, как Коуске, пользуясь появившейся возможностью, заключил своего супруга в тёплые объятия, не отрывая от него полного нежности и любви взгляда и наблюдая с лёгкой улыбкой за ярким смущением Наоки от его лёгких прикосновений. Очевидно, что сейчас они хотели насладиться обществом друг друга без посторонних людей. — Не буду вам мешать, — с трудом оторвав от них взгляд, произнёс Хироки и поспешным шагом покинул беседку, оставив их наедине друг с другом, — Между ними действительно сильные чувства, — не без лёгкой улыбки, невольно расплывшейся на губах, заключил он и направился в сторону дома. Заходя внутрь здания, Хироки не удержался от того, чтобы не осмотреться, примечая незначительные изменения в интерьере дома. Всё, что отчётливо отпечаталось в его памяти, осталось неизменным. Проходя по длинному светлому коридору, на стене которого висело неисчислимое количество фотографий его семьи, расположенных по горизонтальной линии, мужчина следовал за одной из служанок, ведущей в сторону кабинета его отца. Осторожно постучавшись в дверь, он лишь после одобрения зашёл внутрь, закрывая за собой дверь. Разговор после стольких лет его отсутствия ничем не отличался от того, когда он здесь жил. Та же отстранённость и формальность, будто бы они не отец и сын, а коллеги. Это холодное отношение отца неоднократно задевало Хироки, хоть внешне он не проявлял свои истинные эмоции. Всё равно это ничего не изменило бы. — Отец, могу ли я задать вопрос? — осторожно произнёс Хироки, не спуская взгляда с собеседника. — Задавай, — через пару минут раздумий кивнул мужчина. — Почему вы сделали наследником именно меня? — Рассчитываешь на то, чтобы я переписал завещание на имя Коуске? — предположил мужчина, смотря на сына непроницаемым взглядом. — Почему бы и нет? Коуске такой же претендент на управление компанией, как и я. И, мне кажется, он справится с управлением намного лучше. — Хироки, — вздохнул мужчина и поставил пиалу с недопитым горячим чаем на дубовый стол, на котором были разложены стопки важных документов. — В тебе более ярко выражены лидерские качества, чем у Коуске, позволяющие тебе вести за собой людей и продвигать компанию вперёд. С таким лидером, как ты, компанию бы ждали вершины. Но ты предпочёл зарыть в себе эти качества и отдать себя преподаванию. Зачем? — Может, потому что это моя жизнь и я решаю, кем мне быть? — не сдержав иронии в голосе, произнёс Хироки, с вызовом посмотрев в сторону отца. — Меня не интересует управление компанией. Я вам об этом неоднократно напоминал. Если так нужен наследник, то рассмотрите кандидатуру Коуске или же Ясухиро. Он оба идеальные кандидаты на эту роль. На этом, считаю, наш разговор завершённым. Прошу меня простить, не смею более вас задерживать, господин. Не дожидаясь слов отца, мужчина поклонился и, развернувшись, поспешным шагом покинул кабинет, закрывая за собой дверь и сохраняя беспристрастное выражение лица, за которым скрывалась гамма противоречивых эмоций. Он с самого начала чувствовал, что ничем хорошим этот разговор точно не закончится. Направляясь в сторону милого его сердцу уголка, находящегося в другом конце дома, Хироки хотел наконец отдохнуть от общества своих родственников, только, к сожалению, его остановил голос мачехи. Да они будто сговорились поочерёдно вести с ним переговоры! От этого на душе становилось всё более отвратительно. Хироки успел несколько раз за этот день пожалеть о своём прибытии в этот дом. Как ему не хотелось сейчас с ней разговаривать, а привести свои чувства в баланс, но, к сожалению, она не позволила ему этого сделать, жестом руки указав следовать за ней в гостиную. «Коуске как-то упоминал, что матушка планирует сосватать меня с каким-то перспективным женихом, — размышлял Хироки, расположившись на кресле, расположенном у панорамного окна, и, скрестив