Ты — мое сердце, ты — моя душа, Я храню его сияние везде, где бы я ни был. Ты — мое сердце, ты — моя душа, Я буду всегда обнимать тебя, я всегда буду с тобой… ©
♨️
~Декабрь 1985-го~
Диктор с приятным голосом в аэропорту объявляет об удачной посадке самолёта рейсом Сан-Франциско — Сеул. Мы с Чонгуком с волнением наблюдаем за пассажирами, которые суетятся, ожидая объявления о посадке, и за встречающими — такими же, как мы сами. Сегодня из Америки прилетает Лесли. Она, разумеется, прибудет не одна, а с семьёй: с мужем Томом и двумя сыновьями: Гарри и Кевином, которым уже семнадцать и пятнадцать. Младший — ровесник моего Гуки. Целых десять лет прошло с нашей судьбоносной встречи с Чонгуком… Пролетели, как один год, а ведь столько разнообразных событий произошло! Гуки теперь подросток, а жизнь с подростком, знаете ли, наполнена очень разносторонними эмоциями. Многое изменилось, очень многое… Неизменно лишь одно — наши чувства с моим гражданским мужем. Мы не расписаны официально, ведь даже сделав это в другой стране — в Корее документы были бы пустой бумажкой. Нам это ни к чему — мы вместе и без печати на листке. Мне теперь целых тридцать восемь, а Чону — сорок девять. Скажете, что это много? Ерунда! Мы молоды душой и сердцем, а остальное — мелочи. К тому же, мы ведём здоровый образ жизни, питаемся правильно, выпиваем только по праздникам, вместе занимаемся спортом, а потому выглядим очень даже ничего — молодым можем дать фору! На моего Прекрасного Принца по сей день засматриваются девушки. Я к этому привык, и я ему доверяю, ведь наши чувства прошли испытание временем и даже долгой разлукой. Двадцать лет уже с года нашего знакомства. Двадцать… А чувство, что было буквально вчера! Будто мы, такие молодые и влюблённые, ещё прошлым днём ездили смотреть Гранд-Каньон; встречали койота ночью; целовались до головокружения в простеньком номере мотеля… Всё это было с нами, всё осталось в памяти по сей день. — Папа, а сколько лет ты её не видел? — спрашивает Гук, который приехал в аэропорт за компанию. — Кажется, года три или четыре? — Четыре, — киваю я, подтверждая. — Время пролетело… — Помню, я была ещё совсем маленькой, когда мы ездили в гости к тёте Лесли, — присоединяется к нашему разговору Ри — наша с Чонгуком дочь. — Мне понравилось в Финиксе. Поедем ещё как-нибудь? — Обязательно, родная! — Целую её в макушку, улыбаясь на её словах о «маленькой». Она и сейчас для меня ребёнок, но Ри чувствует себя уже достаточно взрослой. — На следующий Новый год поедем к ним сами. Ри двенадцать лет. Мы взяли её из детского дома восемь лет назад, когда ей было всего четыре… Она была такой крошечной! Испуганной… А теперь — красавица выросла и наша с Чоном гордость. По документам она лишь его дочь — такие уж правила в нашей стране. Но на самом деле, конечно, она наша общая радость и счастье. Я даже не думал когда-то, что у меня будет такая большая семья! Муж, сын, дочь, а ещё Эмили и Бенджамин — наши кошка и кот. Они всё ещё живы, ровесники Ри — всем по двенадцать. — Смотри, кажется, наши! — Чонгук жестом показывает в сторону толпы туристов. И я сразу же узнаю её. На Лесли ярко-красное зимнее пальто, такой же берет, чуть съехавший в сторону, а из-под него вихрями развеваются её каштановые кудри. Леди в красном машет приветственно рукой и едва ли не прыгает на месте, заметив нас, а я бегу… Бегу навстречу к своей любимой подруге, подхватываю на руки, кружу-кружу-кружу, пока она пищит и душит меня в своих объятиях. Замечаю смеющегося Тома — он рад, что всё внимание неугомонной супруги на новогодние каникулы будет направлено не на него. Нет, они друг друга любят, но сами понимаете — от Лесли иногда можно устать. Рядом с главой семейства стоят Гарри и Кевин. Выглядят уставшими после долгого перелёта, но заинтересованными. А кому не понравится новогоднее приключение? — С ума сойти, Тэхён! Ты так возмужал! Куда это годится? — щебечет Лесли, а я улыбаюсь, рассматривая подругу детства. Она практически не изменилась! Несколько морщинок только вокруг глаз появились, а в остальном — такая же девчонка, как была двадцать лет назад. — А это Ри? Держите меня семеро таможенников! Невеста! Она бросается обнимать всех по очереди: Ри, Гука, Чона. По щекам её текут слёзы, потому что тоже, как и мы, сильно скучала. Она, обращаясь к своим сыновьям, заявляет, что кто-то из них обязательно должен через несколько