БиоГенерация

2 июня, 15.38 Каким бы длинным не казалось время до обеда следующего дня, рано или поздно стрелки часов указали на окончание брифинга, и начальник Адрианы, Роберт Картрайт, подписал заявление об освобождении агента Де Марко от работы до утра понедельника. А агент Доггетт припомнил своему непосредственному руководителю, что тот также задолжал ему за сверхурочные. И у него появились весьма конкретные планы на эти отгулы. Джон отчаянно желал провести хотя бы немного времени, пусть и в самолёте, с Адрианой, к тому же абсолютно не хотелось отпускать её одну. Слишком редко в последнее время они встречались, ещё реже оставались наедине, да и общались уже больше недели исключительно либо по рабочим вопросам, либо по теме Николь и её отца. Безумно хотелось поговорить о чём-нибудь ещё, и Джон с приятным предвкушением ожидал полуторачасовой перелёт, зная, что с борта Адриана никуда не сбежит, резко подорвавшись от звонка телефона. И его планы почти сбылись, только с небольшой оговоркой — лететь ему пришлось не только в компании Адрианы… Хотя мог бы догадаться, что результаты поиска няни для Николь обернутся перелётом с третьим лишним. Ведь весь остаток прошлого вечера в его доме Адриана провела, сидя в кресле в одной позе и ломая голову, кому же доверить заботу о Никки. Ни о каких непроверенных няньках она даже слышать не хотела. Питер хоть и справлялся с Николь, но, судя по частым телефонным звонкам, спустя неполные сутки перестал справляться с собственной нервной системой. Срочно понадобился кто-то, кто его заменит… И в какой-то момент, напряжённо думая и глядя в одну точку, Адриана хлопнула себя по лбу. Ведь вариант всё время незримо присутствовал в её мыслях, когда она думала, что может попросить присмотреть за Николь кого-то из родных. — Тётя Марта, — прошептали губы Адрианы в воспоминаниях Джона о вчерашнем дне и в настоящем, на борту рейса, возвращая его, замечтавшегося, в реальность. — Что? — невозмутимо воскликнула полноватая женщина лет пятидесяти в ярко-красном пиджаке. — Я всего лишь говорю, что мне безумно интересно лететь в другую страну, чтобы посидеть с чьей-то крошкой, потому что меня попросила моя любимая крошка. — Она одарила мрачную Адриану тёплым взглядом, но та ещё больше поёжилась в кресле. — Ох, я так рада, что ты позвонила мне, милая… — И прикоснулась к плечу Адрианы. — Так это ребёнок всего лишь твоего друга? Именно… Друга? — Да, именно друга, — отчеканила Адриана, — он попал в больницу, и сейчас с его дочерью некому сидеть. Спасибо, что пришла мне на помощь. Взгляд сидящей между Доггеттом и Адрианой Марты вперился в Джона, и тот согласно кивнул. Он ещё вчера получил от Адрианы директивные разъяснения, правда, всё равно не до конца понял путаную логику, почему она не захотела рассказывать тёте о том, что Николь родная дочь Аманды. Адриана лишь в любимой манере, как и сейчас, будто по инструкции, озвучила, что её сестра проходила по программе защиты свидетелей. Адриана слишком сильно переживала за безопасность беременной близняшки, и никому, кроме их отца, не доверяла информацию о её местонахождении. Сам факт, что Аманда готовилась стать матерью, также тщательно скрывался. А сейчас =Адриана просто ждала подходящий момент и полный штиль в деле «Улья», чтобы рассказать правду Марте. Но череда судебных разбирательств и сыплющиеся градом проблемы не давали практически надежды, что Марта узнает правду, воочию познакомившись с Николь в Галифаксе. Хотя Джон всё равно считал крайне странным сокрытие такой важной детали, тем более, что Марте Де Марко предстояло стать няней для Никки на неопределённый срок. Насколько потом шокирующим для неё известием будет, что она сидела с дочкой умершей племянницы? — А вы, агент Доггетт, значит, работаете с Адди? — прищурив один глаз, спросила Марта. — Мы раньше были напарниками, сейчас работаем в разных отделах, — с намёком на улыбку проговорил Джон. — И встречаетесь исключительно по рабочим вопросам? — бесцеремонно продолжила миссис Де Марко. — Марта, я… — взмолилась Адриана и затихла, когда рука тёти взлетела вверх, останавливая следующие слова. Первый раз Джон увидел человека, который погасил пламенную речь Адрианы одним лишь жестом. Дальше слышались только шипения и сопения, активно сопровождавшие вопросы и бесконечные байки тёти, но уже без возражений. Джон глубоко поразился такой покорности, так как до знакомства с Мартой считал, что заставить замолчать Адриану может лишь кляп. И то не