***
Как только Акане проснулась следующим утром, ее тут же, без завтрака, увели на очередные обследования. И только после их окончания ей позволили поесть. Несколько часов спустя к Акане зашла делегация из трех человек. Один из них представился профессором Кишинами. — Простите, что потревожил вас, Яширо-сан, но нам следует вам кое-что рассказать, — Кишинами взял стул и сел напротив кровати. — Я вас слушаю, — кивнула Акане. Время в больнице тянулось ужасно долго. Кроме врачей ее никто не навещал, а здесь даже телевизора не было. Акане была рада поговорить хоть с кем-то. Кишинами раскрыл папку, с которой пришел, и перелистнул несколько страниц. — Скажите, госпожа Яширо-сан. Вы разбираетесь в квантовой физике? Вопрос показался странным. — Нет, — покачала головой Акане. — Совсем. — Я так и думал, — кивнул Кишинами и закрыл папку. — Тогда это нам не понадобится. Он отдал папку другому человеку и снова повернулся к Акане. — Попытаюсь объяснить. Итак, вы утверждаете, что прибыли из две тысячи третьего года, верно? Еще один странный вопрос. Его формулировка звучала так, словно Акане была настоящей путешественницей во времени. Однако, если подумать, то в ее случае вопрос лишь звучал непривычно, хотя по сути все так и было. Иначе и не назовешь. — Да, — неуверенно ответила Акане. — И вы говорили, что в вашей хронологии времени некоторые города подвергались атакам кайдзю? — продолжал Кишинами. — Все так, — подтвердила Акане. Кишинами удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Понимаете, в связи с этим у нас возникла одна теория, на слух, одна из самых абсурдных. Но прежде чем перейти к ней, Кишинами с чего-то вдруг спросил, известно ли Акане о законе сохранения энергии. Здесь какая-никакая осведомленность у нее была. Энергия и масса зависят друг от друга, ничто не возникает и не исчезает само по себе. Кишинами подтвердил ее слова. А затем начал рассказывать, что все вокруг, то есть материя, состоит из энергии. Он указывал на Акане, на себя, приводил в пример больницу и всю планету. И сказал, что все это имеет свою вибрацию. Мол, энергия резонирует на определенной частоте и создает материю — мелкие частицы, которые собираются в атомы, атомы — в молекулы, молекулы — в предметы. И диапазон, в котором происходят эти колебания, всегда один. Один в нашей вселенной, добавил в конце Кишинами. Где-то в глубине своего сознания Акане, возможно, понимала, к чему клонит профессор, но не осмеливалась это озвучить, так как звучало оно безумно и нелепо. Тогда Кишинами стал рассказывать дальше. Профессор сказал, что они взяли и изучили образцы ее тела, одежды и корпуса Мехагодзиллы. И внезапно обнаружили, что частицы, из которых состоят их атомы, резонируют на другом диапазоне частот, совершенно отличном от их вселенной. После такого заявления Акане не могла молчать. — То есть, — Акане машинально потрясла головой. — Вы хотите сказать, что я из параллельного мира? — Грубо выражаясь… — Кишинами потряс рукой. — Именно так все и есть. Акане нервно хихикнула. Такими темпами и с ума сойти недолго. Но это хотя бы объясняло многие странности, с которыми ей пришлось столкнуться на вчерашнем допросе. — По крайней мере, это отвечает на многие наши вопросы, — сказал профессор, словно прочитав ее мысли. Акане ничего не ответила. Ей нужно было переварить эту новость. — И еще кое-что, — добавил профессор, поднимаясь со стула. — Вы должны понимать, что эта информация не подлежит разглашению. Все нужные люди уже уведомлены. Неизвестно, о каких людях он говорил. Ясно было, что Акане не стоило завязывать разговор об этом первой. — Я вас поняла, — ответила Акане. — Тогда до свидания. Профессор и его сопровождающие вышли из палаты, и Акане снова оказалась одна. Наедине со своими мыслями. И новостью: она — чужак для этого мира.***