лет жениться на Ри, чтобы породниться с нами. Я спорю, что мы и так родные. Мы — семья. А уж кто на ком женится — будет видно. Как знать, вдруг Гарри или Кевин когда-нибудь действительно влюбятся в нашу дочь? Такое ведь бывает не только в фильмах. — Семнадцать часов в пути! — выдыхает Лесли, когда все мы шагаем к выходу, чтобы загрузиться в наши с Чоном машины — мы специально приехали на двух, ведь нас так много. — Из Финикса в Сан-Франциско, три часа ожидания, а потом ещё двенадцать полёта. Как же далеко вы забрались, слушайте! Именно по этой причине мы не можем видеться так часто, как хотелось бы. У всех работа, дети, планы… Взрослая жизнь, если честно, сильно отличается от той, которую мы порой себе придумываем в юношестве. Но мне всё нравится, ведь главное — встретить своего человека и найти дело по судьбе. Я давно нашёл. Мы с Юнги и Чимином продолжаем работу в «Westmoon». Только теперь это не единственное в городе кафе, теперь — это целая сеть. Недавно открыли новое, наняли персонал, сами всё проверили и оборудовали. Ещё я часто заезжаю в то самое кафе, которое стало отправной точкой и подарило мне встречу с Чонгуком. В заведении по-прежнему бесплатно кормят обедами людей, что болели или болеют онкологией — мы заслужили этим любовь и признание у народа. Каждую субботу там проходят вечера танцев, как те, что мы когда-то устраивали с Лесли. Никакого алкоголя, только хорошая музыка и прекрасное настроение! Я сам всегда приезжаю на эти вечера. Не танцую, но с удовольствием наблюдаю за довольными посетителями — в нашем кафе всегда тёплая атмосфера и… Вкусные тушёные бобы, конечно. — Наша поездка чуть не сорвалась из-за работы Тома, представляете? — рассказывает Лесли, когда мы едем в машине с ней, Ри, Гарри и Кевином. Чон с Гуком и Томом едут отдельно. — Его не хотели отпускать, какие-то там форс-мажоры в компании… — Главное, что всё в итоге удачно разрешилось, — отзываюсь я, подглядывая в зеркало за Ри и детьми Лесли — они похожи на надувшихся зимой голубей, сидящих на снегу. Совсем не контактируют пока. Ох, эти подростки… — Я рад, что вы до нас наконец добрались. Обещаю, этот Новый год вам точно запомнится! — Уже запомнился, — усмехается подруга, — не каждый день семнадцать часов проводишь в пути. Прошлым летом мы летали в Малибу — всего полтора часа удовольствия! — Нам здесь тоже час лететь на курорт, — делюсь опытом путешествий. — Летом были на острове Чеджу. Изумительное местечко! Детям очень понравились местные мандарины, которые размером с крупный грейпфрут. Вода чистая и тёплая, еда вкусная, народ приветливый. Можем вместе там побывать как-нибудь. — Предлагаю выбрать для общего отпуска что-то, что не Корея и не Америка, — подаёт голос Гарри. — Можем ведь все вместе собраться где-то в южной стране. Или хоть в той же Европе. — Мудро! — отмечаю я, выруливая на главную улицу города. — Обязательно рассмотрим ваше предложение, молодой человек. За увлекательными разговорами не замечаю, как подъезжаем к нашему дому. Мы с Чонгуком расширились несколько лет назад: купили четырёхкомнатную квартиру, ведь семья большая, а ещё для гостей место необходимо. Наш дом находится в спальном районе — здесь тихо и комфортно, а наша квартира уже украшена к празднику и подготовлена к встрече друзей. Пока гости раскладывают вещи в своей комнате, мы с Чонгуком суетимся на кухне — он сервирует стол, потому что по-прежнему не силён в готовке, а я разогреваю приготовленные с утра блюда. Все вместе обедаем за огромным столом, и я, знаете, чувствую такое неописуемое тепло в груди… Счастье? Счастье. Оно ведь заключается в простых вещах: в добром взгляде мужа и его руке на моей; в успехах Ри в рисовании, о которых она рассказывает Лесли — девчонки сразу же нашли общий язык и это неудивительно, в мужском обществе любой девочке так сильно хочется поболтать с другой девочкой — даже, если разница в возрасте более двадцати лет. В довольном Гуке, который разговаривает по телефону со своей девушкой… Да, ему пятнадцать, а у него уже есть девушка, представляете? Я в свои пятнадцать был гораздо скромнее, но он, как я уже понял, пошёл в деда. Девушку зовут Онни, и она мне нравится: простая и добрая, очень симпатичная, учится хорошо — по-моему, у моего сына отличный вкус. В меня. Я наблюдаю за Гарри, Кевином и Томом, которые все похожи, как клоны. Они вспоминают детали полёта и активно их