Однажды в реке, текущей мимо ничем не примечательной деревушки, несколько рыбаков выловили деревянный таз, наполненный ворохом уже промокшей ткани. То была изношенная и грязная верхняя одежда, в которую был завернут едва живой младенец. Он не плакал и не шевелился, был бледен и холоден, как постепенно сковывавший реку лёд, и лишь слабое биение сердца подсказало мужчинам, что ребёнок еще не замёрз насмерть.
Разумеется, его не оставили умирать в реке и не бросили на произвол судьбы где-нибудь на берегу. Один из рыбаков забрал ребёнка к себе, поручив заботу о нем своим домочадцам, пока сам работал на износ, дабы прокормить еще немного увеличившуюся семью.
У мужчины было действительно большое сердце, раз он был готов принять в семью неизвестно откуда взявшегося найденыша и позаботиться о нем. Он назвал младенца в честь места, в котором тот был найден, дав ему имя Ло Бинхэ.
Но похоже, что мальчик родился под несчастливой звездой. Человек, что спас его и дал крышу над головой, погиб спустя несколько лет, а остальная семья предпочла сразу же избавиться от лишнего голодного рта.
Пару лет пришлось Ло Бинхэ скитаться по улицам, голодая и не получая ни капли сочувствия в свою сторону. После того, как его жестоко выгнали из дома на произвол судьбы, мальчику пришлось выживать на улице всеми способами: воровать, попрошайничать, копаться в мусоре и отбиваться не только от бродячих зверей, но и от других людей, которые ради развлечения стремились поиздеваться над маленьким бродяжкой. Он был словно дикий щенок, сражавшийся за каждую секунду своей жизни.
И все же удача решила одарить несчастного сироту своей милостью.
Скитаясь по улицам очередного города, Ло Бинхэ увидел во дворе богатой усадьбы развешанные для сушки дорогие ткани. Черный шелк нежно развевался на ветру, а аккуратно вышитый серебряный узор сверкал, словно солнечные лучи на водной ряби. Это завораживало настолько, что сложно было оторвать взгляд.
А еще такая ткань стоила невероятно дорого, и мальчик сразу озарился идеей. Во дворе и в округе сейчас никого не было, поэтому осторожно перебравшись через забор, он быстро схватил ткань, наскоро свернул и бросился бежать из усадьбы. Не разбирая дороги, ребёнок несся как можно дальше от этого места, скрываясь в безлюдных переулках. Погони не было, но что-то все равно заставляло его не сбавлять шаг и постоянно оглядываться, словно его вот-вот схватят.
Из-за этого он не успел вовремя заметить, как перед ним появилась немолодая женщина, и на всей скорости врезался в нее, сбив с ног. Свёрток, что она несла в руках, упал и раскрылся, оттуда на землю вывалились чистые и аккуратно сложенные одежды.
— Ох, только не это… – с трудом сев на колени, женщина дрожащими руками начала собирать свою ношу с земли и горько вздохнула: земля уже оставила на тканях несколько пыльных пятен.
Ло Бинхэ сначала не на шутку перепугался и медленно отполз подальше, сжимая в руках украденный черный шелк. Быстро осознав, что на него не обращали внимания, он вскочил на ноги и снова собрался бежать как можно дальше. Но стоило ему развернуться, как его ловко схватили за плечо и потянули назад.
— И ты тоже весь перепачкался, зачем же нужно было так бежать по столь узкой улице? – руки нежно стряхнули грязь с без того замызганной рубахи. Развернув мальчика к себе лицом, женщина на мгновение застыла, смотря ему в глаза, после чего улыбнулась и протерла платком перепачканное лицо. — Раз уж я помешала твоей дороге, то позволь хотя бы помочь тебе выстирать вещи, а заодно угостить обедом.
При слове «обед» желудок Ло Бинхэ жалобно заурчал, но мальчик все равно сделал пару шагов назад, судорожно прижимая к себе темную ткань. Кусок ее теперь волочился по земле, но тот даже не заметил этого и продолжал пятиться назад, готовый рвануть в любую секунду. Но движения сковал страх, а так же сказалась резкая усталость от долгого бега.
Незнакомка же в это время встала и медленно приблизилась, подняв испачканный угол ткани.
