*****
У Пейфу — нефритовый маршал, глава правительства империи Цин, лидер партии гармоничной ассамблеи и прочее и прочее, что имелось у него по статусу — был напуган до дрожи в коленях, сердце колотилось, как бешенное, он наверное никогда ранее не испытывал столь сильные ощущения, как именно сейчас. Сейчас, когда ситуация в стране вышло из под его контроля! Он столь долгие десять лет, правил от именни безвольного императора и никто даже слово не смел сказать в его сторону, но ситуация радикально поменялась, за всего-то месяц! За месяц, его власть оказалась под угрозой полной безоговорочной капитуляции перед группировками, как в самом правительстве, так и по всему Китаю. Чем он, глупый дурак, руководствовался, когда отказал всем военным лордам, просящим его о помощи? Чем он думал, когда отказался оправлять войска на земли Лиги? И наконец чем он думал, когда решил не пускать беженцев с юга страны? Да ещё и допустить, чтобы какой-то дурак посмел открыть огонь по этим чертовым, голодным ртам, ещё сильнее дестабилизирующих экономику!? Когда он узнал об этом событии, которое с легкой подачи его врагов не иначе стали именновать "Резней на Янцзы", то повелел казнить четвертованием тех идиотов давших такие приказы, но все бестолку, репутация уже уничтожена. В глазах народа, его образ окончательно закрепился с худших человеком современности, жаль, что на императора нельзя перелажить всю отвественность, ведь все прекрасно понимают кто на самом деле принимает решения. Но все это уже не изменить и он даже не знает, как решать эти проблемы, он слишком привык к безоботной и роскошной жизни, привык к лести и раболепию абсолютно всех людей в Китае, даже императора, но он должен как-то приспособиться к новым реалиям, иначе...Впрочем думать о том, что будет иначе — он не хотел, ему и так начали снится до ужаса правдоподобные сны о конце всего того чего он достиг, так что ещё сильнее загонять себя в могилу — не слишком разумно. Следовало спросить совет у более старых и умудренных опытом существ, но где Он, Пейфу не знал. Он повелел обыскать весь дворец, но так и не нашел его. Это ещё сильнее подоравало его уверенность в своем будущем. Хотя, если его оставило даже воплощение, то может и в правду — конец его правлению подходит к концу? Не лучше ли сдаться на милость судьбе...но Пейфу не был бы собой, если бы так легко сдался, он должен сделать все для будущего Китая, должен...или нет?*****
Собрав чжилийскую клику, его верных людей, он надеялся на то, что они предложат наиболее лучшее решение для выхода из кризиса...но вместо этого он на протяжении вот уже пары часов слушает росказни этих слепцов, о том, что нужно ещё сильнее заручиться поддержкой Германии или Монголией или Россией, а может по старинке в бой?...Пейфу на миг подумалось, что они живут где-то в другом мире и что все эти либералы критикующие его првительство, неожиданно, но оказались правы, даже более того он впервые за свою жизнь был согласен с либералами хоть в чем-то! Это был очевидно диагноз. Для этих идиотов и самого главного идиота, который их и назначил на эти должности. Где то на переферии ему доносились уже полноценные выкрики, обвинения в чем-то, даже оскорбления, может они и в правду сейчас пойдут по старинке, правда бить друг-друга в морду, но хоть что-то! От этих мыслей, Пейфу искренне за долгое время засмеялся, все присуствующие недоуменно возразились на него, будто-бы дети, которых оторвали от их любимой игры. Прекратив смеяться, он обвел взглядом присуствующих, осматривая каждого из них он вспоминал, а зачем он любого из них назначал? "Этот какой-то мне троюродный или ещё какой-то брат, тот племяник моей жены, эти двое дети одного генерала...зачем все эти люди? Что они тут забыли? Глупый...глупый...идиот, на что я тратил свое время? Все, кормушка начинает прикрываться, скоро меня выбросят на улицу. Какой-то фарс..." — У Пейфу, неожиданно для него самого стало быть все...безразлично. Ему плевать. На все. На то где будут эти родственики кого-то там. Где будет тот мальчишка-император. Что будет с этой родиной, которую он грабил эти десять лет. И наконец, ему плевать на себя. Он после столь расточительного отношения к своей персоне, устал от всего, пусть будет, что будет. Он вновь обвел взглядом присуствующих, медленно встал и поплелся на выход, они переглядываясь смотрели то на уходящую спину, то на друг-друга, им наверное казалось, что они что-то не так сказали. Некоторые порывались даже извиниться за свое поведение, но из-за неуверенности их прощения так и остались в умах. Им было невдомек, что нефритовый маршал сделал свой последний ход, на шахматной доске, именнуемой Китаем.*****
