Закон подлости Вейлона Парка

      — Я не гей.       — Я тоже.       Майлз Апшер и Вэйлон Парк.       Любая вселенная.

      — Что? Ты в своем уме, Апшер?       Вэйлон оттащил его в сторону, с силой и довольно болезненно ухватив за предплечье.       — Что ты, мать твою, творишь?       Парк смотрел на него во все глаза: неужели это реально происходит? И теперь все узнают эту наглую, просто отвратительную ложь!       — Не истери… Скоро все узнаешь. Потом еще благодарить меня будешь. — Майлз чуть поморщился от боли в руке. — Все могло быть куда хуже. Да и вообще, где это я соврал?       Вэйлон аж покраснел от возмущения.       — Во-первых, мы, блять, не встречаемся! Во-вторых, то, что происходит — наше личное дело! В-третьих, — тут он запнулся, пугливо оглядываясь по сторонам, — что могло быть хуже? Апшер, что ты наделал, немедленно признавайся!       — Ничего такого, из-за чего ты мог бы меня ненавидеть, Вэйлон. Скоро все расскажу тебе, а пока что принимай поздравления и постарайся не особенно шастать по коридорам сегодня. Знаешь ведь, как быстро тут распространяются сплетни.       — Но…       — Тише! — Майлз вдруг согнал с лица улыбку и тоже огляделся по сторонам, будто вдруг что-то учуяв. Выражение лица его стало очень серьезным и даже будто загадочным. — Нужно, чтобы ты кое-что сделал.       Вэйлон с силой оттолкнул его от себя, злясь и негодуя. Он теперь еще смеет от него что-то требовать! Возмущению его не было предела, но под серьезным взглядом доктора Апшера он притих и прислушался. Шутки, очевидно, кончились.       — Что?       — Сейчас я не могу объяснить тебе всего, но действовать нужно быстро. Сейчас пойдешь в кабинет Блэра, откроешь его сейф вот этим кодом, — Майлз протянул ему крошечный клочок бумаги, — возьмешь там что-то вроде маленькой флешки или любого другого носителя памяти. И немедленно неси мне, понял?       Вэйлону показалось, что еще немного — и он снова врежет Майлзу, на сей раз — куда сильнее. Последний говорил очень серьезно, не было и намека на шутливость. Но эта просьба было далеко не рядовой, тут бы любой напрягся.       — Майлз, не пугай меня… Ты же понимаешь, что предлагаешь мне воровство среди бела дня?       — Вечером будет поздно. И вообще, на этой флешке то, что по праву принадлежит мне, а поэтому это вовсе не воровство, а возвращение нагло присвоенного имущества…       — Так почему бы тебе самому этого не сделать?       Майлз поморщился, будто Парк сейчас ляпнул несусветную глупость. На его лице отразилась смесь раздражения и нетерпения.       — Я уже был там сегодня чуть ранее, заходил… По делам. Проще говоря, мы с Блэром выпили за успех одного дельца и он теперь крепко спит. И проспит еще часа два, поэтому поторопись. Мне нельзя светиться в том же коридоре дважды, это будет подозрительно. Насчет камер не беспокойся — я и об этом подумал.       — А если кто-то еще решит зайти? Или у меня спросят, зачем я туда иду? — Вэйлон все не сдавался, пытаясь воззвать к голосу разума.       — За этот несчастный час, шанс того, что кто-то войдет, крайне мал. А если спросят — соври что-нибудь, Парк, не тупи, ты же как-то поступил сюда на работу! Так, все, хватит размусоливать, пора действовать. Все остальные вопросы потом.       Майлз кивнул ему, заглянул прямо в глаза. Вэйлон поймал этот взгляд и на секунду прочитал в нем отголоски вчерашней страсти. Апшер коротко сжал его плечо, а потом быстро улыбнулся, с некоторым азартом приподняв уголки губ: ему нравился неоправданный риск.       Парк вздохнул. Возможно, это был очередной дурацкий Майлзовский розыгрыш, но все-таки пошел, почти побежал к кабинету Джереми, искренне надеясь, что эта выходка не будет стоить ему места в «Маунт-Мэссив» или вовсе свободы. Думалось о том, что раз Майлз и Блэр друзья, то они запросто могли придумать это вместе, поймать Вэйлона в нужный момент, а затем выставить его идиотом и выгнать с позором, а то и еще что похуже…       Но, отступать было уже поздно. Вэйлон отыскал нужный кабинет, выждал пару минут, а затем вошел, радуясь, что поблизости никого нет. У Джереми он старался бывать чем пореже, потому что их рабочие разговоры редко хорошо кончались: отношения с боссом у него были даже хуже, чем так себе. Блэр очень любил срывать на нем свою злость. Именно это, скорее всего, подтолкнуло Парка на «не воровство» — хотя бы косвенная, но попытка мести.       