— И твоя ноша тоже испачкалась, – тихий женский голос звучал очень устало, но в нем не было и тени злости или угрозы — только доброжелательность. — Позволь этой старухе помочь столь активному юноше.
Женщина протянула ему свою худую бледную руку.
И Ло Бинхэ, хоть и немного колеблясь, позволил ей нежно сжать его маленькую ладошку и повести за собой.
Эту добрую старушку звали Шэн Синь¹, она работала прачкой в одной богатой семье. Судьба не послала ей мужа и детей, поэтому она одиноко жила в маленькой лачуге на окраине города.
Когда они пришли к ней домой, женщина сдержала обещание покормить мальчика. Сама она есть не стала, и сразу же отправилась на задний двор, чтобы выстирать испачканные вещи. Одежду Ло Бинхэ она тоже забрала, одолжив ему на время длинный халат, в который тот завернулся, как капуста, и тихонько сидел за столом, жадно поедая миску только что приготовленной жидкой рисовой каши. Он уже давно как следует не питался и наслаждался трапезой, даже не подождав, пока еда немного остынет.
Шэн Синь сразу узнала черную шелковую ткань, что нес мальчик: такую недавно купили в доме, где она работала, чтобы сшить из нее верхнее одеяния для главы семьи. Она была очень дорогая, удивительно как этот ребёнок умудрился ее стащить. Похоже, сама судьба вывела прачку в тот переулок, чтобы спасти мальчонку от наказания, которому он точно бы подвергся, когда попался.
Бережно отстирав дорогую вещь, женщина повесила ее в доме, чтобы никто из прохожих ненароком не увидел дорогую вещь, и не обвинил ее почём зря в воровстве. Завтра она обязательно вернет ткань хозяевам, но нужно было придумать, что делать с мальчиком, который пока что мирно обедал в комнате. Сердце не позволяло отправить его снова скитаться по улицам. Вот только вряд ли он так просто согласится остаться с ней — настороженный взгляд и страх тому прямые доказательства.
Закончив со стиркой, Шэн Синь вернулась в комнату и обратилась к сидящему за столом мальчику:
— Надеюсь, каша пришлась тебе по вкусу.
Не получив никакого ответа, она заметила, что ребёнок так и уснул, склонившись над почти идеально чистой миской. С нежной улыбкой женщина осторожно взяла его на руки, стараясь ненароком не разбудить, и уложила в кровать, присев рядом и укрыв тонким одеялом.
Проснувшись через какое-то время, Ло Бинхэ почувствовал, что кто-то нежно гладит его волосы и напевает какую-то успокаивающую мелодию. От этого сон никак не хотел отступать, затягивая обратно в свои объятия. Впервые за долгое время он чувствовал себя в тепле и безопасности; уже успело забыться время в семье доброго рыбака, что приютил его в младенчестве, но он отчетливо помнил, что о нем когда-то кто-то заботился. Сдавшись перед столь сильным воздействием, ребёнок снова провалился в глубокий и крепкий сон, убаюканный тихим и нежным пением.
На утро его разбудил солнечный свет, падающий прямо на лицо. Никто больше не гладил его по голове, и мальчик подумал было, что ему все приснилось, пока он ночевал, как обычно, на полу холодной пещеры или спрятавшись под какой-нибудь навес или куст. Но, прищурившись, Бинхэ увидел небольшое окно с открытыми занавесками, а потом обнаружил, что лежит в кровати, бережно укрытый одеялом. В комнате он был один. На столе стояла миска с горячим супом и небольшим маньтоу. Рядом лежала его старая одежда, но теперь она была чистой и источала лёгкий аромат каких-то трав.
Не сразу сообразив, что происходит, Ло Бинхэ с подозрением осмотрел лачугу, в которой спал, но никого не обнаружил. Едва он собрался выйти из дома, как дверь открылась. На пороге стояла женщина, которую вчера мальчик сбил с ног, а в руках у нее был такой же свёрток, как вчера.
— Уже проснулся? – с улыбкой спросила Шэн Синь и прошла внутрь лачуги, положив свёрток на потрепанную скамью у стены. — Можешь позавтракать, я только недавно приготовила суп. Мне нужно будет уйти ненадолго, но я постараюсь вернуться побыстрее.
