Совместный проект

Пот заливал глаза, и Цзян Чэн раздраженно отер лоб тыльной стороной ладони. Кожу тут же защипало: оказывается, он разбил костяшки в кровь и даже не заметил. Лучше бы он надел перчатки, но было не до того. Но разбитые костяшки — это не смертельно: легкая ноющая боль даже приносила какое-то своеобразное удовлетворение. Удар. Еще удар. Теперь ногой. Старая боксерская груша раскачивалась на скрипучей цепи, в тусклом свете лампы кружилось множество пылинок, а воздух пах старой кожей и свежим потом. Прийти сюда — было действительно отличной идеей. Можно было просто медитативно бить грушу и наслаждаться пустотой в голове. Почти целый день Цзян Чэн валялся в кровати, не желая никого видеть и вообще выходить из комнаты. Ему было над чем поразмыслить. И он думал и думал, пока не осознал, что мыслей и чувств у него слишком много — еще чуть-чуть и он взорвется к хренам. Ему на ухо шептала иррациональная обида, а в груди пылала жгучая ревность. А еще в нем было полно злости, ярости и гнева: они бурлили и требовали какого-то выхода, пока не уничтожили его изнутри. И тогда Цзян Чэн понял, что если прямо сейчас не начнет бить неодушевленные предметы, то придется бить людей. Как удачно, что в их доме имелся зал для тренировок. Удар. Краткая вспышка боли — на грани удовольствия. Цзян Чэн всю голову себе сломал, но так и не решил, что же ему со всем этим делать. Что делать с Вэй Ином, который иногда бесил до белого каления, но без которого все было серым и пресным? С опасным-неопасным Сюэ Яном? И имеет ли он вообще право что-либо делать? Дьявол, да он даже не в состоянии понять, чего он сам вообще хочет... — Боксируешь? М-м? — внезапно раздалось сбоку, и Цзян Чэн резко развернулся, натыкаясь взглядом на улыбку Сюэ Яна. Такую улыбку он часто видел в своих снах, как раз перед тем, как... Блядь. Только его здесь и не хватало. — Нет, — сквозь зубы проговорил он и повернулся назад к груше, продолжая что есть мочи лупить по ней. Сюэ Ян весело фыркнул. Сюэ Ян тоже вызывал у него смешанные чувства — он раздражал и в то же время притягивал, — и это бесило. Кажется, Цзян Чэн все-таки понял, чего он хочет: какой-то определенности и однозначности! Точно! Хотя он уже выдохся, присутствие Сюэ Яна подстегивало. Краем глаза Цзян Чэн наблюдал, как тот делает разминку, растягивается, выполняет ката. А когда Цзян Чэн полностью вымотался, он обессиленно упал на лавку и присосался к бутылке с водой. Теперь он наблюдал, не скрываясь, за плавными, выверенными движениями. Было заметно, что Сюэ Ян много времени уделяет тренировкам. Это было завораживающе красиво. Безумно хотелось дотронуться до сильных напряженных мышц, провести ладонью по разгоряченной коже... Цзян Чэн с силой растер глаза и вздрогнул, почувствовав, что рядом кто-то сел. Кто-то... Будто было много вариантов! — Может, спарринг? — Сюэ Ян с сомнением оглядел его насквозь промокшую майку. — Я сто лет ни с кем не бился. Вэй Ина силой не затащишь на татами... — Давай в другой раз, — Цзян Чэн покачал головой. — Я уже полностью выложился. — Звучит как обещание... — вдруг сказал Сюэ Ян. — И, знаешь, я рад, что этот другой раз будет. Цзян Чэн не знал, что ответить. Что это была обычная вежливость с его стороны? Что ему бы тоже хотелось сойтись с ним в спарринге? Что так он мог бы безнаказанно к нему прикоснуться? Он молча встал и собрался идти на выход из зала, но Сюэ Ян придержал его за плечо. — Я хотел с тобой поговорить насчет Вэй Ина... — он смотрел уверенно, не скрываясь. — Я собираюсь забрать его. Ему тесно здесь, в этом доме. Слишком много правил — они душат его. В смысле? Вэй Ин что, вещь? Цзян Чэн оторопел. — В смысле — забрать? — Я хочу жить с ним, — Сюэ Ян пожал плечами, будто не сказал ничего из ряда вон. Ничего такого, что одним махом разрушило весь хрупкий мир в душе Цзян Чэна. — И мне кажется, что не одному Вэй Ину здесь тесно... — Он уже знает? Он согласился? — перебил его Цзян Чэн. Сердце как бешеное колотилось в груди в ожидании ответа. — Нет, но он не будет против, — самодовольно ухмыльнулся Сюэ Ян. — Я сумею его убедить. Сейчас Цзян Чэн испытывал очень определенные и однозначные чувства к Сюэ Яну — кажется, он его ненавидел. Наверное, если бы у него остались еще какие-то силы, он бы его ударил. Но нет — он был опустошен и физически, и морально. Почему все так сложно-то? Цзян Чэн катастрофически не успевал за стремительным развитием событий. Тут бы с собственной ориентацией как-то разобраться и смириться, а жизнь требует что-то решать вот прямо уже теперь. Цзян Чэн дернул плечом, сбрасывая чужую руку, и вышел из зала. Было паршиво. С другой стороны, а если ничего не решать? Что, в конце концов, может изменить Цзян Чэн? У Вэй Ина отношения, и они с Сюэ Яном явно друг в друга влюблены. А что он? Зачем Вэй Ину его чувства? Только все испортят... Но и просто забить не получалось: в его душе дала ростки тревога. Он вспомнил свое первое впечатление о Сюэ Яне. Куда тот собирается забрать Вэй Ина? Безопасно ли там? Сможет ли Сюэ Ян держать в узде бедового Вэй Ина? Ведь тот способен натворить глупостей на ровном месте... Цзян Чэн нервно рассмеялся: он чувствовал себя курицей-наседкой. Наверное, стоит успокоиться и перестать переживать. И вспомнить, что вообще-то Вэй Ин — старший из них двоих, и пора ему уже научиться думать головой и жить своей жизнью. И принимать последствия своих действий, да. А Цзян Чэну гордость все равно никогда не позволит навязываться со своими чувствами. Это всегда казалось ему унизительным — навязывать свою компанию, приходить туда, куда не звали, ухаживать за девушкой, если она дала понять, что не заинтересована в нем. Да и зачем? Ведь всегда были и другие — те, кто был ему искренне рад. Так неужели в целом мире не найдется больше ни одного симпатичного мужика, который понравился бы ему и которому понравился бы он сам? Раз уж он тоже волей сучки-судьбы оказался геем... Только вот мысли об абстрактных посторонних мужиках совершенно не вдохновляли. И где-то глубоко-глубоко в душе под слоем разумных мыслей и здравых рассуждений тлела надежда, что у Сюэ Яна ни черта не получится и Вэй Ин откажется от его заманчивого предложения.