Вишневый Тэ-Тэ

Чонгук сделал все, чтобы не попадаться Тэхену на глаза. Днем он пропадал на стройке, обедать отправлялся не за господский стол, как раньше, а на кухню вместе с прислугой, а вечером прятался в своей комнате. Отсюда создалось впечатление, что Чон и вовсе исчез из жизни поместья Ким. Ну или, как говорили служанки, наконец-то оказался на «своем» месте. Сам же Тэхен несколько дней провел в разъездах, решая рабочие вопросы. Пересечься с Чонгуком за неделю ему удалось лишь однажды, когда садовник позвал во двор, чтобы продемонстрировать деревья для посадки. — Поглядите, какие красавицы, — похвастался мужчина, указывая на мелкие саженцы елей и парочку взрослых лиственных экземпляров с раскидистой кроной, толстым огрубевшим стволом и крупным корневым комом. — Посадим их с южной стороны. Вон там, — садовник указал в сторону посадочных ям, окруженных внушительными холмами свежей земли. Тэхен перевел взгляд в указанном направлении и наткнулся на Чонгука. Мальчишка, весь взмыленный и перепачканный, стоял у самой глубокой ямы и устало опирался рукой на лопату. По его виду несложно было догадаться, кто именно все это выкопал. На рубашке выступили пятна пота, на грубые рабочие ботинки толстым слоем налипла влажная земля, а сам Чонгук в целом выглядел вымотанным и отстраненным. Хорошенькое лицо осунулось, под глазами залегли тени. Он украдкой посмотрел на прибывшего господина и компанию рабочих, а потом быстро опустил голову. — Это не годится, — непреклонно объявил Тэхен садовнику, стараясь не пялиться на Чонгука, как на картину в музее. — Деревья слишком близко к фасаду. Вы что, хотите, чтобы ветки лезли в окна? — с претензией осведомился он и добавил: — Если мне не изменяет память, по плану там вообще должна быть клумба и отступ в несколько метров. Состроил лицо сурового, но справедливого руководителя, и смерил Чонгука безразличным взглядом. Пусть знает, что такое лишиться «особого» отношения. — Ох, и правда! — искренне сокрушился садовник, сверяясь с документами. — Это моя ошибка, господин Ким. Я дал Чонгуку слишком неточные указания, а бедолага полдня копал. Эх, такая работа проделана зря, — запричитал сердобольный работяга, с недоумением изучая строительный план. Только вот Тэхен его не слушал. Он пересекся взглядом с Чонгуком и в очередной раз восхитился двойственностью натуры этого человека. Перед ним предстал уже не тот альфа, на которого он затаил горькую обиду, — ревнивец, манипулятор и самодур, нет, это был маленький невинный ребенок с распахнутыми влажными глазами, призывно приоткрытым ртом и понурой фигуркой. Прелестный. Неисправимый. Дрянной мальчишка Гукки! Почему так умоляюще смотрит? Зачем давит на жалость и предлагает себя? Неужто изображает жертву? Ну конечно! Лишился теплого местечка: не сидит за главным столом, не мнет простыни в господской постели… Тэхену захотелось схватить Чонгука за плечи, встряхнуть так, чтобы искры из глаз, а потом мучить, что есть сил. Кусать больно его вкусную гладенькую кожу, тискать грубо за бока и щеки, ругать самыми бранными словами, чтобы содрогался, вымаливая прощение, весь в слезах и соплях. От этих мыслей стало вконец дурно, и Тэхен в пылу эмоций выдал первое, что пришло в голову: — А все потому, что сначала надо думать, а потом делать! Слова, сказанные столь абстрактно, долетели до нужного адресата. Чонгук рвано выдохнул и отвернулся, прекрасно понимая, что речь вообще не о ямах и елках, будь они неладны. На этом и разошлись. И Тэхен соврал бы, если бы сказал, что ничего не чувствует. Что не разбит на тысячу осколков, не растоптан в пыль. Что не нуждается в том незатейливом внимании, которое дарил ему Чонгук. Без Чонгука в принципе одиноко, будто Тэхен лишился не столько любовника, сколько друга. Возможно, потому что никто прежде не интересовался им так сильно и бескорыстно. При этом Тэхена все чаще посещали всякого рода недружеские фантазии. Он в красках видел, как Чонгук приходит мириться. Как сам Тэхен после долгих уговоров великодушно пускает мальчишку к себе на колени. Прижимает, целует. Сначала целомудренно в глаза и нос, а потом глубоко и страстно в губы, как они делали это в последние разы, изучая новые грани близости. Гук трется об него задом и стонет, как не пристало брутальному альфе. Слезно просит пососать его язык, внезапно бесстыдный и послушный в своем раскаянии. Готов валяться в ногах или даже подставляться. Дурдом какой-то!.. Тэхен спрятал лицо в ладонях, хныча от бессилия. Он прекрасно помнил, какой Чонгук на самом деле упрямый и опасный недоумок, как публично унизил и предал всякое доверие, но все равно с мазохистским наслаждением продолжал представлять, в какой позе мог бы его простить. Во что он, черт подери, вляпался?.. Сколько раз Тэхен отказывал достойнейшим альфам, боясь попасть в зависимость от своего избранника: эмоциональную, физическую, финансовую. И что в итоге? Позволил какому-то недалекому босяку помыкать собой самым унизительным образом. Даже больше! По-прежнему не избавился от него, а всего лишь устроил персональный бойкот. Если бы Чонгук догадался, как тяжело Тэхену его игнорировать, то наверняка бы поиздевался и воспользовался этой слабостью. Он же такой. Или нет? Тэхен тоскливо вздохнул и подпер кулаком щеку. Перед ним на столе лежал чистый лист бумаги, а рядышком конверт, перо и чернильница. Уже час он сидел на террасе, пытаясь написать письмо Хосоку. Очень хотелось извиниться и объяснить все. Но что тут скажешь? «Прости за все, Хосок! Я купил Чонгука для своего брата, наивно полагая, что живого человека с чувствами и характером можно использовать в качестве безвольного средства для сексуальных утех. Даже специально выбрал такого безобидного на вид подростка, чтобы он не скрутил меня в бараний рог при случае, но все равно облажался. Чонгук вылизал меня по дружбе, а я раздвинул для него ноги из жалости. У нас тесное сотрудничество. Взаимовыручка. Признаться, нам обоим это та-а-ак нравится! А на балу мой милый Гукки просто напился и морально надругался надо мной, потому что считает, что я — его собственность. Ох, не следовало заигрывать с ним и потакать его капризам! Спасибо, что остановил Чонгука прежде, чем это кто-нибудь увидел, и я окончательно потерял достоинство. Люблю, ценю, дорогой друг!» Тэхен горько усмехнулся и смял лист. Его взгляд устремился вдаль, на темные пики деревьев, острой кривой разрезающие голубое небо. Там, за садом поместья Ким, простирался лес — мрачный, глухой и бесконечный в своем величии. Порой хотелось уйти туда и заблудиться на веки вечные. Попросту сгинуть. Для Тэхена все ясно, как божий день. Чонгуку здесь не место. В этом городе, в этом особняке, в его жизни. Он должен вернуться домой. Туда, в родные земли, скрывающиеся за этим бескрайним лесом. Невозможно поймать дикого зверя и сделать из него безобидного домашнего питомца. Чонгук губит будущее Тэхена, а Тэхен губит его. В их союзе неизбежен печальный конец: кто-то непременно станет жертвой обстоятельств и потеряет все. Чонгука не изменить. Взять хотя бы случай на балу. Наверняка у них в Диких Землях так заведено: насильно подчинять омегу и пользовать по своему усмотрению. Для Чонгука — это норма. Как можно вытравливать из мальчишки его природу? Да, такую грубую и злую, но все же естественную. Он хочет метить, подавлять, оплодотворять пару, рвать противников, и бесится, когда что-то идет не по плану. Дикий альфа Чон Чонгук создан, чтобы осчастливить трепетную омежку из родных краев, а не развлекать какого-то свободолюбивого и гордого господина из чужой стороны. Пора