***
Свет от лампочки освещал бледное раздетое тело жертвы. Кровавый подтёк на щеке, фингал под глазом, наспех перевязанная сломанная рука. Несколько специальных печатей, ограничивающих использование чакры, — жертва не сбежит. Ни сама, ни с чьей-то помощью. — Ну что? — спросил Ибики. Его громкий голос эхом разлетелся по тёмной комнате. Жертва дёрнулась, подняла голову и взглянула на него уверенно. — К чёрту пошёл, — послышался ответ. Ибики цыкнул. Очередной шпион отказывался идти на сотрудничество. Интересные у Скрытого Камня агенты: даже репутация лучшего мастера пыток их не пугала. «И что дальше?» — лениво уставился Ибики на раздетое тело. Менталистов звать не хотелось: в голове уже подготовленного к такому роду допросов шпиону могли такой защиты накрутить, что распутывать её пришлось бы очень долго… Да и опасно это было — лезть в мозги готового к ментальному вмешательству человеку. — Значит, будем пытать… — тихо проговорил Ибики. Шпион не дёрнулся. Пусть совершенно точно боялся — всё ещё способен был себя контролировать. Действительно профессионал. — Ибики-са-ан! — послышался вдруг звонкий женский голос. Ибики замер. В глазах шпиона мелькнуло удивление. — Ибики-са-ан, ты где? — вновь послышался голос. Никто не посмел бы тревожить главу отдела во время допроса. Никто, кроме одного человека. Ибики тяжко вздохнул, развёл руки в стороны, будто бы перед шпионом оправдывался, а потом крикнул в ответ: — Тут! Ведь не было смысла от этой женщины прятаться: она в любом случае его бы нашла. — Мило, — прокомментировал шпион. Эта сволочь ещё и издевалась. Ибики не ответил, лишь вслушиваясь в приближающийся с каждой секундой топот. А потом в дверном проёме показалась наглая рожа Анко. — О, так ты пытаешь, — сказала она. Проигнорировав привязанного к стулу шпиона, продолжила: — Я сёги нашла, пошли сыграем? — А ты умеешь? — исподлобья взглянув на Анко, ответил Ибики. Подозрительно заёрзал шпион, как бы привлекая к себе внимание. «Надо с ним что-то сделать». Говорить что-то ценное он явно пока не собирался, а значит, и рот ему больше нужен не был. Ибики хмыкнул, достал из кармана штанов специальный кляп и быстро впихнул его шпиону меж зубов. «Вдруг ещё язык себе откусит…» — закрепив кляп получше, подумал Ибики. — Э-э, не умею, — понаблюдав за происходящим, ответила Анко. — Но скучно же! Ты сейчас этого допытаешь, а потом что делать-то? Нечего делать… Ибики тяжко вздохнул и ещё разок глянул на шпиона. Сбежать он больше не мог, навредить себе тоже способен не был. Да и союзники за ним вряд ли придут… «Может, действительно отвлечься?» Анко подошла поближе, окинула шпиона оценивающим взглядом и спросила: — Это чё за хмырь-то? Ибики снова взглянул на побитого пленного. Да, слово «хмырь» нынче отчётливо его характеризовало. — Да так, из Ивы, скорее всего… — Ой-й, из Ивы, да? — состроив хитрую рожицу, Анко обошла шпиона и положила руки на его плечи. Тот не шелохнулся, отчего-то уставившись прямо на Ибики. «Вот и чего она творит?..» — читалось во взгляде. Ибики ответил бы, может, если бы сам знал. — Ива далеко… так далеко, что ноги стопчешь идти, — продолжала Анко. Она наклонилась и стала тихо говорить прямо в ухо бедного шпиона, почти шептать: — Твои ребята тебя не спасут, а значит, мы можем забавляться с тобой, сколько захотим… — Анко, не докапывайся до пленного, — осадил Ибики. — Хм-м, — промурчала Анко, ещё разок окинув шпиона взглядом. А потом взяла и какого-то хрена слизала кровоподтёк с его щеки. — Фу, — поморщился Ибики. Даже несмотря на опыт, он всё не мог принять повадки своей подопечной. Было в них что-то неимоверно кровожадное и… змеиное такое. Только оно, пожалуй, могло выдать в Анко ученицу Орочимару. — Отстань от него уже. — Ну Ибики-сан… — всё не унималась Анко. Она перестала уже шептать