Никому не дано знать, какие пути выбирает любовь.
Как-то некомфортно. В помещении пятеро человек, двое из которых со вспоротым животом. Ладошки вспотели, а рот мгновенно наполнился слюной. Майкрофт Холмс приказал быть рядом с Шерлоком. Чистого вида шантаж. Ногти впиваются в кожу, оставляя глубокие отметины. Я не могу получить отказ после стажировки, мне необходимо получить эту работу. Удары сердца замедляются. Что переполняет меня? Чем заполнен разум? Внутри борются две стороны, две вечно враждующие стороны — сердце и разум. Каждый из них выдвигал свои обвинения по поводу таких манипуляций и если разум был прокурором, то сердце — адвокатом. В голове каша, мысли летают, вращаются по кругу и не могу оторвать взгляд от рук Молли: острый скальпель ловко разрезает живот мужчины. Словно это не человек. Сглатываю. Вслед за мыслями начинает вращаться голова. — Молли, — запнулась, подбирая слова. — Можно мне воды? Где здесь туалет? Две пары глаз уставились на меня. Даже если собрать всю злобу и ревность Молли по отношению ко мне, едва ли можно заткнуть доброго человека, который живёт внутри. — Всё нормально? — поинтересовалась она. — Всё хорошо, всё в порядке… — тело больше не слушается. — Сейчас отключусь. Последнее прозвучало, как факт. Сознание уплывало — медленно, но уверенно, оставляя место темноте.***
Тупая боль разрывает голову. Удары сердца отчётливо ощущаются в висках. Медленно, размеренно. Майкрофт Холмс, совершенно меня не зная, глубокомысленно возомнил, что знает обо мне всё. Уверен, что великолепен в создании психологических портретов, правда, обрисованных благодаря лишь своим высоким стандартам и стереотипам. Эта уверенность и двигала им, заставляла манипулировать, приказывать и всеми возможными способами доказывать своё превосходство над другими. «Сантиментам» явно нет места в его мире, чувства и мнение других не берет в учёт, когда идёт речь о решениях. Потому что я так решил. Шум. С улицы проникает шум ветра, голоса людей и крик птиц. В шее, голове и плечах всё зудит. Воспоминания в голове складываются, как кусочки картинки. Кое-как открываю века, ощущая давление в глазных яблоках. Трудно сфокусировать взгляд, но я и без этого отмечаю, что в помещении достаточно много силуэтов. Очевидно, от их голосов я и очнулась. Попытка поднять голову обвенчалась неудачей, зато этим импульсивным движением я привлекла внимание к себе и вокруг все затихли. — Ты как? — первой спохватилась, очевидно Молли. — Жить буду, — теперь пытаюсь занять сидячее положение, что получается далеко не с первой попытки. С неким удовольствием отмечаю, что нахожусь… дома? Если эту квартиру можно считать домом. — Мы ради этого здесь собрались? — постукивание кончиком зонта по паркету. — Бога ради, у меня полно дел, день расписан по минутах, а этот спектакль в него никак не входит. Шерлок, у меня сорвалась встреча с китайцами, кроме того вечером я буду вымаливать прощения за эту ошибку, — мужчина сделал паузу, из-за пятен в глазах не могу разглядеть его лицо. — И ради чего? — Тебя никто не заставлял приезжать, Майкрофт. — Действительно, ты всего-то написал очень многозначительное сообщения. Цитирую «Бейкер-стрит. Срочно. Ты убил человека. ШХ». — Она могла умереть! — От обморока не умирают, — повышает тон голоса. — Тогда почему ты здесь? — вопрос остаётся без ответа, поскольку в и без того накалённую атмосферу, пришла подлить масла хозяйка этой обители. — Майкрофт Холмс! — громкий всплеск ладошками заставляет вздрогнуть. Гневная тирада отдаляется от моих ушей, мозг абстрагируется от ненужной информации и лишних эмоциональных всплесков. Нервно дергаю пальцами край свитера. Мой обморок и есть причина очередного психиатрического сеанса на Бейкер-стрит. Наклоняю голову, с неким безразличием следя за тем, как Мэри присаживается около меня. Тру веки, старательно отгоняя назойливые воспоминания и остатки сонливости. Получается окончательно проснуться и вслед за этим на меня обрушивается столько эмоций. Жаркий летний вечер, солнце уже спешит уйти за горизонт. Эхом по лесу разносятся радостные крики двух детей, которые наслаждаться последними днями каникул. — Алекс, — девочка заливается смехом, пока старший брат сильнее раскачивает качели. — Алекс, прекрати, мне страшно. Мальчик тоже заливается смехом. Мгновение счастья, которого так не хватало в их жизни. Момент, когда жизнь вовсе не кажется ужасной, момент в который не хочется, чтобы день заканчивался. Ведь такое счастье — развлекаться, как нормальные дети, а не сидеть запертыми в доме, выпадает крайне редко. — Ну всё, слезай, — останавливает качели и пытается взять сестру на руки от чего та лишь уворачивается. — Ну же, слезай. Уже темнеет, пора идти. Но ребенок с милыми русыми хвостиками, уже без пяти минут первоклассница, наотрез отказывалась идти домой. — Оливка, — догоняет её и закидывает на плечо, отчего мальчик получает кулачками по спине. — Домой. Последнее приятное воспоминание из детства. Сильнее