заканчивать эту авантюру. Отпустить и забыть. И сегодня Тэхен скажет Чонгуку об этом и станет мертв внутри. — Стойте! Куда же Вы? Нельзя так врываться! — донесся негодующий голос Сюзи. Тэхен удивленно вскинул голову. На террасе появился незваный гость, а вслед за ним выскочила служанка. — Господин Ким, я пыталась его остановить, но он не желал меня слушать, — пожаловалась девушка, указывая на нарушителя. Перед Тэхеном стоял младшенький сынок семейства Мин — Юнги собственной персоной, взъерошенный, суровый и решительно настроенный. Ну и ну, какая честь! — Надо поговорить, — неприветливо выдал альфа и неловко поправил школьную сумку на своем плече, несколько теряясь под недоуменным взглядом хозяина поместья. Он даже пару раз моргнул, ослепленный идеально белой блузой Кима. — Чимина дома нет, — предупредил Тэхен, подняв бровь. Он изящным движением отложил в сторону письменные принадлежности и внимательно воззрился на гостя, задумчиво крутя перстень на пальце. — Знаю, я к Вам пришел, — обрадовал Юнги все с тем же смелым выражением лица. Тэхен устало вздохнул, смирившись с неизбежным. Он эмоционально вымотался с Чонгуком: не было сил терпеть еще и закидоны дружков брата. Не тащить же коротышку Мина за ухо через все поместье, чтобы вышвырнуть вон. Пусть уж выговорится, тем более Чимину он небезразличен. — Обедать будешь? — с отеческим снисхождением спросил Тэхен, вспоминая, каким голодным обычно возвращался с занятий брат. Юнги не ожидал такой любезности и слегка стушевался, а затем буркнул что-то вроде «нет, спасибо». — Тогда сделай нам чай, Сюзи. И принеси чего-нибудь перекусить, — распорядился омега и велел гостю располагаться. Мин сел за стол напротив и застыл с неестественно прямой спиной. Его преувеличенно серьезный вид несколько позабавил Тэхена. Парень выглядел так, как будто явился на кровопролитное военное сражение, а получил чай с печеньем. Что же заставило невозмутимого Мин Юнги так суетиться? Очевидно, что Чимин. — Я пришел обсудить одну деликатную тему, — объявил Юнги, стараясь не цепляться взглядом за экзотично привлекательное лицо старшего Кима, его длинные пальцы, унизанные сверкающими драгоценными кольцами, за кипенно-белую шелковую блузу с воротником-стойкой и длинными рукавами. Этот омега был таким непонятным для него. Слишком странным и неестественно красивым, чтобы воспринимать его, как живого человека. Кто вообще способен такого принять и полюбить? Горделивый и холодный, как статуя. Бррр, аж мороз по коже. — Слушаю, — скучающе отозвался Тэхен, складывая руки на груди. Это его первый разговор с потенциальным ухажером брата, и он постарается быть вежливым. — У Чимина скоро начнется течка, — вот это уже интересно. Тэхен нахмурился, а Юнги продолжил излагать свою дерзкую мысль, сердито буравя стол глазами: — Я хочу, чтобы он провел этот период у меня в поместье. Знаю, что я Вам не нравлюсь, господин Ким, и Вы считаете, что моя мать охотится за Вашими деньгами, но я не имею к этому отношения. Меня интересует только благополучие Чимина. В Вашем доме живет неповязанный альфа, и это неприлично, опасно и… Я против того, чтобы Чимин оставался здесь… — О, а в твоем поместье, значит, неповязанных альф нет? — саркастично парировал Тэхен, скептически изучая этого на удивление самонадеянного парня. Неужели Юнги на полном серьезе предлагает ему отдать Чимина в чужой дом под предлогом сохранения чести и достоинства? Ха! Он либо непревзойденный шутник, либо непроходимый тупица. — Я не собираюсь посягать на его честь! — голос Юнги дрогнул, и его щеки запылали. Альфа сам на себя разозлился, весь нахохлился и заговорил строже прежнего: — Давайте откровенно. Я хочу официально просить Вашего благословения на наш союз, но не стану, потому что знаю Ваше положение. Чимин откажет мне из-за Вас. Но молча все терпеть я тоже не собираюсь. — Терпеть что? — уязвленно усмехнулся омега. — То, что Вы никак не можете разобраться со своей личной жизнью, не значит, что Чимин должен страдать, — сообщил Юнги. — Этот альфа, Чонгук... зачем он здесь? Только не лгите мне. — Он здесь работает, — холодно вернул Тэхен, даже не потрудившись проявить фантазию. Что за тон? Откуда эти обвинения? Наглый недомерок! — Когда у Чимина начнется течка, он придет за ним. Вы допустите это? — продолжил допытываться Юнги, вглядываясь в высокомерное лицо напротив. И тут его неприятно осенило: — Может, Вы этого и добиваетесь? — Какое твое дело? — огрызнулся Тэхен. — Ревнуешь? — А ты? — нанес ответный удар Юнги, растеряв любезность. Они сцепились злыми взглядами, молча переваривая сказанное. Сюзи поставила поднос с чаем и угощениями, разбавив гнетущую тишину. Она разлила горячий напиток по чашкам и скорее удалилась, чтобы не попасть под горячую руку. Тэхен молчал, поджав губы. Слова Юнги неожиданно задели его. Если Чонгук вдруг переключится на Чимина, что он почувствует? О боже, внутри зашевелилась какая-то мерзкая ползучая тварь. Зашипела и сплела кольцами свое черное скользкое тело. Вот-вот резко бросится и ужалит. Отравит кровь смертельным ядом, и по венам потечет едкая смердящая зелень. Тэхену стало гадко. Во рту пересохло, желудок сдавило. Быть не может… Он ревнует Чонгука к брату! — Простите, я не собирался грубить, — неохотно раскаялся Юнги, потерев лоб ладонью. Он выглядел обескураженным, но реакция Тэхена его немного успокоила. Кажется, омега был слишком заинтересован в Чонгуке, чтобы допустить его к брату. Это обнадеживало и поражало одновременно. Как вообще этот непробиваемый тип сошелся с диким альфой? Что у них может быть общего? Впрочем, это неважно. — Если Вам так станет легче, то да, ревную, — признался нехотя. — Я не выдержу, если какой-то другой альфа посмотрит на Чимина, не то что… — Юнги с отвращением передернул плечами и взглянул в глаза с поверженным видом, но Тэхен чувствовал, что проиграл здесь именно он. — Я хочу, чтобы Чимин сам выбрал себе пару, а не по вине гормонов или законов приличия. Я не купец, а он не товар, — устало произнес Тэхен, не находя в себе сил воевать с этим отчаянным мальцом. — Предпочтет он тебя или кого-то другого, я не стану препятствовать. Главное — это свобода выбора. Чимин, как и любой омега, имеет на это право. Поэтому я не отдам тебе его сейчас. — Я понял Вас, — Юнги кивнул, отмечая справедливость сказанных слов, но чуть погодя излился новым потоком претензий: — Но все же найдите себе достойного альфу, господин Ким, и тогда Вы дадите Чимину жить спокойно. Всякое может произойти. Обезопасьте себя, пока не поздно. Безусловно, я позабочусь о том, чтобы Чимин не попал в дурную компанию, но я сам не имею никакого желания делить Ваши деньги. — Ты мне угрожаешь? — лениво протянул Тэхен, прекрасно понимая намек. Он знал, что этим закончится. Альфе Чимина достанется состояние семьи Ким, если сам Тэхен не подсуетится и не заключит брак первым. Благородный Мин Юнги, конечно же, не заинтересован пометить Чимина ради жирного куска приданого. — Я лишь говорю, что Вы увлеклись неподходящим человеком, — Юнги покачал головой и, немного помявшись, пояснил: — Чонгук, возможно, и хороший парень, но… — Если у тебя все, то не трать мое время! Выход там, — вспыхнул Тэхен, вставая с места и указывая в направлении двери. Он не собирался выслушивать нотации от какого-то школьника. Ему и без того прекрасно известно, кто такой Чонгук. И что любить его равносильно диагнозу «слабоумие», но это не мешало сходить с ума. И вот докатился! Его жалеет Мин Юнги! — Хорошо, — примирительно согласился альфа, поднимаясь. В целом он остался удовлетворен разговором, хотя и острых