***
Ханзо был убит вне границ Амегакуре: впервые за год он покинул свою Деревню и отправился на встречу с главой одной из самых влиятельных группировок нукенинов в мире. Там его настиг Пейн; Тендо, когда-то тело Яхико, смог пробраться мимо всех сенсоров и ловушек. Вырванное сердце и публично вывешенный труп — лишь малое из запланированного. Нагато вознамерился уничтожить всё, что связывало этот мир и Ханзо. Убить всех, кто состоял с ним в контактах: всех приближённых, родственников и даже заказчиков. Он желал стереть всякую память о бывшем лидере Дождя, вычеркнуть его из истории Деревни. А затем стать в глазах жителей олицетворением боли и страха, божественной силы, карающей неугодных и строго охраняющей мир. Для этого следовало сделать нечто грандиозное, и Конан предполагала, что именно Нагато возжелает предпринять. Разрушительное, опасное, великое. Амегакуре ждала демонстрация силы. Разведывательная система была огромна, и все её нити сходились в руках Ханзо. Тот грамотно распоряжался информацией, не влезая в сферы влияния Великих и зарабатывая деньги лишь в своей нише. Деревне хватало средств для существования, однако о расширении, а уж тем более о возрождении страны речи и не шло. Такова была цена мира: жизнь в пределах цитадели, напичканной высотками и окружённой барьером. Существование, опорой которого служила внешняя политика, направленная на то, чтобы не переходить дорогу Великим ни при каких обстоятельствах. Ханзо отчётливо понимал, насколько Амегакуре была слаба по сравнению с теми. Понимал ли это Нагато? Понимал, однако сидеть на месте не желал. После смерти Ханзо он смог юрко перехватить контроль над всеми агентами, и те пока что и не знали о произошедшем в Дожде, регулярно продолжая получать команды от начальства. Никто не задумывался о том, что их лидера могли сместить, однако ясно было: каждый из разведчиков взбунтуется, узнав всю правду. Покушения, дезертирства ячеек разведсистемы, сливы стратегически важной информации… всё это ещё ждало впереди. Нужно было готовиться. Но в это время в Аме заявился сенсей, и Конан не понимала, что ей делать. Она знала: если Джирайя остался такой же, то первым не нападёт. С ним и договориться можно будет. Но ведь сенсей мог измениться… Ханзо считался благородным человеком, и во времена Второй мировой, поговаривали, он часто проявлял милосердие в тех случаях, когда любой другой шиноби попросту, не задумываясь, сделал бы свою работу. Он и Джирайю с остальными тогда ещё не Легендарными Саннинами пощадил, но с возрастом изменился. Паранойя заборола всё его милосердие, и лишь идейность в нём осталась. Та самая, присущая и Конан, и Нагато, и уже давно погибшему Яхико. Да и идея сама была похожа. Построить мир, остановить войны — такие простые мысли ведь. Только размах разный: Ханзо вон достаточно было одной лишь Амегакуре, а Пейн… Пейн хотел, чтобы мир во всём мире настал. А что сенсей? Джирайя-сенсей был добрым человеком и совершенно точно не причинил бы ей, Конан, вреда просто так, не напал бы. Но тот ли Джирайя-сенсей заявился в Аме? Не извращённая ли паранойей, гневом или ещё чем версия пришла заместо него? Конан не знала. И не хотела знать, отчего-то внутри лелея надежду на то, что сенсей всё ещё остался тем самым добрым мужичком, любящим веселье и всякие пошлости. В таком случае с ним можно было договориться. Пусть обманув и сокрыв свои настоящие планы, прийти к какому-то соглашению. Мир того стоил: так считал Нагато, и Конан с ним была согласна. Но даже это был не вариант. Конан желала, чтобы сенсей остался тем же самым. Это желание, казалось, прожигало грудь, ведь где-то там, внутри, давно уже поселилось осознание: переговоры — риск, а риски нынче неприемлемы. В итоге и не важно было, каков сейчас сенсей. Только бой остался выходом. И пусть Нагато сказал лишь следить, Конан знала: сражение неизбежно. Нельзя было дать Конохе узнать о случившемся перевороте, на фоне раздробленности и разобщённости в рядах Аме третьей стороне ничего не стоило привнести ещё больший хаос и получить с этого выгоду. Пусть Коноха и сама находилась не в лучшем положении, Нагато не собирался давать ей такой шанс. А значит… Джирайя-сенсей должен был умереть.***