обсуждают. Потом перевожу взгляд на белоснежную Эмили и тёмно-серого Бенджамина, которые, свернувшись одним клубочком, лежат на диване в гостиной — из кухни на неё открывается хороший вид. Ещё несколько минут назад они дрались и носились друг за другом, пытаясь посильнее укусить, а теперь лежат рядышком, потому что любят. Тоже любят друг друга, мои дорогие старички. — Какие планы на день? — громко задаёт вопрос Лесли. — Может, отправимся за покупками, а вечером в «Westmoon»? — Прошу, покупки — это без меня, — взвывает Гук. Не любит он шоппинг. У него на уме две вещи: учёба, ведь сын готовится к поступлению в медицинский, как и мечтал; и Онни. — Я лучше со своей девушкой проведу время. — Со своей… — Лесли аж закашливается. — У тебя девушка есть??? — Есть, — с важным видом отвечает Гук, а мы с Чоном смеёмся, наблюдая за ошарашенным лицом подруги. — И она меня даже старше, — добавляет с гордостью, — на год. — Видели? — Лесли тычет в него пальцем, обращаясь к Гарри и Кевину. — Ладно… Молчу. Всё, — поймав строгий взгляд Тома. — Не сравнивай, — просит тот, и он, конечно, прав. Даже Лесли это понимает. Сейчас у их детей на уме лишь игры в приставку, которую им недавно приобрели родители в комплекте с картриджами, но придёт время — и их тоже заинтересуют девушки. Подумать только, я ведь был всего на год старше Гарри, когда встретил Чонгука, а в скором времени уехал из нашего придорожного комплекса, поступил на учёбу, встретил Джулиан… Они тоже заведут отношения, упорхнут из семейного гнезда, как когда-то было со мной и с подругой… Я даже думать об этом не желаю. Я так сильно люблю Гука и Ри, что не представляю без них своё существование! Да, рядом останется Чон, но дети… Не за горами и их полёт из семейного гнезда. Хорошо, что Ри пока всего двенадцать… К слову говоря, Джулиан. О ней давно нет вестей. Я даже не знаю: жива ли? Может, она отправилась в кругосветное путешествие? Помнится мне, она о нём мечтала. Бывшая супруга забыла о собственном сыне ещё, когда он был ребёнком, а теперь и подавно нет дела. Иногда я задумываюсь об этом и искренне не понимаю людей. Как можно позабыть о своём чаде, как можно даже не интересоваться его здоровьем и успехами, и я не говорю уж о подарках на дни рождения — их давно нет, сами знаете… — Так, значит, шоппинг? — переводит тему Чонгук, заметив, что я ушёл в себя. — Я присоединюсь, пожалуй, не зря же взял выходные. У моего мужа своя медицинская клиника. Он — известный на всю страну врач, который по сей день продолжает спасать жизни и агитировать всех на своевременное обследование. Сотни спасённых людей — не шутки. Это его личная гордость, да и моя. Он весь и есть моя самая главная гордость. Чонгук по сей день меня вдохновляет! Удивительно… Именно он когда-то давно, двадцать лет назад, стал для меня примером настоящего мужчины, честного человека, который стремится не просто достичь в этой жизни каких-либо высот, а стремится быть полезным. Если бы все это понимали — насколько бы тогда вырос уровень жизни у нас с вами? — Сейчас я помою посуду и едем! — Лесли подскакивает с места и уже спешит с тарелками к раковине. — Я помогу! — К ней присоединяется Ри и уже достаёт два фартука. Да. Наверное, Ри порой не хватает женского общения. Всего остального у неё с лихвой: мы с Чоном балуем нашу принцессу. Занятия английским? Пожалуйста. Лыжи? Хоть сегодня. Рисование? Как скажешь, родная. Мы любим её так, как порой не любят своих детей кровные родители, но всё же не можем дать ей одного — женской ауры. У неё есть подруги, а ещё она хорошо общается с Онни — девушкой Гука, но Лесли… Наверное, она увидела в ней маму. И нам определённо нужно видеться почаще. Закончив с посудой, мы собираемся в торговый центр. Гук, Кевин и Гарри остаются дома — скоро приедет Онни в гости, а ещё они хотят пообщаться о своих подростковых вопросах, и я их понимаю. Мы едем за покупками впятером, разместившись в большой машине Чонгука. Мы объезжаем за день несколько торговых центров, закупаемся продуктами, а ещё разными новогодними атрибутами. Наш дом уже украшен, даже ёлка стоит, но Ри и Лесли находят в одном из магазинов симпатичную композицию из светящихся ёлочек и домиков; говорят, что разместят её на подоконнике в комнате дочки. Потом мы покупаем ещё некоторые мелочи для праздника: свечи, бенгальские огни, хлопушки, серпантин и парочку тигрят — символ следующего года. Заглядываем