***
Утром у Тэхена и Чимина состоялся серьезный разговор. — Теперь я понимаю, что значит не контролировать себя, — признался Чимин. Он недавно проснулся и выглядел слегка дезориентированным. — Если хочешь, можешь провести течку с Юнги, — ответил ему Тэхен, шокировав своим предложением. Это решение далось ему непросто, но он принял его еще прошлым вечером, сидя в гостиной в ожидании доктора Свонна. Что, если он рушит будущее брата своим упрямством? Юнги говорил, что Чимин отказывается от отношений только из-за него, и это непростительная жертва. Тэхен ожидал услышать согласие или же пустые отговорки во имя его же блага, но Чимин удивил другим ответом. — Мы еще даже не целовались. Не хочу начинать так, — омега сделал неопределенный жест рукой, имея в виду свое нестабильное состояние. — Хочу по-настоящему. Тэхен понял его и не стал допытываться, лишь напомнил, что будет тяжело, и пообещал поддержать. Чимину большего и не надо было. Второй вопрос, который следовало решить — это Чонгук. Конечно, удобно полагаться на его наивность и легкомыслие, игнорировать метку и ее последствия, но Тэхен знал, что обязан взять на себя ответственность и позаботиться о Чонгуке. Быть с ним. И дело не только в чувстве вины или истинности. Те отчаянные слова о любви, сказанные в лесу, стерлись из воспоминаний, но остались в сердце. — Это для Чонгука, — с довольным видом поделилась Сюзи, демонстрируя блюдо с фруктами: виноградом, персиками, яблоками. — Он недавно ушел в сад. — Я отнесу, — вызвался Тэхен. Вышел на террасу и огляделся, щурясь от яркого солнца и ежась от осенней прохлады. И хотя небо было ясное, гулял пронизывающий ветер. Кружил сухую листву и травинки, гонял пыль по дорожкам. "Холодно для прогулок", - заключил Тэхен и подумал о Чонгуке, который после ночной лихорадки решил подорвать свое здоровье, сидя на сквозняке. Омега вздохнул и сорвал с кресла цветастый плед. Наверняка этот дуралей уже замерз. Шагая по узкой тропе мимо деревьев и клумб, Тэхен размышлял о том, что теперь у него вроде как настоящие отношения, и он понятия не имеет, как себя вести. Одно дело — прикрываться долгом или течкой, а другое — общаться прямо, без ужимок и предлогов. У них так еще не было. Раньше Тэхену случалось ходить на свидания с альфами. Но это было больше похоже на сватовство, когда двое остаются наедине, а их родители отлучаются в соседнюю комнату, дабы в финансовых красках обрисовать светлое будущее отпрысков. Тогда любовные разговоры крутились вокруг гимназий и университетов, знакомых из высшего общества и парочки скользких тем о распределении обязанностей в браке. Как правило, на последнем Тэхен разочаровывался и зверел, а его потенциальный избранник сыпался, демонстрируя свое скудоумие. Если бы все сложилось, то будущее рисовалось предельно ясным. Разборки с имуществом, заселение в общий дом, течка в миссионерской позе и выходы в свет под ручку. Строить отношения по расчету как-то проще, чем по любви. Ты знаешь, что вы связаны обязательствами, и никто не сбежит из-за ссор, недомолвок или разрушенных фантазий. Вот сейчас, например. Не слишком ли Тэхен навязчив, что заявился сразу с утра? Да еще и с пледом, и фруктами этими, будто заботится или умасливает. Причина у него какая? Не придумал еще. А надо? — Держи, — резко выпалил Тэхен, кинув в Чонгука пледом. Следом он подсунул ему под нос тарелку, которую успел порядком возненавидеть. Альфа нашелся на скамейке в самом уединенном уголке сада, окруженном деревьями и огороженном белым узорчатым заборчиком. Сидел здесь