heat waves

Мягкое свечение от монитора ложится на тёмный стол, и цвета мерцают в быстром движении. Компьютер шумно жужжит в знак защиты от нарастающей жары. Вентилятор, висящий на потолке, лишь насмешливо молчит в спёртом воздухе. Откинувшись на спинку сидения, Дрим запрокидывает голову, чтобы следить за деревянными лопастями: а вдруг они снова заработают. Это самое настоящее предательство. Капли пота собираются у линии его волос, и парень рассеянно теребит липкий пластик наушников, висящих у него на шее. Маленький огонёк рядом начинает мигать зелёным. — Дрим? — он слышит тихий голос Джорджа. — Подожди, он что, вышел? — спрашивает Сапнап. — Тут показывается, что он всё ещё тут, — голос старшего медленно приближается, и Тэйкен начинает отрывать взгляд от потолка и несчастного вентилятора. — Дрим? Беспокойство в голосе парня наконец заставляет Дрима сесть. Он надевает наушники, попутно вытирая лицо от пота: — Да, да, я тут, извините. Я просто отключился на секунду, — он моргает, пытаясь понять, что происходит на экране. Парочка секунд, и он видит зелёные блоки травы и Сапнапа, сидящего прямо перед ним. — Блин, ты закончил стрим? — он подключается как раз вовремя для того, чтобы услышать милый смех Джорджа. — Нет, но я собираюсь сделать это сейчас. Не могу закончить его без твоего прощания, — этого небольшого милого поступка было достаточно, чтобы в груди Дрима расцвело нежное тепло. Он улыбается: — О, хорошо. Пока, ребята! — Увидимся! — кричит Сап. Джордж машет в камеру: — Всем пока, ребята, спасибо вам большое! И не забудьте поставить свечку за кондиционирование воздуха у Дрима. — И за мой сломанный вентилятор, — добавляет тот. — Пока-пока, — повторяет Джордж и его стрим пропадает с монитора Дрима. Этот стрим был закончен. Знакомое чувство заползает в душу Дрима всякий раз, когда сообщение о конце трансляции высвечивается на его экране; разочарование, смешанное с замешательством. Сегодня в это комбо присоединились и капли сожаления. Он хмурится: — Извини, что потратил так много времени на свои жалобы на погоду, — говорит он, возвращаясь на сервер. Сапнап поставил перед ним дубовую табличку, надпись на которой гласит: «вии ваа дриму ненавистна жара». Парень лишь закатывает глаза, ломая её. — Всё в порядке, правда. Мне даже немного жаль тебя, — говорит Джордж. Его персонаж подпрыгивает и начинает ставить двери на землю вокруг. — Как ты думаешь, когда его починят? — Я надеюсь, что скоро, — раздражённо отвечает Дрим, открывая и закрывая двери, чтобы отвлечь Фаунда. — Я не думаю, что смогу продержаться дольше. Они играли в течение всех предыдущих трёх часов, а это означало, что Дрим вспотел настолько сильно, что этого хватило для того, чтобы парень прилип к стулу на более долгое время, чем должен был бы любой другой человек. Физический комфорт являлся одним из ключевых пунктов в его списке для того, чтобы оставаться спокойным, и тогда, даже зудящие точки и обжигающий жар не могли отвлечь Дрима. — Хотя, видеть тебя было здорово. Что-то в твоём милом личике отвлекает меня от агонии, — признаётся парень, и слова срываются с его губ прежде, чем он думает об их смысле. Он съёживается. Что это было? — О боже, заткнись, — говорит Джордж. Кажется, он смущён. — Может, мне тоже стоит стримить с включённой камерой? — вмешивается Сапнап. Дрим смеётся, убегая от друзей, чтобы ослабить внезапный всплеск нервозности: — Будь уверен, это привлечет моё внимание. — Ах так, неужели мои стримы недостаточно интересны для тебя, Дрим? — говорит Джордж, летя за ним. — Что? — спрашивает Дрим, чувствуя укол вины. — Что заставило тебя так подумать? Я люблю твои стримы. — Если бы ты их любил, то не стал бы отключаться в рандомное время, — Джордж продолжает изображать обиду. — Я правда не хотел, — хнычет парень, отчего другие двое смеются. — Я просто отвлёкся на свои страдания, пытаясь создать хоть какой-нибудь ветерок здесь. — Да, конечно, — говорит Сапнап. — Ты ведь не мог заниматься этим меньше десяти минут. — Десять минут? — повторяет Тэйкен, полностью сбиваясь с толку. Он не подозревал, что это могло занять куда больше времени. После услышанных слов ранее пялящийся в карту Дрим щёлкает на иконку прошедшего стрима Джорджа, дабы самолично убедиться в них. На экране монитора