Не в то время не в том месте... а впрочем как и всегда

Через пять минут после того, как синоби вошли в деревню, они уже стояли возле кабинета Третьего. Какаси, недолго думая, постучал. В ответ послышалось уже привычное: «Войдите.» Секунда и все трое стояли перед Хокаге. Без приветствия Хатаке начал: - Господин Третий Хокаге, мы только что вернулись с задания и пришли к Вам с тем, чтобы доложить, что господин Соучиро благополучно доставлен в столицу. - Отлично. - Но это еще не все. Во время пути на нас было совершено нападение. При этом главе клана Соучиро не было причинено никакого вреда. Но как мы узнали позже от феодала, пропал очень важный документ. Господин феодал сказал нам, что Вы объясните произошедшее. По мере доклада копирующего ниндзя лицо Третьего Хокаге принимало выражение сродни ужасу. Еще минуту висела тишина. Ее опять же прервал Ичиго. - Объясните, наконец, что происходит, - не выдержав, воскликнул рыжик. Да, Ичиго жил в деревне около двух недель, но за это время он успел познакомиться с такими людьми, за которых он был готов сражаться. А сейчас Куросаки чувствовал, что сражаться придется. Да и Ичиго был бы не Ичиго, если бы не помог тем, кто нуждается в помощи. - Чувствую, предстоит долгий разговор, - наконец сказал Хокаге. – Так что лучше присядьте. Дождавшись, когда синоби сядут, глава деревни продолжил: - Все началось, когда деревню возглавил Четвертый Хокаге. Сам Минато был отличным Хокаге. Но на должность своего помощника он назначил своего старого друга. Его звали Аясава Кей. Этот синоби был одним из самых способных ниндзя-медиков. Своими умениями он мог сравниться даже с Цунаде. На протяжении многих лет Аясава работал над одним проектом. И, когда закончил, он показал свою работу Четвертому. Это была техника, способная подчинять себе людей не только физически, но и мысленно. Ее так и назвали Техника Полного Подчинения. Правда были исключения, эта техника в некоторых случаях не могла подавить сильные эмоции. Такие как гнев, долг, любовь и подобные чувства. Это было одним из изъянов, но не поэтому Четвертый отклонил от дальнейшей разработке, увидев ее в действии. Испытания проводились на ниндзя, заключенных в тюрьмах, которым была предписана смертная казнь. Под воздействием этой техники люди превращались в бездушных кукол. Это чем-то напоминает технику марионетки. Главной причиной закрытия этого проекта стало побочное действие техники полного подчинения. После того как ее испытывали на человеке, у него блокировались все эмоции и чувства. Он вел себя как обычный синоби. Мог думать, составлять планы, обмениваться информацией, но при этом он абсолютно ничего не испытывал. Казалось бы идеальный ниндзя…Но именно это не одобрил Четвертый. «Какое мы имеем право превращать наших подчиненных в послушных кукол. У каждого из них есть семья, а ты хочешь лишить их родного человека. Я против.» - вот что сказал Минато. Это была ужасная ссора. Кей кричал, что докажет свою гениальность, что он создал воистину великую технику, Минато еще пожалеет, что не признал его. На следующий день Аясава Кей покинул Коноху, забрав все свои разработки с собой. Еще полгода от него не было ни слуху ни духу. Как раз в это время мы узнали, что у Минато и его жены Куушины будет ребенок. Казалось бы надо радоваться. Но дело было в том, что до Наруто джинчурики Девятихвостого была Удзумаки Куушина, а когда женщина джинчурики рожает, печать, сдерживающая демона, сильно ослабевает. Было решено, что при родах Минато будет контролировать печать. Неизвестно откуда Аясава узнал об этом, но во время родов он объявился в деревне. Оказалось, что Кей усовершенствовал свою технику подчинения и, когда печать ослабла, он подчинил себе Девятихвостого демона. Кей спустил его на Коноху. Это было ужасающее зрелище. Думаю, Какаси и Гай помнят. Он сказал тогда: - Видишь, Минато, я говорил… ты пожалеешь, что не признал меня. Твоя любимая деревня скоро станет развалинами, а ты станешь никем. Но тут произошло непредвиденное. Демон вышел из-под контроля. Кею тогда сильно досталось, но он смог сбежать. А дальше… Думаю, вы все знаете, что произошло дальше. Именно эту часть признали официальной. Что