Different ways

— Что насчет Храма, Калеб? Да и Ордена в целом? Дьюм приоткрывает глаза, встречаясь с внимательным и чуть прищуренным взглядом Мола. Это был тот самый вопрос, который он сам задавал себе за эти дни уже сотни раз. И однозначного ответа он так от себя и не добился. Джедай вздыхает. — Я не знаю, честно. Но не вернусь туда, это однозначно. — Пальцы в его прядях снова мягко поглаживают и Калеб расслабляется. — Боишься, что сбегу? — Не боюсь. Я просто не отпущу тебя. — О, и что сделаешь, прикуешь меня блокирующими связь с Силой наручниками к кровати? Или бросишь в камеру, соседнюю с герцогиней? — Калеб сразу же пожалел, что это сказал. В его мыслях это не звучало так грубо. Мол холодно усмехнулся и сильнее сжал в кулаке пряди лежащего на его груди джедая. Не угроза, но явно близко к этому. — Нет. Но просто не отпущу. Это было предсказуемо. Спустя столько лет, вернув свой разум и воспоминания, ситх бы не отпустил его. И Калеб был бы полным идиотом, если бы не понимал этого заранее. Сразу, как высадился на Мандалоре, он уже знал, что не вернется обратно. Но вопрос оставался неразрешенным – нужно было хотя бы предупредить учителя и объясниться. Попрощаться. Перед тем, как окончательно затеряться в Галактике. Дьюм вздохнул, приподнимая голову, и положил руку на чужую щеку, проводя большим пальцем по скуле. — Мне нужно будет улететь. Буквально на несколько дней. — Нет. Забрак дернул головой, сбрасывая ладонь джедая со своего лица. Но Калеб не был намерен сдаваться, хотя сейчас отлично чувствовал всю злость ситха и его раздражение сквозь Силу. А также потаенный страх снова быть оставленным. Хоть и понимал – тот ни за что не признается в своем страхе, это было ниже его. — Мол. Я здесь не пленник. Мне нужно всего лишь поговорить с учителем, объясниться с ней. После этого я сразу же вернусь. — Держись подальше от Корусанта. Дьюм чувствует, как ускоряется чужое сердцебиение, но пальцы в волосах снова мягко перебирают его волосы. Все и так ясно без слов. Забрак его отпускает, но не стоит путать благосклонность со слабостью. Ситх не знает, как еще ему выразить заботу и желание находится рядом с тем, кого он совсем недавно обрел заново. Джедай это понимает, и не осуждает. Мол, из-за собственной натуры, всей его прежней жизни и опыта – жесток, хитер и деспотичен. Да, Калеб знает его с совершенно другой стороны, о наличии которой не подозревает больше никто, но также он отлично понимает, что другим забрак уже не будет. Каждое его движение, каждый взгляд – скрытая опасность, он не спрашивает, одним своим появлением он лишь утверждает свое право и свою власть. И на людей в том числе. В особенности это касалось одного бывшего джедая. С одной стороны, Калеб не в восторге, что Мол воспринимает его своей собственностью и не стесняется этого показывать (в том числе и всему своему окружению), с другой – он сам признавался себе, что находит в этом странное удовольствие. Да и это давно уже было так – он был его, и лишние подтверждения, касания, слова лишь делали это чувство острее. Дьюм прикрывает глаза и трется щекой о татуированную ладонь в жесте безусловной верности и слышит одобрительное утробное рычание. Джедай улыбается, приподнимаясь на локтях, и проводит языком по краям черных узоров на груди, неспешно оставляя мокрые поцелуи и прикусывая гладкую кожу. Ладони забрака гладят его плечи и шею, а сам Мол довольно подставляется под его касания и плавно выгибается. Поцелуй выходит неспешным и глубоким, Калеб касается языком клыков, оглаживает пальцами рога, а после отстраняется, укладываясь рядом. — Когда ты предполагаешь улететь? — Через неделю. Я обещаю, вернусь сразу же, как смогу. Ситх лишь тихо фыркнул. Он помнил, как сам давал такое же обещание. А