Чужак, или Много тайн, больших и малых

Джен, криптоистория, авторское хулиганство. Отказ от прав: Российские историю и фольклор я только взял поиграть. Ни на что не претендую, особенно на истину! _________________________________________________________________ 1. Пабло Мнишек       С Мнишеком было сложно.       Сначала сложно было отбить его у международного правосудия. Говорить о связях Долохова с Пагубовым, не упоминая о собственной причастности к свите последнего, Мнишек не справился, а после такого признания взять его за жабры и вытрясти максимум показаний захотели и русские, и французы, и МКВ. Гермиона билась как львица, но если бы не подписанный Шеклболтом приказ о включении Мнишека в британскую программу защиты свидетелей — ее усилий могло бы и не хватить. Кингсли был не слишком доволен, поскольку этот его приказ грозил охладить едва потеплевшие отношения с МКВ, но тут уже непреклонно высказался Гарри: — Я вас при двух консулах спрашивал, обещать ли ему нашу программу защиты. Какие еще варианты теперь?       Нарушать обещание, данное рядовым аврором Поттером подозрительному иностранцу Мнишеку, Министр Магической Британии почему-то не рискнул. Впрочем, и особых протестов со стороны МКВ не случилось — аргумент, что без обещанной защиты ключевой свидетель просто отказался бы давать показания, был сочтен достаточно весомым.       Потом с Мнишеком стало сложно Отделу Тайн. Нет, поляк искренне и добровольно сотрудничал с исследователями, но, как выяснилось, не имел вообще никакой теоретической подготовки в области собственного дарования. Он весело оперировал понятиями «тени», «след прикосновения смерти», «Ее близость», «мертвые», но перевести это во внятную научную терминологию — не мог. Изучать его дар по таким рассказам было все равно что составлять описание преступника со слов трехлетки: «Большой смешной дядя» — это высокий или толстый? Лохматый, хромающий или в странной одежде? Поди угадай... Так что пока невыразимцы тратили свои рабочие часы на то, чтобы показать Мнишеку какого-нибудь насквозь изученного призрака, выслушать его описание увиденного и по этому описанию составлять мнишековско-тайноотдельский разговорник.       И да, по настоятельным просьбам Героя Британии Арку Смерти поляку показали почти сразу после официального его трудоустроства в Отдел. Мнишек от увиденного был в восторге, почти как от самого Гарри. А толку? Ни внятно описать свойства того, что видит, ни выдать рабочих гипотез о принципе действия изучаемого артефакта он опять-таки не смог. Активно предлагал провести парочку натурных экспериментов, то есть лез потрогать руками и сунуть голову за завесу, но рисковать падением в Арку очередного протеже Гарри Поттера невыразимцы считали крайне неблагоразумным.       Кстати, самому Гарри с Мнишеком тоже было сложно. Потому что при личной встрече поляк стабильно терял волю и не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме собственно мистера Поттера. А общаться в таком формате было морально тяжело уже самому Гарри. И то, что Гарри не скрывал своей горячей заинтересованности в исследовании Арки, а Мнишек, видя его нетерпеливое недовольство, начинал паниковать и рваться удовлетворить интерес «уважаемого мистера Поттера» любой ценой (читай — немедленно нырнуть в Арку без раздумий и страховки), тоже отнюдь не упрощало ситуацию. Для всех.       Единственным, кому поляк не доставил вообще никаких проблем, был Драко Малфой. Он просто провел Мнишека по палатам Мунго, выслушивал его диагнозы в духе «этот человек близок к Ней, но не перейдет грань» и «я вообще не вижу, чтобы он чем-то болел», и сопоставлял с оценками штатных колдомедиков. И Драко, и сам Сметвик признали эксперимент удачным и постановили, что быть Мнишеку очередным внештатным консультантом Мунго — специалистом по недиагностируемым случаям. И то, что Драко смог успешно взаимодействовать с Мнишеком, а невыразимцы — нет, выводило Гарри из себя. Не помогали даже уверения самого Малфоя, что в части изучения артефактов он Мнишека тоже не понимает. Драко-то всего без году неделя на полставки невыразимец, а более опытные коллеги могли бы и разбираться получше!       Так что невыразимцам было сложно не только с Мнишеком, но и с коллегой Поттером, который, в силу нового назначения, обрел право по полдня отираться в Отделе и вежливо интересоваться, как идут дела. А потом бурчал себе под нос, что за такую результативность в Следственном уже лишили бы премии, а то и понизили в звании. Преувеличивал, конечно, но поскольку его статус в Отделе Тайн был вообще-то не очень понятен даже Смиту — такие разговорчики всех нервировали. По этому поводу Драко был в тихой ярости, на пальцах объясняя Избранному, что в Отдел они должны были влиться ненавязчиво и аккуратно, а не явиться ставленниками Министра с неисполнимыми хотелками с порога. Гарри все понимал, но Мнишек, но Арка, но Сириус...       