и стала легонько постукивать по плечам, как она считала, уже своей жертвы. — Тут шпион из Камня, ты ж знаешь, как я их ненавижу! Дай поиграться! — Дам. Когда сам всё выпытаю. — Ну Ибики-сан, он же потом будет уже не шпион… а овощ! — хитро прищурилась Анко. — После тебя-то. Ибики хмыкнул. «Может, действительно этого ей отдать?» — Вот что, давай в сёги для начала сыграем, а там кто победит — тот и будет пытать! — предложила Анко. — Так ты ж не умеешь… — И что? А разве ты умеешь? — Ну, вроде умею. — А… — удивилась Анко и стала недоумённо пялиться. Будто вдруг все расчёты вмиг оказались ложными. — А я думала, что ты тоже не умеешь… Вся её змеиная кровожадность и ехидность исчезли. — С чего ты так решила? — спросил Ибики. «Неужели я слишком уж сурово выгляжу?» — подумал он. А потом из коридора послышалось: — Ква. — Э? — Анко обернулась и взглянула куда-то вниз. — О, лягушка… — сказала она. Присела на колени, вытянула руки и словила что-то жёлтое. Ибики всмотрелся получше. Действительно, в руках Анко оказалась лягушка — жёлтая, маленькая и пятнистая, она пустым взглядом смотрела прямо на него. Как-то это было пробирающе… — Неужто Джирайя-сама опять кого-то изловил? — спросила Анко, пальцем поглаживая скользкое животное по голове. — Возможно… Обычные лягушки к ним в отдел никогда не проникали, а вот призывные животные вполне часто это делали. Такими Джирайя пользовался, чтобы доставлять сообщения, а иногда — пленников. А значит, работёнки у Ибики только что прибавилось. «И в сёги можно будет не играть…» — взглянул он на довольную Анко, а затем зыркнул на недоумённого шпиона. «Чё за хрень?» — читалось в его глазах, и Ибики пожал плечами. Что уж поделать, таков был допросный отдел Конохи.***
В очередной раз Минато огляделся. Просторная улица, на которой они с сенсеем оказались, как будто укутана была атмосферой счастья. Тепло здесь было и воздух металлом не пропах. Совсем не шуганные люди проходили мимо и засматривались на него: всем казалась подозрительной фигура в капюшоне. Даже шиноби порой вглядывались: вкрадчиво так, прищуренно и, как они думали, незаметно и ненавязчиво. Минато с настороженностью ловил их взгляды, но голову почти не поднимал. Много кто ещё в Конохе помнил, как выглядело лицо бывшего Четвёртого Хокаге. Много кто имел к нему претензии. Много кто не постеснялся бы высказать их, но не до выслушивания этих претензий Минато сейчас было. Хорошо хоть рядом шёл прославленный сенсей. Ведь Легендарному Саннину доверяли. Не мог же такой человек привести в свой дом врага? Не мог, конечно. Вот и шиноби так думали, а потому проходили мимо, игнорируя странного попутчика Великого Джирайи. Минато не привык быть странным. Всю свою жизнь у людей он вызывал лишь две эмоции: страх и обожание. Обожали его в Конохе, боялись — за её пределами. Так просто и понятно всё было… Но сейчас всё изменилось. В Конохе его больше не любили, кому-то было всё равно, кто-то считал его лишь пережитком прошлого, историей, которой можно было поделиться. А кто-то и вовсе винил в смерти близких и ненавидел. Всё ещё таил обиду за, как он думал, предательство в ночь нападения Девятихвостого. Когда все люди, каждый из хоть на что-то способных шиноби встал на защиту своего дома, а Хокаге бесследно исчез. Ни пробегающие мимо дети теперь его не любили, ни женщина, торгующая фруктами за небольшим прилавком. И даже дедок-алкоголик, хлещущий саке за стеклом первого этажа своего дома, наверняка его презирал. Давно Минато не был на Родине. Но почему-то чувствовал отчётливо, что он лишний. Будто призрак прошлого, вернувшийся в родной дом после многих лет. — Эй, дядька! — послышался звонкий детский голосок. А потом кто-то сильно ткнул его в ногу. Минато прищурился и развернулся. Перед ним стоял совсем ещё мелкий генин в