тру веки, чтобы избавиться от него, прогнать то, что было дальше. Воспоминания из детства остались, а вот приятное из них ушло. — Нет, мне всё-таки стоит написать вашей матери, один ребенок хуже другого, — женщина, стоявшая ко мне спиной, продолжала отчитывать старшего Холмса. — Подумать только, так издеваться над младшим братом. Майкрофта ни капли не беспокоил этот поток сознания. Мужчина, с крайне особым интересом, рассматривал свой зонт, пока не почувствовал, что находится под моим внимательным наблюдением. Синие глаза с холодом и неким пренебрежением изучали меня, всматривались в черты лица, на долю секунды его лицо исказилось, вслед за чем он вновь вернулся к изучению своей трости. Моргаю, чувствуя, как тяжело мне отвести взгляд. Он знает. — Здесь было бы уместно извинение, — Шерлок закинул ногу на ногу. — Ты довёл Оливию до обморока и травмы. Он знает, что я знаю. — До потери сознания юную леди довело голодание, а не моя скромная просьба проследить за непокорным младшем братцем, — задерживает взгляд на мне и вновь возвращается к Шерлоку. — Мисс Томпсон следовало бы лучше смотреть за своим распорядком питания. Принимая на завтрак чашечку крепкого кофе, нужно быть готовым к любым последствиям. Ранее хранивший молчание Джон, громко откашливается. — Видишь братец, даже Джона привела в замешательство твоя крайняя наблюдательность за жизнью и рационом Ви, — Майкрофт лишь безмолвно открывает рот на такое заявление. — Скажи, с каких это пор ты интересуешься и самое главное, держишь в голове расписание приемов пищи моей соседки? — Виной всему смерть её братьев, — выпаливает Майкрофт, складывая руки на груди. Голос Холмса тихий и ровный, но думаю, я могла бы оглохнуть. — Воспоминания, которые всплыли при виде двух мёртвых мужских тел… — Майкрофт Холмс! — вмешалась миссис Хадсон. — Прекратите немедленно, Вы — хладнокровная рептилия. Встаю со своего места, решив спуститься первой, пока не сказала то, о чём пожалею. — Пойду… — запинаюсь, встретившись глазами с Майкрофтом. — Умоюсь.***
Впервые за долгое время, Майкрофт Холмс испугался. Сообщение брата застало врасплох прямо посредине важной встречи. Переговоры ещё не успели закончиться, как Антея отправила на почту всю информацию о последних передвижениях некой Оливии Томпсон. «Бейкер-стрит. Срочно. Ты убил человека. ШХ» Противное, нет просто отвратительно-омерзительное чувство тревоги зашевелилось в глубине души. Не страха, а именно тревоги. Сейчас он абсолютно точно отличал одно от другого. Страх настигает мгновенно, спонтанно и интенсивно. Тревога совсем другая, она охватывает постепенно. Это даже не то чувство, которое возникает при вопросах государственной важности. Это было что-то… Другое. Семейное? Мужчина едва сдержал ухмылку. Все люди, имеющие связь с Шерлоком, рано или поздно перемещались в папку «семейное». Большинство из них не занимали важного места, не тревожили его мысли. Они просто были. Папка с мисс «Оливия Роджери Томпсон» уже хранилась в чертогах разума. Он не проникся фактами, которые обнаружил в её жизни, хотя про себя отметил, что это крайне трагичная история. Лишится двух братьев в пожаре, который устроила мать наркоманка. Одна из немногих слабостей, которые он себе позволял. Глупый сантимент, иногда ему было страшно самому себе признаться, как важен для него зонт. Это уже вошло в привычку, традицию. Страшно — сжимает трость зонта. Нервы? Тревога? Злость? Всегда можно размеренно постучать кончиком по земле. Майкрофту льстило, что даже Шерлок понятия не имел об этой слабости. Скорее воспринимал этот неизменный реквизит, как часть образа и самозащиты, а постукивание — формой выражения презрения. Обычно он считал до двадцати, этого как раз хватало чтобы отвлечь себя от назойливых мыслей и сосредоточиться на проблеме. — Я пойду… — без доли ненависти, уже во второй раз за десять минут, смотрит ему в глаза. — Умоюсь. Пропуская мимо себя девушку, мужчина не мог понять почему сорок восемь раз ударил зонтом по паркету. Вдвойне больше, чем в любой другой критической ситуации. Он оправдывал свою жёсткую прямолинейность, как необходимый метод самозащиты. Забота о Шерлоке дело государственной важности. Он был слишком занят переговорами, чтобы лично проследить за братом. Конечно, Майкрофт знал о возможных детских травмах мисс Томпсон, но в очередной раз недооценил силу человеческих сантиментов. — Что ж, — протягивает. — Если вы не возражаете, я вернусь к работе. На этой ноте, вдоволь наслушавшись упрёков, мужчина поспешил покинуть квартиру на Бейкер стрит. Майкрофт вновь с трудом воздержался от ухмылки, когда спускаясь по лестнице столкнулся с Оливией. «Она знает, что я всё знаю» — Мисс Томпсон, я знаю… — начал было он чтобы до конца внести ясность в ситуацию, но был бесцеремонно перебит. — Да что ты там знаешь. Девушка удалилась, даже не взглянув на него, но мужчина всё же успел словить важную мысль. Она дважды смотрела ему в глаза и дважды он не смог ничего прочесть.