даже в зоомагазин, чтобы купить для Эмили и Бенджамина новенькие новогодние миски с оленятами. — Может, нам и для себя такие приобрести? — предлагает Чонгук, осторожно приобнимая меня за талию. — Классные же! — Я понимаю, что ты бываешь тот ещё кот, — усмехаюсь я, — но кошачьи миски? Впрочем… Подарю тебе такую на Новый год. — Я бы не отказался от более приватного подарка в спальне, — шепчет мне на ухо, а мной овладевает армия мурашек. Да, этот мужчина по сей день у меня их вызывает. — Будет тебе подарок, но только, когда гости уедут! — мне приходится говорить тихо, чтобы Лесли не услышала. Знаю я её — будет потом подкалывать до конца столетия. — Несправедливо! — цокает Чон и закатывает глаза. — Я не хочу ждать целую неделю! — Какой ты нетерпеливый, — показательно качаю головой, — ладно, мы что-нибудь придумаем… — Снимем номер в мотеле? — неожиданно предлагает он, из-за чего мои глаза округляются. — В самом простом, дешёвом… Пусть там будет лишь кровать, старенький телевизор и пара стульев… Я его понимаю. Тоже ностальгирую по тем временам. — Стесняюсь спросить, а мы с тобой расположимся на стуле или на кровати? — подмигиваю мужу. — С тобой — хоть на полу. Я смеюсь и отвечаю, что на полу можно простудить спину. Да, нам ведь давно не по восемнадцать, а потому мы, конечно, выберем кровать. Идея мне его, если честно, очень даже нравится! За разговорами не замечаем, как Лесли и Том начинают танцевать. Они, услышав знакомую «Cheri Cheri Lady», что гремит в этом году на весь мир, кружатся в танце и очевидно друг с другом заигрывают, несмотря на то, что находятся в общественном месте. Дорогая, милая леди, Ты предана своему чувству — Это всегда, словно впервые, Так поделись им со мной! Том напевает эти слова, обращаясь к жене, а она сияет в своём красном пальто и с такой же красной помадой на губах. Они светятся. Оба. И я невольно ими любуюсь. Следующей песней, что включают в торговом центре, будто по заказу оказывается медленная композиция «The Lady in Red». Леди в красном танцует со мной Щека к щеке. И никого больше нет, Здесь только мы с тобой. Я хочу чтобы это длилось вечно… Хочется взять Чона за руку и закружить в танце. Напевать друг другу романтическую песню, смотреть в глаза, обниматься, потом прижаться губами к родным губам, ощущая дыхание. Хочется кружить в моменте, наслаждаться музыкой, атмосферой, друг другом… И мы можем себе это позволить, но… Только дома. Песня заканчивается на признании в любви. Посетители торгового центра хлопают парочке — нашим дорогим Лесли и Тому. Мы тоже присоединяемся к аплодисментам, а потом, не дав возможности начать новый танец, хватаем их под руки и тянем к выходу — нужно завезти всё домой, проверить детей, переодеться, а потом отправиться в кафе. Они сегодня ещё успеют натанцеваться.♨️
В нашем первом «Westmoon» самая любимая мной обстановка. Мы сделали ремонт недавно, всё теперь выглядит стильно и модно. Было принято единогласное решение о расширении: раньше было два зала, а теперь их три. В одном из них тёмно-коричневые кожаные диванчики и столики приглушённого папоротникового цвета. В другом — наоборот: зеленоватые диванчики, а стены и столики — коричневые. И в третьем всё похожее, но диваны уже серые, а в центре — круглые мраморные столики. На отдельных полочках стоят горшки с цветами, преимущественно с кактусами, которые напоминают мне об Аризоне. Сразу на входе мы слышим музыку — вечер танцев начинается. Здесь вкусно пахнет — наши повара уже вовсю трудятся. Сегодня заведение погружено в полумрак, а по специальному небольшому танцполу в центре третьего зала, и стенам мелькают неоновые огни светомузыки. — Даже лучше, чем на фотокарточках, которые вы мне присылали! — заявляет Лесли, сбрасывая пальто в гардеробной и осматриваясь. — И даже музыка наша, американская! — Да, мы поклонники, — отвечаю за нас с Чонгуком. — Сама помнишь, как мы в шестидесятых любили местных американских исполнителей. Теперь ничего не изменилось, только появилось много новых имён. Мы проходим к одному из столиков, который я заранее забронировал, позвонив Юнги. Он, кстати, тоже должен подъехать сегодня вместе с Чимином, чтобы посидеть в кафе с нами. Ри мы оставили дома — она заявила, что будет собирать с Онни, которая уже у нас в гостях, новую новогоднюю композицию для подоконника. А мальчишки нашли общий язык и вовсю обсуждают свои темы, которые