5 курс. Есть и предыстория.
Какого хрена эта крыса здесь, я думала, что она, блядь, умерла. Нет, она действительно умерла, ведь Гермиона и Рон не разговаривали неделями. Я посмотрела на полностью оглушенную и связанную по телу Коросту, которую держала за хвост, крыса выглядела абсолютно испуганной. Я не винила ее, лес, из которого она, вероятно, только что вышла, был ужасным местом. У меня всегда была сильная неприязнь к Коросте, и я не знала почему, может быть, потому, что Перси был ее предыдущим владельцем. Я возвращалась назад, вокруг озера, к замку. Луна поднялась довольно немного с тех пор, как я в последний раз проверяла, сигнализируя, что было около полуночи. Черт побери, я хотела вернуться в замок к одиннадцати, чтобы слиться с людьми, сдавшими экзамен по астрологии. Я не успела пройти и трети пути, как почувствовал странное покалывание, будто кто-то — или что-то — было рядом со мной. Я медленно обернулась, стараясь вести себя как можно тише, и увидела большое, почти безволосое существо, обнюхивающее то место, где я была десять минут назад. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не закричать — это был оборотень. Я не была с ними незнакома, однажды произошла ужасная история. Я даже удивилась, когда мой домовой превратился в одного из них. Как раз в день моего десятого дня рождения мою бабушку убил рыжий оборотень — прямо у меня на глазах. Я была раздавлена… и травмирована. Мои родители сказали, что я могу выбрать любое место, какое захочу, и я выбрала маггловский парк. Ничего волшебного, и я даже умоляла, чтобы они не принесли палочки, чтобы можно было увидеть, что произойдет в течении этого дня. Я сожалею обо всем, что случилось в тот день. В начале я ненавидела себя. И эта тенденция продолжалась. Каждый год что-то плохое происходило прямо в мой день рождения- или почти. Мой отец стал жестоким, когда мне исполнилось одиннадцать, а дедушка умер от горя. Я начала верить, что это все моя вина, и впала в депрессию, ну, по крайней мере, мне поставили такой диагноз. Не то чтобы все было так уж плохо, на самом деле это никогда так часто меня не подавляло. Иногда было больно дышать, но все же. Единственный раз, когда было слишком больно, я пыталась использовать непростительное заклятие на себе — проклятие смерти. Очевидно, это не сработало, нельзя использовать непростительные заклятия на себе, но в то время я этого не знала. Моими друзьями были Джордж, Ли и Фред. И теперь Бродяга стал частью этой семьи. Они сделали все терпимым с их дерьмовым юмором и любящими личностями. Они знали обо мне почти все, единственное, что я держала в секрете, был мой отец. Я знала, что мой отец на самом деле не был таким, но… что ж, он был в горе. Иронично. Я не говорю, что его действия были оправданы, но он хотел, чтобы кто-то обвинил его, чтобы отомстить… «Мне жаль, что так получилось, что это была ты», я даже не могу припомнить, сколько раз эти слова срывались с губ моей матери в отчаянной попытке показать, что это не моя вина — и я передала тот же совет Гермионе всего месяц назад. Честно говоря, я стала сильнее из-за того, через что прошла, и потребуется чудо, чтобы затащить меня обратно в темное место, из которого я отчаянно вырывалась. Но прямо сейчас я не могла пошевелиться. Миллион мыслей пронзило мой разум, когда я едва могла дышать и смотрела на оборотня. Его когти впивались в землю, а темные глаза сверкали в лунном свете, казавшиеся сейчас безобидными. Мое сердце смягчилось, чьими бы они ни были; этот человек был просто еще одной жертвой жестокости мира. Короста издала испуганный и приглушенный писк. Черт, я знала, что чертовски ненавижу эту крысу. Лицо оборотня резко повернулось в мою сторону, когда густая слюна потекла из его пенящегося рта. Выражение неоспоримой и неконтролируемой жажды крови была очевидна по выражению лица, человечество внутри пыталось держаться, но зверь уже взял свое, и луна точно не спустится еще по крайней мере шесть часов. Оборотень бросился на меня, и я выхватила палочку, выпустив невербальное заклинание, закрыв глаза и съежившись. Во время хаоса я не заметила громкого ТРЕСКА! Волна тошноты накрыла меня, когда все вокруг вдруг стало ярче, и послышался звук стекла, звякающего о что-то на твердой поверхности. — Кассима? Кассима Сэллоу, с тобой все в порядке? Я услышала знакомый голос, который был мудрым