Обречённые на мир

      Шисуи открыл дверь. Его встретил прибранный кабинет, засранный стол и Учиха Итачи. Всё как всегда.       — Итачи, — улыбнулся Шисуи. — Рад тебя видеть. Докладывай. Что с экзаменом?       Он закрыл за собой дверь, шаринганом осмотрел кабинет. Чисто: никакая сволочь не подслушивала. А то одна пыталась ещё давно. Данзо её звали.       — Один из членов команды Суны, — ответил Итачи.       — Кто он?       — Сабаку но Гаара.       — Хм-м… — Шисуи прошёл к столу, сел в кресло. — В чём вы подозреваете его?       — Мы не подозреваем. Мы знаем, что этот человек — джинчурики однохвостого.       Шисуи нахмурился. Интересно.       — Думаю, в этом нет умысла, — сказал Итачи. — Казекаге прислал сильнейшего. Специфика экзамена.       — Да. Вероятно, это так.       Всё же Суна — союзник. У Казекаге нет рационального повода идти на предательство и совершать сделку с Райкаге или Цучикаге. Историческая и геополитическая обстановка подталкивала Песок сотрудничать именно с Конохой. Даже Данзо с этим не спорил.       — Но в любом случае, — ответил Шисуи, — стоит усилить наблюдение.       — Хай.       Он откинулся на спинку здорового кресла и внезапно заметил на столе блестящий скотчем картон.       — Эт чё за коробка?       — Посылка Йондайме Хокаге.       — А, — ответил Шисуи. — Вот чего она такая аккуратная… что внутри?       — То, что ты просил.       Он занырнул в глубины памяти и почти сразу легонько хлопнул себя по лбу. Точно. Фуин для исследования додзюцу, сам же просил.       — Ладно, проехали. Какие ещё вести? Заметили ещё чего подозрительного на экзамене?       — Нет.       Шисуи нахмурился. Коноха стала заложником сраного экзамена. Отменить его нельзя, ведь враги прочухают, что западню готовятся обернуть против них самих. Но и проводить его в такой обстановке тоже было проблемно.       — Хоть с моей заменой всё в порядке было?..       — Да. Никто не заподозрил, что тебя нет.       «Ну хоть оперативник в мою роль вжился нормально… Хоть где-то всё пошло по плану».       Вспомнился вдруг недавний отдых. Шисуи улыбнулся, ведь понял, что в спокойные времена обязательно провернёт такую подмену вновь. Невероятной свежестью отдавали эти воспоминания, будто удалось в настоящий кусочек былого прошлого. И всё же… Быстро из головы вылетал беззаботный позитив. Нужно было всего лишь вернуться в рутину. А казалось бы, переспать с Мизукаге — такое безумие, о котором даже при желании перестать думать не сможешь. Но нет. Прошли времена безумия. И Шисуи отчётливо понял в очередной раз, что вырос из подросткового возраста и ему почти двадцать шесть.       — Шисуи. Есть разговор.       Шисуи вырвало из мыслей.       — Что случилось?       — Данзо, — коротко сказал Итачи.       — Мне уже не нравится…       — Он поручил мне задание.       — Что?.. Ты ведь не сотрудник Корня.       — Да. И потому задание выражено было просьбой, в которой нельзя отказать.       — Понятно. В чём суть его… просьбы?       — Не допустить разлада из-за разногласий. Между Конохой и Учиха.       — Так, — Шисуи грузно опустил руку на стол. — Скажи мне. Он опять натворил что-то?       — Не он, — ответил Итачи. Выудил из-за спины аккуратную папку, подошёл к столу и положил.       Шисуи вздохнул. В горьком предвкушении взял отчёт в руки. Стал читать. И духом леденел с каждой новой строчкой. Пару раз он перечитывал самое важное. Будто бы надеялся, что с новым прочтением что-то изменится. Пусть не объективная реальность, но хотя бы его восприятие.       — Ну и жопа… — на половине прервался он. Взглянул на спокойного Итачи. — Предатель среди Учиха. Ты уверен, что это не подстава Данзо? — в надежде спросил Шисуи.       Ему так ведь хотелось, чтобы был повод этого мудилу покарать уже. Но мудила действительно работал в интересах Конохи: приносил инфу, координировал разведку по всему миру и ловил таких вот предателей. Его нельзя устранять, совсем нельзя. И тем более после вестей от Йондайме.       — А-а, — уверенно кивнул друг. И Шисуи не сомневался в правдивости ответа. — Данзо осознаёт ответственность, которую он своими действиями возложил на всех нас. Если ты думаешь, что только мы отвернулись от своих чувств… — он сделал паузу. Уставился вниз. И взглянул на Шисуи снова.       Шисуи проняло волной терпкого раздражения. Итачи редко показывал злость, но сейчас намеренно дал ей выход.       «Ну конечно…»       Шисуи усмехнулся криво, ведь итак всё понимал. Все три стороны в этом замесе ощущали гнетущую ненависть. Шисуи и Итачи ненавидели Данзо, Данзо ненавидел само имя Учиха, а клан ненавидел абстрактное множество существ, названное деревней Коноха. Множество, в которое входили и Шисуи с Итачи, и Данзо. Этот треугольник ненависти воздвиг свои крепкие стены даже не сейчас, а в тот год, когда кровавый бунт ближе всего был к обращению в реальность.       И Шисуи рад был бы его разрушить, но, как и Фугаку-сан, он верил: только смерть откроет из него выход. И убрать Данзо… Данзо — самый бескровный вариант для треугольника. Жаль лишь, что для Конохи — самый невыгодный.       «Нет… не следует ничего рушить, — подумал Шисуи. — Надо хотя бы сохранить всё в рамках».       — Итачи, — твёрдо сказал он. — Мне нужно, чтобы ты привёл ко мне отца.       — Сейчас?       — Нет, — ответил Шисуи. Покосился на коробку Йондайме. — Попробую использовать его наработки. Может быть, они помогут понять, насколько я готов снова использовать Котоамацуками.       Итачи кивнул, не задавая вопросов. Но Шисуи всё равно пояснил:       — Я попробую для начала поговорить с ним. Раскрою инфу, которую нам принёс Йондайме. Но если не выйдет…       «Придётся использовать гендзюцу».

