Все охотники одинаковые + бонус

      Не разговаривая друг с другом, мы вернулись в мотель. Напряжение становилось по настоящему не выносимым, хотелось завыть. Но я продолжала делать вид, что все хорошо, что ничего меня не трогает, и все произошедшее обычное недоразумение.       Сэм прибыл туда чуть раньше нас, и когда мы вошли в номер, сидел уткнувшись в ноутбук, бегло что-то просматривая. Дин ослабил галстук, и что-то буркнув, кинул на стол добытую папку. Младший Винчестер перевел взгляд с него на меня, поднимая бровь, я пожала плечами.       Еще через час мы втроем стояли у дома парня Британи. Ветхий, покосившийся коттедж, когда-то непременно сверкающий своей красотой. Однако сейчас крыльцо накренилось, а старые деревянные рамы поросли мхом. Я поежилась, сдвигаясь в центр заднего сидения.       Дин, поглядывал на меня через зеркало, но ничего не говорил. Сэм нервно переводил взгляд с одного на другого, но тоже ничего не говорил. Ну, ничего о нас, а так мы слушали увлекательную историю о кристально чистом месте преступления. Не было ничего, даже следов самой жертвы. Младший Винчестер даже заглянул в морг, сфотографировав останки. И вновь ничего, тело было распилено после смерти, и аккуратно сложено по пакетам.       — Там же прошелся полк полиции? — я высунулась с заднего места, рассуждая вслух, — должны быть следы хотя бы полиции. Тела, в конце концов?       — Получается девчонку нашли только спустя три дня после пропажи? — Дин задумался, — монстр выпил кровь, а после как хороший песик подчистил за собой?       — Вопрос в том, сколько он уже успел убить? — я взглянула на дом, мысленно борясь с желанием свалить подальше, — если он и раньше был таким паинькой, то мог убить десятки. Выискивать бездомных, а после избавляться от тел.       — Тогда зачем так выставлять труп?       Мы замолчали, раздумывая над разными версиями. Все здесь было странным. Словно, за всем стоит один большой подвох. Решив, что стоит наконец поговорить с очередным безутешным скорбящим, поднялись по крыльцу. Дерево под ногами скрипело. Каблук резко провалился через гнилую доску. Вскрикнув, всплеснула руками, хватаясь за первое попавшееся.       В данном случае за Дина, который, инстинктивно схватил меня поперек талии, прижимая к себе. Я навалилась всем телом, чувствуя, как тяжело бьется чужое сердце. Горячее дыхание на виске, от которого загоралось все тело, скручивало живот. Мир остановился, оставляя только кольцо крепких рук, что держали меня. И я была уверена, что чувствовала это не одна.       — Кх-кхм, — Сэм демонстративно прокашлялся, кивая на дверь.       Отскочив друг от друга, мы выглядели самыми незаинтересованными людьми в мире, но я едва держала себя в руках, боясь расплыться в одну ванильную лужицу. Как банально…       Сэм постучал, осторожно, боясь снести старую дверь. В глубине дома раздались глухие шаги, в окне мелькнуло осунувшееся лицо и парень открыл нам, сразу же наткнувшись на три фальшивых значка. Глаза его расширились, губы дрогнули, но он молча пригласил нас войти.       Внутри дом выглядел намного лучше. Чувствовалась попытка позаботиться о ветхом помещении. Ковры, запах свежего кофе. Майкл Кори, так звали хозяина этой норы, сел на диван, хватаясь за голову. Лицо его было молодым, но под глазами пролегли синяки, волосы уже несколько дней не мыли.       — Мы хотели поговорить о вашей девушке, — Дин всячески избегал смотреть на меня, хотя Сэм с самым беззаботным видом сел на единственное кресло, оставив нас двоих разбираться со своими загонами на узком диване.       Я осматривала комнату, подмечая множество фотографий Британи. Она была, буквально, повсюду. Смеющаяся, с собакой на руках, в обнимку с Майклом. Они, казалось, были счастливы. Самая типичная молодая пара из всех, таких были тысячи и больше. Когда-то и сама была такой же.       