Это было весьма грустное оправдание города – здесь, вдали от центра, где чиновников уже мало волновало, что, где и как строится, а состояние жилья и инфраструктуры оставляло желать, если не лучшего, то хотя бы стойкости в ближайший год, у людей было мало перспектив в жизни. К этой территории нынешний отдел Белоуса никогда не относился. Но в свои ещё совсем юные годы, будучи желторотым юнцом и полным энтузиазма полицейским, он получил под ответственность, словно в насмешку, именно это местное гетто. За то время многое изменилось: что-то в лучшую сторону, что-то, к сожалению, в худшую. Но одно оставалось неизменным – преступность, что как верный сорняк раз за раз возвращалась сюда, вопреки всем стараниям полицейских. Именно поэтому Белоус нисколько не удивился тому, что нынешний несовершеннолетний бойкий пацан, который своим хулиганством и кражами порядком наделал головной боли Марко, ошивается где-то здесь. Ему пришлось весьма попотеть, чтобы вычислить, где именно тот живёт, и он надеялся, что его старания будут оправданы. Ведь, в конце концов, парень заинтересовал его. Не каждый даже опытный преступник, чтобы вырваться на свободу, мог проделать тот трюк с вывихом пальца, а потом ещё и, ловко обдурив Дзимбэя, скрыться в толпе. Определённо смышлёный мальчишка. Его бы энергию, да в нужно русло. Белоус улыбнулся, представив, как хорошо бы вписался этот пацан в их отдел. Предстояло правда уладить парочку трудностей с бумагами и подождать, пока тот пройдёт необходимое обучение, но когда это было для него серьёзным препятствием.
Этому человеку достаточно было всего лишь зайти в комнату, чтобы полностью погрузить её в атмосферу полного раболепия и тишины. На его лице не было ни тени улыбки, так часто встречающейся на лицах других политических деятелей, ни малейшего намёка на недовольство, лишь абсолютное безразличие, ни разу никем не потревоженное, сопутствовало ему. Человек, чьи цели были за гранью понимания. Одно было ясно: с таким характером в политике пробиться нелегко, очень нелегко. Общество любит льстивых и хитрых, тех, кто без всяких проблем в любой момент прогнётся под желания толпы. Да и элиты – чьё влияние, бесспорно, велико – побаиваются делать выбор в пользу кого-то... такого. Однако у него получилось, получилось ошеломляюще внезапно и быстро добиться впечатляющих высот. Даже горосеи, до этого державшиеся особняком и не спешившие делать выбор в пользу определённого кандидата, по какой-то причине отдали своё предпочтение ему. Джозеф не должен был задаваться вопросами лояльности и уж в тем более, размышлять над тем, кто достоин, а кто нет. Его работа была простой. Он был в первую очередь исполнителем, а во вторую очередь всем остальным. Для него, человека, что вырос в семье профессиональных убийц, работающих на правительство, это должно было быть второй натурой. Поэтому, очистив голову от назойливых мыслей, он беспрекословно выслушал приказ. – Твоя задача убить всех Аутлуков, – скучающим тоном произнес человек перед ним, будто убийство для него было такой же обыденной вещью, как чашка кофе по утрам, – Подстрой под ограбление. – Как пожелаете.***
– Где Луффи?! Ты кто такой, чёрт возьми?! - громкий возглас разошёлся по всему крылу больницы. – Твой лечащий врач. Закрой пасть, ты не в своей полицейской будке, чтобы орать на всю больницу. Эйс, что после пробуждения до этого момента смог продержаться только лишь на одном адреналине, недовольно закряхтел из-за навалившейся на его плечи ощущения усталости и онемения. Но попыток подняться с койки не оставил, настойчиво игнорируя даже ту же капельницу. – Ляг и лежи спокойно, всё с Луффи в порядке. Эйс хмуро посмотрел на самого подозрительного дока, которого он когда-либо встречал. Если бы не белый халат, то инспектор в первую очередь подумал бы на то, что перед ним точно экземпляр из мест не столь отдалённых. – Мне надо его увидеть, – уже успокоившись, спокойно сказал инспектор. – Он в палате интенсивной терапии, но это не надолго, – всё также сухо, но не без видимого презрения, сказал татуированный незнакомец, – Как раз успеешь очнуться к тому времени. – В смысле очнуться, – Эйс непонятливо огляделся по сторонам, ища обещанную угрозу, а потом его и без того уставший мозг повело. В голове было мало понятного, факты не клеились, а всё вокруг внезапно расплылось. Окончательно пришёл в себя уже когда за окном стоял жаркий полдень. И теперь вместо доктора в татушках его капельницу проверяла женщина за шестьдесят. Если внешний вид того