потом пропал на почти одиннадцать лет. Калеб еще что-то говорил ему, прижав к себе и уткнувшись носом в татуированную шею, но Мол его уже не слышал, засыпая. *** Дьюм осматривался во дворце, гуляя по его коридорам в свободное время. Не то, что б его было много – теперь Мол взялся посвящать его в свои планы и в отчеты о текущих делах. Как и легальных, так и теневых. В какой-то момент, Калеб понял, что ему действительно интересно – ситх строил едва ли не подпольную империю, и бывший джедай с головой окунулся в хитросплетение всех этих нитей, путей реализации и торговли, тонкой логистики и других особенностей работы синдиката. Его смущал союз с Черным Солнцем, но, по мнению Мола, отколоться от них можно будет немного позже. Также бывший джедай провел много часов с Алмеком, которому задал с несколько десятков самых разных вопросов, и на каждый получил полный и исчерпывающий ответ. Премьер-министр показал ему дворец и все его потайные входы и выходы, рассказал о текущих делах синдиката как на планете, так и за ее пределами. Джедаю нравились эти беседы, Алмек показался ему человеком весьма и весьма неглупым. Да, ищущим выгоду и заботящимся о собственном выживании, но можно ли было его в этом обвинить? В Храме ему часто говорили, что все зависит только от выбора стороны, что мир делится на черное и белое, но уже многие годы Дьюм знает, что полутонов гораздо больше, чем два. И что жизнь намного сложнее, и что выбор не всегда предопределяет всю жизнь наперед. Премьер-министр, всю жизнь проживший на Мандалоре и прекрасно знающий его историю, рассказывал многое о старых временах. До Сатин и ее вездесущего пацифизма. Ее правление было обречено на провал, это ничего бы не изменило. Ее позиция нейтралитета так же была лицемерием – джедаи не раз за время войны оказывали поддержку ее правительству. А если склоняешься к какой-либо конкретной стороне, тем более из-за личных привязанностей и симпатий, то какой это нейтралитет? Тогда имей смелость выбрать сторону и отвечать за последствия, а не прятаться за риторику. В целом, Калеб ее не винил. Он вообще давно бросил эту привычку - судить других – и жить стало легче. Возможно, он лишь искал способ простить самого себя. Прежнюю жизнь Дьюм оставил еще тогда, до Набу, когда ответил взаимностью воину ситху, и все эти годы он не изменил своего решения, даже оставаясь в структуре Ордена. Ему нравилось помогать людям, он с готовностью вступил в войну вместе со своим учителем, потому что был рад спасать жизни и помогать тем, кто не мог постоять за себя сам. Но по мере затягивания боевых действий, куда все больше и больше примешивалась политика и вся вытекающая из нее бюрократия, становилось очевидно, что Орден – лишь инструмент политических фракций, оружие, которое может быть вложено в чьи угодно руки, главное только занять кресло верховного канцлера. Орден хранил верность Сенату, который раздирался внутренними противоречиями и локальными кулуарными войнами, интригами, распрями и тайными убийствами политических оппонентов. Как можно было говорить, что есть только две стороны, только добро и только зло, если вы сами не понимаете, какую сторону занимаете? Калеб хотел держаться подальше от этого – и от этих рассуждений, и от войны, и от Сената с Орденом. Ему было жаль того, во что превратился Храм и учение джедаев. Да, на Мандалоре тоже было не все в порядке, несмотря на его якобы нейтральность. «Убитая» экология приводила к росту импорта, но суровые законы, введенные Сатин, не позволяли многим частникам торговать с Мандалором. Алмек расширил «горизонты» весьма радикальным, но действенным способом. Контрабанда и черный рынок, несмотря на все риски, существенно выправили ситуацию с продовольственным кризисом, и теперь