Парень смотрел на нас, ожидая, чего мы там ему скажем, с недоверием. Мне нужно было сосредоточиться на разговоре, начать его наконец, но всё что крутилось в голове — Дин, находящийся слишком близко. Диван был узким, жестким и продавленным, заставляя нас буквально навалиться друг на друга боками. И это было отчего-то самой настоящей пыткой.       Чувствуя его тепло, хотелось вцепиться в него, выбросить из глупой головы любые мысли о ситуации в участке. Вновь ощутить на себе горячий взгляд, услышать подтрунивание. Что угодно, но только не сидеть вот так, натыкаясь на его напряжённые плечи. Словно ему было неприятно.       — Я уже все сказал полиции, — голос парнишки дрогнул, когда ему надоело молчать, — мне нечего добавить. Да, в последние пару дней мы не так часто виделись, но продолжали переписываться. Она была такой счастливой…       — Кто-то мог желать ей смерти? — Дин продолжил наседать на парня, — странности в поведении? Может новые знакомые?       — Нет, нет, ничего такого, — он всхлипнул, — мы постоянно были на виду друг у друга. Вместе со школы, лучшие друзья, а потом и пара. Британи всегда была добра ко всем.       — Майкл, вы могли бы сказать, что если к ней подошли с просьбой о помощи, то она пошла бы с малознакомым человеком?       Он посмотрел на меня, сначала невидящим взглядом, но потом в нем начали проясняться мысли. Лицо его прошлось судорогой. Парень сжал кулаки, смотря уже в потолок, по щеке скатилась слеза.       — Да, она была такая, — вновь посмотрев на меня, он сжал челюсть, — вы считаете, что кто-то мог воспользоваться этим? Каким же нужно быть монстром, чтоб использовать искреннего человека в своих грязных помыслах?       Вопрос был риторическим, но мы втроем знали ответ. Самым обычным монстром, нечистью, живущей только пропитанием. Им нет дела до человеческих жизней, до чьих-то поломанных судеб. И это было намного легче, чем осознание того, что не обязательно быть монстром, чтоб быть чудовищем. Но если нечисть можно понять, то вот маньяков — нет.       От горечи было отделаться сложно еще долго. Мы поговорили с ним, потроша не зажившую рану, а я задумалась, что было бы со мной, погибни кто-то, кто для меня бы был целой жизнью? Смогла бы я пойти дальше, или похоронила себя заживо в желании отомстить, не вынеся очередной смерти близкого человека. Обычные, нормальные люди, после трагедии начинают идти дальше, ищут возможность начать заново. Охотники, же не такие. Мы больные на голову, помешанные на собственной боли. На боль отвечаем еще большей болью. Сцепляем зубы и идем дальше, оставляя горы трупов за спиной. Разрушая самих себя.       Смотря на парня, я надеялась, что он сможет не быть таким как я. Сможет пойти дальше, а не погрязнет в боли, в раздирающем одиночестве.       — Он не выглядит серийным убийцей, — заключила я, возвращаясь на заднее сидение Импалы.       Моя машина стояла у мотеля, оставленная за ненадобностью. Меня же происходящее полностью устраивало, пока за рулем не я. Как пассажир, куда приятнее сидеть вразвалочку на мягком, не заваленном всяким барахлом сидении.       — Или хороший актер, — возразил Дин, кажется, просто чтоб возразить, говоря без напора, — странно все это.       — А может и нет, — вновь высунулась вперед, пока машина выезжала на дорогу, — это может быть и ответом. Кто-то мог воспользоваться доверчивостью.       — Монстр не новичок, сработал хорошо, но слишком заметно, — Сэм, потер переносицу, — словно хотел, чтоб его заметили. Подумайте сами, оставил труп на видном месте, но никаких следов. Никаких зацепок, улик. Жертва всеобщая любимица, о ней сразу все вспомнили…       — Привлекал внимание. Вопрос, зачем?       