В комнате было тихо и сумрачно: высокие шторы были наглухо задвинуты. За письменным столом у окна хозяина не наблюдалось, зато сейф Вэйлон заметил сразу: он был встроен в стену рядом с камином. Джереми тоже обнаружился почти сразу же: он мирно спал, сидя в одном из кресел у погасшего камина, а на столике перед ним — дорогая бутылка мартини и два бокала.       Майлз на самом деле его усыпил. Еще вчера, когда этот наглец затребовал огромнейшую сумму взамен на видео, Майлз твердо решил, что справится с этой проблемой не прибегая к лишним затратам. Сначала, пришлось все-таки пойти к охране и пользуясь авторитетом и легким давлением, стереть записи из его кабинета за тот злополучный вечер, чтобы Блэр в случае чего не скачал их еще раз. Затем — самое неприятное, но все же необходимое — самому пустить о себе же слух, причем именно в присутствии Парка, чтобы по его возмущенному лицу все подумали, что Апшер просто шутит над ним, посмеялись и не стали болтать об этом. Теперь, если Блэру и вздумается говорить об их отношениях — никто и не поверит ему, максимум — посмеются.       Оставалось только одно — злополучная флешка. Так просто ее было не выкрасть, надо было подумать. Но и здесь не возникло большой загадки — Майлз пришел к нему рано утром, притворившись, что согласен на сделку, но сначала хотел бы увидеть флешку, чтобы без обмана. Блэр включил ему материал, а затем на его же глазах спрятал в сейф. Теперь — код от сейфа. Его Апшер знал уже давно, потому что как-то по дружбе попросил спрятать там ценные вещи. Затем они выпили, но на деле же выпил только Джереми — Майлз не сделал ни глотка отравленного пойла.       Кстати, об этом. На выпивку тоже тратиться не пришлось, потому что мартини ему подарил Ричард Трагер за помощь в поисках виновного в его «лифтовой проблемке» (то есть, самого себя).       Вэйлон узнал обо всем этом гораздо позже. А сейчас же он аккуратно подбирал нужный пароль, задаваясь вопросом, откуда он у Майлза. Причем, пароль-то оказался довольно глупым и расшифровывался так: «Джереми Блэр — работник года 2012». Если бы не серьезность ситуации, Парк бы посмеялся над этой глупостью. Но одновременно с тревогой, его распирало любопытство, что же там такое прячет Блэр?       Ничего особенного. Деньги. Много денег, какие-то ключи и прочая атрибутика «богатого» сейфа. Флешка, кстати, тоже была. Совсем маленькая, почти незаметная — лежала на самом видном месте. Терзаясь в догадках, что же там такого важного, Парк поспешил прочь из кабинета, оглядываясь на Джереми, который все еще видел десятый сон. Каким было бы его лицо, вздумай он сейчас проснуться? Нет, не думать об этом…       Стоило двери за ним закрыться, как Парк почти бегом отправился на поиски Майлза, не только для того, чтобы отдать дурацкую флешку, но и для получения хоть каких-нибудь объяснений. Но Апшер, приняв сворованное, только послал его работать, заявив, что все расскажет позже. ***       Вэйлон дергался весь день, думая, что его вот-вот заметут за воровство. Но этого не случилось. Майлз тоже вел себя на удивление сдержанно, не сказал и не сделал ничего такого, чтобы хоть на секунду напомнило, что они теперь вместе. Что же, это было даже и неплохо, потому что еще приставаний этого интригана Вэйлону не хватало для полного счастья.       Зато вечером, Майлз снова вдруг предложил подвезти его домой. Этот «не романтик» стал делать так довольно часто, причем Парк не всегда и соглашался.       — Заодно расскажу, что произошло.       — Уж пожалуйста…       К этому моменту, Блэр уже успел обнаружить пропажу, понять, кто в этом виноват, но… Никаких доказательств. Вообще. Попытался надавить на Апшера, но тот пригрозил, что расскажет Трагеру о том, что Блэр участвовал в его «дне неудач». И уточнил, что теперь он с Ричардом на короткой ноге и Майлзу он поверит куда охотнее, потому что у Блэра еще и мотив был — проигрыш в гольф.       Короче говоря, Майлз победил. Джереми пришлось уступить и махнуть на него рукой — лучше сдаться без потерь, чем бороться неизвестно за что.       — Апшер! — Вэйлон выслушал все, чувствуя, что проникается к нему чем-то вроде уважения. — Ты так заморочился, а ведь достаточно было просто не делать этого перед камерами. Столько беготни только потому, что ты слишком нетерпелив!       — Ой, да заткнись… В итоге-то все получилось! — Майлз рассмеялся, снижая скорость. — Приехали.       Они находились рядом с домом Вэйлона. Парк ни разу не приглашал Майлза в гости, но сегодня день был настолько странный, что он не удивился самому себе, когда вдруг выпалил:       — Может зайдешь?       Майлз оказался не против. Настроение его было ну очень хорошим, чтобы просто так поехать домой в одиночестве.       — Уютно, хоть и простовато. — вынес он свой вердикт, только-только переступив порог.       — Тоже мне, дизайнер… — Вэйлон скинул куртку, не особенно заботясь о мнении Апшера о собственном жилище. — Может, хочешь что-нибудь перекусить?       Перебрались на кухню. Обсуждали все, начиная от работы и планов на следующую неделю, заканчивая сегодняшним днем и посмеиваясь над лицом Блэра, который, по словам Майлза, выглядел как обиженная жепа обезьяны: такой же красный и такой же противный.       — Но ведь вы были друзьями? — Вэйлон расслабленно откинулся на стуле, закуривая. — С чего вдруг такая вражда?       — Да не, какие там друзья. — Майлз ухмыльнулся. Он уже постепенно отходил от занятого дня и голову его заполняли куда более приятные мысли. Тем более, после бокала виски, который они выпили с гостеприимным хозяином. — Так, взаимовыгодные отношения.       Он лениво скользил взглядом по бежевой плитке стен, кухонной мебели серого цвета и по самому Вэйлону, который, кажется, все еще размышлял о проблемах. Майлз понял, что развеять его задумчивость можно только одним способом. И тут не нужно много выдумки или решительности. Только лишь эти несчастные три шага — и Парк уже вздрагивает он неожиданного поцелуя, настойчивого и даже грубого.       — Эй, ты чего… Майлз!       Вэйлон попытался оттолкнуть его, но Майлз решил, что сегодня можно все. Поэтому, не долго думая, обхватил его пальцами снизу, заставив возмущённо выдохнуть и покраснеть. Другой рукой притянул к себе за шею, глубоко целуя и ощущая вкус сигарет.       — Фу, ну и курево у тебя… — пробормотал Апшер в губы офигевшего от такой настырности Парка. — Какого черта ты куришь такую хрень…       — А тебе какое дело… М-м-м… — Вэйлон понял, что снова проигрывает. Причем — по всем фронтам. Они все еще стояли около стола, но возбуждение нарастало настолько быстро, что ноги не держали и слегка подрагивали, резко захотелось принять горизонтальное положение. Майлз уже не церемонился, проникая руками под его одежду, оглаживая поясницу и торс. Парк только и успел, что обхватить его за шею и постараться не сгореть со стыда — для него все это было еще ново. И даже дико.       — Пошли наверх… — пробормотал он Майлзу пониже уха, когда сил терпеть упирающийся ему чуть пониже живота член Апшера было уже трудновато.       — Другой разговор…       До спальни добрались кое-как, спотыкаясь через шаг, не желая отрываться дольше чем на несколько секунд. Вэйлон уже отдался этому потоку поцелуев и касаний, наплевав вообще на все. Ну, а какой теперь смысл? Остается только получать удовольствие.       «Я ведь не гей?»       «Нет.»       «Тогда какого хрена мне так хорошо?»       «Понятия не имею.»       В горизонтальном положении стало легче. Майлз навис сверху, плотоядно ухмыляясь и любуясь тем, что получил: Вэйлон Парк, в чем мать родила.       — Видел бы ты свое лицо сейчас! — Апшер тихо рассмеялся, а затем приник губами к его шее, вновь и вновь поглаживая и чуть сжимая его торс и грудную клетку. Свет не включали, но в синеватой темноте черты обоих были хорошо различимы. Вэйлон хорошо чувствовал его теплые, чуть шероховатые ладони на теле, кусал губы, думая о том, куда же они все-таки докатились. Все ведь было относительно нормально…       — А что… Ох-х-х… Что не так с моим лицом? — Вэйлон почувствовал поцелуй под ухом, в одной из самых его чувствительных точек — по телу разлилась волна жара.       — Да так… Черт, Вэйлон… Вэй…       Это «Вэй», сказанное низким, чуть хрипловатым полушепотом, заставило Парка зажмуриться, прерывисто вздохнуть, ощущая руками спину Апшера, уже покрывшуюся легкой испариной. Вэйлон провел ладонью по его волосам, чуть стянул волосы, пропуская их сквозь пальцы, подтягивая его к себе еще ближе, хотя, куда уж ближе…       — Вэй… — Майлз снова склонился к его лицу, шепча в губы. — Ты ведь знаешь, чего я хочу…       — Знаю… А-а-ах… М-м… — пальцы Майлза скользнули к его члену, некрепко сжав. Парк чуть выгнулся, постарался вдохнуть поглубже, но внутри все сжалось, требуя, чтобы возбуждению, наконец, дали выход.       — А ты… Ты уверен в этом? — Майлз выловил его мечущийся взгляд чуть поблескивающих в темноте глаз. — Это может быть неприятно…       — Блять, Майлз… Делай уже что-нибудь, это невозможно выносить.       Майлз оглянулся по сторонам, схватил первый попавшийся под руку крем. Хорошо, что Вэйлон все еще заботится о коже своих рук.       — Парк? — Майлз охнул, чувствуя, как сильно хочет, наконец, почувствовать его. — Ты же явно был не готов к такому… — выдавил крем на пальцы, причем — в большом количестве. Запахло травами. — А вот были бы у меня… — быстрый поцелуй, в солнечное сплетение. — Все было бы на высшем уровне.       — Хватит болтать…       Апшер хмыкнул, провел ладонью по его бедру, по его внешней и внутренней стороне, чуть расставил его ноги, все не спуская глаз с с лица Вэйлона. Тот следил за ним, явно предвкушая, к чему можно было быть готовым.       Майлз медленно ввел пальцы, сначала один, потом другой. Парк издал нечто среднее между стоном и вздохом боли, на глаза тут же выступили слезы. Он попытался расслабиться, да куда там, становилось только больнее.       Майлз, видя его реакцию, старался делать все максимально плавно и нежно, хотя очень трудно думать, когда так сильно возбужден. Он успокаивающе поглаживал его бедра, целовал, стараясь заглушить боль, а Вэйлон отвечал на это невпопад, все ощущения сконцентрировались именно там, внизу. Он буквально впивался Майлзу в спину, всякий раз, когда тот входил чуть глубже или добавлял еще один палец.       Минуты длились долго. Комната наполнилась пошлыми вздохами, обоим было жарко до жути. Майлз больше не мог держаться, слишком долго все это происходило. Он выдохнул, коротко взглянул Вэйлону в глаза — успел немного привыкнуть к пальцам, но это было совсем другое дело.       — Да…       И Майлз вошел, медленно, постепенно. Парк глухо застонал, выгнулся, все внутри напряглось и непривычное ощущение заполненности ошеломило его, заставило крепко сжать зубы, царапать спину Апшера. А тот выругался, чувствуя узкий и влажный жар, двинулся, теряя голову от этих импульсов. Другой рукой обхватил член Вэйлона, провел от основания к головке и обратно. Он уже истекал смазкой.       — Мх-х-х… Че-е-ерт, Майлз… Ма-а-айлз…       У Парка в голове все смешалось. Боль от движения внутри него, возбуждение и страсть от ощущения пальцев Майлза — он выгибался ему навстречу, пытаясь хоть немного совладать с переполнявшей его похотью.       Один, другой, третий толчок… Вэйлон и не заметил, как боль начала понемногу уступать возбуждению, он все еще не мог толком ощутить свои ягодицы, зато в паху все будто огнем пылало, хотелось большей скорости, о чем он и простонал. Майлз ускорился. Провёл языком по его кадыку, вверх к подбородку, в конце проникнув им же в рот Парка, глубоко целуя и ловя протяжный, полный желания и боли стон, от которого Майлз мог бы кончить немедленно.       Но скорости все еще не хватало. Вэйлон метался под ним, разрываемый на куски от вожделения, а Майлз плавно ускорялся, постепенно теряя контроль.       — Ох-х-х… Вэй… Вэй! — в этот раз он вошел даже резко, выбив из Парка громкий стон, понимая, что еще немного — и сладкая пытка закончится.       — М-а-айлз… Я… Сейча-ас. Да! — Вэйлон до крови закусил щеку изнутри, толкаясь в его руку, еще пару движений и все тело будто превращается в возбужденный нерв, вершина наслаждения, даже боль на секунду утихла.       Майлз, почувствовав на своих пальцах горячую жидкость, тоже продержался не долго — такой пошлый вид Парка заставил его окончательно забыться в наслаждении — Майлз вошел в последний раз, громко выругавшись и, наконец, выдыхая.       — Неужели… неужели мы это сделали? — он лег рядом в Вэйлоном, который все еще шумно дышал. — Можешь ли ты в это поверить?       — Нет… — Парк закрыл лицо руками, только сейчас осознавая, что они такого натворили. — Боже, Майлз…       — Знаю…       Долго и лениво целовались, потом повторили еще раз, но касаясь друг друга только руками.       Утром на работу поехали вместе.