БиоГенерация

Медицинский корпус ОНИР 1 июня 2000, 15.12 Питеру казалось, что эта рабочая неделя тянется уже целую вечность. С момента, как Коннор попал в больницу, прошло пять бесконечно длинных дней. Он старался навещать своего лучшего друга, состояние здоровья которого ухудшалось с каждым часом, по возможности несколько раз в день. Эксон чувствовал себя абсолютно бесполезным, ведь чем мог помочь физик группе медиков, рьяно боровшихся за жизнь Коннора? Только анализом и синтезом данных, но там таких специалистов и без него было пруд пруди. Никаких расследований Блевинс их команде пока не поручал. Просил максимально погрузиться в процесс изучения обнаружившихся способностей Дойла к регенерации и методов, которые помогли бы обратить рост убивающих кист вспять. Эксон слонялся между лабораторией, где постоянно становился свидетелем ругани между учёными, мнения которых часто расходились по поводу полученных результатов, и палатой Коннора. Плохо спал уже несколько ночей подряд. И одной из причин бессонницы был щенок Дойла, уже изрядно подросший и обнаглевший. Он, видимо, скучал по хозяину и постоянно скулил. Перед переездом Коннор попросил Питера присмотреть ещё какое-то время за собакой, так как не хотел забирать Ларри в новую квартиру до полного обустройства. Но гораздо сильнее собаки на сон Питера влияли мысли о том, что Коннор снова может умереть, на этот раз уже абсолютно точно и бесповоротно. Он хорошо помнил глаза Линдсей во время разговора в самолёте спустя несколько дней после возвращения из Архангельска, когда она, тихо рыдая, практически прямым текстом сказала, что винит его в смерти Коннора. Эксон, за эти дни миллион раз прокрутивший в воспоминаниях свои действия в ту ночь, почувствовал обиду на коллегу, которую считал ещё и своей единственной подругой. Тот разговор дал первую трещину в их взаимоотношениях и изрядно подкосил дружбу. С горечью Питер думал, что Лин было бы проще, если бы он погиб вместе с Коннором, но попытался на своей спине вытащить ополоумевшего от боли шефа, который приказал всем уходить и оставить его там… Вот только в устройстве компрессоров Эксон разбирался неплохо и понимал, что даже в самом лучшем случае на всё про всё у него было не более пяти минут. Он нёсся сломя голову и то еле успел выскочить до взрыва. Стоило ли говорить, что за это время вдвоём с заразившимся Коннором, который испытывал адские муки, они бы в лучшем случае прошли чуть больше половины пути… Но разве это кого-то волновало? Никто и не заметил, что Питер, чувствуя давление со стороны Линдсей, и сам начал думать, что виноват в смерти Дойла. Хотя, стоя под падающим снегом в ночь с семнадцатого на восемнадцатое февраля девяносто седьмого, он даже и помыслить не мог, что его в чём-то обвинят. И три года во сне, с завидным постоянством, он возвращался на завод, орал на Коннора и тащил его к выходу. Иногда успевал и видел счастливое лицо Линдсей, которая благодарила и целовала в лоб, а иногда — сгорал вместе с Дойлом в огне и кричал: «Простите меня!» И вот когда пару месяцев назад Коннор вернулся, кошмары наконец-то отпустили Питера. Но ненадолго… И после того, как Эксон пару ночей назад разбудил своим криком соседей, он в какой-то мере сейчас радовался, что больше не может спать из-за бессонницы. Иначе просто не вынесет ещё одного возврата в те же локации на севере России. Но реальность становилась ото дня на день ещё страшнее, и от неё уже невозможно было укрыться. Питер, тяжело дыша, подошёл к двери палаты Коннора и по привычке сначала заглянул в маленькое окошечко. Дойла редко оставляли одного… Сейчас рядом с его кроватью сидела Линдсей, чуть наклонив голову и прижавшись лбом к сложенным в молитве ладоням. Молилась ли она или просто думала, Питер не знал, но решил сходить за двумя стаканчиками кофе и подождать, пока Доннер выйдет из палаты. Ему не хотелось нарушать её тишину. Линдсей проводила в лаборатории с учёными больше времени, чем Эксон, так как одной из её специализаций была биохимия. Она разрывалась между микроскопом и палатой Дойла. Ей безумно не хотелось оставлять его одного, но в то же время она с неким недоверием относилась к другим учёным, исследующим R-клетки. Как будто они могли что-то пропустить, а она — нет. Сегодня Лин пришла к Коннору уже в третий раз, но снова застала его в бессознательном состоянии. За прошедшие сутки он, со слов врачей, пришёл в себя всего два раза. Во время этих пробуждений, он, как заведённый, спрашивал про дочь и снова погружался в сон. Спал Коннор тихо, лишь изредка вздрагивая всем телом. — Линдсей? — вдруг услышала она его слабый голос. — Привет, — Лин мягко улыбнулась и тут же взяла его ледяную руку. — Ты плохо выглядишь, тебе нужно больше отдыхать, — прошептал Коннор, и Линдсей почувствовала, как её глаза увлажнились. Видел бы он себя сейчас. — Со мной всё хорошо, — она понимала, что спрашивать в миллионный раз, как себя чувствует умирающий человек, как минимум, очень жестоко, поэтому подавила в себе попытку задать вырывающийся вопрос. — Николь? — И с ней всё хорошо, не волнуйся. Коннор коротко кивнул и закрыл глаза. Линдсей аккуратно положила его руку на кровать и, увидев маячащего за стеклом Питера, вышла