По пути в мотель мы молчали, каждый думал о своем. Я все больше была согласна с Сэмом. В деле есть огромный подвох, и поганое предчувствие все нарастало.       На улице темнело, и было решено закончить на сегодня активные действия, подвести итоги. Я разместилась на мягком стуле, уткнувшись в свой ноутбук, не желая быстро уходить на кровать. В привычных джинсах и толстовке, наконец чувствовала себя свободно. Пальцы стучали по клавиатуре, и я старалась вчитываться в текст новостных сводок и полицейских отчетов за последние двадцать лет, но взгляд то и дело возвращался к старшему Винчестеру.       Тот продолжал делать вид, что меня не существует. Это раздражало куда больше его ворчания. В голове проносилась встреча с шерифом. Вся та нелепость. Флиртовать с копами ради информации было для меня нормальным ведением дела, но в этот раз, я ничего не делала. Специально. Как он может не замечать всего этого?       Все равно ему… Тогда чего бычишься на меня, словно я предала весь род человеческий? Бр-р-р.       — Все равно не понимаю, почему нет следов, — вновь задумалась я.       Дин фыркнул, поворачиваясь ко мне.       — Если это не сам монстр, то полиция могла за ним прибрать, — снисходительно объяснил он мне, словно маленькому ребенку.       — И зачем же им это? — даже зная ответ, хотела услышать от него.       — Деньги, принцесса. Некоторым они нужны.       Он не мог знать, но его слова задели меня сильнее, чем ожидалось. Потому что, за свою жизнь мне часто приходилось такое слышать. Я сделала попытку убить взглядом, но Дин продолжил сидеть на месте, скрестив руки на груди. Мужчина говорил о другом, но все равно я сжала губы, и видимо, что-то такое мелькнуло в моем взгляде, что он немного смягчился, наклонив голову.       У нашей семьи были деньги, но они никогда не принадлежали детям. Активами традиционно распоряжался глава семьи. Мы были обязаны выглядеть с иголочки, чтоб каждый видел глянцевую обложку, хотя все это было одним большим враньем. Нам выделялся минимум, и то до совершеннолетия, а после… Либо зарабатывай деньги сам, либо впрягайся в семейные дела, живя в займы.       «Казаться, а не быть», вот настоящий девиз нашего дома. Однако, каждый встречный считал своим долгом ткнуть нас носами в роскошь, которой мы и не владеем. Конечно, по сравнению с другими, у нас было всего больше, но много ли надо охотнику? Я ушла в двадцать, и нанявшись к Хранителям знаний, получала смиренную зарплату охотника. Приезжая к родне только на праздники или по срочным делам.       — У копов зарплата не такая большая, — исправил свою реплику Дин, а я на мгновение испугалась, что тот прочитал мои мысли, узнал. Нет, этого быть не могло, может, он просто понял, что затронул, что-то личное.       Вот только теперь до меня полностью дошел смысл его слов, и в груди поднялась злость. Он с несчастного вдовца теперь вообще не слезет что ли? Не было понятно, что задевало меня больше. То, что в центре необоснованного гнева оказался вполне милый человек. Или то, что «кое-кто» был слишком слепым, чтобы понять случайность произошедшего…       Был еще один вариант, от которого горло сдавливало мерзкой холодной рукой. Ему могло быть действительно плевать. Не лгать самой себе было одним из правил моей жизни. И, что если я пытаюсь обмануть себя, выдать желаемое за действительное?       — Да чего ты так на него взъелся? — я захлопнула ноутбук, так ничего и не найдя, — у нас нет ничего против него. Конечно, может он и не самый большой гений, но это не делает его автоматически злодеем.       