ноги между собой и подперев голову рукой, устремил пронзительный взгляд на женщину, сидящую напротив него. — Значит ли это, что она планирует обсудить эту тему со мной? Мне кажется, это более чем вероятно. Других причин, чтобы позвать меня, у неё попросту нет». — Вы о чём-то собирались со мной поговорить, матушка? — начал Хироки разговор, нарушая безмолвную тишину, повисшую между ними. — Верно, — не отрицая его слова, произнесла женщина. — Дайте угадаю, вы решили подобрать мне подходящего партнёра, не посоветовавшись со мной? — Откуда ты знаешь? — широко распахнув глаза, поинтересовалась женщина. — Несложно догадаться, какие мысли вас преследуют на данный момент, — пояснил мужчина, намеренно утаив истинный источник информации. Ей необязательно знать эту часть. Это одна из самых неприятных тем, которую вообще кто-либо мог поднять в этом доме. — Так и что, вы уже мне кого-то присмотрели? — А ты довольно дальновиден, Хироки, — с довольной улыбкой произнесла женщина, сложив руки в замок. — Всё верно, я предусмотрела для тебя некоторых кандидатов. — Моё мнение по поводу того, что в ближайшем будущем я не собираюсь заключать с кем-то брачный договор, вас не волнует? — Мой милый Хироки, — протянула женщина сладким голосом, от которого по телу мужчины пробежался электрический ток. Этот голос точно не предвещал ничего хорошего. — ты давно достиг брачного возраста, стоит уже задуматься о создании своей собственной семьи. Как ты можешь противиться этому? — Прошу меня простить, но не вам об этом беспокоиться. Я сам решу, когда для меня настанет подходящее время. Сейчас я не хочу даже думать об этом, для меня это лишние хлопоты. Да и вам не стоит вмешиваться в мою жизнь. К тому же, если я когда-нибудь и соберусь создать с кем-то собственную семью, то только с тем человеком, кого выберу сам, а не с тем, кого выберите вы, многоуважаемая матушка. Женщина в ответ промолчала, не зная, как ответить на такие колкие слова, спрятанные за спокойным и вежливым тоном. Этот человек для каждой ситуации найдёт подходящий ответ, к которому невозможно прицепиться. Вот, что осталось неизменным спустя столько лет, так это его острые на язык фразы, которые ставили его оппонента на место. Если в детстве Хироки и позволял вить из неё верёвки, то сейчас она не позволит ему этого сделать. — Смеешь мне возражать, Хироки? Даже не думай. Ты сделаешь так, как скажу я, и выполнишь это беспрекословно. На меня уже не подействуют твои слова. Без лишних слов, женщина достала из-за пазухи запечатанный конверт, положив его журнальный столик, пододвинув его в сторону Хироки, который со смешанным выражением лица смотрел на протянутый ему конверт. — Что это? — поинтересовался мужчина с недоумением, на что женщина лишь загадочно улыбнулась. — То, что пригодится тебе в будущем, — произнесла она в ответ и, вставая с кресла, подошла к окну, разглядывая за ним потрясающий пейзаж. — Тебе необязательно давать ответ прямо сейчас. Тебе следует тщательнее всё обдумать, прежде чем дать окончательный ответ. Ладно, не смею больше тебя задерживать. Можешь быть свободен. Предположительно догадываясь о том, что находится в этом конверте, и с особым трудом сдержав внутренний поток негативной энергии, он схватил со столика конверт и поспешно покинул гостиную, не намереваясь задерживаться здесь больше минуты, закрыв за собой дверь. Идя неспешным шагом в сторону своего первоначального направления, чтобы убедиться в своих подозрениях, мужчина распечатал конверт, доставая оттуда содержимое. Его взору предстало несколько миниатюрных фотографий с запечатлёнными на них представителями знатных фамилий с подробной характеристикой о каждом из них. Не выдержав столь очевидного намёка от мачехи о том, что ему пора выбрать подходящую себе пару, мужчина закатил глаза, убирая фотографии