В руках недовольно бурчала мелкая жёлтая жабка. — Да ладно, не раскисай… — обратился к ней Джирайя. — Ну да, путь долгий, конечно, но всё во славу благой цели! Жабка тихо квакнула в знак протеста. Ясно стало, что на благую цель ей, честно говоря, насрать. — Я когда к вам на Мьёбоку загляну, отборного лакомства принесу… пауков из Леса Смерти много не бывает, не так ли? Жабка промолчала, посмотрела на на него секунд пять выразительными чёрными глазами, а потом легонько оттолкнулась от его руки своими скользкими лапками и упрыгала в воду. Любили же эти сволочи мьёбоковские вкусно пожрать… Джирайя ухмыльнулся и отошёл от перил. Сложно оказалось во всей Аме найти место с доступом к реке, где не ходили бы толпы народу, но он смог. Теперь пленник внутри жабки направлялся в Коноху, на допрос к людям куда более квалифицированным и прошаренным. Чувствовал Джирайя, что информации о новом правительстве стоило собрать как можно больше. И не было лучшего её источника, чем человеческие воспоминания. Теперь же он ходил по небольшим улочкам Амегакуре и наблюдал. Место это казалось совсем не комфортным, и высотки будто бы давили своими силуэтами. Джирайя много где побывал: видел издалека Скрытое Облако, в Скрытом Песке был с дипломатической миссией и даже во вражеский Скрытый Камень проникал, здания в котором казались не менее массивными. Все Великие Деревни отличались от просторной Конохи. Во всех них строили не вширь, а вверх, пытаясь ужаться на клочке земли. А Амегакуре в этом плане смогла переплюнуть Великих. Это нагнетало и почему-то наводило на мысли о том, что вклад Узумаки в постройку этого Селения не ограничивался лишь барьерами. Узушио ведь тоже было усеяно высокими домами, пусть и куда более обычными по нынешним меркам. Это их почерк был: строить ввысь, зародившийся ещё задолго до появления Великих Селений. В технологическом плане Узушио обгоняла весь мир. Отделённые, защищённые фуиндзюцу и обладающие чуть ли не монополией на продажу печатей Узумаки развили своё Селение до состояния огромного города. Амегакуре шла по тому же пути. И всё же Джирайя смог оказаться внутри казалось бы неприступной крепости, пусть и был сразу же обнаружен. А раз уж времени оставалось немного, следовало хотя бы с кем-нибудь поговорить.***
Стройный луч бил вверх. Чакра, совмещённая с природной энергией, ни на миг не останавливала движение, поддерживая барьер и долбя по сенсорике. Мешая нормально отслеживать обстановку за пределами башни. — Что Йондайме Хокаге забыл в моей Деревне? — сказал человек, стоявший посередине: мужчина с короткими рыжими волосами. Он не проявлял видимой агрессии, но выглядел так, будто готов был убить в мгновение. Такое же ощущение вызывали и остальные: пусть внешность их отличалась, на лицах тоже застыло будто бы одно неживое выражение… Минато и не мог охарактеризовать, чего именно. Умея прекрасно читать людские эмоции, сейчас он не способен был определить, какие же точно у этого Пейна намерения. У всех трёх людей, коллективно назвавшихся Пейном. — Твоей? — переспросил Минато. — Да, — ответил всё тот же мужчина. По всей видимости, именно он был главным среди всех. — Я думал, законный правитель Амегакуре — Ханзо. — Он мёртв, — сказал Пейн. Так резко, что сквозь его железный голос лишь на мгновение просочилась ненависть. «Значит, это правда», — пришла в голову мысль. Ханзо умер, и на смену ему пришёл другой правитель. Это — то самое