странного типа вызывал вопросы к нему, то вид этой бабульки вызывал вопросы уже к собственному рассудку Эйса. – Я умер что ли? – Дерьмовые у тебя представление о небесах, мальчишка. – Эйс, ты очнулся! Инспектор рефлекторно повернул голову в сторону громкого звука и, если бы не крепкая рука женщины на шкирке до боли знакомого белобрысого пацана, то тот бы точно уже был на его шее. – Стоп-стоп малой, ты же не хочешь, чтобы у нег... – Сабо! Чертовски рад тебя видеть! Что произошло и где Луффи?! – Да что за молодежь пошла, ни грамма уважения к старшим! – недовольно цокнула странная бабуля. – Извините, что перебил... – Эйс неряшливым движением взлохматил себе волосы и переглянулся с Сабо. – Ладно, господи боже мой, будут проблемы – сообщишь через кнопку вызова медсестры, – хмыкнув, она добавила, – И не спеши вставать. После чего она, не размениваясь на лишние слова, развернулась и ушла из палаты. – Докторина жуткая... – краем уха Эйс уловил, что сказал Сабо, но не придал особого значения, ведь сейчас всё его внимание было сосредоточено на втором пациенте в палате, которого он до этого момента просто не замечал, – Эйс, постой, Докторина сказала не вставать! Инспектор же лишь отмахнулся и, чувствуя неприятную боль в левом плече и руке, поднялся с койки. Повезло, что капельница была уже отсоединена, и это значительно облегчило его передвижения. Сабо же, видимо, осознав, что его упёртость не чета упёртости полицейского, решил пойти по пути наименьшего сопротивления и лишь попытался помочь, но вскоре понял, что его помощь тут и не нужна. Инспектор же ни словом не обмолвившись, игнорируя зудящую боль во всей верхней части тела подошёл к каталке. И когда он наконец-то увидел Луффи: мертвецки бледного, без своей привычной солнечной улыбки и абсолютно неподвижным – Эйс почувствовал слабость в ногах. – Это всё моя вина. – Эйс! Не неси чепухи, ситуацию никто не мог предсказать! – Нет, ты не понимаешь, – Эйс на секунду затихает, чувствуя предательское жжение в глазах, – Если бы я, как последний идиот, не повёлся на провокацию! Этого можно было бы избежать! – Э-эйс... – Сабо сразу сник и, замявшись, попытался подобрать нужные слова, – Думаешь, Луффи обвинил бы тебя в этом? Вина на том, кто стрелял! – Ты же знаешь, что Луффи бы вообще никого не винил! Тут и дураку ясно! – И что? Ты и есть дурак, Эйс, – воскликнул Сабо, – Луффи жив, ты жив – всё хорошо! Какой смысл страдать комплексом вины сейчас?! – Если бы ты там был, если бы ты это видел... Эйс замолк, вспомнив это отвратительное чувство, что словно прочной колючей проволокой вилось где-то под грудиной, оседало на ребрах, сводило лёгкие судорогой и не давало даже шанса вдохнуть, яркое, полное отчаянья ощущение того, что он совершил ошибку, что его ошибка чуть ли не стоила жизни его напарника. И за что? За его гордость? Чего стоит эта гордость, если она оплачена кровью? Кому нужна такая гордость? Он мог потерять всё и чёрт с ним, если бы это всё ограничивалось только его собственной жизнью, так нет же, он чуть было не затащил с собой прямо в свежевырытую им же могилу Луффи. Человека, который волей-неволей вызывал чувство восхищения. Человека, который за это время стал по-настоящему дорог ему. Он думал, что выходки главы детективного агентства были нелепыми. Нелепым же здесь был только он. Сабо же в это время мог только бессильно смотреть, как непоколебимый инспектор токийского отделения полиции ломается под гнётом чувства вины. Впервые в жизни ему захотелось просто сбежать от этой ситуации, оставить кого-то другого разбираться в том, в чём он ни смыслил ровным счётом ничего. Наверняка бы Нами справилась намного лучше. Она бы точно знала, как отвлечь Эйса от него самого. Или Робин. Ей бы удалось привести убедительные факты, которые почему-то никак не мог отыскать Сабо. Любой из детективного агентства справился бы лучше. Но все они были заняты подготовкой ловушки для последнего босса. И на выручку к Сабо придут только ближе к вечеру. А до этих пор, Эйс и его внутреннее состояние были его полной ответственностью! – Бессмысленно жалеть о случившимся, Эйс, – осторожно подбирая слова, словно двигаясь по тонкому льду, сказал Сабо, – Для всех нас нормально совершать ошибки, важно извлекать из них уроки. – Ты прав, но... – Помогает ли кому-нибудь твоя вина?! Это не поможет Луффи встать с больничной койки быстрее, это не поможет упечь настоящих преступников за решётку! – выпалил Сабо и, чуть погодя, тихо добавил, – Это даже настроения никому не поднимет. Эйс