На мгновение мне показалось, что Дин зарычал от злости, но нет, он просто с грохотом откинул отчет о вскрытии. Что ж, теперь он точно обратил на меня внимание. Зеленые глаза потемнели от злости, на руках, от напряжения вздулись вены. Не самый внушающий чувство безопасности вид. Определенно, но сердце уже клокотало в груди, грозясь вырваться наружу.       — Пока виляла перед ним хвостом, совсем уже нюх потеряла? — его голос был низким, хриплым, отдающим сталью, — прошла неделя, он ничего не нашел. А ты как грустную историю услышала, так сразу на стуле растеклась.       Я сдержала несколько родных и емких, точно описавших бы всё его поведение, и моё к нему отношение. Как сказать это по английски я не знала, так что промолчала, внутренне матеря его так, что мать непременно выдрала бы мне язык с корнем.       — Он просто одинокий человек, — я уперлась руками в стол, пытаясь удержать себя от резких движений, — если у нас будет на него хоть что-то, хоть какая-то догадка, кроме обычной неприязни, то я прострелю ему башку…       Дин скрипел зубами, пристально смотря на меня, но неожиданно успокоился. Плечи его расслабились, а губы скривились в усмешке. Однако, если у него настроение спонтанно улучшилось, то вот моё было безоговорочно испорчено. Мы встретились взглядами, и мир вновь замылился вокруг нас. Перестал иметь значение. Я уже не знала, чего хочу больше… Ударить его или поцеловать.       Осознание внезапной мысли выбило весь воздух из легких. Как рыба, выброшенная на сушу, потеряла нить реальности. И Сэма, как назло не было рядом. Куда он только успел пропасть? Мне нужно было остановиться. Срочно вспомнить о том, кто я, кто он, и почему все это плохо кончиться. Почему еще днем, у меня хватило сил, а сейчас?       Сейчас, одним резким движением, пересекла разделяющие нас несколько метров, жадно впиваясь губами в его, тут же оказываясь усаженной на колени. Прижатой к горячему, желанному телу. Наши руки были, казалось, повсюду, разгоняя пламя по венам, заставляя мысли исчезнуть, оставив только сладкие, жесткие движения губ.       Не разрывая поцелуя, его руки оказались под кофтой, мягко проходясь по свежему шраму, поднимаясь выше, лаская кожу, у самой кромки белья. Я же, вдруг оказалась неспособная полностью ответить. Зависимая, оказалась на самом краю, и стоило бы ослабить хватку на его плечах, сдвинуться хоть немного, и рухнула бы вниз. Мучительно осознавая, что именно так Дин этого и хотел.       Как хотела и я. Слепо довериться этому человеку, отпустив все на свете, но горькая мысль с болью вытащила меня из омута, выбрасывая на жаркое солнце, прямо под гнет реальности. Уцепившись за это, я отстранилась, тут же натыкаясь на недоверчивые зеленые глаза, прожигающее насквозь. В них было и сожаление, и желание, и хрупкая надежда, что едва не разбила мне сердце.       — Дин, пожалуйста, — голос хрипел, а глаза жгло от подступающих слез, — нам это не нужно.       Нужно. До одури нужно, но это было бы слишком. Тот горько хмыкнул, тут же снимая меня с себя, резко поднимаясь на ноги, и не оборачиваясь вышел, оставив одну. Мне хотелось броситься следом, сказать, что я идиотка, что на самом деле, ему не следует меня слушать.       Но дверь захлопнулась, и я всхлипнув, уткнулась в свои колени, не плача, но ломаясь где-то изнутри, не понимая, отчего этот человек, которого едва знаю, вызывает во мне такую реакцию? Сколько мы провели времени вместе? Неделю? За которую, он помог мне сделать несмелый шажок к жизни без вины, стал тем, вокруг чего вертятся все мысли.       Слабое жужжание в кармане, отвлекло. Незнакомый номер, с неизвестным адресом.       — Слушаю? — проговорила я на английском, сдерживая эмоции.       — Боже, ты там что рыдаешь? — Карина цокнула, разочарованно протянув, — и не говори, что из-за мужика.       — Откуда у тебя мой номер?! — ошарашенная, возмущенная, перешла на русский, тут же вжимая голову в плечи, и убегая в ванную, — сбрендила?       — Я? Я сбрендила? Это ты мне расскажи, милая, о том, почему твою убогую тушку видели с Винчестерами? — она говорила спокойно, но я чувствовала, как иголки впиваются в спину.       Воздух, словно выкачали из легких. Пара невнятных слов, я сползла по стене на холодный кафель. Руки тряслись, и страх растекался по телу ледяной лавиной.       — И? — прочистив горло, пошла в наступление, в конце концов, она же не знает, что только что произошло, и как сильно я облажалась, — они тоже охотники, и шанс пересечься есть всегда. Не буду же я с криками убегать от них, прыгая в колодец?       На другом конце провода что-то щелкнуло, зашевелилось.       — Ага, и именно потому тебя, бессознательную, из больницы выносил Дин Винчестер, — едко выдала она, глубоко вдыхая, — мать не знает, если ты об этом.       Только сейчас поняла, что не дышала, стукнувшись головой о стену. Потерла лицо холодной рукой, медленно приходя в себя. Это не так плохо. Нет, это все ужасно, но когда мать не знает, все можно решить.       — Послушай, — она заговорила старательно мягко, что давалось ей тяжело, в силу привычки говорить жестко, — я все замяла, взяла твоё дело на курирование, и теперь все проходит только через меня. Просто будь осторожна. Они не ангелочки, а матерые охотники, имеющие уже предвзятое отношение к Хранителям Знаний других стран. Не будем тыкать пальцем, из-за кого.       — Я знаю…       — Нет, дослушай, — перебила она, становясь самой собой, — Не обманывайся, никто не будет рад, если узнают, кто ты. Забьем на реакцию наших. Когда нам было не плевать на них? Ты там одна, и можешь привязаться, а потом… Помни, что когда тебе разобьют сердце, я скажу, что говорила?       — Замечательно, — хрипло рассмеявшись, вспомнила, почему мы редко общались, — никто мне ничего не разобьет, ясно? Я в порядке, и контролирую ситуацию. И ты демонизируешь их. Не такие они и плохие, а очень даже милые ребята. Просто жизнь у них не сахар.       — Они начинают апокалипсисы чаще, чем мы собираемся всей семьей, — заметила сестра, — если что и можно понять из их огромной биографии, так это то, что заботятся они только друг о друге.       — Это не так, — в голосе появилась жесткость, челюсть сжалась, потому что я знала, что она не права, и это мнение было сухой выжимкой из досье, лишенных важных деталей, человеческих эмоций, - закроем эту тему. Ты их не знаешь.       — Ну и слава Богу, шансов выжить стало больше, — рассмеялась она, а меня пробрало дрожью, — и по поводу твоего медальончика. Не отдавай его Винчестерам, ясно? Я найду способ его переправить к нам, а пока не спускай с него глаз. Это могущественный артефакт, считается потерянным века три. По преданиям, он может давать монстрам власть над их телами, потребностями и прочим. Представь, демона, которому не страшно ничего? Оборотня, жующего серебро как сладкую вату, и прочие прелести.       — Ясно. Беречь, охранять и не дать никому его ни на что выменять.       — Умница, а теперь пойди выпей чего покрепче и закинься успокоительным. Я тебя не вижу, но от твоего шмыганья, мне не по себе. Веди себя, как положено, даже если никто из нас этого не видит.       — Пошла ты.       Сбросив трубку, еще несколько раз стукнулась головой о стену. С силой выдохнула, поднялась и взглянув на себя в зеркало, подняла подбородок. Выпрямила спину, тряхнула волосами, воскресила свою прошлую версию, выдрессированную матерью.       — Да, вот кто-то, а теперь, давай приходи в себя, и хватит ныть. Бесишь уже.       Отражение ничего не ответило, но этого было достаточно. Захотелось прогуляться, освежить голову. Может, пройтись по улицам, высматривая что-то подозрительное. И никого из братьев брать с собой не хотелось.