Охота пуще неволи

На обочине трассы стоял приметный автомобиль. Черный мерс с блатными номерами. По обе стороны от дороги простирался хвойный лес. Однако одну его сторону ограждал покосившийся забор с предупреждающим знаком – «частная собственность». Около машины курили двое. - Гриш, зачем ты меня сюда притащил? Холодно, поехали домой, - Марк Владимирович попытался было применить проверенный не одним десятком прихотей метод грустных щенячьих глазок и жалобного голоса, но столкнулся с удивительно серьёзным взглядом поверх очков. - Марк, кончай ныть, даже ноля градусов нет на улице. Я тебе предлагал нормальную одежду? - Предлагал, - выдохнул грустно. Действительно, предлагал. Нормальную тёплую одежду для поездки в лес на охоту. Такую, которую надел сам. Но Багдасаров устроил истерику и надевать это отказался. Потому что уродски, потому что непривычно, потому что «да я вообще никогда не мерзну». Гриша бросил взгляд на уже успевшие промокнуть туфли Марка. Они выглядели нелепо в окружении луж, грязи, опавших листьев и бугрящихся корней сосен. Вздохнул. Хотелось бы, может, проучить, да потом самому же лечить его и выслушивать каждый день претензии. - В машине все лежит. Переодевайся быстрее, - пробубнил раздраженно. Не любил, когда планы катились к черту даже в мелочах. Пришлось выгонять из шестисотого водилу и проявлять природную гибкость для того, чтобы переодеться. Пока Марк корчился на заднем сиденье, с трудом сначала стаскивая с себя костюм, а потом с облегчением надевая термобелье и удобную одежду, к лидеру опг Железные Рукава кто-то подошел. Гриша стоял спиной к машине, что-то громко обсуждал с мужчиной, который держался вроде бы свободно и уверенно, но на некоторой дистанции – видно было, что их разделяет очень маленькая, но все же существенная разница в статусах. Багдасаров с первого взгляда безошибочно определил – еще один бандит. И дело было даже не в солнцезащитных очках, мало ли любителей их носить в любую погоду, но в осанке, манере речи. Чего стоило только это «как говорят итальянцы». Марк, привыкший при людях из опг чувствовать себя раскованно, подошел со спины к Грише, положил привычным жестом голову на его плечо, а руки сами уже поползли по спине к бокам. Железняков дернулся, повернулся резко, на лице промелькнуло выражение раздраженности и какой-то разочарованности. Прошептал быстро, едва слышно: «Ты че бля творишь?». И если до этого Багдасаров чувствовал себя немного не в своей тарелке, но в целом с любопытством, пусть и скрываемым, относился к идее поехать на охоту, то в момент, когда он увидел перед собой отчужденное лицо человека, с которым запланировал провести эти выходные, захотелось сесть в машину и уехать обратно в город. Завалиться в родную «Канарейку», напиться и забыться. Понимал, что сам виноват, это еще додуматься нужно – полезть к Грише при чужом человеке, совсем расслабился, нельзя такого допускать, сам ведь понимал. Все-таки члены опг и абсолютно незнакомый мужик – это разные вещи. - В общем, это Рома Малинский. Он тут в свое время участочек приватизировал. Не без нашей помощи, конечно. Знает лес лучше, чем ты Думу. Так что не бойся, с ним не пропадем. Ну а ты, Ром, наверное, видел Марка Владимировича по телевизору-то. Фигура все-таки заметная. Малина был вполне обычным коренастым, крепким мужиком. Видно было, что в лес не гербарии собирать ходит. Может быть, доведись им познакомиться в других обстоятельствах, даже произвел бы приятное впечатление. Багдасарову всегда нравилась сила, а ей от Романа несло за версту. Но в тот момент Марк читал в его глазах неприязнь и одну лишь фразу – «Так и думал, что вы там все голубые». Вслух, однако, он сказал другое. - Видел в новостях. Не думал, что так быстро из тюрьмы выйдете, Марк Владимирович. Как говорят итальянцы, кто за решеткой не сидел, тот политиком не был. Багдасаров не любил вспоминать свое заключение. Приятного в этом было мало, хотя и ничего жестокого ему там не доводилось наблюдать. Лишь серые стены, окошко с решеткой да безвкусная еда. Не та страница жизни, что хотелось бы обсуждать при первой встрече с человеком, которому по роду деятельности как раз бы и стоило провести некоторое время в тюрьме. Марк никогда не был фанатом охоты и рыбалки. Не понимал такого удовольствия и предпочитал покупать все уже готовое, а не добывать