к нему навстречу. Кофе был очень кстати, ведь впереди ожидали долгие часы работы и никакого отдыха, пока она не найдет способ спасти Коннора. Иначе она себе этого никогда не простит… Штаб квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия 1 июня, 17.02 — И как первое расследование в отделе «Секретных материалов»? — спросила Адриана, рассматривая вошедшего в её кабинет Джона. Внушительный размер пластыря на его шее заставил её сердце подпрыгнуть к горлу, но она не выдала своего волнения. — Чудесно, — недовольно пробормотал Доггетт и сел на стул напротив Де Марко. — Человек-летучая мышь. Короче, не спрашивай… Что у тебя? — Голова кругом… — начала тихо Адриана, всё ещё критично осматривая его шею и внешний вид. — Потратила несколько дней на сбор информации о Сперви и о её лаборатории. Пирс, который охотно шёл на контакт в первые дни, вдруг почему-то передумал с нами сотрудничать и перестал выходить на связь. Я попросила агента Эммерса нам помочь. Он мне задолжал по одному рабочему вопросу и обещал при случае отплатить, — она улыбнулась, а Джон скривился. — У него талант по части уговора тех, кого уговорить сложно или невозможно. — Ох, Адриана, не напоминай мне о ваших… — недовольно начал Доггетт. — Молчу, но если бы не он, мы бы с тобой никогда не познакомились, — она снова загадочно улыбнулась, а затем серьёзно продолжила: — Однако Джек всё же больше твой лучший друг, чем мой… Закинь, пожалуйста, тоже удочку по делу Пирса. — Хорошо, не проблема, — согласился Джон, сверля Адриану недовольным взглядом. — Мы собирались завтра с ним встретиться и посидеть в баре. Там и обговорим детали. — Ты уже отдал ему тот ящик пива, который проиграл в прошлом споре? — Адриана ухмыльнулась, скрестив руки на груди. — Пока нет, — Джон вернул ей ухмылку. — Хочешь поучаствовать? — Скажи, что я ещё ему ящик пива проставлю, если он установит положительный контакт с Пирсом. — В Джеке я не сомневаюсь, — тихо засмеялся Джон, а затем спросил серьёзно: — Как Дойл? — Плохо, — Адриана сразу помрачнела. — Дело ещё осложнилось тем, что Адам так переволновался за сына, что два часа назад угодил в больницу с инфарктом. Николь сейчас у Линдсей, но Доннер нужна в лаборатории, и я пока ума не приложу, кого попросить посидеть с Николь до завтрашнего вечера. Утром у меня брифинг, который я не могу пропустить, а вечером мне нужно разобрать кучу бумаг и подготовиться к выступлению, иначе Картрайт с меня шкуру спустит. Я пыталась отпроситься, но он не позволил мне оставить работу. А я не могу о ней думать, есть огромное желание всё бросить и лететь в Галифакс. — Не сходим с ума. Я понимаю, что ты не доверишь Николь тому, кого не знаешь, — Джон взял её за руку. — Но разве в команде Дойла все заняты поиском лекарства для него? — Антон, Линдсей и Клэр фактически не покидают стен лаборатории, изучая R-клетки в теле Коннора. Из его команды я знаю ещё Питера, — её глаза расширились. — Точно, Эксон! Я так поняла, он всё равно там шатается без дела… Вот только… — она снова стала мрачной. — Что? — спросил Джон, наклонившись к ней ближе. — Могу ли я ему доверить заботы о трёхмесячной малышке? Слышала, как Дойл как-то говорил, что Питер даже с воспитанием собаки умудряется накосячить. Но, наверное, у меня действительно нет другого выбора, — сказала Адриана и набрала номер телефона младшего аналитика команды Дойла. Она быстро спросила у Эксона, как самочувствие Коннора и есть ли новости из лаборатории, а потом, в своей любимой манере, без всяких подводок, огорошила Эксона просьбой побыть с Никки следующие сутки. — Что? Нет! — отчаянно запротестовал Питер. — Линдсей с удовольствием посидит с Никки. — Во-первых, — спокойно продолжила Адриана, — мне действительно больше некого об этом просить. Я знаю четверых человек из вашей команды. Трое из них важны в лаборатории, из которой они практически не выходят. Линдсей одна из них… Давай смотреть правде в глаза, оценим твоё участие в медицинской составляющей этого вопроса… — она выдержала паузу, оставив эту информацию на его осмысление. — Во-вторых, завтра я прилечу в Галифакс и останусь там до понедельника. Обещаю, найти тебе замену, так что потерпи один день. — Но я абсолютно не умею обращаться с маленьким ребёнком! — снова завопил Питер. — Получишь детальные инструкции от меня и Линдсей, я буду на связи в любое время суток. Поверь, я тоже три месяца назад не представляла, как подойти к ребёнку. Как выяснилось, это не так уж и сложно, — эту реплику Адриана произнесла, вложив в голос ободрение и напутствие, сменив ледяные ноты на чуть потеплевшие. — Но я… — Эксон, ты хотел помочь Коннору? Вот и помоги. Ему говорить мы ничего не будем ни про Адама, ни про тебя с Николь. Побережём его здоровье. Я на связи… — сказала она напоследок, избавив себя кнопкой отбоя от порции новых возражений. Джон пристально смотрел на неё, пытаясь угадать настроение и думая, как её поддержать. Адриана только тяжело вздохнула, кинув телефон на стол. — Предлагаю где-нибудь поужинать, заодно расскажешь мне подробности своего первого завершённого расследования в новом отделе. Я всё же хочу их услышать, — Де Марко улыбнулась и встала из-за стола, увлекая Джона за собой прочь из кабинета.