тканевой повязке с красненьким листиком на руке. «Нет, даже не генин». Слишком уж маленький, и повязка какая-то странная. — Ты чего в капюшоне?! — Эй, пацан, — вступился Джирайя. — Я за него ручаюсь, ясно тебе? — Чё?! — возмутился ребёнок. На его глупенькой мордахе показалось удивление. — А ты кто ещё такой? — скептично сказал он. Минато нелепо улыбнулся под капюшоном. — Чё-о?! — возмутился сенсей. — Не, ну я готов поверить, что меня во вражеской Деревне не знают, но в Конохе-то! Охренеть можно! Не, ты представляешь?! Минато улыбнулся лишь сильнее. — И кто ж ты, дядька, местный клоун?! — продолжил издеваться пацан. Глаза Джирайя-сенсея преисполнились разочарованием и злостью. О, о своей репутации он заботился ещё как и крайне негативно воспринимал, когда репутацию эту портили. Или когда его обзывали. Сенсей в обычной жизни такой ранимый был… — Охренел?! — заорал Джирайя. Ребёнок отшатнулся. Толпа людей будто бы замерла. Её внимание приковано оказалось к происходящему. Казалось, ещё чуть-чуть, и защитники у ребёнка появятся. «Только этого не хватало…» Сенсей, видимо поняв, что кричать — не очень хорошая затея, быстро успокоился. Лицо его приняло умиротворённый вид. — Прости, пацан. Но не знать меня, — ткнул он в себя пальцем, — Легендарного Саннина Джирайю — это невежество! Гляди, у тебя же повязочка эта, ты шиноби будущий, а историю не учишь, ай-ай… — покачал он головой и развел руки в стороны. — Знаешь, что, клоун?! — не впечатлился ребёнок. — Ты — вражеский агент, я в этом уверен! Так что ты и чел в капюшоне пойдёте со мной, я отведу вас прямо к Хокаге! Джирайя тяжко вздохнул. Снова его речь не произвела никакого впечатления. Ребёнок гаденько ухмылялся, ловил взгляды окружающих и чувствовал себя наверняка неимоверно крутым. Толпа слышала его слова, а парочка шиноби, в ней нечаянно затерявшаяся, смотрела на происходящее и посмеивалась. Действительно, должно быть, со стороны всё выглядело забавно.***
Приоткрылась дверь, и в проёме показалась голова одной из работающих в резиденции девушек. Она еле заметно прищурилась, наверняка от запаха табака, а потом сказала: — Хокаге-сама, к вам тут… э-э… Джирайя-сама. «Джирайя? — удивился Хирузен. — Чего это он решил как все нормальные люди зайти через дверь?» — Пусть войдёт. Девушка кивнула и открыла дверь полностью. В кабинет гордой походкой зашёл ребёнок с повязкой на плече — ученик Академии. За ним в проходе показался Джирайя, нелепо почёсывая затылок. Вместе с ним внутрь протиснулся ещё один человек, лицо которого было скрыто капюшоном. «О, а это кто?» — прищурился Хирузен. Девушка, кашлянув в кулачок и что-то промямлив, удалилась. — Хокаге-сама! — воскликнул ребёнок. — Я привёл шпионов! — он улыбнулся и кинул взгляд на Джирайю. Тот недовольно фыркнул и сложил руки на груди. — О, шпионов, значит… — улыбнулся Хирузен. Ребёнок быстренько закивал. — Да, шпионов-шпионов! Первый — просто подозрительный типец, а второй вообще на клоуна похож, так ещё и из вражеской Деревни, вы на хитай его гляньте! — Вот, значит, как… Покуривая табак, Хирузен боролся с искренним желанием засмеяться. Этот ребёнок из Академии таким уверенным голосом пытался доказать, что Великий Саннин Джирайя — это вражеский шпион, что не поверить было трудно. «С чего он так решил-то вообще?» — окинул хмурого Джирайю взглядом Хирузен. Взгляд подметил пёстрый внешний вид и хитай с нестандартной символикой. Да, видом Джирайя действительно на шиноби не особо походил… Наверняка потому ребёнок увидел в нём нарушителя и вознамерился доставить Хокаге. — Молодец, — улыбнулся Хирузен. Лицо Джирайи вытянулось в недоумении. Он хотел было возразить, но, видимо не найдя нужных слов, лишь надулся ещё сильнее. Стоящий рядом, как ребёнок говорил, подозрительный типец тихонько посмеялся. Хирузен