своими силами. Но сама идея поехать с Гришей в тайгу на охоту казалась интересной и даже в чем-то романтичной. Он наивно ожидал посиделки у костра, одну сигарету на двоих, пару бутылок самогона на кедровых орешках, баньку и может даже песни под гитару, хотя и не был уверен, что Гриша умеет играть. Жизнь оказалась куда прозаичнее. Они втроём шли через лес, а Марку и вовсе казалось, что ходили кругами. Под ногами чавкала грязь, дул ледяной ветер, временами с дождем. Было холодно и мокро. Даже в специализированной одежде Марк продрог и не жаловался лишь из принципа. Время по ощущениям даже не тянулось медленно, а просто замерло. Будто так и суждено им было теперь ходить вечность по едва заметной тропинке между одинаковыми стволами деревьев. Гриша с Ромой активно беседовали на какие-то непонятные темы. Говорили про охоту, про каких-то общих знакомых, вспоминали старое, строили планы на будущее. Изредка вспоминали и про Марка – задавали пару вопросов по теме, на которые тот отвечал коротко и невнятно. По глазам Гриши, который в коем-то веке снял очки, ведь в лесу нужно было точное зрение, он видел – его стеснялись. Лидеру опг было некомфортно перед лидером конкурирующего опг за то, что зачем-то притащил с собой какого-то несмышленого политика. А во взгляде Романа угадывалась если не открытое отвращение, то как минимум насмешка. Они были настоящими мужиками с нормальными для мужиков темами для разговоров и интересами. А Марк не был таким. Он не ходил в детстве на охоту и рыбалку. Он не служил в армии. Он не основал преступной группировки. Да он и бабу-то в конце концов трахал дай бог, если лет 10 назад. С ним было категорически не о чем говорить. Беседа сошла на нет, когда в грязи обнаружились следы. Теперь они шли молча и напряженно всматриваясь в чащу леса. Даже Марк, до этого глядевший лишь себе под ноги, чтобы не споткнуться об очередной корень дерева и не опозориться окончательно, стал присматриваться. В уже начавших опускаться сумерках однотонные сосновые стволы сливались в единый расплывчатый фон. Марк Владимирович понимал, что увидит зверя, только если тот выйдет прямо перед ним. Примерно так и получилось. Они вышли на оленя, замерли. Рома вскинул ружье, приготовился стрелять. Багдасаров сделал еще шаг, чтобы увидеть животное лучше. Нога неожиданно проскользила по грязи, Марк Владимирович попытался было ухватиться за ветку, но с громким хрустом сломал ее и упал, еще и вскрикнув от неожиданности. Олень тут же совершил прыжок в сторону. Раздался выстрел. Марк вздрогнул. Зверь убежал, не оставляя после себя крови. Мимо. - Блять, ты бы еще младенца с собой притащил, - кинул злобно Роман, сплюнул и пошел обратно. Гриша выдохнул устало, будто действительно был отцом непослушного ребенка, протянул руку, чтобы помочь, но Марк оттолкнул ее. Поднялся сам и так же быстро пошел следом за их проводником, еще более замерзший и пристыженный. Они вышли к дому в тишине. Там Малинский сразу пошел топить баню, а Багдасаров с Железняковым остались ждать. Впервые Марку было некомфортно рядом с ним. Не неловко, не страшно даже, как во время их первых переговоров, а именно некомфортно. Чучела животных на стенах давили на него. Он видел оленя лишь миг, но запомнил этот взгляд. И среди двух главарей опг вдруг начал себя ощущать таким же беззащитным оленем с наведенным на себя прицелом. Марк Владимирович никогда не был ярым противником охоты и защитником животных. Он и мясо ел, и дубленку с воротником из меха носил. Но впервые побывав рядом в момент даже несостоявшегося убийства, понял, что борьбу против охоты можно включать в его предвыборную кампанию. По крайне мере защитники животных будут на его стороне. А что касается охотников, вряд ли кто-то из них собирался за него голосовать в любом случае. - Марк, - Гриша хотел что-то сказать, но утих так же резко, как и заговорил. - Я все понял, - вздохнул Багдасаров, - Извини, что испортил вам охоту. Не переживай, в следующий раз такого не повторится. Больше я сюда не поеду. - Все нормально, - возможно, у него и нашлись бы слова ободрения, но пришел Рома и заявил, что баня готова. Даже после пары кружек пива настроение Марка не улучшилось. Гриша и Роман давно расслабились, смеялись, травили байки и пытались включать в разговор и Марка Владимировича. Тот лишь кидал дежурные фразы