***
И пока на северной стороне города в домах поочерёдно гас свет, а их обитатели мирно засыпали в своих мягких постелях. В это время южане с угнетением провожали последние лучи солнца, точно зная, что до утра доживут не все, а эта ночь не принесёт им ничего, кроме боли, крови и слёз. — Хотите признаюсь? Мне до усрачки страшно, — протараторила Топаз, дополняя своё признание нервным смешком и больше кутаясь в свою кожаную куртку, будто та могла уберечь её от того, что грядёт, — Неужели вы не боитесь? — она повернулась к стоявшим в стороне парням. Они в свою очередь облокотились на байки и не произносили ни слова. Свит Пи и Фэнгс находились справа от девушки, и если Стив смотрел куда-то в след садящемуся солнцу, то Фогарти увлечённо рассматривал землю под ногами, будто ничего интереснее быть не могло. По левую сторону от розововолосой находился Джонс. Он стряхнул пепел от почти дотлевшей сигареты и выпрямился, глядя на Тони. — Нам нечего бояться, — Питерсон посмотрел на него и недовольно фыркнул. — Ты что, наш Джагхед вообще ничего не боится, — с издёвкой произнёс он. На что парень ответил ему грозным взглядом. —Сейчас же прекратите, если вам так хочется поколотить кого-то, то подождите немного, не обязательно бить друг друга, — Джаг хотел сказать что-то язвительное собеседнику, но после слов Тони немного успокоился, понимая, что они поступают неразумно. — Не впервые, уже не страшно, — его серые глаза на миг сверкнули сомнением, отчасти это было ложью. Ему не было страшно за себя, он боялся за Джелли, которая, к слову, сейчас видела десятый сон, сопя за несколько десятков километров от Саутсайда. Что будет делать его сестрёнка, не стань его этой ночью? Но он гнал эти мысли прочь, надевая привычную маску безразличия. Бычок догорел до предела, неприятно обжигая пальцы. Парень выбросил всё, что осталось от сигареты, и прикурил новую. Табачный дым быстро наполнил лёгкие, даря приятную эйфорию. Плевать, что вредно, так легче не думать о том, что начнётся, как только часы пробьют двенадцать, как бы смешно это не звучало, после полуночи начнётся настоящий ад.Только черти уцелеют – ему нечего бояться.
***
Купер лежала на кровати, уткнувшись в потолок. Сон никак не шёл и единственное, что ей оставалось делать это — пролежать до самого утра, слушая удары молнии и сердитые раскаты грома. Так, в общем-то, и получалось последнюю неделю. Она привстала на локтях и потянулась к прикроватной тумбе. Помимо крема для рук, графина с водой и ночника на ней разместилось несколько фоторамок. На первой фотографии было запечатлено три девушки. Волосы первой цвета огня ярким пятном выделились на снимке, аккуратные пряди походили на горячие языки пламени и бережно спадали вдоль изящного тела почти доставая до пояса. Шерил весело смеялась, приобнимая рядом стоявшую Веронику за плечи. Брюнетка в свою очередь приветливо улыбалась, рукой поправляя мексиканскую шляпу на голове, что, по сравнению с самой девушкой, была просто огромной. Последней на снимке была Бетти, на ней было платье яркого жёлтого цвета, золотистые пряди водопадом рассыпались по спине, а глаза сияли от чувства радости под рёбрами. Это фото было сделано, когда они трое ездили на уикенд в Мексику. Элизабет редко ощущала себя искренне счастливой, но рядом с подругами это чувство не покидало её ни на секунду На втором снимке было запечатлено четверо людей, счастливая семья — мать, отец и двое их дочерей. Пожалуй, первое, что бросалось в глаза, это золотистый оттенок волос, что являлся яркой особенностью семейства Куперов. Все четверо обворожительно улыбались в камеру и с любовью обнимали друг друга. Элизабет брезгливо скривилась, ведь кому как не ей знать, что скрывается под фасадом идеальности. На третьем фото был запечатлён момент искренней радости, кусочек жизни. На нём весёлые и такие счастливые, Бетти и Полли в гостях у бабушки сидели под старой грушей и делали селфи. Девушка взяла рамку в руки и провела большим пальцем по той стороне, где находилась старшая сестра. А ведь это фото стало последним напоминанием о прошлой беззаботной жизни. Купер хорошо помнила, что началось дальше, и, несмотря на то, сколько времени уже прошло, она всё не может простить себя за бездействие. — Извини меня, — прошептала, и одинокая слеза приземлилась прямо на стекло рамки…***