в Сандари стало куда спокойнее. По крайней мере, никакие чужаки больше не смогли бы подкупить таможенников – банально не выгодно. Да и гнев их нынешнего правителя на свою голову получать совсем не хотелось, все отлично понимали, что суда, с его затяжной бюрократией, не будет – будет удар красного клинка куда-то в область шеи. Быстро, практически безболезненно и смертельно. Но последнее, чего нужно Молу - бунтов и народных восстаний. Важно не только захватить власть, но и удержать ее. Калеб все чаще ловил себя на мысли, что ситх во многом был изначально прав, но сам джедай десять лет назад этого не понимал. Все было предопределено заранее, и сейчас он согласен с Молом – стоит держаться от войны, от Республики, Ордена, Сепаратистов, и всего этого подальше. И теперь он надеется, что весь замысел ситха все же сбудется. Бывший джедай не до конца доверял планам Мола, но не протестовал, скорее просто переживал за него в случае провала. В конце концов, создать синдикат и уйти в подполье было бы для них лучшим выходом. Ни в чем не нуждаться, но при этом стать невидимыми и для Республики, и для Сепаратистов – это было бы идеальным раскладом. Калеб отлично осознавал, что крови ради этого дела прольется много. Но, несмотря на джедайское воспитание, он не сильно жалел того, что одни головорезы порешат других, а это неизбежно, так как Молу явно будет недостаточно просто спокойно жить в тени. Сам его образ жизни требовал крови, и с этим придется смириться, если он не хочет потерять его. Воспитанная в нем жестокость никуда не денется, сколько бы времени ни прошло, и как бы ни изменились условия. Что-то всегда остается неизменным. Дьюм вышел на просторную террасу на верхнем уровне дворца. На секунду это напомнило ему родной Храм на Корусанте, но джедай тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли и воспоминания. Сейчас раннее утро – город только просыпается, воздух хранит ночную прохладу, но во дворце жизнь уже активно кипит. Калеб глубоко вдыхает и расслабленно прикрывает глаза – он стоит в одиночестве и смотрит на постепенно оживающий город. — Пофехтуем, джедайчик? — Такой знакомый голос раздавался из-за спины, и Дьюм повернулся с короткой улыбкой. Когда он уходил из их спальни, Мол еще спал, закинув металлическую ногу джедаю на бедро. Калеб снял меч с пояса, принимая нужную стойку. Забрак усмехнулся и активировал оба меча сразу – один с ярким красным клинком, другой же – тот самый Темный меч, блеснувший черным лезвием. Стоило признать, ситху идет. Бой, начавшийся достаточно неспешно и размеренно, постепенно закипал, выпады становились более резкими, оба противника кружили по площадке, отбивая удары. Джедай был удивлен – Мол не то, что не потерял в своих способностях, несмотря на десять лет безумия, но и, кажется, возвел свое мастерство на совершенно иной уровень. Удивляло и то, что несмотря на металлические конечности, двигался он так, будто они вовсе не имели лишнего веса. Впрочем, Калеб тоже не прохлаждался и с нескрываемым удовольствием замечал на лице забрака неподдельное удивление очередным его выпадом или блоком. Он не заметил, как на площадку начали прибывать люди – и мандалорские воины, и служители дворца, и даже премьер-министр Алмек. Сложив руки за спиной, он внимательно наблюдал за происходящим на террасе, скользя взглядом под двум фигурам. Воины выкрикивали что-то ободряющее не только своему предводителю, но и джедаю – многие из них, что еще вчера были уверены, что Калеб – не более, чем игрушка Мола и сам по себе ничего из себя не представляет, сейчас смотрели на него с другой стороны. Они все же усомнились в своем первом впечатлении – джедай и правда был не так прост, как могло показать сначала. — А он неплох. — Каст стояла