и спокойным, эхом отдаваясь в моих ушах. Я выронила эту проклятую крысу и палочку, схватившись за затылок — жужжание в голове становилось все громче с каждой секундой. Мне не хотелось открывать глаза. Я отчаянно старалась не пролить ни слезинки, упиваясь последними мгновениями жизни, которые дала мне совесть. Я не возражала против смерти, я не возражала против жизни. Я услышала фырканье. — Да ладно тебе, я только что повесила эти растения, — продолжал пронзительный голос, явно раздраженный. — О боже, с ней все в порядке? — спросила та же женщина, ее голос стал мягче. — Она в шоке, Поппи, до сих пор не открыла глаза, — мужчина продолжал, его голос был тихим и слабым. — Кэсси? — спросили два голоса одновременно, явно обеспокоенные и смущенные. Девочка продолжала: — Профессор, что с ней? А мальчик громко ахнул. — Профессор Дамблдор, это Петтигрю?! Звон затих, и позывы к рвоте прекратились. Я прокрутила все, что только что услышала, как пленку на перемотке. Это были Гарри, Дамблдор и Гермиона. Поппи? О, мадам Помфри! Я выдохнула, что прозвучало как всхлип, но на самом деле это был просто вздох облегчения. Я в больничном крыле. Я медленно опустила руки, ожидая, что они безвольно повиснут по бокам, но вместо этого коснулся холодной плитки. Я даже не заметила, что сижу. Мои глаза затрепетали, открываясь, и я увидела яркое окружение. В нескольких футах передо мной во все стороны валялись осколки стекла и грязь. Я огляделась и увидела спящего Рона, в то время как Гарри и Гермиона сидели на своих кроватях, выглядя обеспокоенными. Профессор Дамблдор сидел на краю свободной кровати, к которой я была ближе всего, а мадам Помфри рылась в шкафу, пока наконец не вытащила метлу. — Чтоб у Мерлина… — начинаю говорить я и вижу, как Дамблдор поднимает брови. — О, простите, профессор. — О, что вы там говорили, боюсь, у меня слух немного ослаб- ну, знаете, от старости, — сказал он, добродушно улыбаясь. — Но я полагаю, вы хотели бы знать, что произошло. Я медленно кивнула, смущенная тем, что чуть было не сказала директору. — Кассима… Я трансгрессировал сюда, когда на тебя собирались напасть. Я хотел бы сказать, что не искал тебя в первую очередь, поэтому я должен знать — есть ли другие студенты, которые были с тобой? Я отрицательно покачала головой. — Нет, я была одна. Эм, могу я спросить, как вы трансгрессировали сюда? Гермиона вскочила. — Верно, нельзя просто трансгрессировать на территорию Хогвартса или из нее. Он усмехнулся, поправляя очки-полумесяцы. — Быть директором школы имеет свои преимущества. Теперь, с тобой все в порядке? — Я в порядке, я просто- я в порядке, — говорю я, подтверждая это повторением. — А что с вами будет, профессор? Мой голос был умоляющим. Я не хотела, чтобы что-то случилось с человеком, который совершил ошибку. С кем-то, кто очень отчаянно пытался цепляться за свою человечность изнутри, с кем-то, разорванным по швам. Профессор, казалось, удивился, что я беспокоюсь. — Если он хочет остаться, он может… Но я боюсь, что этого не произойдет. — Вы не можете, — воскликнул потрясенный Гарри. — Вы лучший учитель, который у нас когда-либо был! Гермиона шикнула на него, и мадам Помфри послала ему сердитый взгляд. Я потянулась за палочкой и попыталась встать, слегка пошатываясь. Я снова посмотрела на Дамблдора, крепко вцепившись в край больничной койки. Он с отвращением посмотрел на Коросту и схватил его за шкирку. — Похоже, мне придется попросить Министра вернуться, чтобы он мог заключить Питера, — мягко говорит Дамблдор, используя виноградные лозы, чтобы сдержать Коросту, а затем улыбается Гарри и Гермионе, заставляя их обменяться взглядами облегчения. — Значит ли это, что Сириус будет свободен? — взволнованно спрашивает Гарри, и я в замешательстве смотрю на них троих. Я немного выпрямилась. — Ладно, ладно… Что, черт возьми, происходит? Почему эти трое прикованы к постели и почему, черт возьми, с Коростой обращаются как с военнопленным? А кто такие Сириус и Питер?! Казалось, я больше не забочусь о своем языке в присутствии профессора — мне просто не нравилось чувствовать себя такой потерянной. Профессор был явно озадачен и, прежде чем заговорить, взглянул на Гарри. Он все объяснил. О том, что крыса была анимагом, и ее настоящее имя — Питер, который был тем, кто в конечном итоге стал причиной смерти родителей Гарри. Я бросила быстрый