Тучи на ночном небе сгущались всё больше, предвещая грозу. Джонс нахмурил брови и тяжело выдохнул. В стороне стояли змеи, ожидая решения своего короля. Им всем предстояла нелёгкая ночь. — Ну что? — вышел вперёд Свит Пи, — Пора, — ответил Джаг, и все переглянулись друг с другом. Некоторые стоят здесь в последний раз. Все прощались. По дороге к назначенному месту, где уже, к слову, находились несколько парней, присланных туда заранее, чтобы разведать всё ли тихо, он ещё раз обдумывал всё произошедшее за последние дни, а то и годы. Нет, он не собирался умирать, просто соответствующая обстановка наводила мрачные мысли. С неба начало капать, что несомненно раздражало. Он обвёл взглядом всех сидящих в машине. С ним поехал близкий круг. Его лучшие друзья, его братья (и сестра), его семья. Он доверял им больше, чем себе, даже не представлял, как бы жил без них. Сначала он посмотрел на Питерсона, который умостился на переднем пассажирском и сосредоточенно разглядывал улицы мрачного Саутсайда. Их отношения были странными. Точнее очень даже напряжёнными. Нерешённый конфликт вечно накалял воздух, а они упрямо уходили от неприятного разговора. Но, несмотря на это, Джонс считал его самым близким другом – дают о себе знать годы, прожитые бок о бок. На заднем сидении разместились Фэнгс и Тони. И если Свит вселял уверенность и силу, то Фогарти выглядел откровенно помятым, он ещё толком не восстановился после того, как его прижали на днях в какой-то подворотне парочка торчков, назвавшихся упырями. Но оставаться в баре, когда все идут на войну, упрямо отказывался. Топаз умостилась у самого окна. Несмотря на недавно сказанную ею фразу, она выглядела уверенно и серьёзно. Девушке в любой ситуации удавалось оставаться в здравом рассудке. Если парни теряли контроль над собой (от злобы, например), то она всегда могла трезво оценивать ситуацию, к слову, она не раз, таким образом, спасала их задницы. Когда машина остановилась возле старой свалки, все немного оживились. Первым из машины вышел Стив, за ним показался Джаг, а дальше и Топаз с Фэнгсом. — Что слышно? — обратился Джагхед к Дереку, этого парня можно было назвать верным солдатом, несмотря на то, что он не входил в близкий круг, Джонс не боялся доверить ему важное задание. — Чисто. Никого не нашли. Или тут и вправду никого, или они настолько обкололись, что сливаются с землёй, — подвёл итог тот. — Ясно. «Наряжайтесь», скоро должны подъехать, — он направился обратно к автомобилю, на котором они добирались сюда. —Мой кастет у тебя? — обратился к подруге. — Да, если бы не я, ты бы сейчас без него дрался, — ответила она довольная собой и бросила предмет собеседнику. — Что бы я без тебя делал, — поддержал её слова Джонс и ловко поймал неизменный атрибут и уже умостил на правой руке, рассматривая. — Джаг, надо перемотать кисти, а потом уже идти с ним драться, ты можешь серьёзно повредить cвязки, — предприняла попытку убедить его подруга, — Серьёзно, — она строго глянула на него. — Спасибо за беспокойство, но, думаю, я сам разберусь, — проигнорировал её слова парень и уже крепил к самодельному кожаному поясу заряженный под завязку пистолет, после чего проверил карман на наличие складного ножа, доставшегося ему от отца. — Да пошёл ты, — фыркнула розововолосая и принялась перевязывать собственные ручки. — Эй, Джонс! — крикнул Дерек, привлекая внимание короля, — Они на месте, — Джагхед поджал губы и решительно направился на встречу приближающимся фарам автомобилей. Встав впереди перед