углов было немало. Напоследок надо было их сгладить? — Я надеюсь, что однажды мы с Вами подружимся, господин Ким, ведь Вы — самый дорогой человек для Чимина. В любом случае спасибо, что выслушали. — Всего хорошего, — не самым любезным образом спровадил его Тэхен и обессиленно упал на стул. Как только Юнги убрался с глаз долой, он занялся тревожными мыслями о течке брата, а значит, и о Чонгуке. Так, что же получается? Как только феромон Чимина заработает в полную силу, Чонгук наверняка примется волочиться за ним, истекая слюной. Это в природе диких альф, верно? Непременно повязать невинную доступную особь. Как прежде Чон уделял внимание Тэхену, теперь будет уделять другому течному омеге, непокоренному, оттого вдвойне привлекательному. В этих «логических» умозаключениях Чонгук представал самым вероломным и похотливым животным, главное желание которого — пристроить свой огромный толстый член (таким Тэхен его запомнил) туда, где теплее. А ведь когда-то Тэхен так и планировал, но теперь находил подобную перспективу до ужаса отвратительной и даже несправедливой. Он подставлялся этому альфе, принимал его узел, позволял кончать в себя до отказа, показывал свои самые интимные места, слушал его треп, в конце концов… А как неподражаемо Чонгук рыдал в его объятиях, словно маленькая девочка! Ни с кем еще Тэхен не разделял столько откровенных моментов и чувств. И что же, все это — пустяк? Переходный этап между очередным партнером? Теперь этот подлец будет Чимину клясться в любви? А что насчет брата? Тэхен и вовсе забыл о нем подумать! Каково несчастному Чимину? Может еще, они это сделают втроем, сношаясь по очереди или разом? Тэхен сорвался с места в какой-то дикой панике. Его грудь вздымалась от частого дыхания, а руки подрагивали. Вот дерьмо! Омежья сущность словно с цепи сорвалась, подкидывая фантазии одна гаже другой. Хотелось бежать к Чонгуку, чтобы срочно заявить на него свои права. Соблазнить альфу, подставить текущий зад, убедиться, что тот удовлетворен и истощен. «Успокойся, твою же мать. Уймись!» — панически ругал себя Тэхен, вцепившись руками в край столешницы. Ему было стыдно и противно от собственных мыслей и чувств. Что это? Почему никогда прежде он не испытывал чего-то подобного? И как от этого избавиться? Даже спросить не у кого. Еще минут десять Тэхен ломал себя, бранил и уговаривал, стараясь быть сильным и не поддаваться. Отпустило с большим трудом. Кое-как успокоившись, хлебнув остывшего чаю, Тэхен на ватных ногах направился в дом. Скоро вернется с занятий Чимин, не время вести себя, как озабоченный придурок. Надо позаботиться о брате, а потом разгребать свои личные проблемы. Но судьба оказалась к нему жестока. В доме, прямо у лестницы, ведущей на второй этаж, Тэхен столкнулся с Чонгуком. Тот в компании экономки нес старые коробки. — Что тут происходит? — спросил омега, давая дорогу этим двоим. Он неодобрительно глянул на груду пыльных свертков, сундуков и мешков, сваленную на дорогом ковре. Хоть кто-нибудь в этом доме знает цену вещам? — О, господин Ким, добрый день! — приветствовала Вивиан, отирая руки о юбку. — Представляете, у нас на чердаке завелись осы, — восторженно поведала она и указала на своего помощника: — Я попросила Чонгука перенести часть вещей в сарай на заднем дворе. Сегодня потравим проклятых. — Великолепно, — сухо изрек Тэхен и обратил внимание на мальчишку. Тот тихонько стоял, прижимая к груди потрепанную картонную коробку, и старательно отводил взгляд. Боится, поди, в глаза смотреть, бесстыжий. Ну и правильно. Тэхен самодовольно вздернул подбородок. — Чонгукки такой молодец. Мы с ним на раз-два справились, — гордо поделилась Вивиан, в своей обычной манере умиляясь мальчишкой. — Не устал, мой хороший? Коробки-то тяжеленные, — обратилась она к альфе, заботливо потрепав его по плечу. Тэхен громко хмыкнул, закатив глаза. Нашла за что расхваливать! Экономка удивленно подняла брови. — Уж поверь, Вивиан, Чонгук может унести гораздо больше. Просто прибедняется, — Тэхен подошел к куче вещей, схватил один из самых увесистых мешков и с размаху водрузил его поверх коробки Чонгука. Тот слегка покачнулся от тяжести и уставился на Тэхена круглыми глазами. В воздух взметнулось облако пылинок. — Ну вот, так гораздо лучше. Это даже легче, чем девиц на руках катать, — зловредно подметил омега, но радовался он недолго. Чонгук озабоченно оглядел напыщенное лицо господина, резво перехватил свою ношу одной рукой, а второй зарядил ему по шее. Ух! Получился отменный шлепок. Вивиан ахнула. Тэхен в свою очередь пораженно крякнул, хватаясь за место удара. Он даже не успел сообразить, зачем и почему это произошло, как вся та горькая обида, которая сидела в нем, вдруг смела плотину показного безразличия и вырвалась на свободу, лишая голову последней здравой мысли. Теперь еще и бьет! Так, значит? Совсем ничего святого! И вот Тэхен, с плаксиво перекошенным ртом и со слезами на глазах, хорошенько пнул своего обидчика в голень. На тебе за все! — Там была оса! — болезненно взвыл Чонгук, прыгая на одной ноге. Из мешка с грохотом посыпались на пол инструменты. Омега его не слушал, закрывая лицо руками и всхлипывая. Это в самом деле напугало альфу. — Я же просто убил осу, Тэхен! — он кинул вещи на пол и, хромая, добрался до омеги. Перехватил его и обнял, крепко прижимая спиной к своей груди. — Тэ, я сделал тебе больно? Тэ, пожалуйста, не плачь. Я боялся, что она тебя ужалит, — зашептал в самое ухо, чтобы экономка не услышала. — Покажи мне шею, милый, — ласково упрашивал, пытаясь оттянуть высокий воротник, — я тебя не обижу… — зарылся носом в волосы на затылке, пьянея от долгожданной близости и удовлетворенно затихая, будто ребенок, которому дали любимую игрушку. Милый? Не обидит? Серьезно? Да он с ума сошел такое говорить! — Пошел ты, Чонгук! — взбрыкнул Тэхен, чувствуя себя полным идиотом. В носу щипало, глаза жгло слезами, а тело сладко ныло от прикосновений. Какого черта они тискаются прямо посреди гостиной? — Ты меня испачкаешь, отпусти! На белой блузке уже появились некрасивые складки и серые пятна. Объятия Чонгука стоили ему дорого. Как символично! Тэхен вырвался из теплых рук альфы и наскоро привел себя в порядок, постепенно успокаиваясь. Неловко получилось, да еще и на глазах у прислуги. А Чонгук тоже хорош, полез распускать руки и шептать всякие сентиментальные глупости, будто ему можно. Благо Вивиан тактично помалкивала все это время, делая вид, что абсолютно не улавливает драматический смысл произошедшей сцены. — Вы в порядке, господин Ким? — учтиво поинтересовалась женщина. — Может, принести льда? Осы — это очень опасно. — Нормально все, — Тэхен потер шею рукой, собирая мысли в кучу. — Обед уже подан? — спросил он, чтобы скорее перевести тему. — Да-да, проходите к столу, — любезно ответила Вивиан. — Я сейчас позову Чимина. Вы как раз с ним разминулись. — Спасибо, — буркнул Тэхен и отправился в столовую. Он до сих пор чувствовал прикосновения Чонгука и его запах. Как же он скучал. Так же сильно, как и опозорился. С чего Тэхен вообще взял, что Чон со зла решит влепить ему затрещину? Гукки, конечно, тот еще дурачок, но не злой. Как глупо. Тэхен сел во главе стола и отметил одну неприятную вещь. Обед подали на три персоны. О нет! Сюзи по привычке подготовила место для Чонгука. Это будет поистине невыносимо! И бежать поздно. Вивиан уже силком затащила альфу в столовую, настоятельно требуя бросить дела и распробовать блюда, пока не остыли. В тот же момент появился Чимин и плюхнулся по правую руку от Тэхена. — Привет! Что у нас сегодня на