факт. Когда рейс приземлился в Галифаксе, из аэропорта Джон, Марта и Адриана отправились к Эксону. Бледный Питер встретил их под оглушающий ор Николь и громкий лай вымахавшего далматинца, которого Коннор на время оставил пожить в квартире коллеги. Огромные синяки под глазами Питера и взъерошенные волосы наглядно демонстрировали всю тяжесть его положения. А вот Николь, едва завидев Адриану, перестала плакать и улыбнулась. — Ну, слава Богу, Николь, твоя тё… — Реплика Питера затухла, стоило ему пересечься взглядом с полыхнувшими глазами Адрианы, в которых читалось явное не желание раскрывать родственные связи на пороге квартиры. Но Марта ничего не расслышала. Глубоко шокированная видом жилища Питера, она бесконечно озиралась по сторонам. Адриана с ухмылкой наблюдала за тем, как челюсть Марты, ярой блюстительницы порядка, стремилась к полу, а глаза выкатывались всё больше. Её дом всегда сверкал и блестел: ни соринки, ни пылинки, все вещи на местах. Поэтому «творческий беспорядок» в квартире Питера выглядел для неё примерно так же, как для любого другого человека свалка мусора. Даже Джон присвистнул, увидев грязные носки на столе, а тарелку с заплесневевшими остатками еды на верхней полке шкафа. — Да я с рук не спускал Николь всю ночь и весь день! — начал оправдаться Питер, в спешке пытаясь сгрести разбросанные вещи и убрать их в шкаф. Но оттуда на него посыпались другие предметы, и он оставил эту затею, бросив на пол всё, что успел собрать. Ларри тут же подхватил упавшее полотенце и потащил его прочь, энергично виляя хвостом. — Так, — Адриана развернулась к тёте и Доггетту, который зажимал рот рукой в отчаянной попытке не засмеяться, — Марта, я могу отвезти тебя и Николь в другую… более приличную квартиру. — Нет-нет, милая! Я останусь с девочкой тут. — Марта всё ещё оценивала взглядом округленных глаз масштаб бедствия. — Я люблю быть полезной, а здесь… — она всмотрелась в большое кофейное пятно на светлой обивке дивана, — мне хватит работы на все выходные. Вы же не против? — посмотрела она на Питера, задав вопрос с интонацией утверждения. Джон вышел из комнаты на кухню, понимая, что уже не может сдерживать разрывающий грудную клетку смех. Так вот откуда у Адрианы эти её интонации взялись. Выходит, по семейной линии передаются. Только ли по женской? — Джон! — громыхнула Адриана. — Поехали к Дойлу. Тут мы закончили. На дорогу до Управления у пары агентов ушло примерно полчаса. Перед входом в медицинский корпус ОНИР у Джона зазвонил мобильный. Он глянул на экран и быстро произнёс: «Эммерс». И он, и Адриана несколько часов с нетерпением ждали вестей от Джека, который был отправлен для установления контакта с Пирсом. Бывший коллега Аманды по-прежнему был единственной ниточкой, ведущей к деятельности Сперви, и Адриана не оставляла надежду через него получить информацию об R-вакцине: единственном средстве, которое могло спасти Коннору жизнь. Джон остался на улице, чтобы поговорить с Эммерсом, а Адриана вошла в медицинский корпус, желая попасть в палату к Коннору одна. Но перед дверями палаты она, до этого идущая уверенной быстрой походкой, приостановилась. Перевела дух, прикрыв глаза, пару раз глубоко вдохнула носом и выдохнула ртом. Она никак не ожидала, что каждый поход в больницу будет давить на неё настолько сильно. Ассоциации с сестрой и её болезнью, закончившейся трагическим исходом, становились всё прочнее. Но Адриана навещала Коннора всякий раз, когда оказывалась в Галифаксе, опасаясь, что однажды в холле её встретит врач или кто-то из его команды с печальными известями. Как это случилось с Амандой. И в затянутых мутной пеленой глазах Коннора она будто бы видела отражение своего леденящего ужаса. Самый страшный кошмар, душащий её почти каждую ночь, оживал. Во сне она сжимала руку Аманды, не в силах ей помочь. И тёплая кисть сестры холодела, а затем в одну секунду рассыпалась песчинками, струящимися сквозь пальцы Адрианы. Просыпаясь в испарине, Адриана каждый раз думала, что всё это, как бы горько и больно не было, позади. Ничего не вернуть, ничего не исправить. Аманды больше нет. Но хотя бы казалось, что кошмар больше никогда не коснётся своими щупальцами реальности. Вот только теперь он обвивал и выпивал все соки из другого родителя Николь. И его время, как песок, стремительно утекало… — Его время тикает. Слова Сперви, пронзившие память, снова всколыхнули всё внутри. Адриана толкнула дверь в палату, чувствуя, как сердце пропустило уже не один