усмехнулся. Ему захотелось съязвить, сказать сопляку, что тот ничего в жизни ещё не смыслит, нос не дорос, чтобы лезть во взрослые дела. Вот только тот был прав, в каждой своей фразе, в каждом слове он был прав. Какой смысл лелеять бесполезные чувства, что не принесут никому не малейшей пользы. Его вины это не отменяет и понимания этого достаточно. Достаточно для того, чтобы он задумался над тем, что именно он делал не так и как лучше ему будет извиниться перед Луффи. За то, что подвёл, как напарник и поставил под угрозу их жизни. Старик был бы им недоволен. Но всё обошлось, каким-то чудом, не иначе, обошлось, поэтому время для самобичевания он найдет позже, а пока... пока он засадит стрелявшего ублюдка и всю его шайку-лейку на долгие-долгие годы. – Спасибо, сопляк. А теперь расскажи-ка, что произошло, пока я тут валялся.***
– Старший инспектор! Ни одна из методик допроса не сработала на этом человеке, он явно бывший сотрудник органов! Даже у комиссара Смокера ничего не вышло. И тот в странном костюме... вы сами видели! Марко, лично наблюдавший за тем, как протекал каждый из допросов, устало покачал головой. К сожалению, перед ними сидели профессионалы своего дела: верный пёс и язвительный мафиози, что явно собаку съел на этом преступном деле. Так ещё один из них явно с опытом работой в органах. Было сразу ясно, что человек подобного уровня скорее умрёт, чем позволит себе расколоться. За всё время прибывания за решёткой он ни словом не обмолвился, ничего не сказал, пока его товарищ по несчастью с лёгкостью унижал допрашивающих его полицейский. Ни одной зацепки с этих двоих они так и не получили. И это бесило, бесило и его, и его отдел, который был готов разорвать их на кусочки, после сфабрикованной вести о кончине Эйса. Но к чему приведут излишние эмоции в этом деле? Результата так и не было. Всё, чем мог оперировать Марко, так это тем, что перед ним были люди, на которых ровным счётом ни грамма документации, ни одного слова в базе. Ни имени, ни фамилии. Всё-таки Эйс был прав в своём предположении, что в этом деле замешана политическая шишка. Такие чисто подтёртые следы абы кто не имеет. Политическая шишка, на которую у них ничего не было. Собранные улики на базе преступников смогли пролить свет только на связи синдиката и мелких подчиненных. Грубо говоря, приличная победа. Но недостаточная для того, чтобы снести змее голову полностью. А ведь для завершения дела оставалось всего нечего: вычислить предателя и упечь за решётку зачинщика. Ни то, ни другое не хотело поддаваться с места. – Инспектор Марко, в мой кабинет, прошу, – за своими размышлениями Марко и не заметил, как к нему подошёл Смокер. – Да, комиссар. В напряженной тишине и в сопровождении тяжелых взглядов коллег они наконец-то скрылись за дверью, что окончательно отрезала их от всех остальных. – Как Эйс? Наконец-то они могли полностью обсудить ситуацию и распланировать дальнейший ход действий. В конце концов, у этого кабинета была непроницаемая защита от прослушок, которую настроил ещё сам старик Белоус. – Живой и уже очнулся. Вечером кто-то из детективного агентства узнает всю информацию от него и передаст новости. – Отлично, пока они зализывают раны и не рыпаются, нам надо срочно избавиться от крысы, – Смокер нахмурился, – Больница не удержит этих двоих больше, чем на два-три дня, в этом я уверен. Чудо, что Эйс с Мугиварой вообще до сих пор работали так аккуратно. Марко бы не назвал работу Эйса с Монки аккуратной, но судя по тону комиссара, тот куда лучше представлял типичную работу Детективного агентства. – У вас есть идеи кто это мог быть? – Есть парочка на примете, я перебрал дела почти всех в отделе и кое-кто выбивается из картины. Но для начала я хотел бы, чтобы ты поделился своими соображениями. Марко стиснул зубы. Он не был уверен до сегодняшнего дня, он не хотел быть уверен до сегодняшнего дня. Однако подозрения возникли, когда он начал размышлять о том, что именно могло выдать Эйса – увы, выдать его могло многое, но на ум тогда пришёл один случай, связанный с полуночной встречей с Титчем. И это дало толчок к развитию мысли. Шаг за шагом, событие за событием. Марко распутывал всё, что знал о своём коллеге, всё, что мог вспомнить. К сожалению, память никогда не была вещью достаточной надёжной, но старшему инспектору удалось сопоставить парочку фактов. – Я думаю это Титч. Но у меня нет прямых доказательств, йой. – Наше мнение сошлось. Однако ты прав, доказательств нет, но мы сможем их найти, – довольно сказал