волнуют всех современных подростков. — О, а вот и Юнги с Чимином! — Чонгук замечает их первым и машет рукой, подзывая к нам. У этих двоих тоже всё сложилось. Они не расписаны, как и мы, у них нет детей — говорят, что живут для себя. И это классно! Раз им так хорошо — я за них очень рад. Чимин окончил учёбу несколько лет назад, переехал в квартиру Юнги, и теперь помогает нам с нашим бизнесом. Они завели собаку — смешного, лохматого бело-серого бобтейла со звонким лаем. Он спокойный, уравновешенный и воспитанный пёс, любящий долгие прогулки, а потому Юнги и Чимин каждый день по очереди его выгуливают по несколько часов. Мы эту парочку обожаем всем сердцем — Гуки в восторге с самого детства, да и сейчас с ними хорошо ладит. Чимин вечно привозит сыну вкусные гадости, за что получил стопроцентное уважение, а Юнги периодически берёт его с собой в поездки в пригород, где у нас тоже открыты пара кафе. Гук эти вылазки любит, потому что Юнги его балует и по пути обязательно покупает что-нибудь крутое из того, что на тот или иной период времени ценится у подростков. — О, сколько лет? Лесли! — Юнги обнимает нашу подругу, приветствуя. Они уже виделись, когда друзья несколько лет назад прилетали в Корею. — Леди, какой магией вы владеете? Почему вы помолодели? — Ой, ну брось! — хохочет Лесли и машет рукой, но остаётся довольна комплиментом. — Как ваши дела? Рассказывайте! Хочу всё-всё знать. И Юнги с Чимином рассказывают о работе, о Вилли — своём питомце, об отпуске, в который ездили в Японию. Нам тем временем приносят еду — традиционные бобы, а ещё колбаски, приготовленные на гриле; панкейки с кусочками шоколада и сливочного масла, жареные в карамели бананы, апельсиновый сок, мятный чай и две бутылки ежевичного вина, чтобы выпить за встречу. Мы чокаемся, желаем друг другу ещё множество таких уютных встреч, а потом Лесли и Том спешат на танцпол, потому что звучит одна из её любимых песен. Они вальсируют, подруга кокетливо отбрасывает волосы назад, она сияет, она — сегодняшняя звезда танцпола, на которую смотрят десятки глаз. Я вспоминаю тот первый вечер танцев, когда пригласил на него Чонгука. Помню, что сильно волновался, долго подбирал одежду, с ума чуть не сошёл в ожидании… А когда он появился на пороге нашего кафе — я даже схватился за стену, чтобы не рухнуть. Он был прекрасен. Прекрасный Принц, который сейчас крепко держит меня за руку — пусть и под столом. Который стал для меня самым родным и близким человеком, который стал моей жизнью… Мог ли я тогда подумать о таком? Помню, как я играл на гитаре, потом мы вместе убирались в кафе, унесли мой катушечный магнитофон в номер мотеля, а там… Там впервые поцеловались. Такие моменты запоминаются навсегда. Они врезаются в память, остаются тихими отголосками в самой глубине души, оставляют следы, порой превращаются в старые выцветшие фотографии, но никогда не исчезают. Я тогда думал именно так. Я и сейчас так думаю. А наши фотографии, кстати, мы храним в семейном альбоме, который регулярно просматриваем спокойными, семейными вечерами. Начинается старинная песня про Элис, знакомая всем и каждому в нашем заведении — она играет здесь уже практически десять лет. Исполнитель поёт о соседке, которая, уезжая, покидает его навсегда, а я… Я сильнее сжимаю руку Чонгука, потому что больше никогда… Никогда не допущу, чтобы он пропал. Слишком тяжело было проживать без него десять лет на этой планете. Чимин присоединяется к танцующим, отжигает вместе с ними, пока мы распиваем вино с сочным вкусом и характерным оттенком ягод. Через несколько песен они все падают на диванчик без сил, допивают свои напитки, мы ещё немного болтаем, а потом просим швейцара — да, он есть в нашем заведении с недавних времён — поймать для нас такси. — Всё в силе на завтра? — задаю вопрос Юнги, прощаясь у одной из двух машин. — Да, непременно, — отвечает друг, пожимая руку. — Ждите нас вечером! Завтра тридцать первое декабря. Самый волшебный день… Это не просто канун Нового года, это день, в который мы встретились с Чонгуком десять лет назад, когда он забежал в наше кафе пообедать. Это день, когда я снова обрёл его, хотя и думал, что потерял навсегда. Это день, вернувший меня к жизни.♨️