***

      Фугаку заявился в кабинет, едва его вызвали. Шисуи молча сидел в кресле и думал, как начнёт разговор. Он и заранее пытался что-то сочинить, но отбросил эту идею. В таких случаях импровизировать у него выходило лучше.       Итачи стоял меж ними двумя, будто посредник. А ведь и правда… он на любой крайности всегда оказывался меж двух огней.       — Ты желал меня видеть, — начал Фугаку.       — А-а, — коротко кинул Шисуи. — Есть разговор.       Фугаку сурово ступил вперёд. Он держал руки за спиной, лицо — в спокойно-холодном выражении. Предстал ровно таким, каким был всегда.       — Речь о Данзо, Фугаку-сама.       — Если ты не в состоянии выполнить моё поручение, — отрезал Фугаку. — Я сам ею займусь. Мы это обговаривали.       Он обернулся, не спрашивая даже, закончен ли разговор.       — Я не закончил, — окликнул Шисуи. — Есть причина.       Фугаку обернулся.       — Грядёт война.       — Я это уже слышал.       — Мы знаем точно, у нас прямые подтверждения есть.       — От Данзо?       — Нет. От Йондайме Хокаге.       Фугаку хмыкнул.       — Это ничего не меняет.       Шисуи встал с кресла.       — Это меняет всё. Я не могу потерять такой кадр, когда против нас планируют использовать силу джинчурики.       Фугаку промолчал мгновение. Снова встал лицом.       — Мы — ничего не решаем, Шисуи, — ответил он. — Всё решает наша кровь.       — И что же, — вмешался Итачи. — Быть нам заложниками нашего происхождения, отец?       Фугаку покосился на сына.       — Кровь — это то, что держит нас вместе. Клан Учиха преодолел преграды только силой сплочённости. Данзо слишком много этой крови выпил. И выпьет ещё больше, если его не остановить.       Шисуи сглотнул тяжёлый ком.       — Боюсь, что из-за смерти Данзо…. Мы только больше крови прольём.       Фугаку не ответил.       — Это лишь домыслы. Но дело даже не в этом.       — В чём тогда?       — Ты сам знаешь. В наших людях живёт бушующуя воля. Они не знают, что виновен Данзо, для них вся Коноха станет врагом, если пламя это вырвется наружу. А говорить им, кто за всем стоит, — глупость.       — Я знаю, — кивнул Шисуи. — Они не смогут расправиться с Данзо.       «Если даже у меня так и не родилось дельного плана…»       — Именно. Я откажусь от своих намерений, лишь если мои люди признают мир. Только тогда я пойму, что кризис исчерпан и наказание в исполнение привести можно будет позже.       Шисуи не ответил. Фугаку, распознав молчание за конец диалога, статно развернулся и вышел из кабинета. Его никто не останавливал.       — Чёрт, — выругался Шисуи. Плюхнулся обратно в кресло.       Всё же следовало обсудить этот вопрос раньше. Кажется, теперь он стал понимать, как Сандайме Хокаге столько лет не замечал проблемы у себя под носом.       — Он непреклонен, — сказал Итачи.       Но у Шисуи была мысль.       — На ком может замыкаться народная ненависть?.. — задумчиво спросил он. И понял вдруг, что прекрасно знает ответ. — Точно. Учиха Яширо. Как он принял весть о том, что Мичи — предатель?       — Скупо. Злостно сжал кулаки, процедил что-то под нос. Но на этом всё.       — И правда… скупо для него.       — У него личностный кризис, — ответил Итачи. — Он ощущается иным, не тем, что раньше. В нём не осталось сил.       — Не-ет… — нахмурился Шисуи. — Что-то мне не верится, что всего шесть лет так его изломили. К тому же, если так подумать, то Данзо… да и я тоже, — он неловко улыбнулся. — Постоянно подкидывали ему поводы гневаться.       — Люди меняются.       — Меняются. Да только вот… не все.       Итачи накренил голову в немом вопросе.       — Это твой стержень таков, что не мешает постоянной адаптации, — объяснил Шисуи. — Но Яширо иной. Он никогда не признает, что был неправ. Даже если осознаёт это. Итачи. Мне нужно, чтобы ты за ним проследил. Думаю, он выведет тебя на коллектив недовольных.       «А дальше… дальше мы решим наконец, на ком именно использовать гендзюцу».       Итачи кивнул.       — Да и если ты прав, — вдруг понял Шисуи. — Яширо может быть ярким. Если зажжём в нём огонь, противоположный ему прошлому — он и других заразит.       Он снова зыркнул на распакованную коробку со свитками. Процесс исследования был не самым приятным, но теперь он хотя бы знал, что Котоамацуками не утратило силы.       — Нужно попытаться.

***

      Коноха цвела зелёными летними листями. Всюду ощущалась предэкзаменная спешка. Жизнь в деревне приумножилась и лишь сильнее забилась жилка — Орочимару ждал момента, когда ему выпадет шанс вскрыть её, чтобы умылись кровью все эти идиоты.       Но куда большее предвкушение вызывал у него юнец. Учиха Саске отдыхал. Он сидел за столом в небольшом уличном кафе и ел что-то сладкое. Орочимару облизнулся. Молодое, но спелое тело — от него так и фонило мощной аурой силы. Интересно, пробудил ли этот Саске шаринган?       «Может, поболтать с ним?..»       Обстановка требовала конспирации: в Коноху Орочимару проник благодаря образу шиноби Суны, главу которой самолично обезглавил. Изначально он планировал использовать свою личную деревню — Звук, но Звуку в последний момент аннулировали приглашение. На деле ему было всё равно, кем прикидываться. Из-за нового тела его в любом случае узнают далеко не сразу.       И потому он взял и спустился в кафе. Не стесняясь, подсел к Саске. Саске на него кинул кроткий оценивающий взгляд, но ничего не сказал. Даже не поздоровался.       — Интерес-сно узнать, — начал Орочимару. — Почему такой талантливый юнец пропускает экзамен на Чунина.       — Это не твоё дело, — беспардонно ответил Саске.       — И всё-таки дерзость у вас в крови…       Юнец нахмурился.       — Да что ты знаешь о нашей крови?       Орочимару ухмыльнулся. Этот Саске и не догадывался, насколько много он знал.