В общем, невыразимцам было сложно с Поттером, и едва у мистера Смита наконец появилась возможность как следует удовлетворить его интерес — мистер Смит не стал сдерживаться.       Когда совсем молодой парень в небрежно брошенной на плечи серой мантии осознал, что к нему в маленький запущенный кабинет пришел сам Гарри Поттер, он сперва заметно растерялся. Потом вскочил и поспешил представиться: Ричард Робинсон, Рейвенкло, девяносто третий год поступления. Невероятно счастлив быть полезным мистеру Поттеру, так что если мистер Поттер хочет выслушать доклад о поездке из первых уст... — Оу, — сказал Гарри, начиная понимать, к чему был померещившийся ему блеск ухмылки под капюшоном мистера Смита. — Если можно, начните с того, о чем вообще речь. Мистер Смит сказал, что вы сейчас больше всех в Британии знаете, кем же на самом деле является Пабло Мнишек. О «поездке» он не упоминал...       Скрыть разочарование в голосе не удалось, и Ричард заметно поник. Гарри устыдился и продолжил с максимально убедительным энтузиазмом: — В любом случае, мистер Смит не стал бы врать, верно? Я вас слушаю, мистер Робинсон!       И действительно слушал, иногда задавал вопросы и с не слабеющим интересом слушал дальше. Так что к концу этого разговора в Отделе Тайн был как минимум один человек, начисто очарованный надоедливым мистером Поттером. Столько внимания к своим исследованиям от столь важной персоны мистер Робинсон, когда-то бросивший Хогвартс после пятого курса ради изучения славистики в магловском университете и сам до сих пор не понимающий, каким образом его в результате занесло работать в Отдел Тайн, не получал еще никогда. А Гарри зачарованно слушал его увлеченный монолог.       Наконец и Ричард, и Гарри выдохлись, но еще один вопрос напрашивался сам собой: — Почему Отдел решил собирать информацию в России, если Мнишек — поляк? — О, это эхо войны сороковых годов двадцатого века, — Робинсон печально развел руками. — Гитлер, очень вероятно, что с подачи Гриндевальда, увлекся тем, что маглы называют «оккультизмом» — это слово обозначает у них всё: от шарлатанства и ярмарочных фокусов до случайно увиденного настоящего волшебства. Гитлер собирал всё, относящееся к этой сфере, а Польша, в отличие от России, была им полностью захвачена. В Германию были вывезены все архивы, абсолютно всё, что немцы смогли собрать за время оккупации. А потом Германские архивы делили страны-победители, изрядная часть опять-таки досталась русским. Я подавал запрос в МАКУСА, просил разрешить доступ к их части материалов, запрос рассматривается, это не быстро. А с русскими у нас на почве дела Долохова сейчас полное взаимопонимание. С некоторой частью русских, вернее, так-то нашим сотрудничеством довольны не все. Но и этого было вполне достаточно, тем более меня интересовали больше магловские архивы, а то и просто народные сказки.       Гарри кивнул. Сказки, да... 2. Марья Моревна.       У русских приняты патронимы, но и матронимы тоже существуют, хоть и реже. Мор или Марена, отец или мать — неважно, поскольку оба этих персонажа имеют один первообраз — Смерть, проводник между мирами.       И вот представьте себе: едет некий юноша, царевич, как водится, видит поле, заваленное мертвыми телами, узнаёт, что всех этих людей умертвила, дословно, «Марья Моревна, прекрасная королевна». И что он делает, как думаете? Вот нормальный человек что бы сделал? А наш герой находит шатер этой Марьи и в лицо ей заявляет, что искал именно ее, а не то что случайно забрел. Никого вам не напоминает такое поведение? Затем наш царевич две ночи спит с этой красавицей, а потом становится её мужем.       Но дальше — больше. Марья снова отправляется на войну — это подчеркнуто, именно на войну, а мужа просит не заглядывать в одно-единственное помещение своего великого дворца. Он заглянет, естественно! Но это не сказка о Синей бороде, тут дело иное! В «тайной комнате» скован единственный в русской сказочной традиции бессмертный, тот самый Кощей, которому приписывается хранение смерти в игле, а иглы — в яйце, может, слышали? Ага, вот тот самый! Именно его сковала Моревна, за какие грехи — не указывается. Но мы же помним, что в фольклоре большинства народов Смерть прощает многое, но не попытку себя обмануть? То-то же! А наш царевич немедленно проникается симпатией к пленнику своей