1936 год, 2 июня. Все эти долгие месяцы, маршал проводил время за Пекином, в своем загородном особнике, который он когда-то "позаимствовал" у одного аристократа. Занимаялся он...вобщем то чем только он не занимался за эти месяцы, но только не государственными делами. От того для него стало полной неожиданостью когда ему сообщили это... — Господин президент. —К нему обратился его личный секретарь, его старый друг, настоящий и последний кому он может довериться, среди вороха ублюдков в столице... — Что такое? — Ему искренне не хотелось отрываться от своего дела, ведь он почти закончил творить пейзаж! — Вы как всегда великолепны в своем мастерстве. — Его речь была пронизына искренностью и честностью, именно из-за этого он и полюбил этого человека. У человека в верхах редко можно было встретить такие качества, если вобще встретить, поэтому наверное каждому властеимущему хотелось иметь таких друзей. — Да? Что ж, даже если ты такое заметил, то мне думается, что да...— Он впился строгим взглядом в картину и признал, что она на редкость хорошо иллюстрировала закатную природу поднебесной...— Но у тебя же какое-то дело ко мне? — Вести из столицы. Император призывает вас, на совещание по "очень важному и не требоющему отложения делу". — Разумеется, какое это "дело", там не написанно...— Значит, пришло время, может он и самоустранился от дел, но это не значит, что он не перестал быть костью в горле его давних врагов. — Вы думаете это ловушка? — Это и есть ловушка...для меня. Что ж, если они хотят этого, значит так пусть оно и будит. — Он принял это решение уже давно, пусть будет, что будет. — Но... — Прошу...друг мой. — Голос Пейфу смягчился, он не хотел бы, чтобы кто-то пострадал, тем более его друг....— Я принял решение и оно окончательное и его нельзя изменить. Я провалился, я сам навлек на себя беду...— По мере его речи, его друг упал прямо на колени, из его глаз начали сочиться слезы...— Именно из-за меня Китай в такой ситуации, я совершил слишком многое, слишком, чтобы не ответить по моим заслугам самому, пусть владыка поднебесной и сын неба решит со мной этот вопрос. — Свой монолог, он завершил уже почти шепотом, ему был искренне жаль этого человека, глупого и наивного, который посвятил всю свою жизнь, такой мрази, как он. Он не дожидаясь ответа, побрел под самые тяжелые звуки в его жизни, даже звуки умирающих были менее болезненными, чем это. Закрыв за собой дверь, он вздохнув, поняв окончательно — дороги назад нет. Только последний поход нефритого маршала.*****
Зал императора...он не бывал здесь очень долгое время, но выбросить из памяти столь прекрасную архитектуру Запретного города он не мог. В далеке он заметил крошечную, на фоне зала, фигурку императора Пу И, тот стоял к нему спиной и что-то увлеченно расматривал на полу, видимо не желая сталкиваться взглядом с маршалом. Маршал тем не меннее увлеченно расматривал его из-за чего белые щеки правителя покрылись ярким румянцем. "Мальчишка-император, ему бы в солдатики играть, а не даже номинально править столь великим государством" — Пейфу всегда относился, к императору пренебрежительно, но в отличии от глупцов либералов или им подобных, открыто срамивших честь Сына Неба, он держал свои эмоции взаперти и стал в каком-то роде доверенным лицом монарха...но видимо император решил включиться в игру...или может он и играл все эти годы? — Ваше величество. — Он глубоко поклонился, остановившись на расстоянии пяти дюймов от монарха, как требовал этикет, он уставил свой взгляд глубоко в пол и ждал, когда император соизволит сказать ему. —Президент. — Пу И полнстью развернулся и все так же избегал открытого взгляда в глаза. Маршал заметил, как близ находящийся имперские стражники встревожились и будто-бы ждали чей-то комманды... "Все решено, да?" — Маршал замер, при нем не было ни оружия, ничего, кроме своих рук, но применять он не будет ни что. Видимо прошло слишком долгое время, гвардейцы пересматривались то на себя, то на императора, то на Пейфу. Сам император будто-бы был пригвозден к самой земле и даже боялся лишний раз вздохнуть. — Чего вы ждете? Убейте его! — Прозвучал выкрик, откуда-то из далека, какой-то знакомый голос....Солдаты услыхавшие это, выдернулись из оцепенения и ринулись к нему, император где-то в стороне излишне громко выдохнул, как будто от облегчения. Маршал будто-бы во сне, в том самом, видел как нему подбегает один из гвардейцев и бьет рукояткой меча ему в челюсть из-за чего он отскакивает и шипит от боли. Вот другой вонзает меч ему куда-то в грудь, близ сердца. Третий и четвертый. Все они избивают его оружием, словно какие-то животные, что набросились на свою безащитную жертву. Тот не пытался сопротивляться, не пытался кричать или звать на помощь. Лишь принимал удар за ударом. В конце-концов гвардейцы уставшие от такого убийства, дали права наконец упасть ещё живому маршалу на пол, который уже успел к этому времени полностью облиться в красный. Последним взглядом он обратил свой взор вперед, он увидил младшего брата императора и его самого. Младший принц что-то увлеченно и пылко говорил своему старшему родственику, до него доносились обрывки фраз... —...теперь ты истинный правитель...ты будешь править...— И все в таком духе. Но большее внимание он обратил на императора. Тот абсолютно не обращал внимания на своего младшего родственника, но его внимание было поглощего умирающим маршалом. Взглядом, коим одарил император маршала, заставило в последний раз поёжиться и ужаснуться его. В нем не было и следа прежней скромности и застенчивости, от императора-мальчишки не осталось и крупицы. В взгляде читался лишь холод и надменость, а на губах оных появилась легкая улыбка, не предвещающая ничего хорошего.