счастливый и наслаждался тишиной. Не голодный, не холодный. Зачем только нужно было все это? — Это мне? — удивился Чонгук, не спеша принимать угощение. Он накинул плед на плечи и одарил омегу восторженным взглядом. — А кому же еще. Бери уже, — рассердился Тэхен, чувствуя себя глупо. Таскается тут с блюдом, как официант, и сам не знает, почему. Чонгук благодарно улыбнулся и поставил тарелку на скамью, а сам подвинулся, предлагая присесть рядом. — Ты что тут делаешь? — обвинительно выдал Тэхен. Он все еще чувствовал себя странно, не в силах отделаться от внезапной неловкости. Чонгук положил в рот кусочек персика и пристыженно почесал затылок. — Извини, я должен был работать. Еще немного посижу и пойду. — Зачем? — искренне не понял Тэхен, вообще позабыв о работе и о том, что Чонгук должен ее работать. Ерунда какая-то. Как же он нервничал. Только было бы с чего. — Ну как это? — смутился Чонгук. — У нас же стройка не закончена. — К черту стройку. Отдохни сегодня, — отмахнулся омега и наконец-то присел рядом. Он хмуро уставился на увитый плющом заборчик и принялся ковырять пальцем краску на скамейке. Новое положение дел его тревожило. Ранним утром он сбежал из постели Чонгука и думал, что займется работой, отложит их встречу до какого-нибудь подходящего приличиям момента, но вместо того, чтобы ехать в город, примчался сюда. Зачем? Чтобы убедиться, что Чонгук здоров, ну или чтобы просто вдоволь насмотреться на него? Может, пора уходить? Чего молчать-то? Вот какие у них общие темы для разговоров? Ни одной. Аж голова разболелась. Раньше и то проще было. — Ты не в духе? Что-то случилось? — поинтересовался Чонгук и протянул виноградину. Тэхен открыл рот, чтобы ответить, но чужие пальцы ловко засунули туда сладкий плод. Омега недовольно засопел, хмуро пережевывая еду. Не в духе? Еще как. — Ты злишься на меня из-за того, что произошло ночью? — кротко предположил Чонгук, накидывая ему на плечи уголок пледа. — Я приревновал тебя, прости. Было грубо с моей стороны целовать тебя с языком и запрещать помогать Чимину. Я сильно возбудился в тот момент… — О боже, — в панике выпалил Тэхен, не желая слушать эти пошлые вещи. Он даже не подумал обсуждать с Чимином прошлую ночь. Они оба, не сговариваясь, поняли, что это лишнее, а Чонгук сидит тут и смакует подробности. — С другой стороны, ты принес мне плед и фрукты, а это значит, что все-таки не злишься? — рассуждал Чонгук с потерянным видом. — У меня никогда не было отношений, Чонгук. Я не знаю, как себя вести! — обрушился на него омега, хватаясь за голову. Ну вот, сказал. Правда, легче не стало. — У меня тоже, — оживился альфа, подсаживаясь ближе, так, чтобы совсем впритык. — Ничего не надо делать. Просто будь собой. — Я очень скучный человек, знаешь ли, — продолжил сетовать Тэхен. — У меня на уме одна работа. Чем мы будем заниматься? Что обсуждать? — Да это неважно. Мы можем вообще молчать, — легко сказал Чонгук и уперся подбородком ему в плечо. — Да и сейчас ты наверняка преувеличиваешь. Уверен, у тебя есть увлечения. Тэхен хмуро уставился на свои колени. Да, есть у него одно увлечение. Вряд ли Чонгук его разделит. — Ну, я люблю покупать дома и перестраивать их. Новая планировка, ремонт, мебель. Этот дом я тоже менял под себя после смерти отца… — осторожно сообщил Тэхен, немного успокаиваясь от близости альфы. — Это интересно, — похвалил тот. — Что тебе особенно нравится? — Ездить и смотреть новые поместья. Обожаю безвкусицу богачей. Чего стоят эти ужасные кровати с балдахинами… — Тогда возьми меня как-нибудь с