своей бандой, он повернул голову вправо, рядом с ним стоял Свит Пи, враждебно хмурясь врагам, и тот повернул голову к другу. — Удачи, — ухмыльнувшись сказал он. — К чёрту, — так же с лёгкой улыбкой ответил Джагхед. Упыри медленно выползали из своих фигурных тачек. Больше, чем наркоту они любили лишь свои машины, за уникальную модель готовы мать родную продать. От одного взгляда на этих напыщенных торчков от злобы сводило челюсть. Они с друзьями сейчас могли сидеть в баре и весело болтать, вместо этого вынуждены торчать здесь с этими отбросами общества. Сами такие же. Вперёд вышел их главарь. Джагхед знал его очень хорошо, долбаный наркоман уже не один десяток лет, с тех пор как стал предводителем этой шайки, не давал покоя змеям. Он всё ещё надеялся отвоевать Саутсайд себе, но, увы, змеи были крепче, да и превосходили упырей в количестве раз в пять. — Джонс, как я рад тебя видеть, — его противный голос резанул по ушам, что заставило короля змей сильнее сжать челюсти. — Ты нас сюда не болтать позвал, — сквозь зубы ответил парень. Змеи за его спиной медленно закипали, кулаки сжимались всё сильнее, а глаза, казалось, ещё немного и зажгутся ярким пламенем, тем не менее они неподвижно стояли, терпеливо ожидая команду своего главаря. — Уф, что с настроением? — улыбнулся Малахай. Будто его забавляла данная ситуация. — Ты развязал войну. Привёл своих ребят на верную смерть. Тебе так весело? — медленно протянул Джагхед, растягивая, словно жвачку, каждое слово. Воздух вокруг накалялся до предела, грозясь заискриться, а кровь в жилах медленно превращалась в бурлящую лаву. — Весело будет, когда от змей и следа не останется, — ядовито ухмыльнулся упырь, и Джонс больше не мог себя сдерживать. Замахнулся, и первый же удар кастета пришёлся под дых. Противник встрепенулся как от удара током, слабо согнулся пополам. Змеи и Упыри как озверевшие разом ринулись друг другу на встречу. Первый удар холодного метала о скулу и вокруг Джонса разом посыпались звёздочки.***
Элизабет резко села на кровати хватаясь за голову, громкий звон в ушах и темнота перед глазами. Она попыталась успокоить бешеное сердцебиение и одной рукой стёрла со лба холодный пот. Оглянувшись вокруг, она с облегчением выдохнула, она в своей комнате, с ней всё хорошо. Но перед глазами по-прежнему мелькали отрывки кошмара.***
Вот она идёт по школе. Вокруг знакомые лица. Она приветливо улыбается, приветствуя друзей и просто одноклассников, но они лишь шарахаются от неё, как от чего-то неприятного. Она останавливается посреди коридора и непонимающе оглядывается вокруг. — Вы чего? — спрашивает с растерянной улыбкой. Они прикалываются над ней? Это же просто шутка? Сейчас кто-то обязательно выкрикнет что-то на подобии «сюрприз», и все радостно засмеются. Ведь так? Так же происходит с хорошими девочками? — Что-то не так? — Ты до сих пор не поняла? — выходит вперёд Этель Маггс, на что Купер непонимающе хмурится, — Никто не хочет тебя видеть и слышать тоже. Тебя никто знать не хочет, — на её лице засияла самая что ни наесть дьявольская улыбка. Купер непроизвольно отшатнулась, она бегающим взглядом осмотрелась вокруг. Десятки пар глаз были устремлены прямо на неё, она ещё никогда не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Лица всех присутствующих украшала такая же пугающая улыбка. — Нн…но почему? — заикаясь спросила Элизабет. — Потому что ты — чудовище, — Этель резко поменялась в лице, и Купер, казалось, что на нём читалось даже сожаление, но в следующую секунду девушка залилась истерическим смехом. Она смеялась громко, звонко, издевательски, периодически дёргалась будто в конвульсиях. Люди, стоявшие вокруг, постепенно тоже присоединялись ко всему этому хаосу. Купер закрыла руками уши, сильно сдавливая голову, в попытках спастись от громкого гула. — Ты чудовище...ужасна…монстр, — продолжали повторять люди, и Бетти казалось, что она начала сходить с ума. В глазах медленно темнеет, а в голове по-прежнему звучит тот злорадных смех и ужасное прозвище «ЧУДОВИЩЕ».***