Смокер, – Не хочу ворошить мертвецов и знаю насколько это неприятная для тебя тема, но, думаю, мы найдем всё, что нужно в деле Тэтча. Стоит только комиссару упомянуть дело Тэтча, как Марко тут же чувствует слабость в ногах. Даже спустя столько времени, простое упоминание о смерти лучшего друга бередит старые раны. И осознавать то, что человек, на которого он рассчитывал и всегда готов был положиться, виноват в этом... Более, чем просто неприятно. Горечь предательства, то, к чему старший инспектор готовился ещё с того момента, как они выяснили наличие слива информации, теперь казалась невыносимой. Когда в голову с неприятным осознанием пришла идея того, что Титч с таким же успехом мог быть связанным и со смертью Попса, Марко сжал кулак так сильно, что раны от ногтей начало щипать. – Вы имеете в виду те образцы кожи? – Да, именно их. Тогда, если я не ошибаюсь, в базе так и не смогли никого найти. Однако, если мы сверим это с Тичем, я уверен, на руках у нас будет совпадение. – Это может сработать, йой.***
Нами ввалилась в больницу проверить Эйса и Луффи в одиночку. Измученная беготней по всему городу, подниманием всех старых связей детективного агенства и невыносимой беседой с Гарпом, ей хотелось всего ничего: принять хороший душ, приятно отужинать за общим столом и прилечь на её бесподобно мягкую кровать. Но перед всем этим ей надо было повидаться с боссом, который, если верить доктору Курехе, должен был очнуться где-то вечером. Девушка замешкалась на пару секунд перед дверью больничной палаты, услышав подозрительные звуки. Сомнений в том, что её босс уже очнулся не оставалось. Только он мог привести балаган куда угодно. С тихим смешком она открыла дверь. А после чуть не уронила свою челюсть прямо на идеально чистую плитку больницы. – Эйс идиот! Идиот! И ещё раз идиот! Там прямо перед ней развернулась сценка, если не из дешёвой американской комедии, то точно из нишевой мелодрамы. Только вот видеть мелодраму по телевизору это одно, а лицезреть своего босса, повисшего на шее, да что там сказать, почти полностью разлегшегося на Эйсе, это дело совсем другое. – Луффи, слезь...слезь, чёрт возьми. Судя по взмокшему лицу Эйса, вес её босса явно не оказывал чудодейственного эффекта на его рану. Однако по вцепившемся рукам инспектора в закрытые больничной рубахой бока Луффи, можно было сказать, что и отпускать оного желания у того, вопреки словам, не возникало. – А вот и не слезу! Забери свои слова назад! – Не заберу, прими мои извинения! – Не приму! Эйс ни в чём не виноват! Нами только и могла, что продолжать смотреть за разворачивающимся перед её глазами спектаклем. На секунду у неё возникла нелепая мысль о том, что она стала свидетельницей ссоры давно женатой пары, мысль она тут же отмела, но странный осадочек остался. – Ты ранен, Луффи, тебе нельзя резко двигаться! И Эйс тоже ранен! – Сабо быстро урезонил ситуацию, потому что, услышав последнюю часть фразы, Луффи, будто ошпарившись, отскочил от восходящей звезды токийского отделения. А Нами в который раз мысленно поблагодарила прошлую себя за то, что согласилась на увещевания ребёнка оставить его в больнице присматривать за двумя "калеками", пока все остальные как бешеные носятся по Токио. В противном случае, сейчас бы именно она отдирала Луффи силком от бедного полицейского. – Смотрю вы живее всех живых, – она бодро прошла к койкам и, положив перекус от Санджи на тумбочку, развернулась к ним, – Надеюсь, вы оба не доставляли проблем Сабо? С того, как сникли лица этих двоих, Нами захотелось рассмеятся. Два сапога пара, ей богу. – Они не могут доставить проблем, Нами. – уверенно заявил Сабо, сверкая своей зубастой улыбкой, – Ведь они и есть проблемы! Девушка не выдержала и засмеялась, пока бравый детектив и доблестный полицейский, без всяких возражений, недовольно сопели. – Нами и Сабо хорошо ладят, – протянул Луффи, обращаясь больше к Эйсу, чем к кому-либо другому в комнате, – Нам с Эйсом только и остаётся, что обороняться против них двоих. – Да, спелись просто отлично. Только вдвоём мы с можем преодолеть их нападки, – довольно ухмыльнувшись, инспектор освободил край кушетки, на которую тут же плюхнулся детектив и довольно разлегся на коленях Эйса. – Ладно, ближе к делу, – не переставая улыбаться, Нами наконец решила поднять тему, которая была самой острой на повестке дня, – Босс, пока ты был в отключке, Зоро и я предприняли кое-какие действия, ты должен выслушать наш план. Эйс, тебе "привет" от Марко и да, кстати, официально ты мёртв!