жены, исполняет некие его просьбы и тем самым невольно (предположим, что невольно) освобождает. Дальше Кощей крадет Марью, наш герой отправляется на ее поиски, проходит ряд испытаний, получает коня у еще одной хтонической персоны русского фольклора, и именно этот конь наносит ключевой удар, повергающий Кощея Бессмертного, хотя это уже не интересно для нашей истории. Главное, что наш царевич снова живет с этой своей интересной женой. Вы видите в этой сказке историю о человеке, бесконечно влюбленном в самую природу Смерти? Я — вижу! И коль уж совсем недавно на британской земле обрела плоть детская сказка о Трех Братьях, то почему бы и славянским сказкам не быть столь же информативными? 3. Дмитрий Иоаннович.       Я начну издалека, если позволите, потому что предыстория тут важна: все-таки это уже не фольклор, а более или менее документально подтверждаемый период истории. Для нас, конечно, проблема, что славянские маги традиционно не шли на контакт с официальной магловской властью — кроме некоторых исключений, которые только подтверждали правильность такого подхода, да-с... Так что сейчас нам приходится исходить из магловского видения этого эпизода, вернее, цепочки эпизодов. Но вас же не удивит, что прорывные вещи в мире маглов обычно происходят не без участия магии? Так вот, в шестнадцатом веке в России появился Иоанн — первый правитель, принявший титул царя, а не князя. Там долгая и тёмная история о его детстве и пути воцарения, описанная опять-таки маглами, и из нее современные русские исследователи, исследователи-маги, я имею в виду, делают довольно уверенный вывод, что этот Иоанн был маглорожденным волшебником. Не знавшим о магии ничего, более того, воспитанном на религиозных догмах того времени. Неудивительно, что с принятием себя и своей магии, с навыками ее контроля у него было не очень, что плохо сказывается на психике и благополучии как самого маглорожденного, так и окружающих его людей. Особенно если это еще и официальный правитель страны. В истории этот Иоанн остался под именем «Грозный», чтоб вы понимали.       Но нас интересует один конкретный эпизод, который маглы трактовали по-разному — от несчастного случая до преднамеренного убийства, а то и вовсе считали выдумкой врагов Иоанна, однако мы можем довольно уверенно предположить несчастный случай вроде того, от которого погибла известная вам Ариана Дамблдор. В общем, у Иоанна был сын, и этот сын погиб при странных обстоятельствах буквально на руках у отца. Может человек после такого всерьез озаботиться проблемой бессмертия, особенно для своих наследников? Вполне! И кстати, отмечу, что по всем данным у этого Иоанна была одна из обширнейших библиотек того времени, и книги там были очень разные, включая, дословно: «не постижимые разумению человеческому», так-то.       Долго ли, коротко ли, Иоанн умирает, и после него остается малолетний сын Дмитрий, который фактом своего существования сильно мешает воцарившейся новой правящей династии и вскоре закономерно погибает от несчастного случая. Свидетелей, видевших Дмитрия достоверно мертвым — множество. И вдруг примерно через десять лет после гибели царевич Дмитрий объявляется — живым и здоровым. Естественно, мнений среди маглов было два: мальчик «чудом спасся» или новоявленный Дмитрий — самозванец. Какие еще могли быть варианты, верно?       И тут на сцене появляется Марина, дочь польского дворянина Мнишека. Да, именно так! Дальше у нас есть магловская история о том, что их знакомство и последующий брак были политической интригой — ведь «очевидно», что Дмитрий был самозванцем, присвоившим имя покойного царевича с целью претендовать на русский престол. Как вы понимаете, выяснить, что именно думала по этому поводу сама леди Мнишек, мы уже не можем. Так что посмотрим только вехи, интересные в контексте особенностей, так сказать, «нашего» Мнишека. Марина заключает брак с человеком, которого долго считали покойным. Далее этого человека снова убивают: политика, борьба за престол, вы понимаете... Однако Марина категорически отказывается возвращаться в Польшу, хотя казалось бы, да? И совсем скоро вторично «чудом спасшийся» Дмитрий объявляется снова, и Марина признает его своими мужем и даже беременеет от него! Но и этого «самозванца» убивают, поскольку власть в стране уже принадлежит новой династии. Финальный аккорд в истории леди Мнишек: ее малолетнего сына казнят через повешение. Увы, жестокие времена! Но далее масса свидетелей утверждает, что повешенный ребёнок не умер. В магловской истории считается, что он был слишком легок и верёвка не затянулась под его весом, смерть его наступила через несколько часов от переохлаждения. Но достоверных данных о месте его захоронения, а также об обстоятельствах смерти самой Марины лично я не нашел. Вот такая история семьи, ничуть не хуже сказок Барда Бидля, верно? 