В прострации Акане просидела несколько часов. Путешествие во времени. Другие миры. Как это возможно, и что с ней по итогу будет? Выкинут по причине недействительности военного удостоверения и отсутствия паспорта? Или все же дадут шанс? Ближе к вечеру к Акане снова нагрянули гости. В этот раз ими оказались трое вооруженных людей, которые сообщили, что у них приказ доставить ее к Мехагодзилле. Тут в пору бы и заволноваться, к чему такая сильная охрана и благие ли у них намерения? Но что-то внутри говорило: волноваться здесь нечего. Акане и ее сопровождение вышли из больницы на улицу. Точнее, просто наружу, так как все еще находились в гигантской пещере. Ее размеры продолжали завораживать. Голова начинала кружиться, когда Акане смотрела на потолок, находившийся, наверное, в километре над ними. Акане посадили в машину. Пара десятков минут езды по туннелю, и автомобиль выбрался на поверхность. Примерно столько же они ехали и до пункта, куда доставили Кирью. Вчера агент Натори упоминал, что Кирью пытались затащить в какой-то ангар. Как и ожидалось, совершить данную процедуру с гигантским шестидесятиметровым киборгом им не удалось. Кирью стоял в чистом поле, а над ним просто соорудили примитивный навес. Зато сюда уже успели пригнать техники, оборудования и начать окружать Кирью металлическими лесами. Акане встретила подполковник Кацураги. Как только она вышла из машины, Кацураги забрала ее у той троицы и, осведомившись о ее самочувствии, велела следовать за ней. К радости Акане, Кирью выглядел относительно целым, если не считать повреждений, полученных в бою с Годзиллой. Похоже, что вскрывать его пока не собирались. Это был хороший знак. Стоило Акане пройти под навес, как к ней тут же подскочил некий человек в сером пиджаке. Блондин, около тридцати лет, с виду — европеец либо американец. — Синьорина Акане Яширо, очень рад с вами познакомиться! — он пожал ей руку. — Я — Мартин Лаццари, доктор биологических наук. Позвольте сказать, ваш киборг — это нечто! — Спасибо? — неуверенно ответила Акане. — Вы ведь тоже из NERV? — Нет, — ответила за него подполковник Кацураги. — Вовсе нет, я здесь по просьбе других людей, — сказал доктор. — Пройдемте сюда. Доктор Лаццари отвел их к столу с многочисленными компьютерами. Акане не понимала предназначение каждого из них, но, похоже, где-то там находилось рабочее место биолога. — Я прибыл из Италии как только услышал о нем, — доктор Лаццари указал в сторону Кирью. — Сначала я поверить не мог. Гигантский робот-ящер, что? — он усмехнулся. — Но теперь, когда я здесь, я не могу в это поверить еще больше. Вчера на допросе вы сказали, что основу вашего Мехагодзиллы составляют скелет и нервная система живого существа. Но вы ничего не говорили про мышечную систему! Акане подозрительно нахмурилась. — Не подумайте ничего подобного, — поспешил внести ясность доктор Лаццари. — Мы не проникали внутрь. Поверхностный осмотр и сканирование, как вам и обещали. Но как раз, просканировав вашего киборга, мы обнаружили, что весь его корпус изнутри пронизывают гигантские мышечные ткани. Кацураги недоверчиво покосилась на меня. Доктор Лаццари смотрел выжидающе. — Биологическая мышечная система обеспечивает необходимую скорость и легкость движений, — сказала Акане, поскольку скрывать уже было нечего. Доктор улыбнулся. — Я так и знал! Кибернетическое живое существо, созданное для убийства чудовищ и управляемое человеком изнутри. Наверное, это самое удивительное, что есть в нашем мире. Кацураги с не самым довольным видом поцокала языком. — Ну, я бы не сказала… — А у вас есть пример? — спросил доктор