Четвертый ценой своей жизни запечатал Девятихвостого в Удзумаки Наруто… А теперь вернемся к недавно произошедшему нападению. Тот документ, который был у господина Соучиро, хранил данные о состоянии Девятихвостого и Удзумаки. До этого момента Аясава Кей не знал, кто является джинчурики Девятихвостого. Именно поэтому мы держали это в секрете от самого Наруто и не позволяли другим жителям говорить об этом. Теперь Аясава откроет охоту на Удзумаки. Еще большая проблема заключается в том, что в свитке сказано, что Наруто сын Минато. Поэтому Кей с удвоенной силой стараться захватить Удзумаки. Он не упустит шанс отомстить Минато и сделает ради своей цели все. В кабинете в очередной раз повисла тишина. Сказать, что эта информация поразила троих синоби – ничего не сказать. Ичиго не до конца понимал, что собственно говоря происходит. Но то, что Наруто и всем остальным жителям Конохи угрожает опасность, он осознал четко. Какаси ожидал, что документ о котором говорил феодал, окажется важным, но не на столько. Еще больше его добил рассказ о том ниндзя-отступнике, который был другом его сенсея. Гай, не смотря на свою недалекость, тоже понимал сложность ситуации. Минута. Вторая. Третья… Ни звука. Синоби переваривали полученную информацию. Тут Майто подал голос: - У меня один вопрос. Почему Вы сразу не сказали нам о свитке? - Я же объяснил это была очень секретная информация. Никто не должен был этого знать. - Вы хотите сказать, что тот Аясава Кей узнал, что будет перевозиться информация о джинчурики и напал на нас, - спросил Ичиго. - Именно, - подтвердил Хокаге. - Ксо, если бы мы знали, то не дали бы украсть свиток, - вздохнул рыжик. - Ладно, этого уже не исправить. Теперь нужно обеспечить охрану Наруто. Ичиго, ты старайся не упускать его из виду лишний раз. Так же за ним будут следить люди из АНБУ. И еще, Куросаки, думаю не стоит пока ему рассказывать кто он. Ты меня понял? - Конечно. - Отлично. Теперь вы свободны. Сейчас все равно уже ничего не сделаешь, идите, отдыхайте. Без лишних вопросов синоби встали и пошли на выход. Уже стоя в дверях Куросаки вспомнил, что хотел поговорить с главой. - Господин Хокаге, - обратился он к Третьему, когда они остались наедине, - у меня есть к Вам просьба. - Я слушаю, Ичиго. - В общем, мне уже завтра исполняется восемнадцать лет… Короче, я решил оформить опекунство над Удзумаки Наруто в качестве старшего брата. Вы не могли бы подготовить нужные документы к завтрашнему дню? Пока Ичиго говорил, он смотрел куда угодно, но только не на главу, а когда все-таки обратил свой взор на Третьего, то встретился с удивленным взглядом последнего. «Этот парень настолько привязался к Наруто?»- пораженно подумал Третий Хокаге. - А Удзумаки согласен? – поинтересовался Каге деревни листа. - Ну, я хотел, чтобы это выглядело как сюрприз, но я поговорю сегодня с ним об этом, - сказал рыжик почесав затылок. Он и в самом деле относился к Наруто как к младшему брату. - Хорошо, я подготовлю нужные бумаги. Тебе останется только дождаться своего совершеннолетия и согласия Наруто. В документах нужна будет его подпись. - Спасибо, Хокаге, - поблагодарил Куросаки и, не попрощавшись, смылся из кабинета. Сам Ичиго долго думал над этим решением. Да, он знает Удзумаки около двух недель, и то часть этого времени он провел на задании. Но за это короткое время рыжик действительно привязался к этому сумасбродному мальчишке. Куросаки видел, как на парня кидаются жители Конохи. В эти моменты ему хотелось защитить его, что он и сделал в случае с торговцем масками. Он видел боль в голубых глазах, видел как Наруто с интересом и тоской наблюдает за счастливыми семьями. Именно поэтому он и решил официально стать его старшим братом, естественно если тот захочет. Конечно, он не восполнит всю семью. Да и вряд ли он задержится надолго в этом мире. Может пару лет, ведь он уже имел план для возвращения домой. Но даже так… хотя бы на эти пару лет он сможет быть поддержкой этому мальчишке, мечтающему стать Хокаге… - Наконец-то у тебя появился надежный друг, Наруто, - в тишину сказал Третий с мягкой улыбкой на лице. А затем, горестно вздохнув, вернулся к тем бумагам от которых его отвлекли синоби.