окинул взглядом его фигуру и понял, что точно опознать этого человека возможности так и не представилось. И всё же думалось ему, что в Коноху вернулся Минато. Ребёнок же, казалось, замер от счастья. Похвала от самого Хокаге много для него значила, как и для любого другого ученика академии. — Конохе нужны такие шиноби, как ты, бдительные и готовые рискнуть, — продолжил говорить Хирузен. — Но! — сразу осадил он. — Не стоит забывать и о теор… — О чём ты? — перебил ребёнок. Джирайя заносчиво хмыкнул. Хирузен взглянул на своего ученика и в очередной раз понял, что манерами его подопечные, видимо, нарочно брезговали. Взрослые, дети, все. Со стороны взгляни — и Коноха похожа окажется на сборище беспардонных заносчивых засранцев. Да только вот каждый засранец для Хирузена был словно родной, да и беспардонность многих оказывалась ничем иным, как лишь особенностью воспитания. На самом деле, среди шиноби находилось много добрых и хороших людей. — Видишь ли, люди, которых ты привёл — это действительно шиноби Конохи, — пояснил Хирузен. — Твой… клоун — Легендарный Саннин Джирайя, мой ученик. В подтверждение слов Джирайя ухмыльнулся и сложил руки на груди. — А, да? — спросил ребёнок, окинув того подозрительным взглядом. Так он и пялился некоторое время, стараясь сопоставить в голове внешний вид и факты. Наверняка это было не так уж и просто. — Я врать не стану. Историю учить надо лучше, чтобы такого больше не произошло. — Ой… — всё же отвернулся ребёнок. Недоумение на его лице сменилось разочарованием, и он, расстроившись, понурил голову. Зато Джирайя, казалось, ликовал. Хирузен в очередной раз поднёс трубку ко рту и сделал затяжку, а затем выдохнул немного дыма вверх. — Ничего страшного, мой ученик ведь и так хотел меня навестить, да ведь? — Ага-ага… — отмахнулся Джирайя. — Ну вот и отлично, — сказал Хирузен. А потом обратился уже к ребёнку: — А ты иди в Академию, а то опоздаешь. — Хай, Хокаге-сама… — тихо ответил ребёнок. Джирайя перестал стоять в проходе и ступил в кабинет. За ним внутрь зашёл второй человек — тот самый «мутный тип в капюшоне». Минато наверняка. Ребёнок же медленно поплёлся на выход. Дойдя до Джирайи, он остановился и взглянул на того, а затем вдруг высунул язык и состроил придурошную рожицу. — Вот засранец! — возмутился Джирайя. Он хотел было словить нашкодившего ребёнка, но так и не успел: тот выбежал уже в коридор и даже дверь за собой не закрыл. — Нет, ну что это такое… — сказал Хирузен. «Мутный тип в капюшоне» медленно подошёл к двери и тихо ту прикрыл. Такая аккуратность окончательно выдала в нём Минато. — Вредный же пацан… — подошёл поближе к столу Джирайя. — Он ребёнок, чего ты от него хочешь? — ответил Хирузен. — Наверняка ведь сам его спровоцировал. — Хм-м, сенсей не виноват, — сказал Минато. Он скинул наконец капюшон, и показалось его лицо, всё такое же молодое и свежее, несмотря на прошедшие пять лет. — Приветствую, Хокаге-сама, — поздоровался он, легко поклонившись. В который раз Хирузен удивлялся, как же тот, несмотря ни на что, остаётся таким вежливым. — И тебе привет, Минато. — Что за повязка у него была? — А, теперь ученики Академии во время практики такие носят. — Вот оно как… нововведение? — Да-а, — отмахнулся Хирузен. — Чтобы учеников воспринимали посерьёзней, а то даже гражданские их ни во что не ставили. А они ведь будущие шиноби. Им придётся учиться брать на себя ответственность, учиться самостоятельности. Пусть и взрослые процесс их обучения уважают… — Полезное нововведение, а то… я помню один случай из своей практики. — С накуренной бабкой-то? — спросил Джирайя. — С той самой, — улыбнувшись, ответил Минато. Приятное тепло поселилось в сердце. Радостно становилось, что он хотя бы на первый взгляд остался всё таким же. Не хотелось ещё одного близкого