Сердце Иерусалима

— Не думаю, что это лучшая идея. И чем тебе не нравятся королевские оружейники? — переспросила Аликс, пряча густые волосы под темную шапочку. — Я не доверяю замковым оружейникам. А Авраама я знаю давно. Он не делает плохого оружия, и я хочу, чтобы ты убедилась в это сама. Ты доверяешь мне? — Конечно, дядя, — вздохнув, покорно отозвалась королева, — иначе бы я не согласилась на эту авантюру. Граф обиженно цокнул языком и помог накинуть племяннице неприметный тёмно-серый плащ. Теперь молодая королева была похожа на мальчика-пажа. Они вышли к восточной стене замка, где их дожидался небольшой отряд из доверенных рыцарей. Когда они миновали восточные ворота замка, Аликс сняла капюшон и, скептически приподняв бровь, взглянула на графа. — И к чему эта конспирация? — Чем меньше людей знает, что ты покидаешь дворец, тем лучше. — Меня все равно никто не узнает в таком виде. А если и узнает, то не поверит своим глазам. — Я предпочитаю быть уверенным в своих действиях. Так, сейчас нам на эту улицу. Аликс вздохнула, но промолчала. Паранойя графа порой достигала грандиозных размеров. Проведенное во дворце время губительно сказывалось на его душевном здоровье: он стал нервным, подозрительным и замкнутым. Девушке иногда казалось, что он не доверяет и ей тоже. Они свернули на улицу, идущую вниз и вышли на небольшую площадь, где были собраны оружейные мастерские еврейского квартала. Здесь, на этой круглой площади были расставлены разноцветные палатки, и, несмотря на ранний час, уже вовсю велась торговля. Обходя крикливых продавцов и покупателей, Раймунд взял за руку королеву, чтобы толпа не разнесла их в разные стороны. Уверенно прокладывая себе путь и оттесняя назойливо мельтешащих людей, граф вынырнул возле небольшого навеса перед входом в мастерскую, давая возможность Аликс передохнуть. Когда они вошли внутрь, у двери тихо брякнул колокольчик. Посетителей в этой лавке, несмотря на толпу на площади, не было. Возможно, о том, чтобы их не побеспокоили, заранее позаботился Раймунд. — Добрый день, господа, — к ним вышла юная чернобровая девушка, примерно одного возраста с королевой. — Отец сейчас подойдёт. Если вы устали с дороги, для меня будет в радость немного поухаживать за вами и предложить вам холодные напитки. Эта улыбчивая и смущённая девушка по имени Сусанна была дочерью старого мастера Авраама. Она была предупреждена отцом о том, что должна встретить важных гостей, но кто именно был перед ней — не догадывалась. — Шалом, почтенные гости, чем могу служить вам? — множество мелких деревянных бус, висевших на входе в подсобное помещение, всколыхнулись, и из полумрака показался низкорослый старик. Его морщинистое, как скорлупа грецкого ореха, лицо добродушно улыбалось и, казалось, словно он весь светится каким-то мягким теплым светом изнутри. Мастер оружия так низок, что Аликс была одного роста с ним. — Шалом, Авраам, — ответил Раймунд и взглянул на Сусанну, неуверенно топтавшуюся возле гостей. — Принеси, пожалуйста, нашим гостям гранатовой воды. — обратился хозяин мастерской к дочери и вновь повернулся к Раймунду. — Рад тебя приветствовать у себя. Чем могу тебе быть полезен? — Мне нужно, чтобы ты разжёг огонь в своих печах и собрал всех своих кузнецов. Я хочу заказать у тебя меч и комплект брони. Чтобы она была лёгкой и подвижной, и идеально подходила… этому славному рыцарю. — Раймунд, вероятно, хотел сказать что-то другое, но в этот момент в дверном проёме показалась темная головка Сусанны, которая несла в руках поднос с напитками и закусками. Разложив все на небольшом столике, она так же бесшумно удалилась. И в помещении они снова остались втроём. — Я понял, — кивнул старый мастер, — но для начала мне нужно сделать замеры. Пока старик, шаркающей медленной походкой, направился в другое помещение за необходимыми вещами, граф вышел из мастерской, беседуя о чем-то с королевским стражником на улице. — Позволите, Ваше Величество? — Почему вы приняли меня за королеву? — Тут же отреагировала Аликс. Без присутствия дяди и стражи она чувствовала себя неуютно. — Ваше семейное сходство очень велико. Быть может, вы подумаете, что я бессовестный врун или сумасшедший