и предпочитал молча потягивать алкоголь. Когда мужики ушли париться, он не смог сдержать иронично-ехидной усмешки. Уж очень пикантные ассоциации вызывали доносившиеся звуки ударов веника по телу и вскрики. Мысль о том, что именно такой мужик бы подошел Грише было тяжело игнорировать. Когда они уже втроём грелись, лидер вдруг попросил Малиновского сходить в дом за выпивкой и едой. Мол, а он пока попарит Марка Владимировича как следует. Хотя тот и не был любителем бани, о чем сразу же заявил. Пока Рома с Гришей сидели на верхних полках, Марк, как ребенок, уселся внизу и отказывался подниматься. Ему и так было жарко. - Зря ты его выгнал, я не хочу париться, - Марк остался сидеть внизу и сверлил глазами стену напротив. Он даже вздрогнул, когда сильная рука коснулась его шеи, проползла вверх, скинув банную шапку с какой-то глупой надписью и начала едва касаясь ерошить волосы. Гриша знал, как нравится Марку, и беззастенчиво пользовался своими знаниями. Тот ненавидел щекотку, но от невесомых нежных касаний таял и был готов согласиться на все. - Хорош уже оскорбленную невинность строить. Я понял, что идея с охотой – мой косяк, но не порть остаток вечера своей недовольной рожей. Багдасаров поднял наконец-то недовольное лицо, уже готовый продемонстрировать все матерные слова, что знает, но его запал быстро потух, умело заглушенный поцелуем. Целоваться в бане было непривычно. Очень жарко и мокро. Целоваться в бане, сидя на разных полках, было уже сродни извращенству. Гриша быстро притянул к себе наверх Марка, понимая, что если задержаться в такой позе, то придется еще неделю ходить на массаж спины и носить пояс из собачьей шерсти. Он уложил Багдасарова на полок, а сам навис сверху, не разрывая поцелуй, полез рукой ниже – стягивать простынь, обмотанную вокруг Марковских бедер. - Маркуш, скажи мне, чего ты хочешь? – шепот на ухо. - Тебя, - ни секунды раздумий перед ответом, как обычно. - Спасибо, конечно, но это понятно, а как? – Гриша не удержался, засмеялся, уткнувшись лбом в плечо Багдасарова. - Да мне уже вообще все равно, я устал как собака от твоей тупой охоты. Делай что хочешь, но не заставляй меня шевелиться. Гриша кивнул и медленно сполз ниже. Поднес руку ко рту Багдасарова, даже не озвучив просьбы. Марк был понятливым и Марк умел ртом не только задвигать нелепые лозунги. Куда больше Железняков ценил его владение языком в самом прямом смысле этого слова. Сначала он накрыл пах влажной ладонью, провел вверх-вниз нарочито медленно и плавно опустился на член ртом, вызывая у Марка невнятное мычание. В этот момент открылась дверь бани. - Мужики, а чего вы не… - Пошел нахуй отсюда! – крикнул Гриша не поворачиваясь и не отрывая глаз от лица Марка. Тот был красным и от жары, и от произошедшего. Когда они плелись днем по лесу, он не мог и предположить, что однажды в одном помещении окажется Гриша Железняков с его членом во рту и Роман Малинский с дубовым веником в руках. К счастью, последний быстро заткнулся и исчез из поля зрения, позволяя вернуться к более интересным делам. Глаза Гриши словно искрились весельем и каким-то опьяняющим возбуждением. В раскосых глазах Марка смешивалась растерянность и пошлость. После тяжелого дня, проведенного в тайге на ногах, Багдасарову не понадобилось много времени, чтобы кончить. Да и Гришу вполне удовлетворила буквально пара движений чужой руки. В предбаннике было пусто, но на столе стояла бутылка той самой настойки на орешках, о которой мечтал Марк, и мясная нарезка. И даже сигарета на двоих тоже была чуть позже. Только не она передавалась из рук в руки, а дым изо рта в рот. В доме комната хозяина была деликатно прикрыта, а в зале среди жутких чучел был расправлен диван. Марк был готов к тому, что с утра Гриша вновь будет отстранен и наденет свою привычную маску главаря опг Железные Рукава, кем он, вообще-то, и являлся. Но его встретил все тот же знакомый лишь ему Гриша – ласково гладящий по коленке во время завтрака и не отстраняющийся от прикосновений. - До свидания, Григорий Романович… и Марк Владимирович, – говорил Малиновский на обочине трассы около черного шестисотого. - Приезжайте еще. Охота сейчас особо не идет, но банька у меня хороша, - Роман держался сдержанно, но последняя фраза, сказанная столь же будничным тоном, заставила Марка нервно хихикнуть и пообещать вернуться.