Пепел тлеющей между пальцами сигареты небольшими порциями падал к земле, пока Элизабет задумчиво разглядывала пейзаж перед собой. Ажурный атласный пеньюар не спасал от внезапных порывов ветра, но девушка будто специально игнорировала их. Особняк Куперов находился в самом элитном районе Ривердэйла, Хэл Купер бы не допустил, чтобы его дом находился где-то на окраине, потому вид с балкона был превосходный — небольшая полоска деревьев и сразу за ними разлилась река Свитвотер, она бережно, будто укрывая под тёплое одеяло, иногда заходила на границы берегов, а на её волнах в весёлом хороводе резво плясали отражения звёзд и луны, изредка выглядывающих из-за грозовых туч. Сделав очередную затяжку, Купер выпрямилась, ночное небо по-прежнему было затянуто тёмными облаками, сильный ливень, наконец, стих, и ему на замену пришло затишье. Бетти опустила взгляд на сигарету: та, почти догорая до предела, грозила обжечь пальцы, тогда девушка без сомнений просто выронила её вниз к земле, задумчиво смотря ей вслед. Она могла бы сделать так же, просто прыгнуть, да так, чтоб по везучести сразу свернуть шею, чтоб пути назад не было, но она всё ещё стоит на верху, стоит крепко вцепившись в перила. Быстро, будто боясь передумать, она разворачивается на пятках и уходит прочь. Цокот небольших каблуков её домашних тапочек громким эхом раздается посреди пустого коридора. Она не боится кого-то разбудить, наоборот, была бы рада, чтоб не одной мучиться от бессонницы в столь поздний час. Входя в свою комнату, она бросает пачку дорогих сигарет на прикроватную тумбу и поднимает с неё графин, наполненный водой. Наливает немного в рядом стоявший бокал и садится перед шикарным резным трюмо заглядывая в зеркало. Тишина внутри убивала, хотелось завыть и лезть на потолок, вместо этого она молча устремила взгляд на отражение. Сонная и домашняя она выглядела уверенной и сильной, и ей правда хотелось верить, что она таковой является. Она задумчиво повертела бокал за талию, после делая жадный глоток, резкое желание кинуть чёртов сосуд в стену, чтоб разлетелся на маленькие кусочки, чтоб собрать было невозможно. Вместо этого она уверенно встала и твёрдо опустила бокал на своё прежнее место.***
Тяжелые капли дождя плотной стеной падали с неба, пока Змеи и Упыри сливались между собой в персональных поединках. Никто не думал отступать, пора уже раз и навсегда решить, кто выйдет из этой игры победителем, а кто будет уходить, признавая поражение. Силы стремительно покидали его, пока Джонс упрямо боролся с усталостью, умело отбивая все удары врага. Он уже проклял то мгновение, когда решил, что не спать двое суток перед дракой будет хорошим решением. Мокрые пряди волос в беспорядке спадали на лоб и иногда мешали видеть противника. Малахай наносил всё новые и новые удары, периодически вставляя едкие фразы. Продолжал безжалостно колотить кулаками, пока Джагхед не рухнул наземь. — Если ты думаешь, что я не бью лежащих, то ты ошибаешься, — ядовито улыбнулся упырь, прикладывая новую силу, чтобы бить как можно сильнее, — Ну же, Джонс. Ты же любишь показывать, какой ты сильный. Фраза, открывшая второе дыхание. Рывком он поднялся на ноги, одаривая противника озверевшим взглядом. Пальцы правой руки сильнее сжались, закрепляя в крепкое кольцо кастет. Он замахнулся, с силой ударяя противника в рёбра от чего, тот злобно завыл, хватаясь за ушибленное место, и рухнул прямо на холодный грунт. Парень приземлился следом, с силой вжимая того в землю. И стал наносить ответные удары, будто мстил за разбитую бровь и саднящую скулу. Из кармана выпал отцовский нож, что оказалось, как никогда кстати. Джагхед схватился за рукоять, приставляя остро-наточенное лезвие к горлу упыря и с упоением наблюдая, как у того нервно дёргается кадык. — Ещё одно кривое слово, и я