горячее? — воодушевленно спросил младший, поднимая крышку супницы. Чонгук поддался уговорам экономки и робко замер у своего стула. Ситуация возникла крайне сомнительная. Он не решался сесть, не получив дозволения Тэхена, но омега упорно не обращал на него внимания, лишь возился с салфеткой на своих коленях. Прогонит или нет? Запретил же попадаться на глаза… — Чего стоишь? — удивился Чимин, не понимая, почему обычно болтливый и активный Чонгук ведет себя, как бедный родственник. — Садись, ну же. Чонгук несмело кивнул и уже начал было опускаться на сиденье, как его остановил голос Тэхена. — Ты руки помыл? — холодно предъявил хозяин дома, не поднимая глаз. Альфа вздрогнул и уставился на свои ладони, с трудом переваривая неожиданный вопрос. Повисла тишина. Чимин озадаченно захлопал ресницами, переводя взгляд с брата на Чонгука и обратно. Оба вели себя странно. — Помыл, — почему-то виновато отчитался Чонгук, теребя этими своими мытыми руками обивку стула. — Чудесно, — равнодушно бросил Тэхен и принялся наливать себе суп. Чонгук коротко улыбнулся Чимину и сел за стол. Каждое его движение было скованным и осторожным, будто альфа хотел казаться меньше и незаметнее, тем временем Тэхен демонстративно его игнорировал. Сидел прямой, как стрела, и царственно размешивал свой суп. В какой-то момент Чонгук нечаянно уронил ложку в тарелку, и омега недовольно закатил глаза, беззвучно прошептав что-то вроде «о боже». — Вы поругались, — догадался Чимин, расстроенно опустив уголки рта. Ему нравилось, как оживлялся Тэхен в присутствии Чонгука, как Чонгук веселил их обоих, в целом было здорово жить такой вот «семьей», а теперь атмосфера единения и дружбы пропала. — Что? С чего бы? — уклончиво ответил Тэхен и тут же сменил тему: — Передай-ка мне салат. — А вот и не передам! — упрямо заявил Чимин. — Гукки попроси, Гукки ближе сидит, — он недовольно засопел, а Чонгук тут же подал салат Тэхену, по-прежнему избегая смотреть в глаза. — Да вы, как вернулись из Сеула, вообще перестали собираться вместе. — Я просто уезжал по делам! — всполошился Тэхен. — Я работал, — одновременно с ним подал голос Чонгук, и они оба замолкли, слегка смутившись своей слаженности. Чимин негодующе вздохнул. Он знал Тэхена, как облупленного. Кому братец пытался вешать лапшу? — Не знаю, что у вас произошло, но помиритесь скорее. Я очень скучаю по вам обоим, — искренне поделился Чимин, осуждающе оглядев парочку. Тэхен опустил глаза, а Чонгук натянуто улыбнулся. Продолжили они в тишине. Чимина хватило ненадолго. — О, это у тебя пирожок с вишней? — поинтересовался он у Чонгука. Чонгук кивнул, разглядывая начинку, вытекающую из оставшейся половинки. — Дай попробовать, — попросил омега и потянулся через весь стол, чтобы оттяпать кусочек сдобы. Чонгук охотно с ним поделился, сам продолжая жевать. «Еще?» — невнятно произнес, и Чимин кивнул, получая новую порцию из рук альфы. Он ненароком облизнул чужие пальцы, измазанные вишневым джемом, и довольно замычал. Немыслимо! Чонгук тут же потянул их в рот, а Тэхен захлебнулся грязным воспоминанием о том, как эти пальцы однажды побывали внутри него. Тут же бросило в жар, и он с тревогой уставился на этих двоих. Чонгук что, ухаживает за Чимином в том самом плане? Кормит омегу перед течкой? Или это просто дружеский жест? Они так хорошо ладят, не испытывают и толики той неловкости, которая случается у него с Чонгуком. В груди неприятно кольнуло, а Чимин как будто услышал его мысли. — Я в последнее время так много ем, — пожаловался с набитым ртом. — Никогда такого не было. — Тебе нужно оставить занятия в школе, — озабоченно проговорил Тэхен, откладывая приборы. — Я попрошу временно перевести тебя на домашнее обучение. — Ну не-е-ет, — раздосадованно протянул Чимин, надувшись. — Я не хочу один тут маяться, Тэхен. Там мои друзья. Ты что, боишься, что у меня течка случится прямо в классе? Какие еще, мать их, друзья? Втрескавшийся по уши Мин Юнги? Тэхен выразительно глянул на брата, а тот лишь беззаботно пожал плечами: — Что? Я уже не стесняюсь об этом говорить. Течка-течка, у меня будет течка, — саркастично пропел младший и уткнулся локтями в стол, подперев ладонями щеки. На его лице отразилась вселенская печаль. — Да, именно этого я и боюсь, — серьезно подтвердил Тэхен, повысив голос. Он был на взводе. — Ты думаешь, что это шутка какая-то? Посидишь дома, никуда твои друзья не денутся. — Ну и сколько сидеть? Неделю? Месяц? Мы же не знаем, когда это начнется, — возмутился Чимин. — Я теперь должен постоянно жить в страхе и прятаться? Вздор какой-то! Чего ты так паникуешь? Ты вон четыре года справлялся без альф, и все было отлично. — Чимин, это не так просто, ты же знаешь! — разочарованно воскликнул Тэхен, поражаясь эгоизму брата. — Думаешь, ты один такой сильный? — продолжил упрямиться младший омега, не в силах остановиться. Лишаться социальной жизни ему ой как не хотелось. — Я уверен, что успею добраться до дома. Всего-то потерпеть… — Чимин! — неожиданно гаркнул Тэхен, от чего все за столом вздрогнули. — Ты хоть знаешь, что было со мной в первый раз? Все случилось на улице, и какой-то прохожий бета чудом успел оттащить от меня незнакомого типа. Этот альфа так вцепился, что порвал на мне одежду, — с отвращением излился омега, смотря перед собой и ничего не видя. — Ты не говорил… — промямлил Чимин, испугавшись неожиданной вспышки гнева брата. Чонгук перестал дышать, с тревогой наблюдая за Тэхеном. Его омега пребывал в эмоциональной агонии второй раз за день. Ну и чья это вина? — Нет ничего хуже этого состояния. Полная беспомощность, — запальчиво продолжил Тэхен, будто его не прерывали. — Ты как будто заперт в своем теле, не можешь управлять им, и тебя пользует каждый, кому вздумается. Отныне ты никто и ничто, просто бесхозный кусок мяса. Достанешься тому, кто первый схватит. Этого ты хочешь? — едко закончил он, а Чонгук весь сжался под этой тирадой — слова омеги хлестали его, словно розги. — Но теперь все хорошо? — осторожно спросил Чимин, заботливо касаясь руки брата. — Ты больше не чувствуешь себя беспомощным? — он кивнул в сторону Чонгука. — Теперь у тебя есть Гукки. — Это… — растерялся Тэхен и уставился на не менее шокированного альфу, будто надеялся, что тот как-то прокомментирует их отношения. Мол, да, господин Тэ-Тэ ложится под него исключительно по собственному желанию и с большим воодушевлением. Все, как врач прописал! Заметив общее смятение, Чимин решил не дожидаться ответа: — Хорошо, я буду заниматься дома, — объявил, — но можно Чонгук составит мне компанию? Одному так скучно. — Я плох в учебе, — почесав затылок, поделился Чонгук и вопросительно глянул на Тэхена. — У меня есть уроки музыки, — заманчиво оповестил Чимин и хитро улыбнулся. Чонгук заинтересованно заерзал. — Да пожалуйста. Занимайтесь сколько влезет, — пошел на уступки Тэхен, но все же добавил, обратившись к альфе: — Но от работы тебя это не освобождает. — Да, конечно, — кивнул Чонгук, разглядывая омегу чуть дольше положенного. Ему не нравилось бледное лицо Тэхена и его скачущий эмоциональный фон. Между ними все очень плохо, и это действительно приносит боль. — Передайте Сюзи, чтобы подала мне кофе в кабинет, — Тэхен поднялся из-за стола, пожелал всем приятного аппетита и отправился в рабочий закуток, где он мог спрятаться от своей безумной личной жизни за кипой бумаг и горой дел. Тэхен добрался до кабинета, сел за рабочий стол и завис, уставившись в одну точку. Он намеревался распрощаться с Чонгуком, но тот продолжал намертво вплетаться в его жизнь. Сегодня обед за одним столом, завтра мальчишка будет проводить