взгляд на Коросту, пока Дамблдор продолжал. Профессор Люпин был гребаным оборотнем. Сириус Блэк тоже был анимагом — Бродягой, если быть точным, и мои глаза слегка расширились, когда мне об этом рассказали. Это единственная причина, по которой мне сказали, что у меня была привязанность к Бродяге, и Сириус сказал бы мне в любом случае, когда вернулся. — Подождите, подождите, подождите. Вы только что сказали, что Сириус возвращается?! Дамблдор кивнул. — Да, наконец-то он может предстать перед судом. А теперь оставайся здесь и ложись — мне нужно поговорить с Министром. Старый-престарый Профессор одним широким движением поднялся и вышел из лазарета. Я легла на кровать, за которую ухватилась, чтобы не упасть, и погрузилась в собственные мысли. Даже не слыша приглушенного шепота Гермионы и Гарри. Все, что произошло за последние несколько часов, было так неожиданно — ужасно — и подумать только, что я беспокоилась о проблемах с мальчиками. Я на удивление хорошо справлялась с этой новой информацией. Несмотря на то, что я была обеспокоена возвращением Сириуса, я была в восторге от того, чтобы поговорить с ним настоящими словами и узнать о нем больше. Я отчаянно хотела провалиться в сон, но не знала, что это возможно, учитывая, как быстро работает мой мозг. В конце концов темнота из моих закрытых глаз поглотила меня, забрав каждый дюйм моих забот.***
— Ребята, заткнитесь, вы ее разбудите, — предупредил глубокий взволнованный голос. Свет был размытым красным под моими веками, и это все еще было так же раздражающе, как смотреть прямо на солнце. — Ладно, ты явно не знаешь, как работает сон, тупица. Разговоры разбудили бы ее только в том случае, если бы она достаточно выспалась, иначе она вообще не услышала бы нас, — фыркнул другой человек. — Перестань, мы все волнуемся, но это не значит, что мы можем быть полными придурками по отношению друг к другу. Его голос был похож на первый, с небольшими отличиями. Я приоткрыла глаза и увидела, что Ли и Фред пристально смотрят друг на друга, а Джордж закатил глаза. — Вы все чертовски тупы. Все трое повернули ко мне головы с выражением облегчения и напряжения. Я села на больничной койке и зевнула, изобразив ослепительную улыбку. — Касс, мы беспокоились о тебе, когда ты не вернулась вчера вечером. Я только что вспомнил, что оставил тебя одну на территории, и Снейп говорил, что там был оборотень, и я волновался… мы волновались, потому что… — Фред начал бессвязно болтать, дрыгая ногой, и я притянула его в объятия. Это так сильно отличалось от любых других объятий, которые мы делили. Я чувствовала, что вот-вот сломаюсь, но вместо этого просто крепко вцепилась в него. Именно этого я и боялась. Жить без этого. Фред. Его руки обвились вокруг меня, угрожая стащить меня с кровати на него. Так было до тех пор, пока я не почувствовала, как он уткнулся головой мне в шею, удивив меня, ведь его лицо было слегка влажным. Он плакал. — Фредди… Он сделал резкий вдох. — Никогда больше так не делай, — сказал он приглушенным голосом, все еще толкая меня в шею и ключицу. Я усмехнулся. — Что? Ах, я почти умираю- я почти уверена, что это происходит сейчас из-за нехватки воздуха. Мой смех заставил его слегка улыбнуться, и я начала поглаживать его спину, когда мы оба отстранились. Его глаза были усталыми, как будто он не спал некоторое время, и слезы, которые текли из его коричневых радужек, замедлились. При ярком освещении комнаты и смягченном выражении лица его глаза были самого красивого цвета — похожие на амброзию греков. Большим пальцем я осторожно вытерла одну из его случайных слез и ободряюще улыбнулась. Я посмотрела на Джорджа и Ли, которые сидели в ногах больничной койки. Джордж положил руку на бедро Ли, рисуя маленькие круги, как утешение, а другой рукой приподнял подбородок Ли, чтобы тот посмотрел на него. Было ясно, что они оба думали, что мы с Фредом все еще обнимаемся, потому что Джордж вел с ним очень серьезный разговор. Закончив, Джордж легонько чмокнул его в нос, и они оба повернулись ко мне. Они оба покраснели еще больше и сразу же начали заикаться. — Я… все было совсем не так, как казалось, — сказал Ли. — Как насчет того, чтобы поговорить о том, как потрясающе выглядят волосы Кэсси? — О, ты покрасила их в синий цвет, Кэсси. Выглядит изумительно! — сказал Джордж, подыгрывая. Мы с Фредом обменялись удивленными