человека во тьме потерять. — Долго тебя не было, Минато, — улыбнулся Хирузен. — Я рад тебя видеть. — Я вас тоже, Сарутоби-сама, — ответил Минато. — Не хочу показаться грубым, но… что привело тебя? Есть какие-то вести о Мадаре? — Отчасти. Мне нужна вся информация о Риннегане, Ханзо Саламандра, а также организации Акацуки, существовавшей в Скрытом Дожде во времена Второй мировой войны. «Значит, ты что-то нашёл…» Хирузен кивнул. Такой пласт вопросов уже подтверждал теорию о том, что Минато откопал-таки что-то. — Я… попробую поискать. Но что случилось? Зачем тебе знания о додзюцу бога? — Мы нашли моих бывших учеников, — сказал Джирайя. — Троицу сирот из Амегакуре. Помните, сенсей? Хирузен призадумался. Он помнил. Как и помнил почти что все события Второй мировой. — Помню. Ты остался с ними на год, обучал искусству шиноби. Благородный был поступок. Отчётливо в памяти всплыло то время. Начало политической деятельности Третьего Хокаге, страшные воспоминания… — Он был… — Джирайя замолк и почему-то выглядел нашкодившим ребёнком, будто в чём-то себя винил. — Не совсем он был благородный. — В каком это смысле? — прищурился Хирузен. Не нравилось ему всё это. — Один из этих детей, он… это был Узумаки Нагато. И он был совсем не обычный ребёнок. — Что в нём было необычного? — продолжил распутывать Хирузен. Минато не встревал и смотрел на портреты Хокаге. Он точно всё знал — наверняка дипломатично выпытал уже у своего сенсея всё, что можно было. — Риннеган, сенсей, — ответил всё-таки Джирайя. — Глаза бога. «Так вот к чему был вопрос…» — почесал бородку Хирузен. По правде говоря, не этого он ожидал. Риннеган ведь даже для него, «Профессора» мира шиноби, оставался чем-то неизведанным и древним, задокументированным всего парой строк да устным фольклором. — И ты… ты мне не сказал. — Мне казалось, что он — ребёнок пророчества. Я и теперь не могу перестать так думать. — Ты думал, Коноха их погубит, да? — предположил Хирузен. Джирайя не ответил. Лицо его стало только мрачнее. «Значит, так и есть». — Я был глуп, — всё же сказал Джирайя. — И теперь пожинаю плоды. Хирузен вздохнул. Нечего было грустить из-за упущенного шанса. Союзник с Риннеганом Конохе бы явно пригодился, однако… — Мне кажется, нам стоит думать, что делать дальше, — вмешался Минато. «Как всегда, читаешь мои мысли, Минато…» — Троица из Амегакуре во времена Второй мировой в составе организации Акацуки занималась оппозиционной деятельностью на территории Скрытого Дождя. Но вскоре она пропала. Говорят, Ханзо лично приложил к этому руку. — Они выжили, — продолжил уже Джирайя. — Но… теперь они другие. Война их помотала немного, кажется. Или много. Мы, правда, так и не поняли… — И их, значит… — покачал головой Хирузен. Война изматывала всех. И рядовых, и полководцев. Ещё и потому винить Джирайю в утаивании информации он не мог: тот во время Второй мировой молодой был, не понимал ещё, насколько тяжело быть Хокаге и вести Деревню к светлому будущему. Война открыла ему глаза, показала, что Хокаге — не только добрый сенсей, но и суровый воин. Что все шиноби, даже защитники Конохи, способны на зло. Что мир — не просто мир, где есть хорошие и плохие. И через это почти все шиноби проходили. И даже те, кто вроде как осознавал и понимал в теории, как всё устроено, порою не могли после парочки злодеяний от своих же на этих же своих товарищей смотреть. Не могли своей стране доверять. И в Хокаге тоже веру утрачивали. Лишь после, когда враги совершали что-то ещё более жестокое, они принимали правду. Зло царило в мире, всеобщее и всеобъемлющее, вездесущее. А люди его друг на друга проецировали, будто бы канат перетягивая. Кто на себя больше ненависти примет. Так случилось и с Джирайей. Только тем самым товарищем, совершившим зло, был его сенсей — Третий