собой. Хочу поваляться в чужих кроватях, — хихикнул Чонгук, обнимая за талию. — И как же я тебя представлю? — подхватывая веселье, спросил Тэхен. Он опустил ладонь на голое колено мальчишки — сегодня тот был в шортах. Мило. — А как можно? — У меня есть помощник — секретарь Вон. — Ну вот, будет секретарь Чон, — прыснул Чонгук. — А как я объясню, что от моего секретаря-альфы за версту несет моим феромоном? — Скажешь, что он тебя имеет по ночам, — прошептал Чонгук ему прямо в губы и лишь на секунду испугался своей дерзкой шутки, потому что Тэхен не выдержал и заткнул его поцелуем. Ну вынудил же! И проникая языком в теплый податливый рот, он понял, зачем пришел к Чонгуку. Не только чтобы убедиться, что мальчишка в порядке или успокоить зудящее чувство страха перед зависимостью от другого человека, а просто чтобы насладиться им. И пусть у них неправильные и даже порой нелепые отношения, но Тэхену они доставляли искреннее удовольствие. Этого достаточно. Чонгук простонал ему в рот и развел ноги шире, нетерпеливо подергивая коленями. Все это время Тэхен гладил его оголенную кожу на внутренней стороне бедра. Бесстыдно задирал свободные шорты, поднимаясь особенно высоко. Доводил. Они с влажным звуком разомкнули губы, и Тэхен опустил взгляд вниз, разглядывая свою ладонь в провокационной близости от члена Чонгука, твердого и явно выделяющегося под тонкой тканью. Ну и ну, докатились. Занимаются этим в саду средь бела дня! — Я не могу в это поверить, — ляпнул Тэхен на эмоциях и накрыл его возбуждение ладонью. Сам от себя не ожидал такой инициативы, но сделал. Чонгук шумно выдохнул, вскидывая бедра вслед за движением его руки. Ему было очень хорошо. Тэхен и сам чувствовал то же самое. Буквально! Метка обострила все эмоции и передавала наслаждение альфы, как свое. — П-признаться, я тоже не знаю, как себя вести, — сбивчиво заговорил Чонгук, наблюдая за чужой ладонью, так откровенно сжимающей его между ног. Вверх-вниз по длине, обводя головку. — О-о-очень боюсь. Не знаю, могу ли касаться тебя, что мне позволено говорить, а что нет. Вдруг ты рассердишься или вовсе разочаруешься во мне. — А чего ты хочешь? — Тэхен проник рукой в шорты Чонгука, заставляя того выгнуться от удовольствия. — Ну, расскажи, — настаивал, продолжая движения. Чертова метка сводила с ума! Он шокированно открыл рот, ощутив возбуждение Чонгука на себе. Это было весьма необычно и до одури приятно. — Целовать в любой момент, — откидываясь на спинку скамейки, жалобно проскулил Чонгук. Он глянул на омегу, любуясь его искаженным удовольствием лицом. Тэхен мог быть невероятно порочным и даже не догадывался об этом. — Так. — Принимать ванну вместе… — Хорошо. — Спать с тобой. — Трахать меня будешь, значит? — едко спросил Тэхен, вздернув брови. — Да-а-а, — простонал Чонгук в оргазме, и омега согнулся пополам, насыщаясь его удовольствием. Что-то с чем-то! Он будто сам ощутил руку на своем члене и едва не спустил следом. Ох, что было бы, если бы Чонгук тоже поставил ему метку? Они умерли бы от одного поцелуя? — Прости, — без доли раскаяния извинился Чонгук, разглядывая испачканную руку своего любовника. — Приходи сегодня ко мне, — поражаясь самому себе, ответил Тэхен. Чонгук тут же полез целоваться. Да нагло так, уже совсем не стесняясь. Тэхен ответил столь же откровенно, лишь возмутился на секунду, когда мальчишка схватил его за испачканную ладонь и липко переплел их пальцы. Никаких приличий! Тэхен мог бы сказать, что их отношения входят в лучшую фазу, когда можно наслаждаться друг другом и ни о чем не