событие, перевернувшее жизнь обитателей Аме вверх дном. — Ты убил его? — задал вопрос Минато. — Да. — Почему? — Потому что он заслуживал смерти, — однозначно ответил Пейн. Он не утаивал информации и, казалось, тоже желал диалога. Иначе — напал бы сразу, так казалось. — Теперь он расплатился за свои грехи, вот и всё. «Грехи, значит…» Интересно было, чем же Ханзо насолил человеку с глазами самого Рикудо. Однако куда больше волновало другое: настоящие ли глаза? Минато прищурился и постарался в общем потоке чакры откопать хоть что-то, что могло бы помочь определить. Стараясь не отвлекаться от уже заготовленного Хирайшина, он окольными путями, минуя луч барьера, сконцентрировал взор своей сенсорики возле Пейна. Никто из троих всё ещё почти не фонил, и лишь в их головах, возле глаз и в нескольких точках тела что-то мелькало. Минато присмотрелся получше и вновь подметил трубки. Он не ошибся: чакра шла оттуда. Будто эти штыри выступали в роли тенкецу. Только для чего они всё же были нужны?.. — Всё ещё, что ты хочешь в Скрытом Дожде? — Я ищу одного человека, — не стал таить Минато. — Вот как, — ответил Пейн. — Я знаю, кого именно. И я готов тебе помочь, если ты поможешь мне. «Чего?» — пронеслась единственная мысль в голове, однако удивления Минато не показал. Сказанное больше походило на шутку, и не верилось, что сместивший Ханзо человек глуп настолько, чтобы в такой ситуации шутить. Но только что он предложил сделку шпиону Конохи, прекрасно осознавая, что шпион сдаст все его планы при первой же возможности. «Да и откуда он знает?.. Может, лжёт?» — Ты уверен? — спросил Минато. — Что знаешь, кого я разыскиваю? — Уверен. Скрывающий лицо за маской доставляет проблемы как мне, так и тебе. Нет, ситуация явно была сложнее. Пейн знал о планах Минато, знал про человека в маске. Но Мадару ли он имеет в виду? Да и откуда у него эта информация? Неужели произошла утечка? Или Мадара с ним связан и сам тому рассказал?.. Вопросов накопилось огромное множество, и Минато чувствовал, что додуматься до правдивых ответов на все из них он попросту не сможет: информации не хватало. — Значит, я не прогадал. Мадара действительно связан со Скрытым Дождём. — Опосредованно, — ответил Пейн, подтверждая наконец имя. «Значит, Мадара всё-таки…» Одним вопросом стало меньше. — Что тебе нужно от меня? — продолжил расспросы Минато. Всё тот же центральный Пейн замер и опустил голову, словно намеренно упуская из виду потенциального противника. Доверие, видимо, показывал — то ли придурошный, то ли бесстрашный. И пусть атмосфера вокруг не выходила за рамки обычного напряжённого диалога между крутыми шиноби, Минато прогнал в голове сценарий лучшего устранения всех троих. Он не собирался атаковать, но подстраховаться ведь следовало. — Моя страна разрушена, — начал Пейн. — Великие Селения используют её территорию как поле боя. Люди гибнут, уходят, и только Амегакуре остаётся непреклонна. Ханзо добился этого, но под конец жизни он стал слаб. Убивал своих лишь из паранойи… «Участь многих политиков», — Минато действительно видел таких. Один из них, Данзо, занимал в Конохе должность главы собственной разведывательной организации и весьма успешно ею управлял. Однако, не будь Хирузена, Данзо разошёлся бы на полную, заняв то же положение, что занял Ооноки. А Ооноки был вторым. В Скрытом Камне он смог стать Цучикаге, а теперь на корню давил любую оппозицию, напрямую сотрудничал с нукенинами, ставил эксперименты на людях и, казалось, постепенно превращал свою Деревню в аналог Скрытого Тумана времён Второго и Третьего Мизукаге. За шесть лет скитаний по миру в статусе нукенина Минато повстречал многих похожих на этих двоих: таких же параноиков, видящих угрозу для себя и своих целей везде. Эти люди, получая достаточно власти, губили и себя, и свои цели, и всех вокруг, однако