Flower in the crannied wall, I pluck you out of the crannies, I hold you here, root and all, in my hand, Little flower—but if I could understand What you are, root and all, all in all, I should know what God and man is.
-Alfred Tennyson
…и как бы я не пытался уберечь вас, мой долг остаётся не выполненным. Желал бы я защитить вас от всех невзгод и опасностей. От проблем и неприятностей. Увы… Я поглащен своей ловушкой. И просто надеюсь на вашу безопасность и сохранность в такое непростое время. Я знаю, что ты сильная женщина, и способна на яркие подвиги, какие совершала в течении жизни. Твои дети прекрасны, как и ты сама… Я прикрепил свои любимые стихи одного маггловского стихотворца. Теннисон пишет красиво, не правда ли? Я знаю, что ты любила его слог.Мы любили.
Ты сильная — я могу тебе довериться. Не так ли? Как же поживают детки? Ах да… Я ведь не имею возможности их увидеть. Возможно не смогу больше никогда. Кто знает. Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе. Ты осталась брошена без средств, помощи, поддержки, и к тому же, с огромным грузом. Я не буду возражать, если ты пороешься в сарае. Туда обычно никого не подпускали, но возможно малыши найдут, чем заняться в нём? Та странная машина с вертящимся барабаном внутри так и не была разобрана…А. С.
19.04.198…
* * *
— Вы не хотите мне объясниться, молодой человек? — резко из ниоткуда появившийся полный дамский силуэт неспешно спускал кардиган с плеч, осуждающе разглядывая залезавшего через окно второго по старшенству. — Ты что за цирк сегодня устроил? — Она тебе всё рассказала что-ли? Я уже поговорил с нянькой сам. — недовольно отмахиваясь тыльной стороной ладони бурчал себе под нос Чарли, постепенно снижая уровень голоса, под конец переходя в полу шёпот. — И… Если честно, предпочту разговор с ней… А то что я через окно… Ключи забыл, вот-вот! А то вдруг вы уже спите. — мальчик почесал рыжую макушку. — Так! А ну-ка прекращай мне зубы заговаривать. — Молли злобно стукнула хрустальной крышкой об сахарницу. — Так ты ещё и малышку Джинни в эту ерунду втянул! С чего ты вообще решил, что она тёмная ведьма? Руки скрестились на груди дамы, но свою позицию меняли только они. Лицо так и не снимало с себя недовольное, и даже больше, искренне непонимающее выражение. — Знаешь, я только больше убедился какие у нас в семье проблемы с пониманием! — нахмурился сын, сползая в гостиную с подоконника. — Интересно, почему же именно у тебя постоянно возникают такие ситуации?! — удар кулаком по столу. — Может быть, в первую очередь вина твоя? — Действительно! Я ведь не притащил в дом непойми откуда взявшуюся старуху, которая в первый же день оккупировала дом. — фраза сопровождалась саркастичным смехом под конец, а затем лицо вновь приобрело серый окрас.— Я по твоему должна вас бросить?
А вот ладошки то у младшего храбреца потели, даже не смотря на то, что он искренне это отрицал, когда в очередной раз в него летела очередная придирка, так и бьющая по черепной коробке. Ужас! Казалось, что от ругани начиналась мигрень. Причём у обоих. Глубокий, уже довольно уставший вздох сопровождал стук ногтей по деревянной столешнице и звону посуды, тревожно проснувшейся в процессе разрешения конфликта. — Послушай… Ты ведь не сомневаешься во мне? Чарли будто был пронзён резким электрическим зарядом. Подобные вопросы заставляли сердце ныть и болеть, а на душе просыпался стыд. Мальчик не знал что ответить. Вопрос казался таким простым, но на него так сложно было ответить. Он мог бы простоять в таком положении всю оставшуюся жизнь, если бы только на глазах женщины не начинали поступать слёзы. Сколько времени прошло?Час…?
Два…?Три…?