думать, но как только он расстался с Чонгуком и отправился в город на деловую встречу, то снова поддался неизбежной тревоге. Брак и имущество — проблема, которая никуда не делась. Они просто закрыли на нее глаза. Тем временем она выросла и стала почти неразрешимой. Тэхен серьезно задумался о том, чтобы заключить брак с Чонгуком, если, конечно, закон позволяет сделать это с диким альфой. Формально запрета нет, но и практики такой не случалось. В то же время это не единственная сложность. Если они все-таки узаконят отношения, то все имущество уважаемой семьи Ким отойдет никому не известной фамилии Чон. Тэхен мог бы продолжить управлять делами, но вряд ли кто-то из его партнеров обрадуется, когда на важную встречу для подписания документов он приведет дикого альфу. На балу Дженни Чонгук местным богачам показался лишь безобидной цирковой обезьянкой, а в государственном банке или за столом переговоров он превратится в провокацию и скандал. И в справедливости этого суждения Тэхен убедился в тот же день, когда один из инвесторов заявил ему: — Мы пока не готовы принять Ваше предложение, господин Ким. Тэхен непонимающе поднял бровь. Он сидел во главе стола с пятью уважаемыми господами, приезжими промышленниками, которые уже месяц обсуждали перспективу вкладов в строительство мануфактуры в Тэгу. Тэхен расписал план, договорился с бригадой рабочих и поставщиками строительных материалов, объявил о переводе специалистов, и вот ему дают от ворот поворот. — Позвольте поинтересоваться, в чем причина? — сдержанно спросил омега. Господа за столом многозначительно переглянулись. Один из них оказался самым прямолинейным. — До нас дошли слухи о Вашей связи с диким альфой. Неизвестно, чем это закончится, а мы готовы вкладывать деньги только в стабильные проекты. — Чем же это, по-Вашему, может закончиться? — сквозь зубы процедил Тэхен. — Вы действительно хотите это услышать? — насмешливо поинтересовался один из альф, а остальные заулыбались. Тэхен терпеливо молчал. — Разорением? — предположил один из его коллег. — Внебрачными детьми, — озвучил второй. — Позором и тюрьмой, — безжалостно добил третий. Тэхен окаменел под взглядами этих людей. Они жалели его, насмехались над ним и осуждали, но никто из них не был удивлен. Что с него взять? Издержки работы с омегой. — Предлагаю встретиться после того, как этот вопрос будет решен. Дайте нам знать, — сказали ему на прощание, лишив не только денег, но и достоинства. В тот момент Тэхен и глазом не моргнул, но вернувшись ночью домой, впервые за много лет дал волю эмоциям и доверил их кому-то. Пришел в спальню Чонгука, упал в его объятия и позорно разревелся. И нет, не из-за рабочей неудачи или обидных слов, а из-за осознания, что за каждую минуту счастья со своим истинным он обязан платить целой жизнью унижений и мытарств.***
Тэхен не спал полночи, терзая Чонгука своим эмоциональным срывом, поэтому проснулся поздно, почти к обеду. Конечно же, не один. Рядом с ним мирно сопел его ночной слушатель. — В чем дело? Ты меня пугаешь. Пожалуйста, скажи, — допытывался Чонгук ночью, прижимая его к себе. — Просто побудь со мной, — отвечал Тэхен, не желая делиться горькой правдой, которая могла бы омрачить Гукки жизнь, вызвать у него чувство вины или же толкнуть на какую-нибудь отчаянную глупость. — Я все равно узнаю, — сурово пообещал альфа и обнял еще крепче, даря долгожданную иллюзию защищенности. Пожалуй, только родителям Тэхен мог так откровенно поплакаться и довериться, и никогда не думал, что Чонгук станет его утешением. Но слезы