удар. Коннор не спал, а лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. — Привет! Рада, что удалось застать тебя бодрствующим. — Она улыбнулась уголками губ, подходя всё ближе к его кровати. Пару дней назад их общение перешло на иной уровень: более неформальный. Стоило ли соблюдать границы и правила вежливости, если у человека идёт счёт на дни, а может и на часы? Стоило ли играть в прежние «игры», которые теперь казались глупыми? Коннор перевёл на неё мутный взгляд, и на минуту ей показалось, что он пытается вспомнить, кто она. Адриана машинально глянула на мониторы аппаратов у кровати. Низкое давление и слабый пульс. Показатели становились всё хуже… — Пообещай мне, что ты не оставишь Никки, если я не выкарабкаюсь, — выжимая из себя остатки сил, вдруг произнёс Коннор. — Послушай… — Адриана взяла его за руку и присела на край кровати. — Есть одна лазейка, Джон как раз… — Адриана… — Коннор поморщился, превозмогая очередной приступ боли. — Пообещай. Нет времени на длинные речи. Уверен, ты её очень любишь и сделаешь для неё всё. Я не уверен, что хочу и могу бороться с этим дальше. — Его голос дрогнул. — Но я не могу уйти, оставив Никки одну. Сердце Адрианы затрепыхалось, как бешеная птица внутри, желающая выпорхнуть из клетки на свободу. Так и есть: кошмар приобрёл очертания стрелы, прошившей её до самого основания, когда она решилась посмотреть Коннору в глаза. Она уже видела такое выражение раньше, слышала просьбы о Николь… И тогда, не в силах смотреть на ускользающую из взгляда жизнь, развернулась и ушла, а на следующий день сестры не стало. Неужели здесь и сейчас всё снова повториться? Адриану начало трясти, противный горький ком подкатил к горлу, сдавив гортань. Она вцепилась в холодную руку Коннора намертво. — Адриана, прошу! — Коннор зажмурил веки и сжал зубы, задрожав всем телом. По его виска градом покатился пот, а пульс на мониторе резко подскочил до отметки двести. — Поклянись мне. Я не могу больше… — Он коротко вскрикнул и задохнулся. — Нет! — яростно выкрикнула она. — Я ничего тебе не обещаю! И не отпущу! Слышишь? — с рычанием прошептала, чувствуя, что голос сорвался. — Я тебя не отпущу, будь ты проклят! Коннор тихо застонал, дёрнулся, пытаясь вырвать руку из её пальцев. Но Адриана только сильнее сжала захват, а у обессиленного судорогами Коннора не хватило сил противостоять ей. Он заметался по кровати, перестав осознавать, на каком свете находится и где границы реальности. Решение уверенным огненным вихрем полыхнуло внутри Адрианы. Она больше не могла безучастно смотреть, насколько сильны страдания Коннора… И теперь от запущенных нитей, проводящих его муки в солнечное сплетение, Адриану затрясло крупной дрожью. Через пару мгновений она уже не понимала, где заканчивались судороги Коннора, а где начинались её собственные. Боль ударила по каждому нерву в теле, и Адриану вмиг захлестнуло ледяным штормом, желающим погасить дотла её бушующее пламя. Она упала на колени, согнувшись, но отпускать руку Коннора всё равно не собиралась, видя, как он понемногу успокаивается и перестаёт кривиться от боли. Никогда ранее ни с чем подобным Адриана не сталкивалась, но не сомневалась, что у неё получится… Всё равно, какой ценой. Главное, чтоб ему стало легче. Только это теперь было важно. — Дойл, я сделаю всё, чтобы у Никки остался в живых хотя бы один родитель, раз уж свою сестру не спасла! — Её голос дрожал, срываясь то на крик, то на шёпот. Она поднялась с колен и наклонилась к Коннору, прикоснувшись своим лбом, а затем губами к его переносице, не прикрывая глаз, которые он всё равно никак не мог видеть. — Я не пущу тебя туда! В этом я тебе клянусь! Слышишь? Дверь за спиной отворилась и Адриана осеклась, закусив язык до боли. По шагам она поняла, что это Джон. Он подошёл сзади и легко обнял её за плечи. — Пирс признался. Я знаю, где Сперви хранит образцы. Джон простоял несколько минут, ожидая, пока Адриана обернётся к нему. А она наблюдала за тем, как Коннор наконец обмяк и затих, провалившись в сон. Но даже видя, как его лицо расслабилось, и гримаса боли бесследно растворилась, Адриана всё ещё боялась выпустить пальцы Коннора. Хоть и понимала, что раз уж получена такая важная информация от Джека — медлить нельзя. Закрыла веки — языки пламени в зрачках медленно начали затухать. Адриана аккуратно положила руку Дойла на кровать, повернулась к Доггетту, глядя на него привычно зелёно-карими глазами, и абсолютно спокойным голосом сказала: — Я слушаю, Джон!