— Мам…? — переборов самого себя, рыжий смог выдавить из себя хоть слово. — Ох… Прости… — вытерев слёзы с уголков глаз, Миссис Уизли улыбнулась в отчаянности, продолжая мять горло свитера. — Понимаешь… Я ведь волнуюсь за вас. Мне больно видеть, как во мне сомневаются мои собственные дети… — Я… Не хотел доводить тебя до слёз. — закрыв лицо руками, Чарльз облокотился на подлокотник отстиранного кресла приятно пахнущего кресла. — Просто… — Ты так похож на него своей решительностью. — на лице снова появилась улыбка, согревавшая детскую душу вновь. — И у вас у всех его глаза……вздох…
— Ма… ма. — постепенно краснеющий от стыда парень начал по-детски мять ладони, наблюдая за движениями матери. — Знаешь… Я бываю строга. И даже глупа. Все мы совершаем ошибки. Но ты должен понимать, что я никогда не позволю никому причинить вам боль. Я беседовала с госпожой МакФи после первого вечера. — в процессе женщина сменила позицию, после чего встала за островок и начала занимать руки, чем приходилось. Вследствие чего она начала вертеть пальцем вокруг стакана, постепенно заставляя собранные утром травы внутри вертеться. — Ты знаешь, я ведь была членом Ордена Феникса и работала под прикрытием, а язык тела анализировать легче, чем кажется. Ну… Как я считаю, это приходит с опытом. — Ты уже рассказывала. — закатывая глаза, всё продолжал мяться Чарльз, постепенно подходя всё ближе к лестнице, проскальзывая за диван. И тут его настигла мысль:«Сейчас начнётся долгий монолог о том какие мы несчастные… И как ей одиноко! Как же без этого.»
Но в этот раз матушка лишь бубнила под нос всё подряд, наблюдая за тем, как Чарли пытается от неё убежать. Один сплошным рывком она достала палочку из кармана кардигана и взмахом приманила парня обратно, посадив в кресло. Сверху кинула в его лицо подушкой. — Может ты прекратишь уже?! — переходить на крик женщина ненавидела. Но эмоции часто брали верх над ситуацией. Позже она будет явно жалеть и ходить, извиняться перед ребёнком, как обычно это делала. Потерев переносицу и сложив вторую руку на бок, придерживая параллельно палочку в вертикальном положении, ведьма поняла, что в очередной раз начиналось всё с самого начала. Ощущение было такое, будто семья застряла в замкнутой петле, которая постоянно прокручивалась заново. А вот Чарли от резкого ощущения утягивания внутренних органов в кресло лишь прохрипел, а как только в лицо залетела чательно набитая подушка, больно ударившая в нос, уже начинал ныть и скулить, явно драматизируя. — И не ной. Не может это быть так больно! — снова впадая в недовольство, Молли в резком приступе злобы отвернулась, подскочив к раковине, нависая над ней. Оставалась она в таком состоянии довольно долго, от чего Чарли было даже страшно вставать, хотя никакие оковы его явно в кресле не держали.. . тишина. .
Полная и мёртвая тишина погружала комнату в тревогу, которую в особенности испытывал Чарльз уже который раз за день, но его продолжали беспокоить действия матери. Точнее — бездействия. Учитывая то, что он наблюдал за часами уже минут двадцать, по ощущениям прошло гораздо больше. Возможно… Он просто был нетерпелив по своей натуре, но при этом так ничего и не говорил, всё также боясь в очередной раз сказать глупость неподумав. Судя по всему, у них это было семейной чертой. Настоящие Гриффиндорцы. — Знаешь, ма… — глаза сами опустились на ковёр, а ноги запрыгнули на всё то же, уже ненавистное кресло. — На самом деле, мне кажется, тебе стоит больше времени проводить для самой себя. Ты слишком сильно волнуешься из-за различных пустяков, и я… — так и не позволив тому закончить фразу, вмешался посторонний, очень знакомый голос, доносящийся с лестничной площадки.— Вам не надоело?
Проснулся, а может и вовсе не засыпал, Уилльям. Перед тем, как влезть в разговор, он на протяжении нескольких десятков минут сидел на лестнице и сначала слушал ворчания матери, желая успокоить и убедить женщину пойти спать, а затем внезапно на горизонте появился Чарльз. Его здесь совсем не ожидали. Постоянно сбегающий от ответственности прятался на протяжении дня ото всех, думая, что все решат забыть о его поведении. Иногда он и вовсе исчезал без следа на несколько дней, будто и не был членом семьи вовсе, из-за чего заставлял других лишь больше волноваться. Была ли это жажда свободы, стиль жизни, черта характера… Или же просто отшельничество? — Какая же неожиданность. И долго ты сидел? — с очевидным недовольством и скрипящими зубами обозлился Чарли, захотевший в очередной раз врезать тому как следует. В последнее время старший начинал бесить его одним лишь своим присутствием. — Достаточно. — без эмоционально послышался ответ в ту же секунду. — Оставить