Я не люблю серость и скучные будни. Я люблю праздник, люблю украшенные ёлки, гирлянды, новогоднюю суету, классические фильмы, которые весь день крутят по телевизору, приготовление блюд на кухне, когда невозможно протолкнуться, потому что в квартире куча народу. Я ощущаю себя вновь ребёнком в этот момент, хотя у самого уже сын подросток. К Гуку, к слову, сегодня снова приезжала Онни. Она привезла для всех нас символичные подарки, а мы подарили ей в ответ новомодный фен, от которого она пищала на весь дом. Мы пригласили её отпраздновать вместе с нами, но ей, разумеется, не разрешили родители, ведь девушке всего шестнадцать, и сегодня она будет рядом со своей семьёй. Как знать, если они сохранят с Гуком отношения — быть может, она станет в будущем частью нашей семьи? — Я — дырявая башка! — внезапно кричит Лесли и бросается в свою комнату. Мы все в неведении наблюдаем за дальнейшими действиями этой леди. — Что такое, дорогая? — Том уже спешит следом за ней. — Я забыла, что мама Тэхёна передала подарки! — Лесли вываливается из комнаты с огромным пакетом. — Простите, но вы меня с самого аэропорта окунули во всю эту новогоднюю подготовку, вот и вылетело! Она достаёт из пакета вязаные вещи для нас четверых: свитера, шарфы, шапки, варежки, носки. Моим родителям теперь под шестьдесят, они всё ещё заправляют кондитерской, а мама любит вязать — вот и навязала на год вперёд. Помимо вещей в пакете оказывается домашняя пахлава, которую мама готовит сама, выведав рецепт у турка, что живёт по соседству. Сладость, достойная султана, пахнет грецкими орехами, мёдом и розовыми лепестками. Дети на неё тут же набрасываются и растаскивают почти всю, даже не оставив на новогодний стол. В пакете ещё оказывается письмо от мамы, которое я зачитываю вслух. Она поздравляет всех с наступающим праздником, желает здоровья, успехов в учёбе детям, а нам — с работой. На поздравления приезжают и Юнги с Чимином, которые, разувшись в прихожей, тут же задаривают всех подростков сладостями. Мы решаем тоже обменяться подарками — в этом году договорились на символичные, но душевные, ведь у всех по сути всё есть. Лесли, например, дарит Ри красивое ярко-голубое платье с шифоном и кружевом, привезённое из Америки. Дочь тут же бросается примерять — оно оказывается в самый раз. Потом Лесли накручивает ей волосы своей плойкой и ворчит, что в этом доме некому позаботиться о красоте девочки. Чонгук виновато сидит рядом и внимательно следит за её движениями. Обещает, что купит плойку сразу после праздников и лично научится завивать дочери волосы. Лесли довольно кивает, обещая, что обязательно научит, а ещё подкрашивает Ри губы светло-розовой помадой — та остаётся довольна. Мы все обмениваемся подарками, но сюрпризы, приготовленные с Чонгуком друг другу — оставляем на потом. Время уже близится к полуночи, а потому мы спешим за стол. Здесь сегодня традиционные тушёные бобы, приготовленные лично мной; нарезки из копчёного лосося; тарелки с жареными помидорами и баклажанами; куриные окорочка в сладком сиропе и с гарниром из риса; кукурузный хлеб; жареные лепёшки; несколько кувшинов апельсинового сока; бутылки с лимонадом; несколько бутылок шампанского для взрослых. А ещё яблочные пироги и наши любимые булочки синнабон, которые обожает всё семейство из десяти человек: я, Чонгук, Гуки, Ри, Лесли, Том, Гарри, Кевин, Юнги и Чимин. Мы — семья. Я в этом не сомневаюсь ни на секунду. Под бой курантов загадываем желания, чокаемся бокалами, поздравляем всех с наступившим тысяча девятьсот восемьдесят шестым годом, а потом веселимся до упаду! Лесли кружит в своём прелестном белом платье; рядом с ней, подхватывая движения, пляшет Ри. Том, Чимин, Юнги — тоже к нам присоединяются. А вот подростки отсиживаются в тишине. Гук вообще надулся на что-то — видимо, с Онни повздорили перед её уходом. У него так себе настроение и он даже со злостью пинает пуфик, что стоит рядом, а потом гаркает на мимо проходящего Бенджамина. Я уже говорил, что жизнь с подростком полна прикрас? Я хочу подойти и разузнать, но Чонгук меня останавливает, говорит, что тому нужно немного времени, чтобы остыть. В итоге его отвлекают разговорами Гарри и Кевин, и они втроём уходят в его комнату, чтобы порубиться в приставку — она у сына тоже имеется. Мы же продолжаем веселье. Лесли привезла с собой кассеты с самыми популярными песнями современности, она включает одну из них — звучит композиция знаменитого на весь мир Демиса Руссоса. Ты будешь моей мечтой, Моей симфонией, моим очагом любви. Всегда, во веки веков моя судьба Будет навсегда