Найти выход

      — Ничего не понимаю, — устало вздохнул я, поднимаясь с кровати.       Я вытянул руку вперёд и медленно начал сгибать и разгибать пальцы, словно пытаясь убедиться в том, что это — реальность. Что всё то, что происходит не мой больной сон. Я нахмурился и уставился в окно, усиленно размышляя. Но по прошествии нескольких десятков минут, я так ни к чему и не пришёл. Я потёр переносицу и хрустнул позвонками в шее. Какой-то абсурд.       Я откинул одеяло в сторону и нагнулся, чтобы поднять упавшую на пол куртку. Я только хотел выйти из комнаты, как в голове словно что-то щёлкнуло. Замерев около двери, я поднял руку и уставился на синий рукав. Я осторожно дотронулся до него и слегка потёр.       По костям пробежала волна жара. Я резко распахнул дверь и чуть ли не бегом направился вниз.       — Папирус! — крикнул я, ещё не до конца спустившись.       Папс даже отреагировать не успел. Я схватил его за плечи и слегка потряс. Я был слишком взбудоражен.       — Санс, что слу-учи…       — Откуда у меня эта куртка? — спросил я, перебив его.       — Санс, перестань меня трясти! Откуда мне знать? — недовольно ответил Папирус, смахивая мои руки и разворачиваясь обратно к плите.       — Но это ведь не ты дарил её мне? — всё никак не унимался я.       — Нет, это точно не я! — буркнул Папс, недовольно рассматривая подгоревший омлет.       Я уставился в потолок. Значит, не Папирус. И я тоже не покупал её. Не помню, чтобы хоть кто-то из знакомых дарил мне куртки. Взгляд мимолётно скользнул по входной двери. Если я хочу что-то узнать, то сделать это можно только в одном месте. Нужно попытаться понять, что произошло. И почему ни я, ни кто-либо другой ничего не помнит о ней.       — Санс, ты куда? — встрепенулся Папирус, увидев, что я открываю входную дверь.       — На работу, куда же ещё, — пожал я плечами.       — А завтрак? Опять весь день голодным будешь! — возмутился Папирус.       — Спасибо, но я не голоден, — улыбнулся я.       Я закрыл дверь, так и не дослушав возмущения брата. Сейчас было не до еды. Меня вообще ничего не волновало. Пока я не потерял начало этого клубка из невероятных событий, нужно попытаться распутать его.       Я потянул за шнурок. Подвал осветила слегка мерцающая лампа. Я медленно спустился по лестнице, недовольно замечая царящий здесь внизу хаос. Раньше, когда я осматривал подвал, как-то не вглядывался в детали. Мне просто казалось, что я опять намудрил с магией. Да и разбираться с этим не хотелось, мои мысли полностью занял непонятный человек и странные возвращения во времени. Теперь же настолько легкомысленным я не буду.       Я пнул смятую коробку и встал посреди комнаты, внимательно осматривая её. Я глубоко вздохнул и на секунду зажмурился.       — Давай, Санс. Думай, — пробормотал я.       Начнём с начала. Я подошёл к столу и расправил изорванные и немного подпаленные чертежи. Почти ничего не сохранилось. Я взглянул на машину и снова посмотрел на синий листок. Глазницы слегка сузились, когда я заметил одну выделяющуюся деталь. Нарисованная Душа была слегка мутной, словно внутри неё что-то было. Остальная часть рисунка была безнадежно утеряна, но я всё равно смог сделать некоторые выводы.       — Так я пытался что-то извлечь… И ты всё-таки была человеком, — кивнул я, подтверждая свою смутную догадку.       Я не мог просто мазнуть по чертежу. Каждая деталь здесь была чрезвычайно важна, а к таким вещам я всегда был очень внимателен. Значит, это чёрное пятнышко внутри белого сердечка…       — Пустотная жидкость, — прошептал я.       Я обернулся и подошёл к машине. Она сгорела изнутри. Словно от переизбытка энергии, её резкого всплеска. Небольшой отсек справа был пустым и полностью выжженым изнутри. Я провёл ладонью по краю углубления и наткнулся на небольшой осколок стекла. Картинка сложилась.       Я присел на стул и зажмурился.       — Это было очевидно…       Пустотная жидкость. Я ведь знал её эффект. Такое уже случалось. Полное забвение. Гастера буквально стёрло из истории. Все пробелы были заполнены чем-то другим, а никаких несовпадений никто из монстров не замечал. То же самое с Арчи. И теперь она. Её тоже стёрло из истории этого мира. Только я один помнил её. Очень смутно, расплывчато, но помнил.       Я со всей силы ударил по столу кулаком. Металлическая поверхность слегка погнулась. Я злобно стиснул зубы, пытаясь сдержать глухую ярость, клокотавшую в Душе. Я не хотел мириться с этим. Я просто не мог принять это и жить дальше. Да и как тут жить? Я застрял в одном и том же промежутке времени. Меня словно поддразнивали возможностью увидеть поверхность. Будто насмехаясь, показывали то, что никогда не будет моим. И воспоминания о ней…       Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Перед глазами мелькали обрывочные картинки, которые не получалось рассмотреть, как бы я не старался. Слишком мимолётно и быстро они растворялись в дымке. Но даже так я ощутил эмоциональный отклик. Гнев постепенно отступил. Ни Папирус, ни она, не любили, когда я злился.       Я потянулся к ящику с другими чертежами. Может быть, что-нибудь из наработок ещё сохранилось? Не мог же я всё оставить на видном месте…       По костям словно прошёлся разряд электричества. Пальцы, задрожавшие от волнения, выудили со дна ящика небольшую заламенированную бумажку. Глазницы расширились от неверия. Я поджал губы и бережно взял фотографию второй рукой, будто боясь обронить.       Это был я. И Папирус. На наших шеях висела праздничная гирлянда, а на голове Папса был забавный ободок со светящимися оленьими рогами. Папирус одной рукой обнимал меня. А вот другой… девушку. Я сглотнул и приблизился к фотографии. Она приобнимала Папса за талию, а в другой руке держала бенгальский огонь. На её лице застыла яркая, счастливая улыбка. Наверное, она зажмурилась от чего-то смешного. Я видел её так ясно и чётко. Всё в ней показалось мне каким-то невероятно прекрасным.       Я медленно перевернул фото. В нижнем левом углу, аккуратным круглым почерком, незнакомым мне, было выведено:       «Счастливого праздника Зимней звезды, Санс! Надеюсь, ты запомнишь этот день!»       А чуть ниже забавные рожицы, символически изображающие меня, Папса и её.       Я сделал глубокий вдох. Перед глазами вспыхнул ослепительно-яркий белый свет. Я сильно потёр виски и мучительно застонал. Голова словно разрывалась изнутри. Было до тошноты ярко. Слишком много мерцающих цветов. Я услышал тихий голос. Кто-то будто разговаривал со мной, слегка насмешливым тоном.       Многочисленные эпизоды пронеслись в голове за долю секунды. Я никогда не думал, что воспоминаний может быть так много. И то, что возвращать их — так больно. Но в то же время, я ясно ощущал пульсацию собственной Души. И я кое что почувствовал. Грусть, съедающая меня всё это время, медленно отступала. На её место приходило что-то другое. Что-то тёплое и светлое. Царящую в моей Душе пустоту стремительно заполнило этим ярким и потрясающим ощущением. Я будто бы проснулся от долгого сна, серого, унылого и тоскливого.       Я медленно открыл глаза. На лице застыла дурацкая улыбка. Но сейчас она была самой искренней, на какую я был способен.       Я поднял фотографию и улыбнулся чуть шире, слегка сузив глазницы.       — Я же говорил, что вспомню. Осталась самая малость — вытащить тебя оттуда и разобраться в происходящем. Не волнуйся, я обязательно справлюсь. Следующую звезду мы встретим на поверхности, Лина.       