высохли, буря в душе сменилась штилем, и Тэ все-таки уснул, пригревшись в теплых объятиях. И сейчас в лучах утреннего солнца он с удовольствием разглядывал мальчишку, пытаясь понять, что ему нравится в нем. Не так Тэхен представлял своего истинного, но Чонгук с его недостатками и достоинствами был прекрасней любой фантазии. В него хотелось втереться, его хотелось кусать и тискать, а запах его кожи был слаще любого десерта. Так бы и съел! Тэхен не удержался — провел пальцем вниз по носу Чонгука, задел губы и остановился на маленькой родинке над подбородком. Гук нахмурился во сне, смешно причмокнул и зарылся лицом в подушку, чтобы спрятаться от прикосновений. Омега тихо хмыкнул, ловя себя на мысли, что все еще не верит, что этот человек принадлежит ему и просыпается рядом с ним. Немного странно, но к хорошему быстро привыкаешь. Тэхен поправил Чонгуку одеяло, выбрался из постели и направился вниз, чтобы перекусить и выпить кофе. Давненько будний день не начинался так поздно и бесцельно. Впрочем, один раз он мог позволить себе слабость, а потом снова в бой. Тэхен спустился в гостиную, потянулся и замер, почувствовав необъяснимую тревогу. Из столовой донеслись обрывки чужого разговора. Говорили двое. — Я так рад, что Вы приехали! Почему не предупредили? Мы бы приготовили особенный обед и пригласили друзей. — Не стоит так суетиться, Чимин. Я заскочил совсем ненадолго, не хочу никого тревожить. До чего же знакомый голос. Не может быть… — Тревожить? Тэхен будет очень рад. — Хм, не думаю, что твой брат готов сейчас принимать гостей. Нет же! Он должен быть в Европе. Не здесь! Тэхен решительно двинулся вперед и застыл в дверях столовой. Обладатель этого голоса — грузный представительный мужчина средних лет — сидел за столом и смотрел прямо на него тяжелым пронизывающим взглядом. Бан Шихек. — Здравствуй, Тэхен, — почти приговор. Он все знает… — Дядя, — вымолвил омега, холодея. Ну вот, пойман с поличным в собственном доме. Позорный, распутный, слабый. Попросту — омега. — Давно не виделись, — бесстрастно проговорил дядюшка, снимая с носа пенсне и пряча его в нагрудный карман. — Приведи себя в порядок и возвращайся к обеду. Нам есть что обсудить. Тэхен пристыженно зачесал пальцами растрепанные волосы. Он спустился вниз прямо в том виде, в котором выбрался из постели Чонгука. Наверняка его лицо опухло после ночных рыданий, пижама измялась, а сам он предстал бездельником, валяющимся до полудня. Расслабился, не следит за собой и своими делами — вот что решит дядюшка, и будет прав. — Скажу, чтобы сейчас же накрывали на стол, — воодушевленно сообщил Чимин и упорхнул на кухню. Ох, он даже не догадывался, что их ждет. Тэхен вежливо кивнул дядюшке, медленно направился к лестнице, а затем со всех ног кинулся наверх. — Сиди здесь и не высовывайся, — приказал он Чонгуку, ураганом врываясь в его комнату. — Что? Почему? — спросонья прохрипел альфа, потирая глаза. — Не смей спускаться вниз, ясно тебе? — Тэхен больно схватил его за лицо, сжимая щеки. — Дай мне знать, что ты понял. — Да, понял, — уязвленно ответил Чонгук, пугаясь внезапной грубости. — Я все решу, — пообещал Тэхен виновато и спешно направился в свою спальню, на ходу прикидывая, что ему делать и чем закончится этот визит. Дядюшка вернулся в Корею неспроста. Бан Шихек приходился братом его матери. С отцом Тэхена его объединяло не только вынужденное родство, но и некогда общий бизнес, который они создавали с нуля. Вскоре Шихек отделился, оставив себе долю с пассивным доходом, а отец продолжил в одиночку, лишь