связана с тобой. Унеси меня далеко, за грань воображения… Ты — моя сбывшаяся мечта, Мое утешение… И мы наконец танцуем с Чонгуком, прижимаясь щекой к щеке. Его руки на моей талии, мои — на его плечах. Мы прикрываем глаза, стараясь полноценно прочувствовать эти минуты. И кажется, весь мир затихает. Кажется, музыка звучит не вне, а внутри нас. Кажется, вся планета в эти мгновения крутится лишь для нас двоих… Он — и есть моя мечта. Моя сбывшаяся, самая реальная мечта. — Знаешь, пока моё сердце пылает, пока оно живёт для тебя — я буду рядом, — шепчет Чонгук, опаляя своим горячим дыханием моё ухо. — Если даже эта планета вдруг сойдёт с орбиты, наша любовь — единственное, в чём я буду уверен. Это правда. Я действительно так считаю. Кто-то скажет, что такого не бывает, что всё это лишь сказка, но это наша жизнь! Реальная! Знаю, не каждому удаётся встретить свою судьбу в этом огромном мире, но мы — встретили. Танцы наши продолжаются ещё несколько часов. Мы выпиваем всё шампанское, а Юнги и Чимин вырубаются в гостиной — устали. Ри тоже давно отправилась спать, как и сыновья, а потому мы вчетвером: с Чонгуком, Лесли и Томом убираем со стола, моем посуду, расставляем её по местам, и только потом разбредаемся по комнатам. — Подарки, лучик, — напоминает мне Чонгук. — Мы ведь ещё не подарили друг другу подарки! Мы с ним тоже договорились на символичные — нам так нравится больше всего. Какие-то крупные покупки мы обсуждаем вместе, а вот небольшие душевные презенты — самое то. — Закрой глаза! — командует Чон, когда я присаживаюсь на край нашей кровати. — А теперь открывай! Он вручает мне небольшую коробочку с прозрачной крышкой-слюдой. Внутри — статуэтка синей птицы. — Чонгук?! — Я спешно развязываю ленту, открываю коробку, достаю фигуру. — Синяя птица олицетворяет сказочность и легендарность, Тэхён. Легендарность нашей с тобой любви. Она, как ты знаешь, является птицей счастья, — рассказывает он, пока я слушаю, затаив дыхание. — Ты и есть моя синяя птица счастья, лучик. И я не сдерживаю нахлынувших слёз. Да, я бываю чувствительным — этого не отнять. Я обнимаю мужа за шею, рубашка его в районе плеча становится влажной, а я цепляюсь за него руками, будто хочу срастись, превратиться во что-то неделимое. Хотя… Мы и так нераздельное целое. — Лучик, ну чего ты? Лучик… — Он обхватывает моё лицо ладонями, целует в нос, а я вижу, что у него самого глаза на мокром месте. Мы до сих пор помним те годы разлуки так остро, будто это происходило вчера. И из-за этого мы лишь сильнее ценим шанс, который нам дала судьба. Ценим то, что мы рядом, что мы есть друг у друга. — У меня тоже есть для тебя подарок, — всхлипываю я и, оторвавшись, открываю тумбочку, что стоит у кровати. — Вот… Протягиваю ему свой скромный подарок в коробке. В ней двойная фоторамка, внутри которой наши фотографии. Первая — копия той, что была сделана на Гранд-Каньоне. Мы там вместе, лишь вдвоём. Помню, как попросили одного из туристов нас сфотографировать. На втором снимке тоже мы, но вшестером: я, он, Гуки, Ри, Эмили и Бенджамин. Мы недавно приглашали фотографа на день рождения Гука — он как раз передал мне наши фотокарточки, одну из которых я вставил в рамку. Снизу для декора нарисован тигрёнок — символ следующего года, который держит в руках большое алое сердце. Точно такое же мной отдано Чонгуку. — Мы должны повесить её над нашей кроватью… — Чон смотрит на фотографии, не моргая. На них история: то, с чего всё начиналось, и то, что мы имеем теперь. До сих пор поверить не могу и покрываюсь мурашками от осознания, что заполучил в мужья самого прекрасного мужчину на планете! Прекрасного Принца. — Повесим обязательно, — обещаю ему, а потом тяну за собой в постель. — Нам необходимо поспать, если мы хотим завтра успешно воплотить план в жизнь. — Ты прав, как всегда прав. — Он обнимает меня, укладываясь рядом. — Самых добрых снов, моя птица счастья.♨️