старик, но мне доводилось ковать броню ещё вашему дяде Балдуину III и вашему отцу Амори I, да упокой господь души этих славных королей. Аликс несмело улыбнулась. Древний, как сам Иерусалим, оружейный мастер распологал к себе. — Ну, что же, моя королева, кажется, знаю я, что вам подойдёт. Вернувшийся Раймунд принимал живейшее участие в разработке доспехов и меча. Благодаря огромному военному опыту, граф давал различные советы, чем, несомненно, помогал племяннице, но и лишал ту возможности рассуждать и самостоятельно принимать решения. Когда со спорами было покончено и Авраам получил заказ, Раймунд и Аликс, тепло распрощавшись с ним, покинули его мастерскую. На улице темнело. Вечерняя прохлада туманом опускалась на город. В домах зажигались свечи, а из жарких, душных таверн тянуло жаренным цыпленком и медом. — А не зайти ли нам…? — граф, очевидно, учуял пленительный запах жаркого и погрузился в воспоминания. — А в молодости я частенько сбегал из-под отцовского надзора, бродил по улицам Иерусалима и заходил в таверны. Аликс кинула недоверчивый взгляд на Раймунда. Не напекло ли ему голову полуденным солнцем? Но нет — взор графа был абсолютно ясным, хоть и поддернутым пеленой чудесных воспоминаний юности. — Пойдем, ненадолго заглянем туда. Если хочешь знать, о чем думает твой народ — послушай сплетни простолюдинов. Королева раньше никогда не делала ничего более безрассудного и хотела было возразить, но граф был непреклонен. Пробормотав что-то о том, что она здесь королева и это она должна приказывать, Аликс послушно отправилась вслед за дядей, потому что любопытство пересиливало её недовольство. В таверне было душно, но чисто и довольно прилично. Деятельная натура Раймунда тут же заметила хозяина, стоящего за стойкой и вяло обмахивавшегося льняным полотенцем. Вокруг были люди и свободных мест, казалось, не было, но после того, как граф о чем-то быстро переговорил с владельцем таверны, им услужливо предоставили неприметный чистый столик в дальнем углу. Аликс, пребывая в своих размышлениях, полностью предоставила выбор блюд Раймунду. Пока ждали заказ, за столом возникла тишина. Девушка крутила в руке маленький нож для еды и смотрела на чистые деревянные доски перед собой. Что-то вдруг заставило ее поднять голову и обратить внимание на молодого человека, вошедшего с друзьями в таверну. Поверх неприметного плаща, на его шею был намотан темно-бардовый платок. Неприметный молодой человек с обыкновенной франкской внешностью не привлекал внимания, но взор притягивали его глаза: удивительно ясного голубого цвета. Юная королева поймала себя на мысли, что странный молодой человек вел себя так, словно был не местный. Аликс предположила бы, что это паломник, прибывший из Европы, но было в нем что-то ещё… Прислушаться к тому, что и как он говорит, было невозможным из-за шума в таверне. Поймав его взгляд, Аликс быстро и смущённо отвела глаза. У него был проницательный, но совершенно незаинтересованный взгляд. Королева не привыкла к такому пристальному взгляду. Юноша был явно не так прост, каким пытался казаться на первый взгляд: все в его манерах и надменном взгляде говорило о том, что он привык властвовать и повелевать. Незнакомец вел себя так, словно был дома и не дома одновременно. Одет он был соответственно погоде и моде Иерусалима, но чувствовал себя некомфортно среди людей. И не притрагивался к вину. Даже неприятная стычка с пьяными тамплиерами, которая благополучно разрешилась лишь благодаря графу, показала, что незнакомец и его свита не привыкли к такому обращению и были готовы, следуя своим понятиям чести, постоять за себя. Молодой юноша действительно выглядел так, словно был богатым паломником из Франции, не знающим здешней культуры и порядка, растягивающим гласные, придающие ему очаровательный акцент. На французском он говорил свободно, но небольшая путаница в словах вызывала в Аликс удивление. Даже несмотря на разные диалекты королевств, это была заметная особенность. Возвращаясь со свитой во дворец, Аликс размышляла об этом странном путника и окружавших его людях. Её интуиция говорила о том, что их дороги ещё пересекутся, и королева не знала, как к этому отнестись.