4. Гарри Поттер.       Если мистер Смит полагал, что перекормленный информацией Поттер оставит его в покое — он сильно ошибался. Едва покинув кабинет Робинсона, Гарри прямой наводкой устремился к Смиту. — Мистер Робинсон проделал огромную работу, это всё очень интересно и правда может иметь отношение к предкам мистера Мнишека. А практические выводы какие? — Для выводов пока рано, — раздраженно отозвался Смит. — Мы еще только в самом начале пути, собираем первичные данные, если слыхали о таком. И да, мы могли бы уже продвинуться гораздо дальше, если бы вы вовремя согласились сотрудничать!       Гарри непонимающе нахмурился. — Когда это я отказывался помогать в исследованиях Арки? — Вы переходите к разделке туши, даже не взяв след зверя, — желчно отозвался мистер Смит. — Сейчас у моих сотрудников есть только сказка о взаимодействии со Смертью, умеренно достоверные данные о том, что члены некоей семьи владеют некими уникальными «дарами», и потомок этой семьи, чьи способности еще только предстоит изучить. С этой точки мы могли бы начать исследования еще лет шесть назад, но вы, мистер Поттер, отрицали свое владение Дарами Смерти и причастность к наследию Певереллов вообще, и этим совершенно не облегчили задачу моему отделу! К счастью, мистер Мнишек настроен куда более лояльно, и у нас есть шанс докопаться до сути его дара, а там — и до возможности его управляемого использования. Вот тогда и только тогда придет время исследовать Арку. А пока лучшее, что вы бы могли сделать, раз сами отказываетесь участвовать в работе — не мешать! — Но у меня действительно их нет! Была только мантия, и ее вы изучаете уже давно! — Речь не об инструментах, а о вашей власти над ними...       Гарри резко отмахнулся, и мистер Смит не стал продолжать. Прокашлялся и осторожно напомнил: — Вы сами затеяли этот разговор, Мистер Поттер. Министр Шеклболт настоятельно просил меня не давить на вас, и я прислушиваюсь к его просьбе. Так что прошу не считать мои слова попыткой принудить вас к чему-либо. — Министр просил? — Гарри как раз успел подумать, что в идее Кингсли пристроить его в Отдел Тайн могло таиться желание отдать-таки потомка Певереллов невыразимцам на опыты. — Сразу же после вашей победы! — голос из-под капюшона прозвучал как-то даже обиженно. — Мы сразу же хотели исследовать вас, как источник множества феноменов, но, едва приняв должность исполняющего обязанности Министра, мистер Шеклболт настоятельно рекомендовал нашим сотрудникам оставить вас в покое. И повторил свою просьбу, когда сообщил мне о вашем новом назначении.       Гарри припомнил, что действительно, в первые дни послепобедного угара к нему пару раз приходили люди в серых мантиях и предлагали пройти в Отдел Тайн и ответить на ряд вопросов. Но тогда восстановление Хогвартса было актуальнее, да и вспоминать подробности о Бузинной палочке и прочем совсем не хотелось. А потом он про них забыл. — Вы правда полагаете, что я мог бы помочь? — Уверен! — капюшон пыльной мантии надежно скрывал лицо, но в голосе Смита Гарри почудилось торжество. И это торжество ему не понравилось. — Я обдумаю эту идею. Спасибо, что держите меня в курсе, мистер Смит. До свидания.       А вечером того же дня Драко тихонько орал севшим то ли от ужаса, то ли от негодования голосом: — Сдурел? Да я сам тебя принял за Темного Лорда, когда увидел, что ты творишь! Не-не-не, Поттер, только через мой труп! Пусть Мнишека исследуют, его вполне хватит! Лично я не знаю и знать не хочу, что ты такое, а значит, и другим не стоит. Опять же, Кинга зачем пугать, у него и так работа нервная. И заметь, он сам тебя отнял у невыразимцев, давай с уважением отнесемся к решению Министра Магии? Никаких исследований! — Но Сириус... — попытался было мяукнуть о своем Гарри.       Драко в ответ проникновенно заглянул ему в глаза. — Поттер, скажи честно: если бы ты мог вытащить своего Блэка, разве ты бы его УЖЕ не вытащил? Когда это тебе требовалась теоретическая подготовка, чтобы просто взять и сделать?       Крыть было нечем. Драко удовлетворенно кивнул и покровительственно приобнял Гарри за плечи. — А раз нет — то и не суйся, одного Мнишека им за глаза хватит. Не подставляйся, Поттер. Что хочешь твори, но не подставляйся, очень тебя прошу!       К просьбам Драко Гарри относился очень чутко и потому решительно выкинул искушающие речи мистера Смита из головы. Хватит с них Мнишека, действительно!