время с Чимином, после они снова окажутся в одной постели, потому что накроет нужда. Больше нельзя откладывать. Надо рубить одним жестоким точным движением. Но где найти силы? В дверь постучали, и Тэхен вздрогнул. Наверняка это Сюзи. — Войдите, — устало бросил омега, хватаясь за первый попавшийся документ и принимаясь бездумно его разглядывать. Пред ним на стол опустился поднос. — Твой кофе, — раздался мягкий голос Чонгука совсем рядом. Что за шутки? Тэхен оторвался от изучения бумаг и поднял голову. В самом деле кофе ему подал Чон. Альфа отступил на шаг и сцепил руки в замок, со смиренным видом ожидая реакции. — С каких пор ты записался в прислуги? — только и смог выдать Тэхен, слишком удивившись внезапному появлению Чонгука в своем кабинете. Впервые за последнее время они остались наедине и говорили напрямую. Это несколько пугало. — Сюзи была занята на кухне, я вызвался помочь, — с застенчивой улыбкой пояснил Чонгук, потирая шею. Тэхен вперился взглядом в его обнаженные ключицы, виднеющиеся в широком вырезе рубашки, и сглотнул вязкую слюну. — В следующий раз занимайся своим делом. Я не за это тебе плачу, — отстраненно напутствовал омега и потянулся к кофе. — Что-то еще? — деловым тоном осведомился он, поднося чашку к губам. — Да, — Чонгук глубоко вздохнул, решаясь на что-то. — Пожалуйста, накажи меня, Тэхен. Рука Тэхена дрогнула, горячий кофе выплеснулся ему на пальцы, на блузу, на брюки, даже на стол попало. Ужас какой-то! Омега вскрикнул, выругавшись, и уронил чашку на пол. Пальцы нещадно пекло. «Тэхен!» — испуганно выпалил Чонгук и кинулся к нему, перехватывая пострадавшую руку и приникая к ожогу губами. — У-у-у, да что же ты творишь?!.. — стыдливо взвыл Тэхен, запрокидывая голову вверх, чтобы не смотреть на то, как альфа стоит на коленях между его разведенных ног и старательно вылизывает его пальцы, самым примитивным животным методом успокаивая боль и заживляя. Чонгук предусмотрительно вцепился в бедра омеги, не давая даже рыпнуться. — Все, достаточно! — захныкал Тэхен, отнимая ладонь. Пошлость происходящего зашкаливала. Тело прекрасно помнило, чем заканчивались такие лечебные облизывания в исполнении альфы, и тиранически выпрашивало большего. — Где-то еще болит? — обеспокоенно спросил Чонгук, разглядывая испачканные брюки омеги. — Нет! — в панике пискнул Тэхен, боясь оказаться без штанов. — И что, скажи на милость, значит твое «накажи меня»? Ты совсем с катушек слетел? — обвиняюще прикрикнул, всплеснув руками. Его штормило и мотало, эмоции захлестывали, переворачивая и утягивая на дно. А тем временем виновник бури тяжко вздохнул и плюхнулся задом на пятки, продолжая сидеть у ног господина, словно нищий, выпрашивающий милостыню. — Прости, я больше не могу прятаться от тебя, — наконец вымученно произнес, потерев ладонью глаза трогательным детским жестом. — Не могу видеть твое безразличие и изображать, что между нами ничего нет. Я думаю о тебе постоянно и… — Чонгук, не надо, — мученически протянул Тэхен, но альфа жестом попросил его помолчать. — Знаю, что бы я ни сказал в свое оправдание, как бы ни извинялся, ты не простишь меня. Это справедливо, поэтому я готов сделать все, что ты скажешь. Вытерпеть любое наказание. Просто дай мне возможность искупить вину, — пылко взмолился Чонгук, с самым отчаянным и жертвенным видом цепляясь за ноги своего «хозяина». Он чувствовал себя жалко и вместе с тем испытывал несказанное облегчение от того, что дорвался до общества омеги и выплеснул на него все свои страдания. — Все, что угодно? Наказание? — пораженно выдохнул Тэхен, пребывая в полнейшем раздрае. Его пробрало нервным смехом. Мальчишка, верно, спятил? — А если я нацеплю на тебя ошейник с поводком, велю ходить по дому на четвереньках с голым задом, лаять и есть с пола? А? Или тебе предпочтительней получить плетей, может быть?! — выпалил он сорванным голосом, до побелевших костяшек впиваясь пальцами в подлокотники кресла. За кого Чонгук его держит? Альфа нахмурился и на удивление принялся на полном серьезе обдумывать предложенную перспективу. — Ну, если дома никого не будет… — рассудил он, и тут же получил от Тэхена подзатыльник. — Ты совсем дурак, Чонгук? Никогда на такое не соглашайся! — Мне, кроме тебя, никто и не предложит, — понуро отозвался альфа, прекрасно понимая, что его глупая попытка получить прощение омеги с треском провалилась, но ему больше нечего было дать. — Не могу поверить! Просто в голове не укладывается! — задыхаясь от возмущения, выпалил Тэхен. — Ты серьезно считаешь, что мне будет приятно, если я сделаю тебе плохо? — с болью закончил, вцепляясь пальцами в грудь в районе сердца. Разве он дурно обращался с Чонгуком? Издевался над ним или ругал? Почему же мальчишка представляет его таким жестоким и бесчувственным? — Наверное, я сам хочу себя наказать, — отрешенно поведал альфа, смотря куда-то в сторону. — Я сильно обидел тебя, стараясь удержать. Ты все еще не мой, Тэхен. Ты можешь ускользнуть, тебя могут отобрать. Мне сложно жить в таком страхе, но знаю, что большего не смогу заслужить. Я просто хочу быть с тобой рядом… — Как ты себе это представляешь, быть вместе? — горестно спросил Тэхен, задирая голову, чтобы сдержать слезы. Чонгук подался вперед, принимаясь трепетно целовать его ладони, жаться к животу и оглаживать бедра в диком желании быть ближе. Чувствовать каждой клеточкой. Срастись в единое целое. — Не молчи, ответь, — взмолился омега, принимая его ласки с беспомощной покорностью. — Быть частью твоей жизни. Как угодно, любым образом, —прошептал Чонгук чувственно и вместе с тем сломленно. — Просто дай мне шанс заслужить твое прощение. Тэхен зарылся пальцами в его волосы, поглаживая нежное местечко у самого уха. Альфа прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Ничего он не продумал, все так же бросался в омут с головой, а реальные проблемы возлагал на чужие плечи. Такой наивный ребенок. Ни капли не удивительно и даже не разочаровывает. — Тебе не нужно получать мое прощение. Я давно простил тебя, — признался Тэхен. Он и правда не мог злиться так долго. — Чонгук, ты должен вернуться домой. Эти слова прозвучали, как смертный приговор. Чон открыл глаза и неверяще глянул на омегу. Он чувствовал, как Тэхен страдает и мечется, но это не помешало, выходит, сделать столь жестокое заявление. — Что ты такое говоришь? — Тебе больше нет смысла здесь оставаться, — судорожно выдохнув, продолжил Тэхен. — Я отменяю наш договор. Ни я, ни Чимин больше не нуждаемся в твоих услугах. Ты свободен, Чонгук. Альфа грустно хмыкнул и отпрянул, снова усаживаясь на пол. — Ты, наверное, уже не помнишь, но в самый первый день я сказал, что мы не сможем расстаться. Ты — мой истинный, Тэхен, — Чонгук меланхолично улыбнулся. — Я чувствую твои эмоции, я способен заживлять твои раны, твой вишневый запах идеален для меня. Ни с кем больше такого не было. Моя мать говорила, если я встречу истинного, то ни при каких условиях не должен его отпускать, ведь это — великая ценность. Да я бы и не смог. Знаю, тебе сложно меня принять, потому что я не оправдал твоих ожиданий, — Чонгук поднял на него глаза, полные раздирающей душу тоски. — Да, я не хочу верить, что это — истинность. Я не так ее представлял, — не без труда признал Тэхен, чувствуя, как эти слова обличают его инфантильную натуру. Он романтизировал отношения своих родителей, которые были истинной парой, но никогда не задумывался, а каково оно — встретить истинного. Оказывается, вот так. Позорно и прозаично. Омега закрыл лицо руками и продолжил чуть не плача: — Но дело далеко не в этом. Мы не