Бинхэ не стал ничего отвечать, не спуская глаз со свертка. Он только что вспомнил, что украл вчера дорогую черную ткань, которую эта женщина обещала постирать вместе с остальными вещами, и теперь судорожно пытался придумать, как вернуть ее обратно как можно скорее.
— Ты знаешь, что в мире есть только один грех?
Впервые с момента встречи, лицо Шэн Синь было не доброжелательным или спокойным, а крайне серьёзным. Ло Бинхэ лишь мельком заметил эту перемену, прежде чем взгляд снова смягчился, а лицо озарила чуть усталая улыбка.
— Это воровство. Остальные же грехи лишь разные его вариации.
Мальчик не понял глубокого смысла сказанного, даже слова не все понял, но причину, по которой ему это сказали, осознал довольно быстро. От этого его лицо тут же покраснело, а руки слегка затряслись.
— Не наказывайте меня, – пролепетал он, сжимая пальцами халат и с трудом сдерживая слезы. Ему уже не раз доставалось даже за то, что он воровал с прилавков еду, и чувствовал, что сейчас не отделается парой пинков. — Я больше так не буду.
Женщина какое-то время молчала, а затем подошла и медленно присела перед ним на колени, взяв его дрожащие руки своими хрупкими, слишком сухими из-за частых стирок пальцами.
— Если хочешь, то можешь остаться жить со мной. Тогда тебе не придется больше воровать.
Она говорила так нежно, что даже недоверчивый, побитый уличной жизнью Ло Бинхэ не мог не поверить в ее доброту и искренность. В прикосновении холодных рук он отчетливо чувствовал тепло, и оно согревало его даже больше, чем солнце в самый жаркий день, а мягкая улыбка на испещрённом морщинами лице словно осветила весь мир перед его глазами.
С того дня жизнь Ло Бинхэ снова резко изменилась. Появился человек, который был готов принять его, позаботиться, ничего не требуя взамен.
Однако, едва мальчику исполнилось десять лет, Шэн Синь сильно заболела. Немолодая прачка еще с момента их встречи была очень слаба здоровьем, но в тот год ее состояние ухудшалось с каждым днем. Было невероятно тяжело смотреть, как женщина, заменившая ему родную мать, тает на глазах, и все равно Ло Бинхэ упорно отрицал всякую мысль о том, что рано или поздно она покинет его.
Он старался помочь как мог, полностью взяв на себя всю ее работу в поместье.
Все будет хорошо.
Он тайно отдавал свою порцию еды, чтобы матушка могла насытиться и у нее было больше сил.
Ей непременно станет лучше.
Каждый день, едва закончив с работой, он ходил к лекарю и просил помочь, но его игнорировали из-за нехватки денег.
Ему обязательно удастся что-нибудь придумать.
И все же злой рок, несмотря на все его старания и надежды, снова настиг Ло Бинхэ, лишая самого дорогого.
Нет, он сам виноват.
Если бы тогда он бежал быстрее, то мог успеть принести миску горячей каши.
Если бы работал еще усерднее, то сумел бы купить лекарство, укрепляющее здоровье.
Если бы пошёл против убеждений, которым его учила матушка, то любыми способами собрал бы больше денег и нанял лекаря.
Но она покинула этот мир: тихо, уединенно, безмятежно и с какой-то странной улыбкой, словно исполнила главную цель в своей жизни.
Если бы с самого начала принял жестокую правду…
…он бы проводил с ней больше времени и не позволил умереть в одиночестве.
Ло Бинхэ уже так давно не плакал, что даже не помнил, как это делается. Быть сильным… он действительно хотел быть таким, чтобы матушка могла им гордиться даже в загробном мире. Но, выкапывая глубокую яму около стройной ивы на берегу реки, перенося туда завернутое в тонкую белую ткань тело, снова заполняя свежевыкопанную могилу землёй голыми руками, он не мог не плакать. Слезы, не переставая, текли по его щекам с того момента, как он увидел, что всегда уставшие глаза феникса² больше не посмотрят на него с нескрываемой нежностью, а сухие морщинистые руки не погладят его по голове, даря разливающееся по телу тепло. Он не перестал плакать, даже когда последняя горсть земли упала на небольшой бугор под цветущей одинокой ивой у реки.