случайно высвечивается момент, где старший забавно смеялся и кричал, полный энергии и духа; от этой сцены в душе парня разливается приятное тепло. — Ты был в афк довольно долгое время, — продолжает Фаунд. — Мы ещё разговаривали с тобой немного, думая, что ты решил замутиться или что-то в этом роде. Чат счёл этот случай немного неловким. — Оу, — выдавливает из себя Дрим. — Погоди, ты что, хотел заглушить себя? — спрашивает Сап, смеясь над собственной шуткой. — Мальчик был слишком взволнован наблюдением за Джорджем? И Дрим, и Джордж взрываются воплями отвращения, вперемешку со смехом. Господи, Сапнап. — Сапнап! — Джордж несколько раз бьёт Сапа, попутно отражая удары, что сыплются на его персонажа в ответ. — Ты несёшь такой бред вне трансляций. — Ты отвратителен, — говорит Дрим со слабым и нерешительным смехом. Его быстрый пульс басом отдаётся в голове. Он не теряется в странной дилемме о том, почему он так долго не отвечал на их слова, чтобы просто смотреть в свой потолок, в котором уж точно не было Джорджа. Стоп, какое отношение к этому имеет Джордж? Возможно, он завидовал способности друга спокойно носить толстовки в середине лета. Он отмахнулся от этого: — Но, ведь это правда. Лицо Джорджа действительно возбуждает меня. Джордж стонет, заставляя Сапа и Дрима засмеяться: — А теперь вы оба просто пытаетесь заставить меня чувствовать себя неловко. — Наверное ты хотел сказать — возбуждённо, — неожиданно вставляет Дрим. — Ладно, нет, вы оба мне уже надоели, — говорит Фаунд, тут же покидая их сервер. — Считайте, что вы довели меня. GeorgeNotFound покинул игру. Дрим отправляет «:(» в чат. — Нееет, Джорджиии, — молит Сап. — Ты сегодня хорошо поработал, — искренне произносит Дрим. — Позже я ещё раз пересмотрю всё, что пропустил, — Джордж лишь смеётся ему в ответ. — Мне действительно пора идти. Я скоро перезвоню тебе, — говорит он, и приглушенный звук дискорда уведомляет парней о его выходе из звонка. Это странное чувство возвращается в грудь Дрима: оно сродни холодному порыву, что следует после того, как он убирает руки от дымящейся кружки кофе. Иногда, по ночам, когда друзья оставляют его на тот небольшой период времени между ночью и утром, он делает всё, чтобы не заснуть: сидит в твиттере, играет в мини-игры, кодирует или создаёт плейлисты. Но его любимые ночи — это те, в которые Джордж просыпается достаточно рано, чтобы просто разделить с ним приятные моменты, излучающие тепло флоридской ночи и английского рассвета. Но каждый раз, когда Джордж шутливо обижается и сердится на него, Дрим не может рассеять тонкую нить беспокойства о том, не зашёл ли он слишком далеко. Он ненавидит думать о том, что, возможно, они враждуют по-настоящему; это могло бы напугать парня сильнее, чем что-либо. Он ведь знает, что Джордж позвонит снова завтра и он вовсе не будет расстроен так, как показывал раньше. И всё же, он постоянно ловит себя на том, как внимательно наблюдает за маленькой точкой возле аватара старшего в социальной сети, цвет которого, к слову, тут же меняется с зелёного на бледно-серый. — Я, пожалуй, тоже пойду, — бормочет Дрим Сапнапу. — Окей, увидимся. Отключившись, он поворачивается на стуле лицом к постели. Тёмное одеяло уже давно было сброшено на пол, а простыни и вовсе сбились набок. Окно над его кроватью плотно закрыто, чтобы не пропускать влажный воздух и насекомых, но сквозь него, он всё ещё может видеть отдающиеся мягким светом оранжевые уличные фонари вдалеке. Дрим вздыхает, мечтая о дожде. Он помнит, как в детстве бегал босиком по соседним улицам, когда с моря налетали бури. Он плескался в лужах и позволял прохладным каплям дождя намочить волосы. Это место всегда вызывало у него эйфорию; кратковременный перерыв от тлеющего воздуха, эти виды зеленых пальм, что покачивались на ветру, да что там, даже простейший намёк на гром и молнию приводил парня в восторг! Но сейчас, всё это казалось таким недосягаемым. Особенно в такую ужасно жаркую погоду. Он выключает компьютер, и нехотя ложится в постель. Глаза Дрима едва привыкают к окружающей темноте, когда его телефон вибрирует, освещая комнату. Он щурится. Сообщение от Джорджа. «Я думаю, что эта песня — хороший способ отомстить тебе» Дрим переходит по ссылке в мессенджере, открывая песню от Glass Animals в