рядом с Саксоном, неотрывно наблюдая за боем. Тот с усмешкой пожимает плечами. — Смотри, не влюбись, а то Повелитель Мол, сдается мне, будет не в восторге. — Да пошел ты! — мандалорка пихнула его локтем в бок, но сразу же перевела взгляд снова на террасу. — Просто двигается красиво. Калеб дышал загнанно, но сдаваться он не хотел точно, ни за что! Особенно, когда теперь за ними наблюдало столько народа – не хотелось бы упасть лицом в грязь. Да и подготовка у него была, что надо. Отбивая очередной удар, вслушиваясь в гул скрещенных мечей, Дьюм вдруг вспомнил их первый бой, на Нар Шаддаа, и то чувство, будто они знают друг друга годы… Джедай прикрывает глаза, обращаясь к Силе, ощущая ее мерное свечение и переливы темных оттенков с сине-зеленым. Стоящий в тени Саваж тоже не сводил глаз с происходящего, ощущая некоторый диссонанс. С одной стороны, Мол сам говорил ему о джедаях. Об их двуличии, аморальности и трусости… Но при этом от Калеба он не чувствовал угрозы ни для себя, ни для брата. Опресс не понимал его привязанности к Дьюму, но не ему давать советы брату. Саваж не мог до конца доверять джедаю, пусть даже Мол верил. Но нельзя не признать – Калеб был интересен во всех отношениях. Он оставил Храм и всю свою прошлую жизнь, едва узнав о том, что Мол жив, его мастерство владения оружием и его личная преданность удивляли. Что еще бросалось в глаза – его внешность. Саваж не очень хотел это признавать, но Дьюм действительно был привлекателен. И новый черный костюм (мантией это назвать было сложно) сидел на нем идеально, оттеняя его светлую кожу и яркие, сине-зеленые глаза. А Каст права – он двигается красиво. Движения ситха резкие и быстрые, Калеба – не менее быстрые, но плавные, скользящие, и такие же смертоносные. И оторвать взгляд от них было практически невозможно. Дьюм выбивает меч с красным клинком из рук Мола под одобрительные возгласы толпы и, усмехаясь, отражает удары Темного меча. Спустя буквально несколько минут поединок заканчивается – становится очевидно, что силы противников примерно равны и добиться решительной победы одной из сторон не удастся. По крайней мере сейчас. Мандалорцы хлопают и смеются, выкрикивая что-то – зрелище им явно понравилось – и Саваж понимает, что пока бродил где-то в своих мыслях, он откровенно пялился на джедая. Благо, тот, кажется, не заметил, слишком занятый боем. Калеб снова убирает меч на пояс и, улыбаясь, подходит к Молу, положив руку ему на плечо. Старший забрак не слышит их разговора, но со смешанными чувствами замечает, как расслабляется лицо его брата, как он легко улыбается, касаясь пальцами руки Дьюма. Если бы Саваж верил, что Мол способен испытывать чувства, он бы сказал, что тот действительно чувствует что-то к этому джедаю. Хотя, может, это и правда так. И почему-то от этой мысли становилось не по себе, но Опресс не мог сказать из-за чего именно. Дьюм все чаще занимал его мысли. Тем временем объект его пристального наблюдения шутливо поклонился всем зрителям и, усмехаясь, направился вслед за Молом обратно в их крыло. Завидовал ли Саваж брату? Совсем чуть-чуть. *** — Спасибо за спарринг. — Мол обнял джедая со спины за талию, оставляя короткие поцелуи на влажной после душа шее. Дьюм довольно усмехнулся и провел пальцами между его рогов, поворачиваясь и обвивая руками татуированные плечи, скинув полотенце на пол. — О-о-о, а я-то думал, ты будешь в бешенстве, что не победил. — Он слегка толкает забрака в грудь, и тот падает на кровать позади него. Калеб наваливается сверху и трется своей щекой о его. — Столько народу пришло посмотреть на нас. Мол смеется в голос, обнажая клыки и запрокинув голову, царапая рогами изголовье кровати. — Вот именно, столько народу пришло посмотреть, и в первую очередь – на тебя. Ты здесь – экзотическая диковинка. Они джедаев близко не видели. А уж в действии и подавно. — Забрак касается его губ своими и неспешно углубляет поцелуй, убирая волосы Дьюму за ухо, утробно урча. — А еще мой брат не сводил с тебя глаз. — Я заметил. — Калеб ложится, вытягиваясь на покрывале рядом с ситхом и привстает на локте. — И что ты хочешь мне сказать по этому поводу? — Он ухмыльнулся, придвинувшись ближе и осторожно проводя пальцами по его рогам. Забрак обнял джедая за шею и зарычал на ухо, прекрасно зная, какую реакцию это у него вызывает. Он сразу же почувствовал впивающиеся в кожу спины ногти и загоревшиеся интересом глаза Дьюма. Но продолжать Мол не торопился, лишь прижавшись к джедаю и выводя языком узоры на доверчиво подставленной шее, прикусывая кожу клыками. — Мне нужно будет уехать на пару дней. Сегодня. Встретиться с моим доверенным лицом на Оба Диа, и я подумал… — ситх задумчиво водит ладонью по его груди, урча от ощущений теплой кожи и крепких мышц под своими руками, а потом снова смотрит ему в глаза с лукавой улыбкой, — что, может, ты бы дал ему шанс, а? —Нуу… Если у меня будет время… — Калеб нарочно тянул, следя за чужой реакцией и сдерживая смех над озабоченным лицом Мола. Забрак коротко рассмеялся и шутливо пихнул джедая в плечо. Он уже давно трактовал его эмоции, что б сердится или допытываться – и так очевидно. Саваж Калебу нравился, но тот не торопится сообщать об этом. Да и не надо, Мол и без слов все понимает. Упершись ладонями в его плечи, ситх склоняется ниже и мягко целует чужие губы, прикусывая нижнюю и проводя руками по телу, довольно порыкивая. — В общем… Я подумаю над твоим предложением. — Калеб отвечает на поцелуй, прикрыв глаза и наслаждаясь исходящим от тела Мола жаром. Джедай зевает, устраиваясь в кровати поудобнее и ерзая. — Кстати. Каст и Саксон обещали потренировать меня в стрельбе из бластера и винтовки. В принципе, я уже учился… у капитана нашего отряда клонов. — И зачем джедаю учиться стрелять из бластера? — Я не совсем джедай. И уж тем более теперь. — Дьюм потягивается, снова поднимая взгляд на забрака и в который раз замечая их необычный цвет. И их теплоту, с которой ситх смотрит на него. — Это увлекательно. Мол покачал головой, не переставая удивляться. Действительно, самый необычный джедай из всех возможных. — Оу. Ну что ж, тогда развлекайся. — Забрак целует его в щеку и поднимается, начиная собирать свои вещи, одеваясь. Лететь нужно было прямо сейчас, хотя совершенно не хотелось. Но встреча с Драйденом должна была состояться уже сегодня вечером, а путь предстоял не близкий. Мол поначалу хотел взять с собой и Калеба, но посчитал, что все-таки пока рано. Пусть попривыкнет хотя бы немного. И так произошло за последние несколько дней слишком многое. *** Мол отправился, но Калеб снова уснул еще до его отъезда. Последние несколько дней он по-настоящему много спал. Или просто проводил в кровати большую часть дня, когда не был занят осмотром дворца или беседами с Алмеком. Когда еще у него представится такая возможность – война и правда измотала, не только морально, но и физически. Когда Дьюм открыл глаза, на кровати, со свободной стороны он увидел большое блюдо с фруктами и какими-то неизвестными сладостями. На столике рядом стоял хрупкий бокал и бутылка чего-то алкогольного. Не то, чтобы Калеб, в свою бытность джедаем и членом Ордена, часто что-то пил, но иногда бывал на нижних уровнях Корусанта, вопреки назиданиям Совета. В любом случае, это было и правда приятно, учитывая, что выходить из спальни он не собирался в ближайшее время. Было вполне очевидно, кто конкретно принес все это в комнату, зная, что Мол отбыл на Оба Диа. Бывший джедай сонно улыбнулся и подтащил блюдо поближе к себе.