можем быть вместе. У меня есть обязательства, Гукки. Ты же знаешь, что я должен вступить в брак. — Все эти дни ты был с ним? — обманчиво спокойно задал вопрос Чонгук. — С кем? — не понял Тэхен, нахмурившись. — С Хусоком этим твоим, — пренебрежительно бросил альфа, наморщив нос. — Или как там его? — Хосоком? — переспросил Тэхен и фыркнул. — Нет конечно, он же в Сеуле. Что за бред? — Я много размышлял, не спал ночами. Продумывал варианты, — начал Чонгук серьезно. — Ты мог бы заключить с ним брак и продолжить видеться со мной. Да, мне было бы невыносимо, но я бы попытался смириться. И почти себя уговорил, но потом понял, что нет. Не получится. Если бы я почувствовал на тебе его запах, то нашел бы его и убил, — шокированно, словно сам только что осознал это в полной мере, произнес мальчишка, широко распахивая свои черные глаза. — Понимаешь? Насмерть. — А как же еще, — глупо вставил Тэхен, холодея. Перспектива вступить в брак с Хосоком и изменять ему с Чонгуком настолько впечатлила его, что он даже не сообразил, о какой такой смерти речь. — Я никогда никого не бил даже. Но я точно знаю, что его я убью, — повторил альфа еще более уверенно и жутко. — Это сильнее меня. Это… как голод или сон. Мне жаль, что я такой, что не достоин тебя. Но, прости, я не уйду. Без тебя ни за что, — непреклонно закончил он и упрямо задрал голову. — Чонгук, ничего не изменится, — обессиленно проговорил Тэхен, кусая губы. — Не заставляй меня вышвыривать тебя вон силой, — вышло слишком жалко, чтобы воспринимать эти слова, как реальную угрозу. — Только если так, — заключил Чонгук. Они замолчали, смотря друг другу в глаза тяжелым долгим взглядом. Первым не выдержал Тэхен. — Оставь меня, — хрипло попросил он, отворачиваясь к столу и хватаясь за лоб. Сил больше не было. Чонгук не стал перечить, молча поднялся и ушел, оставив после этого разговора еще больше вопросов, чем прежде.

***

В поместье Ким воцарился обманчивый мир. Чимин и Чонгук большую часть времени проводили на общих занятиях, пытая преподавателя и мучая рояль. Тэхен днями просиживал в своем кабинете и часто слышал их довольные голоса, смех и мелодичные звуки инструмента. Какая идиллия! Они так спелись. Сидят рядышком, голова к голове, шепчутся, шутят. Прямо лучшие друзья! Должно быть радостно, но было завидно. И да, они продолжали втроем обедать за одним столом, любезно желать друг другу «доброго утра» и «приятных снов», но на деле ничего не изменилось. Тэхен так и не написал письмо Хосоку, чувствуя перед ним дикую вину и стыд. И с каждым днем все больше. Но упорно откладывал это столь неприятное для него дело, где-то в глубине души боясь этим письмом окончательно и бесповоротно отвратить от себя друга... Или же потерять шанс на выгодный брак. Чонгука Тэхен тоже избегал, но зато частенько получал о нем удивительно положительные отзывы. Малыш Гукки и на стройке отличился, и на кухне стал исполнять кулинарные шедевры, и люстры перемыл. Мастер на все руки! Но что именно всем этим трудоголизмом Чон пытался доказать, было решительно непонятно. Наверное, то, что человек он — хороший, а работник — незаменимый. Без него весь дом развалится и хозяйство придет в упадок. Тэхен должен быть польщен и впечатлен. Нельзя такого выгонять! Хотя не выгонял он его только по той причине, что Чонгук есть Чонгук, а Тэхен есть трус и слабак. Но долго так продолжаться не могло хотя бы потому, что течка Чимина неотвратимо приближалась. Тэхен отмечал все признаки. Младший омега стал слаще пахнуть, много ел и капризничал, требовал внимания и прикосновений. Он неосознанно льнул к Чонгуку и частенько приходил к Тэхену перед сном, чтобы понежиться в его объятиях. Тэхен любовно прижимал брата к себе и всякий раз ревновал и наслаждался одновременно. Младший пах не только своим природным запахом малины, но и Чонгуком, с которым миловался днями напролет, тоже. Тэхена это без сомнения заводило во всех смыслах, потому он тихонько страдал и ненавидел себя за то, что был не в состоянии полностью отдаться проблемам Чимина, а зацикливался на своих собственных. Разве можно было после этого называть себя хорошим братом? И, как оказалось, хорошим Тэхен никогда и не был. Это стало совершенно ясно одним прекрасным днем, когда под гнетом реальности эфемерный розовый мир, созданный им, оглушительно рухнул и обнажил истинное нутро. — Давай поиграем в мяч! — воодушевленно предложил Чимин, без стука ворвавшись в кабинет брата и усевшись прямо на стол. Он ослепительно улыбнулся и замахал ногами. — Мы уже не дети, Чимин. Какой еще мяч? И ты сел на мои документы, — укоризненно откликнулся Тэхен, вытягивая бумаги из-под пятой точки неугомонного братца. Он поправил очки на носу и снова погрузился в работу. В последнее время дела не ладились. Местные альфы-толстосумы все чаще отказывали ему в сделках, не доверяя одинокому омеге с подозрительной репутацией. Пока не критично, но ничего хорошего это не сулило. — При чем тут дети? Просто хочется развеяться, — обиженно протянул Чимин и мечтательно продолжил: — Натянем сетку на заднем дворе, как раньше. Поиграем два на два. Последние теплые деньки остались, потом сплошь дожди. Давай, не будь тухлым дедом, Тэ, — он легонько толкнул брата в плечо, отвлекая от составления письма. — Полагаю, ты не отстанешь? — Тэхен отложил перо и многозначительно глянул на младшего. — Не-а, — подмигнул Чимин и спрыгнул со стола. — Зови Чонгука. Он ушел на стройку. А я побежал за Сюзи. Встретимся во дворе! — и умчался прочь на поиски мяча и компании. Тэхен стянул с носа очки, утомленно вздохнул. Пригласить Чонгука, значит? О, ему так это нравится. Сущее наказание! Впрочем, то радостное волнение, которое скручивало живот, действительно доказывало, что ему в некотором смысле будет приятно повидать Чонгука. Заговорить под каким-то сомнительным предлогом, отвлечься от работы. Тэхен ни на минуту не переставал скучать и бояться, что любой самый незначительный контакт с альфой сорвет с него маску отчуждения. Но Чонгука нигде не было. Дом для прислуги был пуст, участок перед ним тоже. Тэхен остановился на мощеной каменной дорожке меж груды кирпичей и куч песка, не зная, куда идти дальше. Неожиданно его внимание привлек скрип двери. Ржавые несмазанные петли пропели свою противную песню, омега обернулся и увидел, что из маленькой деревянной пристройки, сооруженной для рабочих в качестве летнего душа, вышел Чонгук. — Ты что там забыл? — сходу предъявил Тэхен, преградив мальчишке дорогу. Тот поднял голову, изучил фигуру омеги долгим тягучим взглядом и принялся вытирать мокрые волосы полотенцем. — Мылся, — поведал он. Тэхен только сейчас заметил, что Чонгук стоит перед ним в одних штанах. Обнаженный по пояс. Красивый. — А ты? — Ч-что я? — нервно выдал Тэхен, будто защищаясь от нападения. Сердце понеслось вскачь по кочкам и ухабам. Ему вдруг стало очень и очень горячо внизу живота. — Что здесь делаешь? — с лукавой улыбкой поинтересовался альфа, ступая навстречу. Подул легкий ветерок, пуская по обнаженной коже мурашки. — Тебе холодно? — следом спросил Чонгук и опустил ладонь на грудь омеги, мягко огладил большим пальцем напряженный сосок, обрисовавшийся под белой тканью. Тэхена сладко выгнуло, и он отпрянул, потея и путаясь в мыслях. Альфа не спускал с него глаз, облизывая губы. Они уже неосознанно обменялись возбуждением, заводясь вдвойне. — А тебе не холодно мыться на улице? И вообще, это же душ для рабочих, — продолжил нападать омега, ведя плечами. — Здесь не так уж и плохо. Освежает, — Чонгук обернулся, демонстрируя неказистое строение, венчаемое бочкой с