некоторые из них, как то было ни прискорбно, даже благими намерениями похвастать не могли. А ведь благие намерения — это первый, обязательный шаг к счастью. Жаль только, что шаг этот сделать было легче всех последующих. Минато вот смог сохранить свои хорошие качества, несмотря на всё дерьмо, что с ним произошло. И целей своих не утратил. А Ханзо вот, по всей видимости, утратил. За что и поплатился смертью от человека, на костях которого хотел построить светлое будущее для своей мечты. Но кем же был Пейн? Ищущим справедливости лидером? Или же манипулятором со своими корыстными целями? Минато не знал, однако хотел бы выяснить. Докопаться всё же до истинных намерений человека, в руках которого находилась сила Риннегана. — Я хочу, чтобы ты помог мне восстановить страну, — сказал Пейн. И не видел уже Минато в его словах ничего необычного. Вся речь намекала именно на это. — Это дело не одного года. — Да. Но зато какова награда? Ты избавишься от человека, мешавшего тебе и Конохе. Заборешь угрозу, за которой гоняешься несколько лет. Минато кивнул. В этом была доля истины. Однако… «Значит, ты и ищущий справедливости лидер, и манипулятор с корыстными целями одновременно. Что-то такое средненькое да серое, да?» — пришла в голову мысль, и Минато сощурился, намеренно давая Пейну понять, что он что-то да осознал. Пейн не изменился в лице, все три человека всё такими же статуями стояли на месте и не двигались. «Ну как же ещё…»***
Белая фигурка оригами привязана была за веревочку и еле покачивалась. Своими потоками ветер грозил оборвать ей хрупкие на вид крылья. Воспоминания из прошлого забивали мысли, и Джирайя отвернулся от фигурки, прогоняя их куда подальше. Хотя бы временно избавляя себя от нужды думать о том, о чём думать не хотелось. Запах домашней еды витал в воздухе, и он довольно вдохнул. Тёплый воздух наполнил лёгкие, и вдруг стало так уютно… — Будете ещё что-нибудь? — раздался голос. Джирайя развернулся и увидел низенькую бабульку — хозяйку ресторанчика, в который он заглянул. — Не-е, спасибо. И так уже вашим прекрасным мясом объелся, теперь вон разжирею, небось! — посмеиваясь, ответил Джирайя. Бабулька хихикнула вместе с ним и улыбнулась. — О-о, я очень рада, что вам понравилось. — Серьёзно, очень вкусно! — продолжил нахваливать он. — А знаете, я… я, наверное, закажу ещё! Глаза бабульки засверкали от радости, и она крикнула: — Внучёк, ещё одну порцию! — Есть! — послышался приглушённый пацанский крик откуда-то со стороны кухни. Джирайя поймал себя на мысли, что даже в таком вроде и некомфортном месте, как Скрытый Дождь, обычные люди способны были создать атмосферу уюта и счастья. Он достал из кармана деньги и положил на стол, бабулька медленно забрала их и уложила в карманы брюк. — Слушай, бабуль, а… — Джирайя взглянул на пошатывающуюся фигурку. — А что это за оригами такое? — А… так вы не слышали? — удивленно спросила бабулька. — Вы издалека, что ли? — Э-э-э, можно и так сказать. Я странствующий писатель, смотрю на разные места и публикую рецензии в одном журнале. Кстати! Могу и про ваше заведение написать! Вот уж тогда к вам люди ходить начнут! — Да? — Ага-ага! — закивал Джирайя. — Наплыв клиентов такой пойдёт, что деньги ручьём польются! — Ох, это было бы замечательно! Мы ведь простой ресторанчик, и денег много у нас не бывает… при Ханзо в основном шиноби зарабатывали, а гражданские работали за копейки, но сейчас… — Сейчас? — Да… Ханзо ведь погиб, представляете? Но у нас теперь появился Ангел. В общем-то, эта фигурка, — бабулька подошла к оригами, взяла её и повертела в руках. — Это она и есть. — Значит, Ангел… а почему? — Что почему? — Почему вы называете её Ангелом? — О, потому что она — очень добрый человек, — уверенно ответила бабулька. — А ещё у неё крылья есть. — Вот как… а откуда вы знаете, что