матушку в покое. — И что же ты сделаешь? — стёршаяся кожа на костяшках пальцев рук и раны неизвестной Биллу причины возникновения оголились, когда Чарли приподнял рукава и закинул ладони рывком в карманы. Это означало «подойдёшь — сверну шею». — «Малышам пора спать»? Не так ли, малыш? — последнее слово прозвучало в резком повышении тона с издёвкой, а сама фраза скорее изобража карикатурного Билла, а не просьба удалиться прочь. При этом у брата на лице возникла ухмылка, а взгляд сменился на что-то между «мне плевать» и «только попробуй». Проще говоря: тот немного откинул голову, и дунул на вылезшую в противный момент рыжую кудряшку. Правда, если бы Билл подошёл ближе к младшему братцу, тот явно оказался бы в выигрышной позиции, так как был ростом выше. — Я вас обоих сейчас выгоню на улицу! Будете копать морковь всю ночь. — уже уставшая и недовольная Молли просто хваталась за лоб и вертела головой, в надежде, что дети просто пропадут хотя бы на время. — Всё! Вон с кухни! Идите спать, вы оба под арестом! — А я по какой причине? — с неподдельным интересом откликнулся Билл, скрестив руки на груди, параллельно искривляя брови. — За то, что не спишь в час ночи! — в порыве эмоций женщина подбежала к часам и злобно начала указывать на них. Правда… Он давно уже не работали, ведь женщине было сложно собраться и снять стрелку с именем мужа. Вдруг он на самом деле уже мёртв, и стрелка просто не будет идти? — Я тут должна за вас волноваться, а мне на работу через четыре часа выходить! — Так они не идут давно. — пытаясь сдерживать смешок, с поджатыми губами пробормотал Чарли. — Заткнись, придурок. — кулак из закрытой позиции рук Уилльяма мимолётно подлетел к носу брата. Старшая Уизли взбешившись, пообещав ещё поговорить с мальчиками, начала закатывать рукава. Это было явно не к добру, из-за чего Чарли сразу же побежал наверх, как только мать вытащила из кармана волшебную палочку. Билл же спокойно ограничил действия над собой жестами, в том числе выставленой перед собой рукой, пока топтался у последней ступеньки лестницы, извиняясь перед женщиной в который раз. Нельзя было убедиться, что дети ушли к себе, пока продолжались топающие звуки подошвы об дерево. Молли убедилась наложить на двери и окна мальчиков заклинания таймера. Говорят, что детей нельзя наказывать жёсткими способами. Молли и сама так считала, но иногда по другому просто никак до людей не могло дойти, чего от них требуют и желают. Ладно уж Чарли вёл себя как сорванец, но Билл — взрослый парень. Скоро, между прочим, совершеннолетий! Он должен думать головой. Или же на него так влияет Чарли? Или же наоборот: на Чарльза влияет Уилльям? Одному Мерлину это было известно… Казалось бы, уже была вечерняя пора. Скорее даже ночная. Но из-за резкого скачка адреналина и стресса уже никак не хотелось спать. Вместо этого хотелось пойти и прочитать ещё четыре лекции об ужасной безответственности старших. Может быть, Молли могла так сделать, если бы из тени резко не появилась госпожа Матильда, поправляя тем самым свои волосы мышиного цвета. — Я вижу, мальчики плохо ладят. — немного покачивая головой в знак внимания, обратилась к миссис Уизли МакФи. — Давно у них так? — Ох! Откуда вы взялись? — широко распахнув глаза в недоумении, мать окинула взглядом относительно высокую старуху. — Ну… На самом деле, я сама виновата. — Почему же вы так считаете? — спросила с нежной нотой заботы к голосе Матильда, беззвучно приманив стул рукой, указав, куда тому нужно было подойти. Само сиденье лишь послушно поскакало под рыжую. МакФи предпочла сесть на табуретку, выпрямив тем самым прямую и узкую спину. Голос у этой женщины был постоянно спокоен и при этом строг, но не смотря на это, но никак не вызывал негативных эмоций. Даже дети заметили, как быстро та их «очаровала», можно сказать «преворожила». — Мало внимания! Дети брошены большую часть времени. И от меня толку никакого… — к концу послышался разочарованый вздох. — Я, наверное, правда не справляюсь. — Родители — одиночки действительно несчастны. Я работала с подобными семьями ранее. — прикрыв глаза, кивнула старая женщина, присаживаясь на самый быстро прискокавший стул, пока трость под грубыми кулаками постепенно появлялась из пылинок и искр. — Я понимаю вашу боль, но дети считают, что вы заслуживаете отдыха. И я полностью с ними солидарна. Не утруждайте себя, ведь несмотря на глупости, которые вам говорят, я уверена, что дети благодарны за ваше старание и упорство. —. . . — тишина окутала помещение. Молли раздумывала над ответом, растягивая тем самым время на раздумья. Или же от усталости просто не работал мозг. — Вы имеете полное право на отдых, не беспокойтесь, я беру детей на