водой. — Хочешь, посмотрим вместе? — вдруг предложил альфа и в своей дерзкой манере натянул щеку языком. Его зрачки расширились, а тело источало влекущий жар. — Вдвоем? — сам не зная почему, уточнил Тэхен, разглядывая приоткрытую дверь. Ему просто нужно было что-то сказать, а Чонгуку хотелось что-то ответить. Альфа подошел почти вплотную. — Больше никого, — пообещал он, укладывая руки на бедра Тэхена. Их обоих повело, и Чонгук с наслаждением выдохнул в губы омеги, испытывая что-то сродни помешательству. — Боже, — низко простонал он, вжимаясь своим напрягшимся членом в пах Тэхена. Тэхен на высокой ноте проскулил в ответ и спешно отстранился, переваривая случившееся. Как же они изголодались, что сошли с ума за минуту? Чонгук предстал перед ним такой непристойный, грешный, глаза заволокло дымкой вожделения, в штанах крепко стояло, выпирая самым неприличным образом. Хотелось обхватить это возбуждение, взвесить в руке и сжать. А ведь Чонгук первый начал! Как давно мальчишка стал таким смелым? Ах да, тогда, когда Тэхен пошло залип на его тело, выдав себя с головой. Настолько хорошо, что уже даже не стыдно. Они не станут это обсуждать, нет. — Пойдем играть в мяч, — невпопад выдал Тэхен, одобрительно закивав самому себе. Мол, да, молодец, говоришь по делу. — А? — очнулся Чонгук, стыдливо прикрывая стоящий колом член полотенцем. — Мяч, — повторил Тэхен смущенно, понимая, что несет какую-то потешную околесицу. — Чимин позвал поиграть в мяч. Приходи на задний двор. Я… мы будем ждать тебя. Хорошо? — спросил он неуверенно. — Я обязательно приду. Дождись меня, — взволнованно ответил Чонгук, как будто омега звал его не в мяч поиграть, а по большой любви бежать из города. — Здорово, — улыбнулся Тэхен, пятясь назад. — Я пойду тогда. — Тэхен! — вдруг остановил его Чонгук очень встревоженно. Омега обернулся. — Минут десять, — сконфуженно добавил он, и Тэхен непроизвольно опустил взгляд вниз, на его проблему, все еще вздымающую ширинку штанов. Вот оно что… — Не торопись, — успокоил его Тэхен, сам сгорая от стыда и млея от удовольствия. Так тепло внутри, уютно, как будто он весь продрог и выпил горячего сладкого чая. Чонгук, его желание, твердый член… Хотелось, тянуло до изнеможения. Все, довольно! Тэхен опустился прямо на траву, с умилением наблюдая за тем, как Чимин вместе с Сюзи возятся со старой дырявой сеткой, пытаясь натянуть ее между забором и деревом. Чимин, весь такой миленький и цветущий, смеялся, дразня служанку своими шалостями: то веревку уронит, то закрепит сильно высоко. Сюзи грозила омеге пальцем и обещала в пух и прах обыграть в предстоящем сражении. «Как же я тебя люблю», — еле слышно прошептал Тэхен, обращаясь к брату, и подставил лицо солнцу. Да, и правда погода чудесная, хоть и осень. В воздухе уже чувствуется колкая прохлада, а листья на деревьях меняют краски. Природа умирает и обещает воскреснуть вновь, как и Тэхен с его переменчивым сердцем. — Чонгук, мы с тобой в одной команде! — помахав рукой альфе, обрадовал Чимин. — Давай их порвем! — Обязательно! — усмехнулся тот и прошел мимо Тэхена, незаметно коснувшись пальцами его затылка. Омега удивленно открыл рот, пытаясь понять, почудилось ему или нет. — Кстати, Тэ ужасно играет, — весело сообщил Чимин, поднимая мяч с газона. — Эй, ничего подобного! — фыркнул Тэхен, вставая рядом с Сюзи по другую сторону сетки. — Я просто поддавался тебе, чтобы ты не ревел. — Ну тогда лови! — засмеялся младший и подал мяч красивым сильным движением. Игра началась, и Тэхена отпустило. Все проблемы вдруг исчезли, ушли на второй план. В голове стало пусто и легко. Просто свежий воздух, адреналин и свобода. Голубое небо над головой, рядом семья и друзья. И, казалось, это счастье разделяют все. Сюзи то и дело подвязывала свою длинную юбку и громко и смешно ругалась, когда длинный подол снова и снова попадал ей под ноги. Чимин скакал, словно кузнечик, и мешал Чонгуку, пытаясь перехватить подачу. Ну а сам Чонгук пару раз так сильно зарядил по мячу, что его пришлось искать в другом конце сада. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Внезапно и неприятно. Неожиданно Чимин пропустил очередной бросок, покачнулся и тяжело осел на траву. Чонгук кинулся к нему, подхватывая. Омега весь сжался в комочек, рвано дыша. — Чимин, в чем дело? — Тэхен нырнул под сетку и опустился на колени напротив брата, с тревогой вглядываясь в испуганное лицо, горящее нездоровым румянцем. — Кажется, мне плохо, — растерянно проронил Чимин и, словно слепой котенок, прижался к Чонгуку, утыкаясь носом в изгиб его шеи. Альфа озабоченно нахмурился и накрыл ладонью белокурую голову, успокаивающе поглаживая. Омега притих, немного расслабляясь, но его тельце продолжало судорожно вздрагивать. Чонгук выжидающе посмотрел на Тэхена, не зная, что делать дальше. Началось. — Отнеси его в спальню, — приказал Тэхен, вставая на ноги. Все очень и очень плохо. И хотя он и был сильно обеспокоен здоровьем брата, все равно не смог не отметить то, как Чонгук, обыкновенно ведомый и податливый ребенок в их отношениях, властно и решительно обходится с Чимином, омегой куда меньше, слабее и неопытней его самого. Так и должно быть, правда? — Все будет хорошо. Держись за меня, — сказал Чонгук Чимину и поднял его на руки, как пушинку. Тэхен проводил их тревожным взглядом. — Сюзи, отправляйся за доктором Свонном. Скажи ему, что это очень срочно, — велел он сурово. — Я мигом, — со всей ответственностью кивнула девушка и бросилась к дому. Да, Чимину срочно нужен врач. Свонн осмотрит его и хотя бы определит сроки. Если это не ложный позыв, то ближайшие несколько дней будут похожи на ад. С этими мыслями Тэхен решительно направился в дом, в свою спальню, и принялся судорожно рыться в ящиках комода в поисках лекарств. У него остались успокаивающие травы, которые он покупал для себя по рецепту Свонна. Да, отваров хватало совсем ненадолго, но все лучше, чем ничего. Тэхен откопал со дна ящика бумажный пакетик с пахучими листочками и застыл, хмуро размышляя о своих дальнейших действиях. Позвать Юнги? Нет, исключено. Он не доверит Чимина этому проходимцу. Прибегнуть к помощи Чонгука омега и вовсе не подумал, ведь Чон как бы его… Тэхен сам поможет брату. Останется с ним на время течки. Это не новость, что иногда в семьях старшие омеги помогали младшим. Конечно, Тэхен не альфа, чтобы полностью унять жажду тела, но даже целомудренные объятия и прикосновения в этот нелегкий период способны приглушить желание, приносящее нестерпимую боль. Пришло время прибегнуть к этому методу. Оставлять Чимина в одиночестве совсем не хотелось. Тот этого не заслужил. Задумчиво разглядывая в своих руках пакетик с травами, Тэхен добрел до комнаты брата, отворил дверь и застыл с открытым ртом, так и не сумев вымолвить и слова. Он вдруг потерял дар речи, способность дышать, мыслить и желание жить. Нет, не произошло ничего такого, что могло бы стать действительно смертельным, просто шокирующее откровение. То, что он заслужил. Чимин и Чонгук целовались. Именно так. Это нельзя было истолковать как-то иначе. Их губы несомненно соприкасались. Его любимый брат, такой хрупкий, безоружный в своем неконтролируемом желании, лежал посреди постели с разведенными ногами, отчаянно прижимая к себе альфу. Чонгук навис над ним, одной рукой упираясь в подушки, а второй в грудь омеги, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе. Столь естественно и откровенно. Оу… Так бывает. Сердце больно ударило в горле: раз-два и затихло. Перед глазами пелена, кажется, от слез. Никто в этом не виноват. Никто никому ничего не