своём спотифай. — «Heat waves», — бормочет он, улыбаясь. Очень смешно. Он послушает её утром. Кладя телефон обратно, парень находит свои действия неким оскорблением. Джордж был вдумчивым парнем. Нет ничего плохого в том, чтобы оценить это. Не то чтобы Дрима расстраивал тот факт, что его общение с Фаундом было напрямую связано с его общей удовлетворённостью и настроением, но на самом деле, это не стоило тех проблем с чрезмерным обдумыванием и испытаний на нервы. Медленно сосредотачиваясь на сне, он позволяет своему телу раствориться в мягких объятьях вокруг. Он то появляется, то исчезает в тени, время от времени раздражённо ворочаясь на хлопчатобумажных простынях. Ткань прилипает к его влажной коже ровно до того момента, пока он вяло не отбрасывает её. В конце концов ночь в округе остывает настолько, что он погружается всё глубже и глубже в сон, пока не переворачивает голову с мягкой тёплой подушки прямо на холодную кучу песка. Сбитый с толку, он тщетно пытается схватиться за землю под собой лишь для того, чтобы маленькие и колючие крупинки проскользнули сквозь его пальцы. Дрим быстро садится, глядя на окружающий его пляж. Хоть картинка в его сознании и обрезана, он с лёгкостью может сказать, что в метре перед ним плещется тёмно-фиолетовая лагуна. На её поверхности колышется странное отражение луны. Ночь тиха, а дразнящий ветерок касается его затылка и вызывает мурашки по спине. Он смотрит вниз на свои руки, видя, что его ярко-зелёные рукава закатаны до середины предплечий. Чувство тошноты начинает разлагаться в его животе, когда парень осознаёт, что всё это — до боли знакомо. Дрим уже бывал здесь раньше. Он осторожно поворачивает голову, примерно понимая, откуда появляются тени на краю его взора, и поднимает руку, чтобы осторожно коснуться керамики, покрывающей его лицо. Ему не нужно зеркало, чтобы узнать, как выглядит маска. Он натягивает на голову капюшон, напрягаясь в ожидании появления следующего объекта в его сне, который он видел уже сотню раз. Но вместо этого, он слышит тихий голос за правым плечом: — Дрим? Он замирает. Это…это неправильно, этого не должно было случиться... — Джордж? — спрашивает Дрим, осторожно оборачиваясь. Паренёк стоит примерно в метре от него, всё с теми же глупыми очками на макушке и топором в руке. Фаунд оглядывается вокруг, ошеломлённый происходящим. Завораживающее звёздное небо отражается в его линзах. Джордж начинает медленно идти по песку: — Где…где это мы? — Эм, — Дрим хочет свернуться калачиком, но не может более бороться с откровенной и давящей честностью в разуме. — В моей голове, я полагаю, — он по опыту знает: это место больше всего ценит честность. Здесь, он буквально встречается лицом к лицу с самим собой. Младший просто не знает, зачем впустил сюда Джорджа — это небезопасно. — Красиво, — говорит Джордж, садясь на песок рядом с ним. Сердце Дрима слегка сжимается от его комментария. Однажды он подумал, что оно слишком красиво, даже чересчур. Он не мог найти слов, чтобы сказать Фаунду, что после стольких лет отчаянного скольжения по песку, выкашливания собственных лёгких, попыток выбраться из тёмного омута и бегства из леса — всё это превратилось в сущий кошмар. Он пристально смотрит на Джорджа. Интересно, а мог ли он чувствовать здесь его воспоминания? — Так это, — Дэвидсон неопределённо махнул топором, — Флорида? Дрим расплывается в улыбке: — Да, наконец-то ты тут побывал, — парень мягко подразнивает старшего. Улыбка Джорджа достаточно яркая, чтобы заставить его отвести взгляд. — Это лагуна, в которой я часто бывал ещё ребенком. — Ты их видишь? — Джордж указывает на воду. Дрим поворачивает голову, и возле берега появляются маленькие светящиеся точки. Их светло-голубой цвет резко контрастирует с темнотой, очерчивая их ленивые движения, медленно рассекающие водную гладь. — Это лунные медузы, — произносит Дрим, недоверчиво глядя на животных. Он никогда не видел их здесь раньше. Фаунд лишь одобрительно хмыкает. Дрим смотрит на него, молча благодаря маску, скрывающую его собственные эмоции. Бледный лунный свет заставляет кожу Джорджа светиться мягким фарфором, его розовые губы сжаты в нежном мазке кисти. Мир пузырится внутри груди Дрима, течёт по его крови, переворачиваясь и останавливается в его голове. Красиво. Он