иногда прибегая к совету родственника и его связям. Дядя не был плохим человеком, тираном или самодуром, и у Тэхена не было причин его бояться. Просто мнение Шихека имело вес. Он был последней нитью, связывающей Тэхена с семьей. На далекого преданного дядю всегда можно было положиться, но эту возможность он всякий раз откладывал, чтобы лишний раз не пользоваться чужой благосклонностью. И вот Шихек здесь, в его доме. Сорваться в столь долгий путь без единой весточки дядя мог только по одной причине. Эта причина сейчас пряталась на втором этаже. Тэхен не знал, что скажет дяде в свое оправдание, но был уверен, что всякое его слово прозвучит жалким блеянием. — У тебя скоро течка, — подметил Шихек, обращаясь к Чимину, когда они втроем оказались за обеденным столом. Мирные разговоры о погоде и дальних родственниках иссякли уже ко второму блюду. — Да, верно. На днях, — с вежливой улыбкой подтвердил омега. — Я сегодня же поговорю с госпожой Мин. Нужно решить этот вопрос. У них достойная семья, — поставил перед фактом Шихек, придирчиво разглядывая вино в бокале. Сделал глоток и вернулся к еде. Чимин поднял испуганный взгляд на брата, пытаясь найти в нем поддержку. Началось. — Дядя, Чимин сам решит, с кем он проведет течку, — слетело с губ Тэхена. Он словно восходил на эшафот. Путь не длинный — всего одна ступень. Дядя пронзительно воззрился на него. — Так же, как и ты, Тэхен? — спросил Шихек обманчиво спокойно. Повисла тишина. — Знаешь, когда Дженни написала мне, я не поверил. Не поверил и тому снимку, который она приложила. Мне казалось, что я знаю тебя, что у меня нет причин сомневаться в твоем благоразумии и достоинстве. А потом в вашем городишке я купил это, — он вынул из дорожной сумки газетный сверток и кинул его на стол. Газета расправилась и явила всем провокационный заголовок. — Самая влиятельная пара Кореи? Наследник дома Ким вывел в свет дикого альфу? Так ты отблагодарил своих родителей? Вот оно. Дорогая сестрица Дженни все-таки подставила его. Доложила дядюшке, отправила фотографию, на которой Тэхен и Чонгук стоят рядом посреди сверкающего зала. Мальчишка светится счастьем, а Тэхен хмурится, но они вместе. Они пара. Любовники. Это ясно как божий день. — Я признаю, что это была ошибка. Я пожалел об этом… — Тэхен закрыл глаза, пытаясь сохранить самообладание, но Шихек уже сорвался и уносил его следом. — Где он? Пусть немедленно явится! — громогласно потребовал дядя, краснея щеками. Чимин вздрогнул, потупив взгляд. — В этом нет необходимости, — продолжил перечить Тэхен, отворачивая голову, будто вот-вот получит пощечину. Надо вытерпеть, чтобы после поговорить по существу и без лишних эмоций. — Я сказал, пусть явится сюда! — рявкнул Шихек, ударив кулаком по столу так, что зазвенели приборы. — Я хочу взглянуть в глаза этому щенку, на которого ты променял нашу семью, — он ткнул пальцем прямо в черно-белое фото Чонгука. — Немедленно! Или я сам найду его и выволоку за шкирку из дома. — Сюзи, позови Чонгука, — безжизненным голосом произнес Тэхен, обращаясь к служанке, которая все это время безмолвной тенью стояла у двери. Девушка умчалась выполнять приказ. Когда Чонгук появился в столовой, словно заключенный, которого привели на допрос, то Тэхен даже не взглянул на него. Ему представлялось, что он сам оказался посреди городской площади, идущий на народную казнь без суда и следствия. Все свистят, улюлюкают, поносят его грязными словами, обливают помоями и закидывают гнилыми объедками. Просто за то, что Тэхен поддался своей природе или же просто