обратно в конверт. Сколько можно ему об этом напоминать? Если он не планирует вступать с кем-то в отношения, значит, ему это не нужно. Зачем насильно заставлять его делать то, о чём ему даже думать не хочется? — Что отец, что матушка видят во мне лишь выгоду, — без сомнений заключил Хироки, ожесточённо перебирая пальцами клавиши фортепиано, наконец выплёскивая накопившуюся внутри негативную энергию наружу, и под его пальцами звучала громкая, похожая на зловещий грохот, мелодия, плавно перетекающая то в более сдержанные ноты, то вновь устремляющихся к высоте, — Почему я должен подчиняться им? Разве я не могу сам решать то, что считаю нужным? — спрашивал он у самого себя, пока его пальцы продолжали играть мелодию, в которой сочетались мрачность, сдержанность и гармоничность, сменяющие друг друга, словно перепады настроения. Но тем не менее мелодия, которую пальцы запомнили достаточно точно, отчего не требовалось искать нотную тетрадь с записями известных мелодий, для мужчины сейчас воспринималась как отражение его собственных чувств: злость, отчаяние и в меньшей мере отраду, и то от долгожданной встречи с Коуске. Причин для других положительных эмоций он попросту не видел, потому что их и не было. Как только мелодия завершилась и Хироки, облегчённо вздохнув и наконец умерив шквал своих негативных эмоций, убрал пальцы от клавиш, вдали от него послышался знакомый, полный одобрения мужской голос: — Прекрасно, Хироки. Как вижу, за столько лет ты не потерял свои музыкальные способности. Обернувшись на голос, он тут же встретился с мягким взглядом брата. Создавалось такое впечатление, что он хотел с ним о чём-то поговорить, но не осмелился прервать его от занятия. В ответ мужчина, скромно улыбнувшись, положительно кивнул: — Верно. Невозможно забыть то, что зажигает твоё сердце. В ответ мужчина, не сдержав лёгкого смешка, подошёл к нему и положил руку на крышку инструмента, не отрывая от него внимательного взгляда. — Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался он. — Выглядишь встревоженным. — Ничего подобного, Коуске, — отмахнулся Хироки, откидывая назад длинные пряди волос. — Всё в порядке. — Как-то мало в это верится, — с сомнением произнёс Коуске, отрицательно покачав головой. Безусловно, его брат отличался сдержанностью и не позволял себе публично демонстрировать свои истинные чувства, отчего не всегда удавалось отличить искренность от подделки, но не все могли знать, что искренние чувства Хироки прятались за его действиями, на которые не каждый обращает должного внимания. — Неудачный разговор с матушкой? — Неудачный разговор, говоришь? — не сдержав усмешки, переспросил Хироки, обернувшись в сторону брата, — Это ещё мягко сказано, мой уважаемый брат, — с этими словами он достал из-за пазухи конверт и молча протянул ему. — Знаешь, я поражаюсь тому, насколько ты хорошо меня знаешь. — Мы же семья, — с дружелюбной улыбкой произнёс Коуске, принимая из рук протянутый братом конверт, и открыл его, доставая оттуда содержимое и просматривая его внимательным взглядом. Пока внимание Коуске было поглощено изучением фотографий предполагаемых кандидатов на руку Хироки, мужчина вновь опустил руки на клавиши инструмента и из-под его пальцев полилась нежная мелодия, похожая на звон колокольчиков. И тем не менее она частично успокаивала его и позволяла привести внутренние чувства в сбалансированное состояние. Не прошло и пяти минут, как Коуске с каменным лицом убрал фотографии обратно в конверт и положил его на ближайшую тумбочку, тем самым отвлекая его от игры. — Хироки, мне очень жаль, что матушка планирует выдать тебя замуж за кого-то из предложенных кандидатов. На самом деле задолго до твоего приезда я пытался отговорить её от этой идеи, но она и слушать меня не собиралась. — Премного тебе признателен за твои