хочет отвергнуть всё это, засунуть куда-нибудь подальше и никогда больше не доставать. Но на этот раз он чувствовал себя здесь в безопасности, достаточно, чтобы признаться в этом самому себе, даже не нуждаясь в едкой шуточной атмосфере, чтобы отвязаться от этого чувства. Здесь, это не было шуткой. — Зачем мы здесь? — шёпотом спрашивает Джордж. В его больших карих глазах Дрим видит блеклое отражение собственной небрежно нарисованной чёрно-белой улыбки. — Я знаю, почему здесь я, — говорит Дрим. — Но не знаю, почему ты, — короткий шорох листьев и веток позади них заставляет его снова напрячься. — Здесь опасно, Джордж. Нам нужно идти. — Но почему? Разве ты не хочешь остаться в этом воспоминании? Дрим игнорирует сказанное и слегка обнимает его за плечи, чтобы помочь подняться. Джордж даже не пытается встать. Он смотрит на младшего, смущённо хмурясь. — Нам ничего не грозит, пока я здесь, — говорит Фаунд. — Прекрати, я серьёзно, — Дрим чувствует, как жар приливает к его щекам. Джордж прожигает его взглядом: — Я тоже говорю серьёзно. Теперь, когда его рука властно обнимает хрупкое тело, Дрим наконец осознаёт, как же они сейчас были близки. Он чувствует тепло тела Джорджа, видит, как поднимается и опускается его грудь, видит мурашки на его шее. Сердце Дрима начинает бешено колотиться. Как давно он хотел встретиться с ним и услышать его голос лично? Страх внутри него медленно начинает перерастать в приятную нежность. Лунных медуз становится всё больше и больше, пока вся лагуна не загорается пятнисто-голубыми и блестящими искрами. Джордж усмехается: — Я же говорил, что это очень красиво. — Из-за тебя, — тепло отвечает Дрим. Хоть Дэвидсон и закатывает глаза, очевидно: он серьёзен сейчас. Они легко смеются друг другу в ответ. Дриму на мгновение кажется, что между ними парят волшебные частички его тайных желаний. Джордж отпускает топор и поднимает руку, чтобы дотянуться до керамической маски. Дрим застывает, и его глаза следят за чужими движениями. Его капюшон падает и Джордж нежно проводит пальцами по волосам. Дрим не может вспомнить, когда в последний раз позволял кому-то делать это. Это кажется таким интимным. Ужасно. Его глаза закрываются, когда Фаунд находит металлическую застёжку на затылке. Парень выдыхает, когда чувствует, как тяжесть маски спадает с его лица. Холодный ветерок обдувает его щёки. Он чувствует запах солёной воды поблизости. Дрим открывает глаза и видит вдвое больше звёзд, чем обычно. — Как ты это сделал? Я никогда… — младший переводит взгляд на Джорджа, который мягко улыбается. — Я знаю, что честность очень важна для тебя, — застенчиво говорит Джордж. Его рука легко касается скулы Дрима. Тэйкен протягивает ладонь и осторожно берёт старшего за руку. Он наконец чувствует себя живым. Он наклоняется ближе, изучая глаза Джорджа, пока тот не скользит дальше, к его мягким губам. Его дыхание дрожит. — А что, если я прямо сейчас поцелую тебя? — нежно бормочет Дрим, чувствуя, как его сердце предательски бешено колотится. — Насколько это будет честно? Глаза Джорджа округляются: — Я…ну, Дрим…ты, — смущается тот, показывая Дриму именно ту реакцию, которую он хотел. Их движения сливаются в одно целое: медленный наклон челюсти Джорджа, скольжение руки Дрима по его волосам, соединение их губ вместе. Их нежный поцелуй полон эмоций и чувств. Грудь Дрима пылает, согревая его щёки, губы Джорджа легко прижимаются к его, подавляя очередную большую волну чувств. Его рука снова поднимается, чтобы обхватить скулу старшего. Тэйкен притягивает его всё ближе, дыхание становится горячее, а его сердце бьётся всё быстрее. Нервная энергия быстро перетекает в сильный очаг тоски и желания, пока он целует Джорджа снова, и снова, и снова. Фаунд издает тихий звук, и Дрим тает. Он чувствует руки Джорджа у себя в волосах, потом на шее, а потом и на груди. Младший отступает на мгновение. Его грудь быстро вздымается и опускается, когда он смотрит на раскрасневшиеся щёки Джорджа и его губы, покрытые жаркими поцелуями. И всё это благодаря ему. В животе у Дрима шевельнулось какое-то неприятное чувство, словно первый проблеск опасно горячего пламени. Всё это, весь Джордж, он только для него. Дрим раскрывает губы, чтобы сказать что-нибудь, хоть что-нибудь, но тут же просыпается.