клянусь, что перережу тебе глотку. А потом буду с наслаждением наблюдать, как жизнь будет покидать твоё мерзкое тело, — прошипел Джонс, и лицо упыря исказилось гримасой боли, когда тонкая струйка крови пересекла лезвие и потекла дальше к ключицам. Что же в той фразе его так задело? Дело в том, что ему пришлось рано повзрослеть, пьянки отца, смерть матери, забота о сестре. Ему негде было искать помощи, потому он пришёл к змеям – семейная традиция, вот только он стал самым молодым Джонсом, вступившим в банду. Ему было четырнадцать, когда его приняли в семью, а отец укатил куда-то во Флориду с новой подружкой и передал ему титул короля. Казалось, только ленивый не шутил по поводу его «правления» в подростковом возрасте. Казалось, его должны были бояться, раз парень столького достиг в столь юном возрасте, тем не менее старшие змеи сомневались в его готовности к такой ответственности, из-за чего не редко возникали конфликты. — Джаг! — раздалось над ухом, когда он готов был полоснуть, — Хватит! Достаточно! Он усвоил урок, — пролепетала Топаз на одном дыхании, — Ты не убийца. Парень завис, холодно взирая на Малахая. Пока тот нервно сглотнул. — Убирайся! Ты и твоя шайка. Валите из Саутсайда. И не смей больше попадаться мне на глаза! — очередная волна злобы заставила его убрать нож от горла и провести им по коже на худощавой руке, заливая ту багрянцем. Упырь разразился зверским воплем, хватаясь за новое ранение. Джагхед поднялся над ним в победном жесте, поправляя съехавшую шапку, и с ноги прошёлся по рёбрам врага, от чего тот вновь завыл. Джонс оглянулся по сторонам, рассматривая поле боя. Зелёная трава, залитая кровью, отдавала бордовым и, поблёскивая, алела в ночном свете луны, что иногда выглядывала из-за туч. В некоторых местах валялись упыри и змеи, покачиваясь из стороны в сторону от полученных ранений, а некоторые лежали неподвижно. В большинстве пострадали упыри, и парень был горд огласить победу своей банды. — Все слышали? Змеи победили!***
Элизабет стояла перед зеркалом, обводя внимательным взглядом свой изящный стан, будто желая ещё раз убедиться в идеальности своего образа. Она провела ладонями по чёрной атласной ткани, любовно оглаживая изгиб талии и бёдер. Вещь идеально очерчивала изящную фигуру и контрастировала с бледной кожей, придавая девушке ещё больше аристократичности. Лямки цвета платья тонкими лентами лежали на хрупких плечах, а широкий вырез открывал вид на острые ключицы и шикарное декольте. Пшеничные волосы аккуратными локонами рассыпались по неприкрытой спине, а помада винного оттенка и чёрные лакированные туфли на приличном каблуке окончательно дополняли образ Купер. В отражении была не Бетти, той милой отличницы уже дано не существовало, сейчас у зеркала стояла Элизабет. Сильная и уверенная, а ещё необычайно красива, как и все представительницы прекрасного пола, относящиеся к семейству Куперов. Девушка ещё раз осмотрела отражение и подправила контур губ. Элис Купер бы точно сказала, что та оделась как проститутка. Ещё раз усмехнувшись своим мыслям, она взяла с кресла чёрный клатч и вложила в него телефон, перед этим глянув на время. Пора выходить.***
Джагхед сидел на диване в старом трейлере, опираясь на локти, и сверлил взглядом стену напротив. С того момента, как они уехали от старой свалки, прошло по меньшей мере 10 часов, и у него было предостаточно времени выспаться, что он и сделал, как только голова коснулась подушки. И сейчас немного отдохнувший он обвёл помещение внимательным взглядом. Старые кресла и журнальный столик стояли на прежних местах, а древний телевизор, как и раньше, возвышался на небольшой тумбе. Со времён Джонса старшего на кухне изменилось лишь то, что теперь всё не было завалено пустыми бутылками от пива и опустевшими пачками сигарет. Раны, вчера так бережно обработанные Топаз, немного ныли, а перевязанная кисть свидетельствовала о том, что он всё-таки повредил руку. Потирая не ушибленной рукой глаза, он восстанавливал в памяти отрывки минувшей ночи и поблагодарил вселенную за вовремя подоспевшую Тони и за то, что у него выпал именно нож, а не пистолет, иначе, кто знает, что пришло бы в воспалённый от недосыпа мозг. Парень встал с дивана и, немного покачиваясь, направился на кухню, перед глазами плыло, но года прожитые здесь позволяли передвигаться наощупь и по памяти. Он набрал в чайник воды и поставил его на плиту, сам уселся за стол и отрешённо взглянул на часы почти 7 вечера…***