чувству. Шихек сурово уставился на Чонгука, и его крупное круглое лицо в то же мгновение перекосила гримаса ужаса и отвращения. На шее мальчишки была метка! — Ты пометил его, — болезненно просипел дядюшка, хватаясь за сердце. Он медленно встал, стул позади него опрокинулся с громким звуком. Бам! Чимин сжался, а Тэхен вцепился в стол, будто и сам мог упасть. Чонгук молча наблюдал за происходящим, лишь по одной реакции омеги понимая, что дело очень плохо. — Ты с ума сошел? Я тебя спрашиваю! — дядя с выпученными глазами ринулся к белому как мел Тэхену и грубо вздернул его с места, схватив за грудки. Этого Чонгук не выдержал. — Аккуратнее, пожалуйста, — он как можно осторожней перехватил руку разгневанного альфы, чтобы тот перестал трясти Тэхена, словно тряпичную куклу. Шихека это действие привело в бешенство, и он со всей дури зарядил Чонгуку по лицу. Чонгук упал на ковер скорей от неожиданности, чем от силы удара, и пораженно глянул на этого взбесившегося старика. Да что с ним не так? И кто он, в конце концов, такой? — Трогать меня вздумал, грязная шавка? — выплюнул в его сторону альфа и вернул свое внимание Тэхену. — Посмотри, в кого ты превратился! Потаскуха! Лучше бы безродного конюха в дом притащил, а не эту вшивую дрянь! — истошно орал дядя в лицо племяннику, не скупясь на выражения. Тэхен молчал, сцепив зубы. Ждал, когда тот остынет, а Шихек все тряс его, не жалея сил. — Дядя, пожалуйста, — взмолился Чимин, цепляясь за его руки. «Дядя, значит!» — про себя поразился Чонгук. Он больше не мог терпеть эту паршивую семейную драму. — Отпустите же, — гневно потребовал, поднимаясь на одно колено. Его глаза блеснули красным. — Вы делаете ему больно. Он мог одним ударом выбить дух из этого ополоумевшего скандалиста, но понимал, что не может распускать руки. Это опасно и нечестно. Их силы не равны. Да и Тэхену он обещал держать свой гнев в узде. Только вот дядюшка был иного мнения. — Угрожать мне вздумал, чернь? Я тебе покажу! — разъярился Шихек и ловким движением вынул из кармана какую-то знакомую вещицу. Гладкость кожи, холод металла. Клац — и на шее Чонгука сомкнулся ошейник. Что это? Зачем? Он даже не успел понять, что произошло, как по телу пронесся мощнейший разряд. «Ах вот как оно работает», — запоздало пронеслось в голове. Чонгук завалился на ковер в немом крике, суча ногами и конвульсивно подрагивая всем телом. Его шарахнуло так, что он потерял сознание, а Шихек все нажимал на рычаг, стараясь наказать как можно сильнее. Тэхен вырвал из рук дяди «игрушку» и упал на колени перед Чонгуком. — Гукки, Гукки, — повторял он, беспомощно цепляясь за рубашку мальчишки. Слезы застилали глаза. Он жив, конечно же жив. Но Тэхен все равно зарыдал, уткнувшись ему в грудь, впервые по-настоящему понимая, что значит лишиться. Завидев истерику племянника, Шихек силой оттащил его от альфы и усадил на стул. — Успокойся! Выпей воды. Ничего с твоим щенком не случилось, — грубо убеждал дядя. — Уберите его с глаз долой и сходите уже за госпожой Мин, — распорядился он, вытирая вспотевшее лицо платком. Поднял опрокинутый стул и уселся рядом с племянником. Пока Чимин вместе с прислугой поднимали бездыханного Чонгука, чтобы отнести в спальню, Тэхен сходил с ума, а дядя вещал ему на ухо длинно и нравоучительно: — Ты думаешь, я плохой, злой. Приехал учить тебя жить. Я просто волнуюсь за тебя, Тэхен. За нашу семью. Ты решил, что Дженни, чертовка, сдала тебя. А так бы никто и не знал. Жил бы ты преспокойно в уютном домике со своим кобелем, и все? Нет, дорогой. Мне начали писать