Лаццари. — Скажем так, — произнесла подполковник. — Как бы мне не хотелось утереть вам нос, но, похоже, нам обоим придется остаться при своем. Доктор Лаццари не стал ввязываться в спор. Его вниманием снова завладел Мехагодзилла. Он взял со стола какое-то стеклышко и продемонстрировал его женщинам. — Мы взяли несколько образцов костной и мышечной ткани из сломанной руки Мехагодзиллы. Вы его зовете Кирью, верно? — Да, — сказала Акане. — «Механический дракон», — перевел доктор Лаццари. — Весьма оригинально. Так вот, выяснилось, что эти ткани продолжают жить и регенерируют, даже после отделения от основного тела, — доктор потряс стеклышком. — Правда, очень медленно, и подозреваю, что данный образец рано или поздно остановится и погибнет. Однако самое интересное мы обнаружили при изучении ДНК данного живого существа. — И что же вы обнаружили? — раздался новый голос. Позади них стояла молодая блондинка в лабораторном халате. На этот раз — японка. — Доктор Акаги, — улыбнулся Лаццари. — Я рад, что смог вас заинтересовать. — Меня заинтересовали не вы, а это существо, — женщина кивнула в сторону Кирью. — Разумеется, — кивнул доктор Лаццари. Он провел их к другому монитору и принялся что-то щелкать мышкой. — Оригинального монстра вы зовете Годзиллой, верно? — Да, — снова ответила Акане. — Так вот, — продолжил доктор Лаццари. — Структура ДНК Годзиллы не имеет ничего общего с известным нам ранее. Годзилла не принадлежит к царству животных. Кацураги недоверчиво усмехнулась. — И что же он тогда? Растение? Или гриб? — Я не знаю, — покачал головой доктор Лаццари. — Он не принадлежит ни к эукариотам, ни даже к биотам. Доктор Акаги собиралась закурить, как зажигалка остановилась в сантиметре от сигареты. — Что? Но этого не может быть! — Можете взглянуть сами. Доктор Лаццари развернул на мониторе некую таблицу с совершенно непонятными простому человеку шифрами. Но доктор Акаги не была простым человеком. Выбросив зажигалку и сигарету в карман, она молнией подскочила к монитору и принялась изучать таблицу. — Полагаю, вы этого не знали? — доктор Лаццари повернулся к Акане. — Нет. — А что значит «биота»? — полюбопытствовала Кацураги. — Биота — это таксон, объединяющий все живые организмы на Земле, — пояснил Лаццари. — Ядерные, безъядерные и вирусы. Годзилла не принадлежит ни к одному из них. — Это невозможно… — в шоке проговорила доктор Акаги, пристально глядя в монитор. Она повернула голову к Акане. — Яширо-сан, но вы утверждали, что ваши ученые искусственно вырастили недостающие ткани. Как это возможно, если Годзилла не является живым существом? Акане молча стояла и не знала, как ответить. Она же всего лишь пилот, не инженер Мехагодзиллы и, тем более, не биолог. Ее выручил доктор Лаццари. — О нет, доктор Акаги, — возразил он. — Годзилла — это определенно точно живое существо. И он, — Лаццари указал на Кирью, — живет даже сейчас, несмотря на то, что заключен в металлическую оболочку, пронизан механизмами и, насколько я могу судить, у него отсутствует орган, который поддерживал бы его жизнеспособность. Проще говоря — сердце. И, несмотря на то, что Годзилла не животное, его клетки, особенно стволовые, очень схожи с животными и функционируют почти также. Простыми словами, их можно выращивать также легко, как и животные. Акане взглянула на Кирью. Внешне — гигантский металлический робот. Когда смотришь на него, легко забыть, что внутри заключен настоящий кайдзю. Пусть малая часть. Но именно она делает машину Мехагодзиллой. Его движения, реакции и атомный луч — все досталось в наследство от Годзиллы. Даже разум Годзиллы однажды проявил себя. И в тот момент это был тот же кайдзю, который полвека назад атаковал человечество. Тот же