Первого января все спят до обеда, а мы, воспользовавшись возможностью, тихонько собираемся, пишем для Лесли записку, которую оставляем на кухонном столе, и уезжаем. «С Новым годом, подруга! Надеюсь, ты не будешь ругаться, когда мы вернёмся, но спешу сообщить, что мы с Чонгуком уезжаем на целый день по своим делам. Оставляем на тебя детей! Готовить не придётся — осталось много еды после праздника. Можете прогуляться, как пообедаете, но проследи, чтобы Гук надел шапку, а Ри не забыла варежки. Вечером, если захотите, посмотрите какой-нибудь новогодний фильм на кассетах — Гук подскажет. Потом поужинаете, а там и ночь. Мы вернёмся завтра утром! На нас напала ностальгия… Думаю, ты понимаешь. Спасибо за подмогу, хоть ты на неё и не соглашалась! Тэхён и Чонгук». Мы отправляемся в мотель. Выезжаем за пределы города, находим самый простой по пути, заселяемся — чудом оказывается один свободный номер. Внутри всё так, как мы хотели: простая кровать с выстиранным покрывалом в мелкий цветочек, одинокий стол и два деревянных стула, да телевизор в углу на тумбочке с расшатанными дверцами. Здесь есть и душ, как в номерах нашего мотеля в Аризоне… Мы, вместе стоя под струями тёплой воды, вспоминаем о нашем с родителями комплексе на трассе Финикс. Вспоминаем тот самый первый день, когда Чонгук приехал к нам из Сакраменто. Вспоминаем того ковбоя, от которого он меня защитил, выпинав его за дверь. Вспоминаем поездку в Финикс за продуктами; ёжиков, за которыми мы наблюдали после вечера танцев; горячие объятия первой ночи любви… Дальнейшие события стираем из своей памяти. Слишком больно. — Но ты давно мой, — бормочет Чонгук, когда мы оказываемся на той самой кровати с покрывалом в мелкий цветочек, когда он целует меня, как в первый раз, когда осторожно разрабатывает, а потом входит, заставляя задыхаться и сильнее тянуть воздух, который пропитан его ароматом. Ароматом рая. — Мой, только мой, лучик… — Прошу, пусть всегда так будет, — умоляю его, хоть и знаю, что мы — те, кто предназначены друг другу по судьбе. Знаю, что мы никуда друг от друга не денемся. Мне кажется, мы были знакомы в прошлом. В какой-то другой жизни, в которой жили, возможно, на берегу моря… Ловили рыбу, сидели на заброшенных лодках, объедались сладкими южными фруктами… Кто знает? Может ли быть такое, что наша вселенная устроена таким образом, что люди, предназначенные друг другу, встречаются в каждой из следующих жизней? Что их параллельные судьбы в конечном итоге переплетаются, превращаясь в единую линию? Да. Я думаю, что такое вполне возможно. Я чувствую. — Сегодняшний день точно не пошёл «под кактус»! — Я довольно улыбаюсь, когда мы, запыхавшись, лежим на кровати, держась за руки и рассматривая потолок с облезшей штукатуркой. На нём мы ищем созвездия, сами себе их придумывая. — Я думал, что со мной каждый день не идёт «под кактус»! — шутливо обижается Чонгук, а потом снова нависает сверху и целует, жадно сминая мои губы. — Так и есть, Чон… Так и есть, — бормочу в поцелуй, ловя каждую секунду и сохраняя её в самой глубине души, спрятав под сотню сургучных печатей. — Знаешь, что я хочу сейчас больше всего на свете? — задаёт вопрос муж. — Меня? — выдвигаю предположение. — Разумеется, — смеётся он, — но есть ещё кое-что. Идём! Мы быстро одеваемся, а потом, закрыв дверь на ключ, шагаем в кафе, которое есть при мотеле. Чонгук сообщает, что краем глаза просмотрел их меню до заселения и обнаружил там нечто интересное, а именно — французский омлет с ветчиной и сыром. — Ты знаешь, что он для меня означает? — спрашивает Чон, когда мы делаем заказ и усаживаемся за небольшой столик в ожидании. — Мы готовили такой в нашем кафе в Аризоне. — Именно. И этот омлет ты подал во второй день нашего знакомства. — У Чонгука горят глаза, а на моих — снова собираются слёзы. Он помнит… — Ты помнишь… — одними губами. — Каждый из наших совместных моментов, лучик, — взяв меня за руку. — Уверен, ты бы приготовил вкуснее, чем здесь, но раз уж мы сегодня ностальгируем… Омлет оказывается весьма вкусным. Да, я бы действительно приготовил лучше, но и этот неплох! Мы с аппетитом поглощаем блюдо, запиваем чаем с ароматом лесного ореха, а потом отправляемся обратно в номер, чтобы провести там остаток вечера и ночь. Уже завтра начнутся трудовые будни — у нас на носу контракт на аренду для ещё одного кафе, а у Чонгука много работы в его клинике, но пока… Пока есть только он, я, покрывало в мелкий цветочек и наши на двоих чувства. — Так тебе понравился мой подарок? — засыпая, вспоминаю о фоторамке и спрашиваю об этом у мужа, согревающего меня в своих объятиях. — Конечно, родной, — целуя в макушку и вдыхая запах шампуня. — Это наша история, Чонгук, — шепчу я, блаженно улыбаясь, потому что чувствую себя самым счастливым. — История длиною в двадцать лет. — Нет, лучик, — слышу в его голосе тепло. — Это наша история длиною в жизнь.