Лишь когда солнце дважды взошло из-за горизонта, одаривая землю своим теплом, Ло Бинхэ напоследок поклонился могиле матери и вернулся в полуразрушенную лачугу. Собрав немногочисленные вещи, он приготовил миску жидкой рисовой каши, к которой даже не прикоснулся, и покинул ветхое жилище лишь с одной целью: отправиться в школу Цанцюн и стать заклинателем.
Это не было каким-то спонтанным решением, навеянным трагической потерей единственного родного человека, нет. Уже давно он узнал о бессмертных мастерах, способных парить в небе, словно птицы, и защищающих мирных жителей от демонов и прочей нечисти. Благородные, могущественные и грациозные — они были образцом совершенства. И Ло Бинхэ сразу решил для себя, что обязательно должен хотя бы попробовать стать таким же. Стать сильным настолько, чтобы непременно защитить то, что дорого его сердцу.
Именно поэтому он отправился в долгое путешествие к подножию хребта Цанцюн. Шэн Синь больше не могла о нем позаботиться, но всегда была в его сердце, и Ло Бинхэ чувствовал, что она будет гордиться им, если он изо всех сил будет стараться идти к своей цели, не отступая перед трудностями. Это была возможность проявить себя и почтить память любимой матушки, что всегда искренне в него верила.
***
В тот самый момент, когда Ло Бинхэ сделал первый шаг по ведущей к небесам мраморной лестнице, он решил, что, даже если его не выберут сегодня, он снова и снова будет пытаться добиться желаемого. Когда-нибудь он сможет пройти через величественные ворота-пайфан у подножия горы и ступить на длинную вереницу ступеней с гордо поднятой головой.
Его не смутил шокированный взгляд заклинателя, которого он встретил, поднявшись на вершину, и который проводил его к месту проведения вступительного испытания. Даже сам экзамен не вызвал особого удивления, каким бы странным и загадочным он ни был. Но чего он точно не ожидал, так это того, что его выберут так просто. Ло Бинхэ весьма трезво оценивал свои способности, и одно то, что он сумел вообще подняться по этим бесчисленным ступеням, превышало все его ожидания.
Из толпы его выдернула девочка примерно его возраста и сразу же куда-то потащила, радостно смеясь и говоря ему о чем-то, чего Ло Бинхэ не слышал — от шока у него пропал дар речи и в ушах звенело, как от сильного удара по голове.
Неужели его выбрали?
Неужели он был достоин того, чтобы кто-то выбрал его?
Ему было невероятно сложно в это поверить, но стоило шуму в голове поутихнуть, и он отчетливо услышал: «Нужно найти воды, чтобы ты умылся перед встречей с учителем».
Бинхэ недоуменно моргнул, а девочка все сокрушалась:
— Глупый экзамен, глу-пый! Ну почему, чтобы стать учеником, нужно сначала извозиться в грязи? Ах, если бы наш учитель сам выбирал экзамен, то это точно было бы что-то невероятное! – последние слова звучали уже не возмущённо, а очень восторженно и мечтательно, словно речь шла о раздаче сладостей.
— Ты так и не ответил, как тебя зовут, – она снова повернулась к Ло Бинхэ, взяв его руки в свои, чтобы хоть так привлечь внимание немного угрюмого ровесника.
— А, и-извини, я просто был слишком удивлён то… всему, – запинаясь, заговорил наконец мальчик и вежливо склонил голову. — Мое имя Ло Бинхэ.
— О, кхм, – от такой вежливости девочка немного оторопела и сразу же отпустила чужие руки. — Приятно познакомиться. Мое имя Нин Инъин, ученица пика Цинцзин.
Нин Инъин казалась юной и чарующей небесной девой: небольшие фривольности и небрежность не казались чем-то ужасным, сокрытые за детской наивностью и природным обаянием. А Ло Бинхэ, которого она волей случая «спасла из грязи», и вовсе был мгновенно ею очарован. Он стал очень восприимчивым к чужой доброте, и потому его сердце трепетало при виде радостной девичьей улыбки и восторженных возгласов.
Нин Инъин помогла ему привести себя в порядок и умыться, так что к возвращению главы пика он уже ожидал встречи и взволнованно повторял свою давно заученную речь.