Годзилла, только на этот раз в другой шкуре. — Скажите, Мехагодзилла обладает системой записи боя? — спросил доктор Лаццари. — Что? Зачем вам? — Акане вернулась в реальность. — Меня прислали для изучения его, — Лаццари указал на Кирью. — Но это неполноценный организм. Вы же говорили, что сражались с особью его же вида. Я бы хотел изучить эти записи. Взглянуть на полноценного Годзиллу. Глаза доктора Лаццари буквально горели научным азартом. Кирью привлек его внимание, словно ребенка. — Да, конечно. С этими людьми желательно строить благоприятные отношения, не исключено, что будущее Акане зависит именно от них. Она сказала, что все данные хранятся в кабине управления и предложила принести их. Акане дали наушник для связи и отвели к Кирью. Автокран с люлькой поднял ее на необходимую высоту, позади шейного отдела, где находился люк номер три. Судя по внешнему виду, вскрывать его никто не пытался. Электронная панель для ввода кода доступа тоже выглядела нетронутой. Акане открыла люк и, слегка пригибаясь, зашла внутрь. Низкий потолок туннеля, ведущего к кабине управления, не позволял распрямиться, это максимум, что смогли уместить создатели внутри напичканного техникой и органикой Мехагодзиллы. В кабине управления все было так же, как Акане и оставила. Похоже, что сюда действительно никто не совался. Теперь ей нужно было скопировать записи боев Кирью. Она включила бортовой компьютер. Первоначальным и неосознанным намерением Акане было скопировать все три боя, в которых довелось участвовать Кирью. Но, немного подумав, Акане решила, что запись первого боя с Годзиллой следует удалить. Если обнаружится, что в первой же своей схватке Кирью впал в некий режим берсерка — добра и снисходительности не жди. Предоставить обрезанную запись тоже нельзя, появятся вопросы, почему запись так резко обрывается. На всякий случай Акане удалила все данные раньше двадцать первого мая. К оставшимся она применила функцию «копировать». Но стоило Акане отпустить кнопку, как внезапно у нее вновь зазвенела голова. В глазах все поплыло. Шум снаружи стал тише, его заглушил стук крови в ушах… Не крови. Барабанов. Снова эти барабаны. На этот раз громче, чем вчера в больнице. Снова писк. И песня. Перед глазами замелькали разноцветные всполохи света, словно несколько софитов были направлены прямо ей в лицо. Однако сейчас в этом ослепляющем калейдоскопе словно была какая-то тень. И голос. Снова голос, который звал ее: — Акане… В этот раз очень четко. И песня слышалась звонко, казалось, Акане могла различить отдельные слова. И, что не менее важно, Акане могла узнать имя того, о ком пелось в песне. Голос продолжал звать ее. Он почти кричал: — Акане! Яркая вспышка голубого света ослепила ее. Акане проморгалась. Заполненная полоска на голубом экране сообщала о завершении копирования. — Синьорина Яширо, вы меня слышите? — в левом ухе раздался голос доктора Лаццари. Акане коснулась наушника. — Да, я слышу. Все в порядке, — заверила она. — Вы там уже десять минут, — сказал Лаццари. — Прошу прощения, возникли некоторые сложности. Я уже выхожу. — Мы вас ждем. Акане вынула диск с нужными записями и выключила бортовой компьютер. Что это только что было? Не сон, это точно. На миг Акане решила, что это признаки лучевой болезни, но тут же откинула эту мысль подальше. Кабина надежно защищена, врачи ничего не обнаружили и лучевая болезнь обычно не сопровождается ярким калейдоскопом и загадочными песнями в голове. Однако что-то подсказывало Акане, что об этом не стоит разглашаться. На выходе Акане подумала закрыть люк обратно, но решила, что это не имеет смысла. Если местные захотят — то взломают люк силой. А Акане, как чужаку, нужно заслужить их доверие, которое