она добрая? На лице бабульки проступило удивление. — Я удивлена, что вы спросили не про крылья… — Да-а, — Джирайя похихикал и нелепо почесал затылок. Про крылья правда следовало спросить, вот уж прокол вышел. Раз уж он косил под гражданского, то и трюкам шиноби должен был удивляться. — Ну-у, она ведь шиноби. Я много шиноби во время своих странствий видел, и среди них такие способности встречал, что крылья чем-то необычными уже и не кажутся. — Точно, вы же странствовали! — поверила бабулька. — Так откуда вы всё-таки про доброту слышали? — Ой, откуда-откуда… она моего внучка из такой передряги вытащила. Он же совсем молодой ещё, шило у него в… — бабулька замялась на мгновение, — заднем проходе. Джирайя хихикнул. — Влип в неприятности ваш внучок? — Ой, да в ещё какие! После смерти Ханзо повсюду творилась неразбериха. Шиноби по улицам прыгали и убивали друг друга не пойми за что… и как-то раз внучок в их разборку встрял. Защищал невинного человека, как он сам сказал. Ну, те шиноби его убить хотели, ох… — Какой ужас! — Не то слово! Но потом появилась Ангел и прогнала шиноби. И внучка моего спасла. — Спасла, значит… «Конан, ты ли это?» — всё лезли в голову мысли. Все доказательства ведь были косвенными и неполными, однако в то же время их так много уже накопилось. Амегакуре, бумажные техники, образ доброго ангела… Конан ведь всегда была доброй. Только вот одно не укладывалось. «Она — Ангел Смерти», — вспомнилась фраза пленного. Можно было догадаться, как этот Ангел прогоняла всех ей неугодных. И всё же… Бабулька явно по отношению то ли к Конан, то ли не к Конан настроена была хорошо. Лицо её даже сейчас выражало призрачную благодарность. Наверняка она хотела сказать той спасибо, но так и не смогла. — Должно быть, хороший ваш Ангел. — Ага, — однозначно ответила бабулька. — Ой, я ж, это, совсем про ваш заказ забыла! — Да ничего, зато историю интересную рассказали! Как же жрать без истории-то, а? — Это да… ой, всё! — бабулька встрепенулась и побежала в строну кухни. — Я пошла! — Удачи! — вдогонку крикнул Джирайя и повернулся направо, к окну. Его взгляд встретили серые лужи и дождь. Вновь стало холодно, и атмосфера уюта пропала. Как же жители местные с ума все не посходили от такого климата? Прохожих на улице было много — отличное время выпало для расспросов гражданских. Хрен теперь сенсоры найдут его среди толпы в самом центральном районе Амегакуре. Никто и ждать не будет, что он нагло осядет в каком-то ресторане, будут в толпе искать. Или… Взгляд мимолётно зацепился за сидящую на скамейке фигуру. Чёрный непромокаемый плащ скрывал тонкие, скорее всего, женские плечи. Из-под капюшона виднелась нижняя часть лица, пирсинг под губой и кончики тёмных волос, казалось, какого-то холодного оттенка. Джирайя отвернулся, не желая слишком долго подозрительно осматривать заинтересовавшую его незнакомку, а потом понял вдруг, почему же глаз сам её заметил. Все мысли, все доказательства и домыслы вдруг сошлись в одном имени. «Конан», — ясно пронеслось в голове. Это была она. Только взрослая. Одной лишь нижней части лица хватило, чтобы сделать такой вывод. Подперев голову рукой и состроив усталое выражение лица, Джирайя зевнул и вновь повернулся в сторону окна, ленивым взглядом окидывая прохожих. Кучи людей в капюшонах проходили мимо, но Конан на скамейке больше не было. Она его заметила. И быстро ушла куда-то, видимо, обнаружив того, кого искала. Джирайя отвернулся и теперь уже вслух еле слышно прошептал: — Конан… — эмоции брали верх. Она выжила. И не верил Джирайя теперь, что то была не она, пусть он и видел только нижнюю часть лица. Бумажные техники, Амегакуре, эта девушка, Ангел — всё сложилось воедино. Все такие неполные доказательства её причастности и в то же время совпадения, которых было слишком много. Это была Конан. Она