***

      Я прислонился к двери в Руины, терпеливо ожидая. Она приходила через месяц после того, как я просыпался у себя в комнате. Сегодня именно этот день. И я намерен выяснить о происходящем как можно подробнее. Меня не волнует этот странный человек и его мотивы делать то, что он делает. Я хочу остановить это.       За дверью послышались шаги. Я прикрыл глаза, напрягая слух. До этого я особо не вслушивался в то, что происходило в Руинах. Я только знаю, что Ториэль хотела остановить девчонку силой. Но из-за своей добродушности, она просто не могла этого сделать.       Что-то меня смутило. Какой-то резкий звук, явно выделяющийся на фоне. Словно быстрый удар. Я прислонился головой к двери. Как-то мне это не нравится.       — … а их…       Голос Ториэль стих. Глазницы округлились от понимая того, что сейчас произошло. Я услышал характерный треск. Это был звук умершей Души.       Я отошёл чуть подальше и выжидающе уставился на дверь.       Она медленно открылась. Человек шагнул вперёд, с каким-то странным выражением лица уставившись на меня. Она словно была удивлена тому, что видит меня здесь. Внутри всё задрожало от еле сдерживаемой ярости. Как она посмела сделать это? Как она могла просто так взять и убить её? Я был не в силах хоть что-то сказать. Я взмахнул рукой. Сейчас из-под земли появятся острейшие кости. Её Душа треснет и осыпется ярко-красными искрами на снег.       — Наконец показала своё истинное лицо, да? — процедил я сквозь зубы.       Она убила её. Минуту назад эта тварь убила Ториэль. И как ни в чём ни бывало вышла сюда. Магия внутри забурлила, готовая сорваться в любую секунду. Эмоции всегда усиливали её, особенно негативные. Девочка слегка наклонила голову. Мир на мгновение погас. Я моргнул и в ту же секунду обнаружил себя на посту. Голова сильно закружилась. Игнорируя своё отвратительное самочувствие, я вскочил с места и переместился к двери в Руины. По ту сторону послышались приглушённые, жёсткие шаги. И болезненный вскрик Ториэль.