взглядами. — Вы же понимаете, что мы оба знаем правду- с самого Рождества. — Да, вы, ребята, не очень хорошо это скрываете. Джордж и Ли побледнели, все еще неистово краснея, заставив меня фыркнуть от смеха. Фред присоединился к смеху, и двое расслабились, тоже присоединившись. — Как именно вы, ребята, узнали? — спросил Джордж, и Ли покраснел, закатив глаза. Я ухмыльнулась. — В то утро, когда мы лепили снеговиков в Норе, но до этого я замечала только маленькие милые вещицы. Фред кивнул. — Ну, я знаю, что Джорджу нравился Ли с третьего курса, так что я просто решил, что это произойдет. Джордж застонал, а Ли рассмеялся, возбужденно хвастаясь. — Ахаха! Я выиграл- я знал, что Кэсси не выдаст меня! Отдай мне их, Джорджи! Джордж протянул Ли два галеона и вздохнул. — Не знаю, почему я думал, что выиграю. А ведь с тобой всегда проигрывают. Мы все продолжали шутить, и мадам Помфри отпустила меня в больничное крыло. Было приятно, что Джордж и Ли наконец признались в своих полу-отношениях друг с другом. Они не полностью признались, что встречались, но и не сказали, что не встречались — очень сложно, на мой взгляд. Гарри, Рона и Гермионы не было в больничном крыле, поэтому я предположила, что они ушли. Я не знала, как относиться к тому, что я вернусь домой и покину замок через два дня. Это было нереально, как быстро шло время, пока я здесь — я никогда не хотела уезжать. Все четверо из нас должны были получить наши результаты по экзамену (СОВ) в течение лета, и это было нервное потрясение. Мы закончили тем, что пропустили поход в Большой зал, чтобы поесть, и вместо этого просто взяли немного еды с кухни, чтобы отведать в нашей спальне. Мы понятия не имели, когда снова увидимся после поездки на поезде, поэтому остаток времени провели вместе. Вокруг звучали шутки, и мы складывали наши вещи в чемоданы и легко поддразнивались — все это происходило в течение следующих нескольких часов. В конце концов мы все устало отдыхали на кровати хаоса, а Фред прижимал Дриззи к груди, сонно поглаживая ее. Комната была слегка в беспорядке из-за моей потребности в отдыхе, но я была довольна своими друзьями. Я попрощалась с профессором Люпином и многословно повторила, что не виню его за то, что чуть не… Я могла сказать, что он был хорошим человеком и ему не нужно было больше нести тот багаж, который он на себя возложил. Дни шли, и не успела я опомниться, как мы сошли с поезда и оказались на платформе 9¾. — Я буду скучать по тебе, — заныл Фред, как всегда преувеличивая. Я закатила глаза. — Увидимся недели через три, Фредерик. — Ну! Я буду скучать по всем вам, ведь даже не увижу вас этим летом, — воскликнул Ли, заключая нас троих в медвежьи объятия. — Я буду скучать по вам, неудачники. Он отпустил меня, и я увидела, что Ли слегка взволнован. Он боялся возвращаться домой и был расстроен, что не увидит нас еще долгое время. Джордж заметил это и заключил его в любовные объятия, целуя в висок. — Ну, мы должны найти маму, пока она не закатила истерику, — грустно сказал Фред. — Ты идешь, Джордж? Джордж сердито посмотрел на Фреда, но не сделал ни малейшего движения, чтобы прекратить обнимать Ли. Мое сердце сжалось — верно, это, вероятно, будет последний физический контакт между ними двумя в течение следующих трех месяцев. — Оставь их, Фредди. Они будут скучать друг по другу. Он закатил глаза, но все равно кивнул. — Я знаю, но я также знаю, что мама будет искать нас, и Джордж явно не хочет, чтобы она знала. Люди начали странно смотреть на двух парней, когда ни один из них не отстранился. Я вздохнула. Почему людям не позволено любить того, кого они хотят, не подвергаясь наказанию за то, что они влюблены в кого-то своего пола? Мир был серьезно испорчен. В конце концов Джордж отстранился — на его лице была глубокая хмурость, и у Ли было такое же выражение. Абсолютное горе. Я пошла с близнецами, чтобы найти Молли. Это заняло некоторое время, но было почти невозможно не заметить огненно-рыжие волосы среди толпы. Мы с Молли немного поговорили, сказав, что она даже не возражает, если я пойду с ними сейчас. Сказать «Нет» тоже было трудно, но мне нужно было связаться с родителями. Боже упаси, что случится, если я этого не сделаю. Я крепко обняла каждого из Уизли (исключая Перси), прежде чем найти Дриззи и трансгрессировать в поместье. Мне предстояли тяжелые несколько недель с родителями.