выжила. Вопреки всем рассказам об уничтожении организации Акацуки и смерти всех её членов. А что с Нагато? Что с Яхико?.. Приближались шаги, и Джирайя обернулся в сторону источника звука. Это счастливая бабулька принесла и поставила на столик тарелку с заказанным мясцом. — Держите, — сказала она. — Надеюсь, и эта порция вам понравится. — О-о, спасибо! — еле взял себя в руки Джирайя. — Слу-ушайте, а не подскажете всё же, как ваш Ангел выглядит? Больно уж интересно мне, какая внешность у защитницы угнетённых, — решил подстраховаться он. — Ой, внучёк говорил, что она красивая была и c крыльями. Ещё у неё волосы такие то ли синие, то ли фиолетовые, он не смог разглядеть. И в причёске что-то вроде цветка бумажного… — сказала бабулька. В голову ударили воспоминания. Цветок в волосах… ещё одно совпадение. К чёрту все сомнения, не могло простых совпадений быть настолько много. — О-о, должно быть, внешность у неё ангельская, да? — Наверное… всё же, внешность — не главное. Главное ведь, что внутри… — Тоже верно, — ответил Джирайя. Мимолётная радость покидала сознание, да и шок сходил на нет. Зато страх появлялся и приходило осознание. Конан он не видел кучу лет и понятия не имел, что же внутри той осталось. «Значит, Ангел, да?..» — ещё раз взглянул Джирайя на фигурку. — Ладно, вы кушайте, кушайте, а я пойду за прилавок. — Спасибо, бабуль. — Ой, да не за что… Джирайя не смотрел ни вслед удаляющейся старушке, ни на тарелку со вкусной теплой едой. — Что внутри… Яхико, Нагато, Конан. Они всегда были добрыми, и даже их организация, Акацуки, хотела лишь мира и процветания. Но что же стало теперь? Ханзо Саламандра мёртв, власть узурпирована теми же людьми, которые Акацуки возглавляли. Жив ли Нагато, жив ли Яхико? Кто такой Бог? В голове столько вопросов было… Однако Джирайя знал: сейчас не до них. Конан точно его заметила и узнала, а значит, скоро к этому ресторану сбежится куча шиноби и вся операция вмиг окажется обречена на провал. Пришло наконец понимание: Конан сейчас — его враг. Ведь Джирайя — шпион из Конохи, Деревни, не союзной для Амегакуре. А новое правительство точно знало, насколько важно для них сейчас удержать позиции, сохранить в секрете информацию о шатком положении в Деревне. Ведь вряд ли от системы Ханзо удалось избавиться полностью, а это значило лишь грядущий раздор, способный и в гражданскую войну вылиться. Совсем не в то время Джирайя в Амегакуре заявился, чтобы сейчас с Конан общаться. Лучшим решением было уходить как можно быстрее.***
«Он заметил», — промелькнуло в сознании, и Конан медленно встала со скамьи. Пытаясь казаться непримечательной, она медленным шагом направилась в сторону. Не было интересно ей, как сенсей смог её обнаружить, не был интересен свой же прокол. Конан лишь знать хотела, что же будет дальше. Джирайя мирно сидел в одном из ресторанчиков и с довольным лицом ел мясо — так необычно для шпиона и так обычно для сенсея. Он постарел, стал тучнее, больше, и, казалось, волосы отрастил. А ещё вырядился в цветастую одежду и вёл себя радостно так, весело и напыщенно… Как и раньше, в общем-то. А потом среди всей толпы людей он её заметил — впился небольшими глазами да несколько секунд пристально рассматривал. Её, Конан. Укутанную в обычный для местных плащ с капюшоном и сидящую почти не двигаясь. Может, в этом и был прокол?.. Статичные фигуры обычно не привлекали внимания, но, может, Джирайя искал от обратного? И почему он вообще искал? Подозревал, что за ним следят? Очевидно было, что подозревал. Только Конан всё ещё не понимала, прокололась ли всё же или нет? Может, всё паранойя, а взгляд сенсей задержал просто… просто потому что захотел? Внезапно волна распространилась откуда-то сзади, и по сенсорике вдарило мощным всплеском. Конан застыла на месте. Чакра сенсея отчётливо чувствовалась.