попытки отговорить её, Коуске, но ты же понимаешь, что её уже невозможно отговорить? — К сожалению, так и есть. Этот брак по расчёту ни к чему хорошему не приведёт, только к лишнему недопониманию. Не понимаю, зачем матушка это всё устроила и не одобряю это, потому что своими действиями она не уважает твои чувства. Знаешь, Хироки, я действительно хочу, чтобы ты был счастлив с тем человеком, кого выберет твоё сердце. Поэтому, какой бы ты не сделал выбор, я никогда не отвернусь от тебя. Подобные слова произвели сильное впечатление на Хироки, и его взгляд в мгновение ока потеплел. Не сдержав мягкую улыбку, он произнёс: — Брат, мне было важно услышать эти слова от тебя. Ты многое для меня делаешь, и я действительно это ценю. Ответом послужила лёгкая улыбка, и он положил руку поверх тыльной стороны руки старшего брата, чьи длинные и изящные пальцы покоились на клавишах фортепиано, оказывая таким образом моральную поддержку. — Не стоит воспринимать слова матушки всерьёз. Конечно, она пренебрегает твоими чувствами, что ни есть хорошо, но уверен, рано или поздно она успокоится и прекратит терзать тебя этой темой. — Я искренне на это надеюсь, — с сомнением произнёс Хироки, тяжело вздохнув, и через пару секунд размышлений не сдержал любопытства: — Кстати, Коуске, ты ведь первоначально хотел со мной о чём-то поговорить, верно? — Верно, — положительно кивнул мужчина. — Я хотел спросить тебя: ты останешься у нас на выходные? — Коуске, я понимаю, что мы давно не виделись, но всё же вынужден отказаться. — Это из-за разговора с матушкой? — не преминул он упомянуть это. — Вовсе нет, — отрицательно мотнув головой произнёс Хироки. — Она здесь не при чём. Просто, я настолько отвык от этой «семейной» атмосферы, что чувствую себя здесь лишним. Поэтому мне лучше вернутся к себе и заняться своими делами. В ответ Коуске сокрушённо вздохнул, понимая, что переубедить брата в этом случае невозможно. Если Хироки не собирается надолго задерживаться в этом доме, то и удерживать его он не смеет. Ему прекрасно известна причина, по которой Хироки столько лет не появлялся в стенах родного дома, и поэтому более он не стал развивать эту тему. Как бы ему ни хотелось намного дольше провести с ним время, рассказывая, как в далёком детстве, обо всех произошедших событиях, но чужое мнение всё же стоит учитывать, а не думать только о себе. — Коуске, — будто догадываясь о его мыслях, Хироки позволил себе прерывать это молчание, повисшее между ними. — То, что мы так редко видимся, не запрещает тебе навещать меня. К тому же двери моего дома для тебя всегда открыты. — Может быть, как-нибудь тебя навещу, — пообещал ему Коуске. Ответом последовал кивок, сопровождаемый лёгкой улыбкой: — Буду ждать. Последующие часы прошли за непринуждёнными разговорами, плавно перетекающими с одной темы на другую, что позволяло просто насладиться компанией собеседника, при этом не испытывая напряжения и желания как можно скорее завершить разговор, как это было в разговоре с мачехой и отцом. Коуске действительно умел подбирать подходящие темы для разговоров, чтобы не задеть чувства собеседника, что не могло не вызвать восхищения. Он бы солгал самому себе, если бы отрицал, что не скучал по их совместным времяпрепровождениям в любых их проявлениях. Было бы его желание, он бы никогда и не покинул этот дом, в котором жил столько лет, но обстоятельства в виде родителей сделали своё дело, и лишь спустя столько лет, не выдержав их гнёта, он наконец позволил себе покинуть дом при удачно сложившейся возможности, при этом не испытывая и нотки сожаления о своём решении. В ходе беседы Хироки лишь сильнее убедился в том, что у Коуске всё хорошо, а значит, поводов для беспокойства не было, поэтому он позволил себе вздохнуть с облегчением. Несмотря на собственное твёрдое убеждение: «Между