Ноги почти отказали Ло Бинхэ, когда он, нервно сжимая подол своей одежды, предстал, наконец, перед своим спасителем. Едва ли не упав на колени, когда пришло время принести ученический поклон, он с трудом сумел взять себя в руки, чтобы не выдать своего чрезмерного волнения. Не осмеливаясь лишний раз взглянуть на учителя без должного дозволения, Ло Бинхэ в своём сердце принёс ещё одну клятву: вечно хранить благодарность наставнику, чтить его и быть достойным и преданным учеником, которым можно будет гордиться.
И, будучи слишком поглощенным своими чувствами и волнением, новоиспечённый ученик вовсе не заметил, что в комнате был еще один человек. Возможно, он бы и вовсе об этом не узнал, но тот, похоже, хотел что-то спросить у учителя, однако почти сразу замолчал и снова притих. Любопытство родилось во взволнованном разуме. И все же уважение, что он испытывал, было намного сильнее — он даже не шелохнулся, чтобы увидеть, что же за безмолвная сцена представала перед ним.
Спустя небольшой промежуток времени после слов о том, что мальчик действительно подходит для совершенствования, послышался шорох одежды и звук приближающихся шагов, Ло Бинхэ осмелился все же поднять голову, чтобы взглянуть на своего величественного покровителя.
Все, что он увидел — чей-то широкий рукав, заслонивший ему взор, прежде чем его мягко оттолкнули немного назад. Потом рукав опустился к полу, а загородивший его человек тут же склонился в покаянной позе. По длинным волосам стекала жидкость, светлое ханьфу и длинные рукава тоже были мокрыми. Воздух пропитался лёгким травянистым ароматом.
— Этот ученик смиренно просит прощения перед учителем. Должно быть, я случайно задел вашу руку, когда направлялся к выходу, – голос ученика звучал спокойно и искренне, однако было сразу понятно, что в оправдании не было ни слова правды.
Ло Бинхэ в недоумении посмотрел на незнакомого юношу. Мягкие черты лица, белая, как нефрит, кожа — на вид он был от силы на пару лет старше него.
Потом он робко поднял взгляд на учителя и тут же опустил голову. Холодный и суровый взгляд прожигал насквозь, придавливая к земле. Ему только мельком удалось заметить перевернутую в чужих руках чашку, и это окончательно выстроило картину, что развернулась перед ним.
В мгновение ока все произошедшее в хижине стало таким незначительным, сузившись лишь до этой краткой сцены: перевернутой чаши и взметнувшегося перед ним рукава.
— Хорошо, что ты понимаешь свою ошибку, – сурово произнес Шэнь Цинцю, прежде чем последовать к выходу. — Не смей вставать, пока я не разрешу, и подумай над своим поведением.
В ответ Шэнь Юань не сказал ни слова, лишь снова поклонился и выпрямился, когда учитель, ещё сильнее раздраженный этим действием, уже покинул хижину.
— Ши… Шисюн? Почему ты… Прости… – трясущиеся от шока руки слегка коснулись мокрого рукава, после чего вцепились в него изо всех сил. Ло Бинхэ совершенно не понимал, что делать, в голове вдруг стало так пусто, словно весь его разум кто-то вынул из него вместе с душой. Он мог лишь сжимать мокрую ткань и дрожать всем телом, бормоча извинения.
Чья-то рука накрыла его холодные дрожащие пальцы, нежно поглаживая:
— Шиди Ло, этот шисюн только что показал себя не с самой лучшей стороны. Ты должен слушаться учителя, хорошо? Не бери с меня пример, – Шэнь Юань поднял руку и погладил мальчика по голове, ободряюще улыбнувшись.
Ло Бинхэ застыл и медленно поднял голову, смотря в красивые глаза цвета персика³. В груди вдруг сдавило. Душа, которую с силой вырвали из тела, снова вернулась на место, а сердце затрепетало как пойманная птица.
Его снова выбрали.
Без причин, без целей, ничего не требуя взамен — просто выбрали, защитили и проявили доброту.
Выбрали так, как ещё никто и никогда не выбирал — внезапно и не задумываясь, с готовностью принять любой исход, который сулит это решение.