Хокаге, командующий во время Второй мировой. Тогда всю команду ещё не Саннинов потрепало, даже Орочимару — тот ещё циничный прагматик, под влияние войны попал. А Джирайю вообще эмоционально туда-сюда метало, из-за чего поругался он с Хирузеном тогда. Всё ещё продолжал приказы слушать, всё ещё хотел защитить близких, но в Хирузене доброго сенсея видеть уже не мог, а к посту Хокаге отвращением проникся. До сих пор от него бегал… Порою казалось, что окончательно простить Джирайя так и не смог, хоть и пытался. Просто где-то в глубине его души всё ещё жила надежда на самое светлое. Она мешала понять. У Хирузена самого такая же надежда в душе жила, только вот с каждым годом она тускнела и обрастала покровом из людской злости. Слишком уж много он зла в своей жизни совершил, чтобы считать себя светлым. — Да, и их, сенсей, — продолжил Джирайя, вытряхивая Хирузена из мыслей. Прав был Данзо, когда говорил, что он раскис. Нечего столько о прошлом думать. — Мы проникли в Амегакуре, — встрял Минато. Хирузен чуть трубку из руки не выронил. — Вы… что вы сделали? — переспросил он. — В Амегакуре проникли? К Ханзо? Лишь вопрос «как?» в голове остался. Амегакуре имела славу крепости, неприступного места. Город, на месте которого она располагалась, был построен ещё давно, он — артефакт, творение клана Узумаки, защищённый невероятно сложным фуиндзюцу. Так ещё и находящийся под управлением одного из лучших контрразведчиков мира. — Как оказалось, не к Ханзо, — ответил Джирайя. — Что? — Ханзо мёртв, — сказал Минато. Хирузен устало потёр переносицу и отложил наконец трубку. Вот уж вести сегодня. Риннеган, проникновение в саму Амегакуре, а теперь и смерть её лидера. Кто смог убить такого разведчика? Даже у Данзо в юные годы не получилось провернуть его ликвидацию. — Как? — Его убила троица из Амегакуре, — пояснил Минато. — Конан, использующая бумажное ниндзюцу и взявшая псевдоним «Ангел», и Пейн. Мы не знаем, кто он точно. Однако он владеет Риннеганом, а в Амегакуре имеет псевдоним «Бог». — Бог? — переспросил Хирузен. — Весьма… оригинальное прозвище. Высокого этот Пейн о себе мнения. — Хах, определённо… — вмешался Джирайя. — Мы не знаем, кто такой Пейн, — продолжил пояснять Минато. — Но… их несколько, каждый из них имеет крайне малые запасы чакры. С такими и жить-то сложно, не то что сражаться. Однако… каждый владеет Риннеганом. — Ты хочешь сказать, владельцев Риннегана несколько? — Мы не знаем. Риннеганом владел Узумаки Нагато, но ни один из мною увиденных людей, назвавшихся Пейн, не похож был на него. И в то же время… — Минато остановился. Украдкой он взглянул на всё ещё подавленного Джирайю и только потом продолжил: — По описанию одно из тел похоже на Яхико. — Но оно ведь с Риннеганом, так? — Да. Мы думаем, это какая-то техника. — Вот как… — кивнул Хирузен. Следовало подумать хорошенько. По поводу Риннегана почти никакой информации не сохранилось. Даже Хирузен почти ничего про него не знал: ни про способы получения, ни про генетику, ни про сильные и слабые стороны. Ведал лишь то, что Риннеган — это глаза бога. Наследие самого Рикудо. И всё на этом. — Я поищу информацию в своих архивах, но вряд ли смогу много найти про Риннеган. Минато, ты здесь надолго? — До тех пор пока не получу информацию. Мне следует расследовать причины и обстоятельства смерти Ханзо, так что и по части его мне пригодится любая информация. К тому же… — Этот долбанутый хочет согласиться на сделку с Пейном, — перебил Джирайя. Минато улыбнулся и подтвердил: — Да, сенсей говорит всё верно. — Какую сделку? — настороженно спросил Хирузен. Надоедало среди всех троих чувствовать себя самым незнающим. Вновь неясно было, о чём Джирайя говорил, но слова уже настораживали. Минато свойственно было продумывать хитроумные планы, интриговать