нами разница всего лишь год, я не должен его так опекать. С ним ничего криминального не произойдёт», он неоднократно его нарушал, будто бы боялся, что, стоит ему отвернуться, Коуске исчезнет из его жизни, словно пыль. Он всегда старался отогнать от себя это наваждение, но эти попытки не всегда заканчивались успехом. Ближе к вечеру Коуске всё-таки удалось уговорить Хироки составить компанию им на ужин. Всё-таки не всегда удаётся собраться всем вместе за одним столом. Собравшись, все приступили к трапезе, сопровождаемая обсуждениями тех или иных тем между собой. Впрочем, ничего не изменилось с тех пор. Хироки, предпочитая особо не присоединяться к всеобщей беседе, сидя между Наоки и одной из своих младших сестёр, предпочёл завести беседу с супругом своего дорогого брата. Он не рассчитывал на то, что с ним они смогут сразу же найти общий язык, особенно учитывая тот факт, что по, словам брата, Наоки — человек с характером и, если его что-то не будет устраивать, он не побоится отстоять свою точку зрения, какой бы она ни была. Но каково было его удивление, когда за столь короткий срок они добились общего взаимопонимания. Этот человек оказался довольно интересным собеседником, поэтому скоротать время за беседой с ним оказалось прекрасной идеей. После ужина, как Хироки с самого начала его прибытия всех и предупреждал, попрощавшись, он покинул поместье, направляясь в сторону остановки, чтобы добраться до своего дома. И лишь при возвращении в свою квартиру Хироки наконец смог испытать чувство облегчения. Его мысли буквально кричали: «Наконец-то я могу побыть один!». Следующее утро прошло в благоприятной тишине, не сопровождающейся лишним звуком, который обычно создаёт Ясухиро по утрам, особенно в выходные. Хоть раз в жизни он сможет себе позволить отдохнуть от шумного темперамента своего младшего брата, который по совместительству являлся его студентом, оставшимся на ночёвку в своём родном доме. Проведя день в спокойной обстановке и дочитывая последнюю главу очередного романа Нацумэ Сосэки, мужчина наконец закрыл книгу, убирая её обратно на полку книжного стеллажа. Он столько раз перечитывал произведения одних и тех же писателей, что, казалось, если его попросят пересказать одно из прочитанных им произведений, то он в полной уверенности дословно перескажет его. Если быть достаточно откровенным, то Хироки с детства был приучен к чтению, отчего впоследствии и возникло его увлечение литературой. Правда это увлечение воспринималось родителями нормально до тех пор, пока он не поступил на магистратуру. Тогда у них и возник повод для беспокойства. Как бы они не уговаривали его не поступать на магистратуру, которая впоследствии вылилась в аспирантуру, всё было тщетным: он оставался непреклонным. Именно этот конфликт стал последней каплей его терпения, и это послужило истинной причиной, почему он так скоро покинул стены дома, не возвращаясь в него довольно длительное время. «Хироки, в тебе более ярко выражены лидерские качества, чем у Коуске, позволяющие тебе вести за собой людей и продвигать компанию вперёд. С таким лидером, как ты, компанию бы ждали вершины. Но ты предпочёл зарыть в себе эти качества и отдать себя преподаванию. Зачем?»,— эхом пронеслись холодные слова в его голове, режущие по сердцу сильнее лезвия ножа. Как бы Хироки не пытался оставаться хладнокровным, слова отца надолго оставались в его памяти, что причиняло ему нестерпимую боль. — Я же твой сын, — размышлял он вслух, наблюдая за расстилавшимся за окном городским пейзажем, и, проводя пальцами по холодному стеклу, сжал руку в кулак. — Как ты можешь такое говорить? Разве отец не должен принимать выбор своего ребёнка, а не решать за него его судьбу? Или это не работает в моём случае? Скорее всего так и есть. А так хотелось бы. Мужчина сделал глубокий вдох, стараясь