7 вечера. Сильные удары в хлипкую дверь трейлера. Глэдис нервно оглянулась назад, откуда и раздавались звуки ударов, и вновь устремила взгляд на детей. Маленькая Джеллибин, словно беспомощный котёнок, жалась к боку брата, который заключил её в тёплые объятия, желая защитить. — Мамочка, мне страшно, — пропищала девочка, глянув на маму. Женщина погладила её по длинным волосам, пытаясь утешить. — Не бойся, Джейли, всё будет хорошо, — добавил мальчик, от чего Джонс улыбнулась, смахивая слезу, и потрепала его по смоляной макушке. Удары становились всё яростнее, и Глэдис больше не могла их игнорировать. — Ложитесь, вам уже пора спать, — она развернулась, чтобы выйти, но перед самой дверью помедлила и добавила, — Не выходите из комнаты, — и ушла, оставив их самих. Они слышали удаляющиеся шаги и скоро удары прекратились. Девятилетний Джагхед вскочил с кровати, взялся за ручку двери и как можно тише нажал на неё, дверь немного отварилась, образовывая небольшую щель, достаточную, чтобы детский глаз смог видеть всё, что происходило в трейлере, ведь из спальни хорошо просматривалось всё помещение. Пьяный отец на ватных ногах подходит к матери, которая оказалась прижата к столешнице без возможности увильнуть, и вскоре в её лицо прилетел удар. Она слабо вскрикнула, но этого было достаточно, чтобы этот звук долетел до ушей четырёхлетней Джеллибин: та с писком юркнула под одеяло. — Джагги! — беспомощно звала она, сворачиваясь в клубочек под одеялом. И он, несомненно, слышал её, но как заворожённый наблюдал, как отец наносил всё новые удары, и не мог пошевелиться, хотя точно хотел помочь матери, но в свои 9 лет он бы ничего не исправил. Всё это происходило где-то на протяжении 15 минут, пока пьяный Эфпи мог стоять на ногах, а потом он просто рухнул на диван и провалился в сон. Завидев, как мама идёт в сторону спальни, он быстро заскочил в кровать, накрываясь одеялом и устроившись рядом с сестрой, он лёг лицом к стене, сильно зажмуривая глаза. В трейлере стало совсем тихо, а потом неспешные шаги и звук закрывшейся двери в ванну. Глэдис Джонс пошла смывать кровь и обрабатывать раны. Развернувшись лицом к девочке, он протянул к ней руки, и она сразу же попала в тёплые объятия. Она тряслась будто опущенная в холодную воду, и он чувствовал, что её надо успокоить, но как? Отвлечь? — Джелли, — прошептал, – Ты знаешь, что ты похожа на мышонка? — А это хорошо? Что я похожа на мышонка? — тихо вопросила маленькая, ожидая ответа мальчика. Он пожал плечами, — Они милые, — она с облегчением выдохнула, зевнула и, посильнее обняв брата, засопела.***
Из воспоминаний его вывел свист закипевшего чайника. Вновь оглянувшись вокруг, Джагхед понял, что задремал, сложив руки на столе и опустив на них голову. Подходя к чайнику, он немного размял занывшую из-за неудобного положения шею. Заварил кофе и, наконец-то, хлебнул живительной жидкости. В голове по-прежнему всплывали картинки сна, картинки из детства, если это можно так назвать. Кошмары снились ему часто, но этот был слишком реальным. Прошлое крепко вцепилось в него своими острыми клыками, каждый раз оставляя глубокие раны, стоило ему вспомнить минувшее или увидеть один из таких же реальных снов.Его монстры жили в его голове, и он с этим свыкся.
Видимо, посидеть дома ему не удастся, потому что организм отчаянно просил движения. Он не привык сидеть на месте…