проявляется даже в таких мелких вещах. Также Акане чувствовала, что Кирью еще пригодится, но сперва его следует отремонтировать. Снаружи и внутри. — Я раньше этим не интересовалась, но, похоже, память Кирью чистится после каждого запуска, — сказала Акане, отдавая диск. — Здесь нет ничего раньше ночи на двадцать второе мая. Это тот день… — Когда вы оказались здесь, — понял доктор Лаццари. — Мне рассказывали об этом, хотя мне сложно поверить в нечто подобное. — Мне тоже. — Нам всем, — добавила доктор Акаги. — Теория мультивселенной оказалась верна… Лаццари повертел диск в руках. — Значит, здесь только одна битва с Годзиллой? Акане кивнула: — И тем кайдзю… — Ангелом, — поправила доктор Акаги. — Что ж, очень жаль, — на секунду поник доктор Лаццари. — Тогда будем иметь дело с тем, что есть. Доктор Лаццари вставил диск в дисковод и запустил видеозапись. Изображение передавалось сразу с нескольких видеокамер по всему корпусу Кирью. Когда на экране, но фоне ночного Токио крупным планом показался ревущий Годзилла, подполковник наивно засмеялась. — Это же всего лишь большая ящерица! Одна ракета пробьет ее кожу и разорвет внутренние органы! Акане ничего не ответила. Лишь ждала того, что будет дальше. И очень скоро Кацураги поняла, насколько она ошибалась. Годзилла принял первую волну из восьми ракет, которые разом обрушились на него. Затем была еще одна волна — из поочередно запущенных двенадцати ракет. Кирью атаковал его спаренными рельсотронами на каждой руке. Но Годзилла невозмутимо шел вперед. — Такая огневая мощь, — проговорила доктор Акаги. — А его даже не поцарапало. Очень быстро бой перешел в чистую рукопашную. Но впервые столкнувшись с подобным противником в ближнем бою, Кирью заметно уступал Годзилле. Тогда он выпустил в упор еще восемь ракет, которые не причинили кайдзю видимого вреда, и отступил на расстояние, чтобы тут же атаковать Годзиллу атомным лучом. Доктор Лаццари, доктор Акаги и подполковник Кацураги словно завороженные наблюдали за битвой. — Это невозможно. Этого не может быть. Но если это не Ангел… — доктор Акаги неустанно твердила что-то себе под нос. Пока шла запись, доктор Лаццари делал спешные записи в тетрадь. Он внимательно следил за каждым движением Годзиллы, сравнивая их с движениями Кирью. — Просто поразительно! Мехагодзилла движется прямо как оригинал! — восхищенно комментировал Лаццари. — Может он и киборг, но у него все еще повадки хищника… Значит, пластины генерируют этот голубой луч, я так и знал. Удивительно… Запись шла долго. Им принесли стулья, до этого только доктор Лаццари сидел за своим рабочим местом. По прошествии трех часов, когда Кирью уже бился с Годзиллой под водой, запись резко оборвалась, чтобы мгновенно восстановиться, демонстрируя уже другой город и другого кайдзю — Ангела. Здесь доктор Акаги нажала кнопку паузы. — Напоминаю вам, доктор Лаццари. То, что вы увидите дальше — информация особой секретности и не подлежит разглашению, — холодным тоном сказала она. — Да, разумеется, я подписал все нужные документы, — ответил тот. С явной неохотой доктор Акаги отжала кнопку паузы. Следующая битва длилась совсем недолго. Кирью и тот человекоподобный киборг меньше, чем за десять минут уничтожили Ангела. Когда запись закончила свое воспроизведение, доктор Акаги встала. — На этом моя работа окончена, — сказала она. — Предоставляю остальную работу вам и вашим коллегам, доктор Лаццари. Только не забывайте… — Своевременно отчитываться вам, — вяло закивал тот. — Я помню. Любите вы из NERV досаждать нам, обычным ученым. Доктор Акаги смерила его строгим взглядом. — Сейчас не то время, когда можно было прощать даже крупную безответственность. С этими словами доктор Акаги и