Неконтролируемый поток слез, которые он сам себе обещал больше никогда не проливать, хлынул из покрасневших глаз, а руки неосознанно потянули за мокрый рукав.
— Мне очень жаль, – дрожащими губами пробормотал он еле слышно и снова опустил голову. — Этот шиди сейчас же принесет полотенце.
— Ты даже не знаешь, где полотенца, – с неугасающей улыбкой ответил Шэнь Юань и мягко похлопал мальчика по голове. — Лучше сходи переоденься в новую форму, а ещё попроси Мин Фаня приготовить для учителя чай. Твоя шицзе Нин тебе поможет.
— Нет, я останусь с шисю…
— Бинхэ.
Участливый тон сменился более твердым, а взгляд стал серьёзнее. Ло Бинхэ молча прикусил губу и кивнул, хоть и не желал отпускать чужой рукав. Другая рука похлопала побелевшие от усилия пальцы, и он нехотя разжал их.
— Твой шисюн сейчас наказан, а значит тебе не следует помогать и находиться рядом.
— Д-да, этот шиди понимает, — сконфуженно пролепетал Ло Бинхэ и встал с колен, чтобы покинуть хижину. В дверях он все же обернулся, и его лицо отразило всю возможную скорбь мира. После этого он ушёл, сразу же попав в цепкие руки Нин Инъин, которая намеревалась показать и рассказать ему все, что возможно.
***
Шэнь Юань с улыбкой проводил расстроенного мальчика, а после, стоило двери закрыться, упал на собственные руки.
Плакали его баллы — он умудрился испортить одну из самых переломных для главного героя сцен. Ведь именно после многочасового стояния на коленях прекрасная дева встретила разочарованного Ло Бинхэ, дабы утешить, поддержать и, тем самым, неосознанно завоевать его сердце. А теперь-то что, кто и по какой причине будет утешать ни на цзинь не пострадавшего главного героя?
И все же Шэнь Юань ни капли не жалел о своём решении. Лучше уж пусть Нин Инъин по-другому завоевывает свое место в огромном сердце будущего лорда демонов, чем он позволил бы себе стоять и смотреть, как в считанные секунды разрушается весь мир юного невинного ягненка. Ло Бинхэ, каким бы жестоким и кровожадным он не станет в будущем, был и остаётся его любимым героем.
Да и вообще, похоже, что он зря беспокоился.
[Арка «Ученический путь Ло Бинхэ» успешно начата. Вам начислено 25 баллов
].
Не так уж и плохо. Он-то думал, что баллы отнимут за вмешательство, но все оказалось лучше, чем могло бы быть.
[Уровень крутости главного героя вырос на 50 баллов
].
«Стоп-стоп-стоп, какой такой уровень крутости? Мне что, ещё и за его успехами следить надо? – возмутился Шэнь Юань. — Система, я требую изменить условия нашего контракта!»
[С сожалением сообщаю, что полученных баллов за задание меньше статистического минимума. Постарайтесь лучше в следующий раз. Удачи!
]
Диалоговое окно закрылось само по себе, едва завершилась голосовая озвучка текста. Шэнь Юаню оставалось только возмущаться самому себе.
Статистический минимум! Откуда, позвольте узнать, вообще взялась хоть какая-то статистика?!
________
¹ 生新 (Shēng Xīn): 生 — жизнь, рождаться; 新 — новый, обновлять.
² Red fenix eyes (досл. пер. «глаза красного феникса») — тип разреза глаз; глаза довольно узкие, края к вискам сильно вытянуты вверх, к носу ― напротив, опущены вниз; «глаза феникса» считаются в Китае невероятно величественными и великолепными, как и для мужчин, так и для женщин.
³ Peach blossom eyes (досл. пер. «глаза цвета персика») — так же тип разреза глаз, а не цвет в прямом смысле этого слова; глаза вытянутые и в меру узкие, кончики ближе к вискам буквально немного приподняты вверх; сама форма глаза похожа на лепесток персикового цветка, откуда и название, особенно это заметно при отсутствии улыбки; часто характеризуется легким розоватым оттенком вокруг самого глаза, похожим на цвет спелого персика; обладатель таких глаз обычно имеет длинные ресницы.