даже. Осторожничать, когда это нужно. И в то же время в его духе было прыгнуть в какую-то, на первый взгляд, безумную авантюру. Удивляло порою, что авантюры его работали — видимо, смекалистость помогала все возникающие в процессе проблемы разрешать. Проблема заключалась в том, что и Джирайя сам по своей натуре был тот ещё авантюрист, и раз уж он считал, что идея слишком безумна… Страшно было представить, что Минато задумал. — Пейн предложил помочь ему восстановить целую страну в обмен на информацию о человеке, которого Минато ищет! — Чего?.. — спросил Хирузен. — Пейн знает Мадару, — сказал Минато. — Он сказал, что выдаст мне его взамен на помощь. — Вот как… — Возможно, так, возможно, и не так, — пожал плечами Джирайя. — Пейн так и сказал: я знаю того, кого ты ищешь — какого-то человека в маске. — Скорее всего, он правда о Мадаре, — ответил уже Минато. — Слишком много совпадений. — Либо это пустой блеф, ничем не подкреплённый, — скептически подметил Джирайя. — Сенсей, все следы ведут туда, — продолжал спорить Минато. — У меня просто нет других зацепок и… — Пейн хочет тебя использовать! — перебил Джирайя. — Не верю я, что сместивший Ханзо человек желает всего лишь восстановить страну! Посмотри, что они там устроили! Кровавую революцию! Хирузен вздохнул. — Прекрати, Джирайя, — сказал он. — Минато — шиноби и бывший Хокаге, к тому же. Дай уже ему договорить, а потом будем решать, что делать. — Конечно, — фыркнул Джирайя. Видно было, что он волновался, и Хирузен прекрасно понимал, почему именно. Ситуация скверная складывалась. Амегакуре не возьмёшь простым штурмом в случае чего, да и смысла в этом не будет. Мадара, если он там, успеет сбежать. Загадочный Пейн, вероятно, тоже. Так ещё и другие Великие Селения явно что-то заподозрят и станут лезть не в свои дела. Минато действительно следовало работать одному. Он единственный сможет в случае неудачи сбежать из этой крепости. — Сенсей, бездействовать не выйдет. С Риннеганом должен кто-то разобраться. — Я знаю, но… план мне всё ещё не нравится. Захотелось снова закурить, и Хирузен взял в руки трубку, но вдруг понял, что табак-то его закончился. Как всегда, невовремя это произошло. — Мне кажется, что между Пейном и Мадарой тоже возник какой-то конфликт, — продолжил Минато. — Восстановление страны — лишь прикрытие. Возможно, Пейн ищет себе союзника. — Думаешь, они враждуют? — спросил Хирузен. — Не знаю. Но думаю, отношения между ними далеко не дружеские. — Это имеет смысл. — Скорее всего, так и есть. Но… Пейн надеется стравить меня и Мадару, наверняка желает избавиться от обоих сразу, — почесал затылок Минато. — И ты всё равно собрался туда лезть, — сказал Джирайя. — Да, собрался, — ответил Минато. — Видите ли, сенсей, ликвидация Мадары стоит такого риска. Этот человек при некоторых обстоятельствах может быть опаснее целого Скрытого Селения. — Минато прав. Рискнуть действительно стоит. — Сенсей, и вы туда же?! — возмутился Джирайя. — Да, — уверенно ответил Хирузен. Он понимал своего ученика, но всё ещё не мог поддержать его. Минато действительно идеально подходил на роль охотника на Мадару: его испорченная репутация не позволила бы больше занимать пост Хокаге и оставаться в Конохе, однако навыки никуда не исчезли. Потому и стал Минато заниматься незаконной вроде как деятельностью, вертясь в кругах нукенинов, но сохраняя при этом лояльность Листу. Джирайя всё молчал. Хмурым взглядом он окидывал Хирузена, Минато, весь кабинет. Настроение его явно было не самым лучшим, не хотел он соглашаться на авантюру, но и ничего против сказать не мог. — Ладно, — всё же сдался он. — Что ты планируешь?.. — Я уже говорил. Собрать информацию по поводу смерти Ханзо, а потом заявиться в Амегакуре вновь. Боюсь, другого источника информации о Мадаре я не смогу обнаружить.