инвесторы и акционеры. Все боятся, что акции компании рухнут. Ты нас по миру пустишь из-за этого сопляка, — дядя покачал головой и встал, чтобы налить себе спиртного. Сделав пару глотков, он продолжил под неизменное молчание Тэхена: — Я их понимаю. На свой страх и риск они доверились одинокому омеге. Я говорил им: «Нет, мой племянник сильный. Он не подведет, не отдаст дело своего отца какому-нибудь проходимцу». И что теперь? Они видят, что ты выгуливаешь какую-то шавку по приемам, наряжаешь его как господина, держишь в доме, спишь с ним. И брата воспитываешь в таких паскудных условиях. Какой пример ты ему подаешь? Я понял бы, если бы ты завел эту дрянь ради течки, как распутные сеульские девки, но ты увлекся. Понимаешь? Ох, это моя вина. Зря я вас оставил, — с горечью закончил Шихек. Тэхен не хотел это слушать, но продолжал. Что он мог сказать в свое оправдание? Слова дяди были до отвращения справедливы, но чувства Тэхена были сильнее. Шихек опустил пустой стакан на стол и крепко сжал его плечо. — Я помогу тебе, Тэхен, пусть ты пока и не в силах оценить мою помощь, — ласково и убедительно заговорил дядя. — Многие альфы в моем кругу спрашивают о тебе. Ты по-прежнему хорош собой. Мы легко найдем тебе достойную пару. Что скажешь? — Нет, — безжалостно оборвал сладкие речи Тэхен. — Чонгук мой истинный, дядя. Пусть знает. Чего уж таить. — И что? — лицо альфы осталось невозмутимым. Он даже не удивился. Неужели не понимает? — И что? — поразился Тэхен. — Мои родители были истинными. Они и дня друг без друга провести не могли. Я обречен быть с Чонгуком. И снова не впечатлил. Дядя иронично хмыкнул. Наклонился к нему близко-близко и пронзил сердце своим безжалостным откровением: — Открою тебе небольшой секрет насчет твоих родителей, Тэхен. Видит бог, они не хотели, чтобы кто-то узнал об этом, но ты меня вынуждаешь. Вся эта романтическая история с похищением — фарс. Моя сестрица была крепко влюблена в другого альфу. Они поженились и жили спокойно, но твой отец был ослеплен истинностью. Он выкрал мою сестрицу. Твоя мать долго страдала даже после твоего рождения. Часто болела, но свыклась. Говорила, что пришла любовь, но я ни единую минуту не верил ей. — Нет! — с болью произнес Тэхен. — Это чушь! Зачем ты так со мной, дядя? Шихек был неумолим. — Истинность — это не любовь. Истинность всего лишь совместимость тел и феромонов. Хорошенькие детишки — вот что дает истинность. Но она не гарант безусловного счастья. И если ты думаешь, что похоть к этому оборванцу — это любовь, то глубоко заблуждаешься. Он погубит тебя. — В таком случае это больше, чем истинность, — отчаянно выпалил Тэхен, смотря дяде прямо в глаза. Шихек искал в его взгляде сомнение или страх, но видел только решимость. Совсем потерян и ослеплен. — У нас еще есть время все исправить, — спокойно отозвался альфа. В гостиной послышался противный голосок пронырливой соседки. — А вот и госпожа Мин, — подметил он воодушевленно и встал из-за стола, поглаживая себя по полному животу. — Позову Чимина. — Ты не посмеешь, — неверяще произнес Тэхен. Дядя глянул на него с откровенным пренебрежением. — Не устраивай сцен на людях. Посмотри на себя, а потом подумай хорошенько, хочешь ли ты, чтобы брат повторил твою судьбу, или нет. Так и не дождавшись ответа, дядя покинул гостиную, а Тэхен обернулся и столкнулся взглядом с Мин Юнги. Альфа молча стоял в дверях и смотрел на него безучастно, как мог бы смотреть на любой предмет мебели в доме. Вот кто заберет у него все. Нет, он сам отдает и не может это остановить.