должен. Только вот Тэхен бежит, не разбирая дороги перед собой: вниз по лестнице, напрямик через сад к маленькой калитке на заднем дворе, оставляет позади поместье и попадает в темную прохладу леса. Под ногами пружинит подстилка из серых листьев и еловых иголок, в лицо бьет ветер, а впереди нескончаемые деревья, кольями вздымающиеся ввысь, пронзающие небо насквозь. Тишина и покой, только глотку раздирает всхлипами, а по щекам течет соленая влага. Тэхен так сильно влюбился, что хочет умереть. Он цепляется пальцами за шершавый ствол дерева и горько, отчаянно смеется. Глупец. Какой же он глупец! — Тэхен, остановись, умоляю! — ударяет в спину знакомый голос, но омега бежит дальше. Падает, пачкая колени и царапая ладони, поднимается, петляет меж деревьев и попадает в капкан сильных рук. Чонгук схватил его крепко, даже грубо. — Отпусти меня! — зло крикнул Тэхен, выворачиваясь, словно уж. — Пожалуйста, Тэхен, выслушай меня! — обреченно взмолился Чонгук, задыхаясь. — Все не так, как ты думаешь. — Вернись и закончи! — резко оттолкнув от себя альфу, оглушил Тэхен с диким видом. — Что же ты стоишь, мой дорогой Гукки? — елейно протянул он, гримасничая обманчиво соблазнительно, играя изящными пальчиками со своими чувственными губами. — Я ведь сам тебя просил трахнуть Чимина, а ты всегда доводишь дело до конца. Мой покладистый любовничек. Сначала я, потом мой брат. Тебя на всех хватит, да? — Прекрати! — испуганно огрызнулся Чонгук, убирая волосы со взмокшего лба. Такой «незнакомый» Тэхен пугал его до чертиков и доводил до дрожи. — Чимин просто не в себе. Никто из нас этого не хотел… Он не врет, вовсе нет. Чимин ему, конечно, нравился. Приятный омега с пронзительно-голубыми глазами, и запах его очарователен. К нему влечет в силу естественной природы, но не более. Не Чимин держит сердце Чонгука, впиваясь в него пальцами до крови. — Выходит, Чимин на тебя напал? — деланно удивился Тэхен. — Прямо как я когда-то? Семья Ким приносит тебе извинения! — съерничал и засмеялся безумно, заливисто, но тут же смех обернулся слезами. — Тэ, — горестно прошептал Чонгук, пытаясь прикоснуться к омеге, но тот отпрянул от него, как от огня, больно врезался плечом в дерево и даже не заметил. — Я влюбился в тебя, как идиот, — жалко взвыл Тэхен, уже не сдерживая себя. Его лицо покраснело и исказилось гримасой страдания. — Почему я в тебя влюбился, Чонгук? — обвиняюще прогнусавил он, всплеснув руками. — У меня же все было хорошо! У Чонгука тоже все было хорошо: семья, друзья, какое-никакое будущее — и вот он здесь. Весь во власти другого человека, который не ценит его, не верит ему, стыдится и отрицает то единственное, из-за чего ему хочется существовать. — Я тоже тебя люблю… Это честно, но ничего не решает. Бесполезно. — Засунь свою любовь знаешь куда? — жестоко резанул Тэхен. — Я больше не хочу страдать! Ты мучаешь меня! — безысходно выкрикнул он. Хотел бы сказать, как сильно ревнует, как мечется между своими чувствами и правильным будущим, но не мог. Было стыдно за себя и страшно за них обоих. Ему удалось сказать «уходи» один раз, второй мог стать окончательным. — Я не сильный, Чонгук. Все думают, что Ким Тэхен знает все ответы, может решить любой вопрос и у него нет чувств, но на самом деле мне так страшно, и я никогда не знаю, что мне делать. И тебя мне слишком много. Не вешай на меня еще и это… Тэхен безнадежно развел руками, устало закрывая глаза. Ну вот, сказал. И кому? Человеку, который в жизни не поймет его проблем и тем более не решит их. Чонгук в принципе и есть проблема. Даже слушать не хочется, что ответит, но почему-то слушает. — Тебе больше не придется страдать, — с этими словами Чонгук опустился на колени перед Тэхеном, заставая врасплох. Омега растерянно отступил, прижимаясь спиной к дереву, а мальчишка продолжил: — Больше ты никогда не усомнишься во мне, не потеряешь из виду и не выпустишь из-под контроля. Просто сделай меня своим, Тэхен, чтобы все это знали. Поставь мне метку прямо сейчас. Чонгук оттянул ворот рубашки и обнажил изгиб шеи, жертвенно предлагая себя. С трепетом глянул на омегу из-под опущенных ресниц и ободряюще улыбнулся, будто ничего страшного не происходило, будто он не отдавал свою жизнь просто так здесь и сейчас. — Ты сошел с ума, — неверяще вымолвил Тэхен, разглядывая Чонгука с ужасом и осуждением. — Я не стану. Это было слишком щедрое предложение. А еще жестокое, бесчеловечное, аморальное. Тэхен не сможет лишить Чонгука возможности найти пару, влюбиться, завести семью, детей. Метка перечеркнет все. Какой эгоистичной тварью надо быть, чтобы сажать человека на «цепь» в угоду минутному порыву? И эта тварь уже живет в груди Тэхена, потому что всего на одну секунду он позволил себе допустить подобную мысль. Лед его самообладания тихонько хрустнул и пошел витиеватой сеткой трещин. — Ты — мой истинный, Тэхен. Я устал это повторять, — с нажимом проговорил Чонгук, горячась от упрямства омеги. Он давно все решил. Это не геройство, это неизбежный этап, пусть пока и невзаимный. — Я и без того не смогу жить без тебя и сам хочу принадлежать тебе без остатка. Сейчас самое время. Я не прошу ответной услуги. Сделай это хотя бы ради Чимина. Ради Чимина? Как умно и в самую болевую точку. — Ты псих. Ты не понимаешь, о чем просишь… Рука сама опустилась на обнаженную шею, пальцы нежно скользнули по коже. Всего один укус и Чонгук в его власти, полностью покоренный и по-настоящему безопасный для всех. Лед затрещал, заскрежетал громко, устрашающе. А мальчишка испытывал прочность этого льда. Он заворожен, расслаблен и сам провоцирует: — Я твой, только твой, Тэ. Давай, возьми меня, — пленительно прошептал альфа, закусывая губу. — Сделай мне хорошо. Ну же! — Ты не обязан, — произнес Тэхен, давая шанс одуматься. — Можешь просто уйти. О, это не то, что нужно Чонгуку, и он злится. — Я нападу на тебя, на Чимина, на твоего дружка... и разорву его в клочья!.. — яростно прорычал альфа, пытаясь напугать, и ему почти удалось. — Лжешь! — едко опалил омега, ощущая, как в Чонгуке просыпается что-то темное, но в душе Тэхена темнее. — Тэхен, — Чонгук поднял на него алые глаза, — поставь мне метку сейчас же… И снова лжет. Это вовсе не приказ, а оправдание для Тэхена. Лед окончательно ломается, раскалывается на громоздкие острые куски, погребая под собой их обоих в холодных черных водах, уносящих стремительным течением. Тэхен полагал, что метка — это что-то прекрасное. Даже не символ брака, который мог быть продажным и неискренним. Это символ безграничного доверия и единения. Вечная клятва жертвенной любви, но никак не рычаг давления и подчинения. Он жалел омег, которые в одиночку носили метки в браке, и презирал альф, которые отказывались отдать себя в ответ. Либо взаимно, либо никак. Теперь же сам Тэхен портил Чонгука собой, своим запахом и эгоизмом, лишая шанса на свободное будущее. Но хуже всего то, что он сорвался. Не только изранил в кровь шею мальчишки, но и завалил его наземь, продолжая доводить и пытать до исступления. Чонгук стонал и кричал, извиваясь и дергаясь будто в оргазме, но сам с мазохистским рвением подставлялся под новые укусы. Вся его грудь и живот оказались в отметинах, досталось даже рукам. И было несказанно хорошо, до обморочного удовольствия, и вместе с тем гадко и больно. Тэхен в ужасе отпрянул от Чонгука лишь тогда, когда тот с криком выгнулся всем телом и спустил себе в штаны. Омега коснулся рукой своего рта и размазал по ладони кровь. Ему нет прощения, но и просить его не у кого. — Спасибо… — благодарно проронил Чонгук, прежде чем впасть в блаженное забытье.