себя. — поправляя пучок, продолжала няня. Щёлкнув пальцем, чайник начал кипеть, паря в воздухе, а из сервиса во всю стучали чашки, перепрыгивая невидимые препятствия, образовавшиеся в воздухе. — Не смотря на возраст мы сталкиваемся с различными препятствиями: иногда их трудно и почти невозможно преодолеть. Это касается и выгорания, как семейного, так и рабочего. Я не буду вам давать советы на подобии «отказа от всех внешних раздражителей», потому что я понимаю, что это ваши дети, и какими они бы ни были, вы их любите, и не сможете отказаться от них даже на время. Просто относитесь к старшим проще. Тем более, их скоро ждёт поучительный опыт, я уверена, что они смогут поладить. Если вы будете брать на свои плечи больше, чем требуется, может получиться так, что дети останутся совсем одни. Молли пропускала рассказы в пол–уха: взгляд был сосредоточен на фамильных часах. Вспоминалось, как Артур решил их перезавести, и пообещал заняться этим сразу после работы. Три года назад. С того времени, казалось бы, прошло так много, но в тот же момент время пролетело незаметно. Ведь правду говорят, чем старше человек, тем быстрее он близится к смерти. От резко возникающих подобных мыслей женщина начинала вздрагивать. Мысли о смерти были ею строго игнорированы, насколько это было возможно. Была ли тому причина «возможная смерть» мужа, или простой человеческий страх? Кто знает… Даже сама Уизли не была уверена. В процессе раздумываний, та даже не заметила, что Матильда уже некоторое время ждала ответа на заданный, и благополучно прослушанный вопрос, попутно ловя взгляд миссис Уизли. — Ох! Прошу прощения… — та неловко приняла летящую к ней в руки чашку. — Знаете, я действительно устала. Но вы не думайте, что я жалуюсь: ни в коем случае! В последнее время я стала активно отрицать и отказывать в вещах, которые очень люблю. Но мне так хочется, чтобы дети перестали вступать в постоянные конфликты и доставлять столько хлопот… — и тут в голове промелькнула мысль. — Подождите. О каком уроке идёт речь? Я надеюсь, вы не будете инициировать драку между моими мальчиками? — немного хмуро пробубнила та. У Билла и Чарли до сих пор синяки на теле. Хотя в какой-то мере они это заслужили, учитывая то, что слов они явно не понимают и делают всегда по своему. Братская солидарность, что сказать! МакФи лишь улыбнулась, а позже захохотала, смешно посвистывая из-за щелей в зубах. Или эти звуки издавать не она? Женщины же совсем забыли про чайник! Как и Молли, так и Матильда, обе резко шикнули на громко свистящий чайник, чтобы тот умолк и не будил спящий народ. Если их, конечно, ещё не разбудили споры. — Мне чёрный, без сахара, пожалуйста. — чётко и строго няня взглянула на чайный сервис, всё ещё кувыркающийся в воздухе, и совершенно её не слушавшийся. Прокашлявшись, он продолжила, гордо поднимая нос: — Что за детский сад? Смотрите, оставлю вас в наполненой раковине с мылом на сутки. Гордость и строгость такой натуры выглядит всегда гармонично. Матильда МакФи, несмотря на отталкивающий внешний вид, необычно хорошо в своих подходах. Джинни, к примеру, хорошо отозвалась о ней, с восхищением рассказывая, какие магические трюки творились за завтраком, и как Джиннерва хочет стать такой же необычайно талантливой ведьмой. Что же там с сервизом? Чашки и сахарницы все разлетелись, пока строгая женщина в тёмном не щёлкнула пальцами. Посуда послушно встала на маленький столик, у которого впредь сидели дамы. Подлетающая фарфоровая шкатулка, подававшаяся в руку к старшей Уизли без вопросов, начинала самостоятельно готовить напиток в наборе из кружки и блюдца. Посудины за столько лет обрели собственную, так называемую «мышечную память», вследствие чего сразу начинали работу, так как помнили, какой чай она предпочитала. Отпив только заваренный напиток, рыжая продолжила мысль: — Так что насчёт уроков? Вы проведёте беседы? Или дадите им задание? — Как вы думаете, что такое взросление? — будто специально игнорируя чужие вопросы, вставив собственный в приоритет, скорее из вежливости спросила Матильда. — Знаете, я считаю, что человек должен понимать, когда нужно взрослеть. — немного грубо ответила Молли, непонимая, к чему клонила няня. МакФи же лишь водила тонкими худыми пальцами по росписи на сахарнице, постукивая по её брюшку. Впала в раздумья. Пока крайней мере, так могли бы назвать это выражение лица. — Иногда даже многие взрослые умирают, так и не повзрослев. Я приму ваш ответ, но я уверена, что вы ещё передумаете. Надеюсь, чай вам поможет успокоиться и уснуть, всё же рассвет не за горами. Мать недовольно нахмурилась, впечатав в свои размышления фразу старухи.«…даже многие взрослые умирают, так и не повзрослев…»