сбалансировать свои мысли и чувства, и отошёл от окна. Лучше не поддаваться негативным эмоциям и импульсу. Ни к чему хорошему это не приведёт, это уж точно. Его неожиданно посетила мысль о прогулке. Это навело его на более позитивное русло: «Прогулка поможет мне настроиться на нужный лад». И именно с этими мыслями, собравшись, Хироки покинул стены квартиры. Прогуливаясь по вымощенной тропе, ведущей через длинную аллею с раскинувшимися высокими деревьями, макушки которых качались под лёгким ветром и растущими поодаль кустарниками, в которой стояла безмолвная тишина, мужчина был сопровождён множеством невольно проникающих в сознание негативных мыслей, от которых не помешало бы избавиться. В аллее, ведущей в центр парка, не было и души, что позволило Хироки частично расслабиться и привести свои мысли в порядок. Откидывая назад растрепавшиеся от лёгкого порыва ветра длинные пряди волос и плотнее запахнув пальто, он продолжил свой путь. Несмотря на не столь благоприятную погоду, стоящую в выходной день, это не уменьшало количество людей, проводящих своё свободное время в парке. Наблюдая в парке, кишащим неисчислимым количеством людей, в толпе которых можно с лёгкостью потеряться, за прохожими, Хироки невольно задерживал свой взгляд на семьях, чьи лучезарные улыбки были готовы осветить весь этот мир, держащих за руки своих детей, будто бы оберегая от окружающей их опасности. В его груди при виде этих картин закрадывалась смесь чувств, которые невозможно было сразу же разгадать. Оторвавшись от людского потока, Хироки облегчённо вздохнул, оказавшись в более уединённом месте этого парка, открывающим обзор на обширное блестящее озеро, на водной глади которого отражался чистый небосвод. Хироки прислонился к стволу ближайшего дерева, наблюдая за раскинувшимся перед его взором пейзажем. Эта часть парка отличалась спокойствием и своеобразной гармонией. В ней не кишело столько народу как в центре, и это позволило думать о чём-то своём. Кто-то просто гулял, кто-то катался на велосипедах или роликовых коньках, а кто-то сидел на расположенных в ряд скамейках, разговаривая между собой, и просто наслаждался природными красотами. И среди множества людей взгляд Хироки неожиданно зацепился за одинокую фигуру юноши, с тёмными прядями которого игрался весенний ветер, сидящего на скамейке, наносящего с помощью графитового карандаша лёгкими движениями руки небольшие штрихи, которые впоследствии создавали полноценную картину. Уж кого, а фигуру своего студента он узнает из миллионов. «Он действительно не бросил занятие изобразительным искусством, а отложил это на второй план, — не без изумления заключил мужчина, наблюдая за движениями юноши со стороны и пряча лёгкую улыбку, невольно расплывшуюся на губах, за рукой, сжатую в кулак. — Интересно, сколько способностей кроется в этом юном даровании?». Неизвестно, сколько прошло времени с этого момента, то ли полчаса, то ли час, но невозможно было оторваться от человека, чьи глаза горели при занятии делом, приносящим ему удовольствие. Позволив наконец себе оторваться от наблюдения за собственным студентом и отодвигая от себя тяжёлые ветви дерева, Хироки направился неспешным шагом в сторону юноши, увлечённого созданием очередного наброска. — Куросаки-кун, — осторожно окликнул он студента. Стоило юноше оторваться от своего наброска и обернуться на голос, как его янтарные глаза, сияющие при свете солнечных лучей, шокировано распахнулись. Казалось, на какое-то время он потерял дар речи. — Хиросе-сенсей? — удивлённо произнёс юноша и поспешно закрыл скетчбук, будто бы пряча от него запрещённый материал. Вставая со скамейки и склонившись в вежливом поклоне, поприветствовал он его, скрывая своё волнение, взявшееся из ниоткуда, за дружелюбной улыбкой. — Добрый день. Не ожидал вас здесь увидеть.