ушла. Стоило ей скрыться за снующими вокруг работниками, доктор Лаццари повернулся к Акане: — Не доверяют они нам, — прошептал он. — С этим NERV что-то не чисто. Сбоку раздался требовательный кашель. — Я еще здесь, вообще-то, доктор Лаццари, — напомнила о себе Кацураги. — Я знаю, — вздохнул тот и развернулся обратно к монитору. Подполковник подошла к Акане. — Нам пора, — сказала она. — Я провожу тебя. Акане кивнула. Бросив последний взгляд на Кирью, она направилась вслед за подполковником к машине. Акане знала — они с Кирью еще свидятся. — Что-нибудь известно по поводу меня и Кирью? — спросила Акане, когда машина направилась обратно в Геофронт. Кацураги задумчиво постучала пальцами по колену. — Все сложно, — пробормотала она. — Вооруженные силы хотят забрать Мехагодзиллу себе. И использовать против Ангелов, если те появятся вновь. — Кацураги глубоко вздохнуда. — А они появятся… Она повернулась к Акане. — Вас тоже, — ответила Кацураги на вопрос, который Акане даже не успела озвучить. — Вы и Мехагодзилла идете в комплекте. — Понятно, — ответила Акане. Значит, у нее есть шансы не пропасть в этом чужом и неизвестном для нее мире. — Но пока ничего не решено, — сказала Кацураги. — Я лишь озвучила, чего они хотят. Но мое руководство утверждает, что у NERV нет ни сил, ни средств заниматься новым крупным проектом. Так что скорее всего ваша судьба решится очень скоро. — Спасибо вам, — поблагодарила Акане. — Не за что, — улыбнулась Кацураги.***
По требованию врачей, Акане должна была провести в больнице и под их наблюдением три дня. Эта ночь должна была стать последней. Акане, думая о том, что будет после больницы, куда ее определят, что ее ждет, и вообще, где она будет жить, легла в кровать и закрыла глаза. Сон пришел мгновенно. И снова по-старому. Яркая вспышка, барабаны, песня, писк, все по-старому! Однако на этот раз все ощущалось несколько иначе. Свет не угасал, а продолжал сиять, еще ярче, чем прежде. Барабаны не отзывались глухим эхом в голове, как в прошлые разы, Акане отчетливо слышала их. Они словно окружали ее, хотя Акане ничего не могла разглядеть из-за ослепляющего света. Песня звучала звонко и ясно, будто ее пел живой хор неподалеку от нее.[1] Вдруг сквозь свет Акане разглядела какое-то движение. И еще раз. Акане пригляделась. В прошлый раз ей показалось, что это тень. Но это была не тень, а силуэт того, что испускало этот яркий свет, будто гигантская лампа. Силуэт становился все четче. По бокам от источника лучей словно бежали гигантские волны. И вдруг Акане поняла: это не были волны. Это — крылья. Гигантские крылья.[2] — Акане, — она вновь услышала голос. — Ты меня слышишь? Акане? Акане попыталась ответить. И неожиданно для себя самой, у нее получилось: — Да. Кто ты? — Ты знаешь, кто я, — ответил голос. — Нет… Не знаю. — Ты знаешь, просто пока не догадалась. Акане хотелось расхохотаться. Последние события выдались очень тяжелыми, чтобы пытаться сохранить здравый рассудок. А теперь, вдобавок ко всему, она видит странные сны, где с ней загадками общается неизвестный голос. Но вдруг Акане стало как-то легко. Нервозность, переживания и страх исчезли сами собой. Акане волшебным образом чувствовала только покой. Голос утверждал, что Акане его или ее знает? Но кто же это? Акане пригляделась к силуэту. Неизвестный объект, существо приблизилось. Свет немного, самую малость, сбавил напор. Акане смогла лучше разглядеть крылья. Они не походили на птичьи. Сквозь ослепительный желтый свет пробивались едва различимые очертания слабо-голубого цвета. И тогда Акане прислушалась к песне. В ней называлось одно имя. Песня посвящалась его обладателю. Акане знала раньше это имя. А теперь она смогла его расслышать. — Мотра.