Hate myself

POV Taehyung Три дня я не появлялся в школе. Не отвечал на звонки и сообщения Чонгука, который, по всей видимости, беспокоился обо мне. Или делал вид, что ему не всё равно. Рози... От неё я не получил ни одного сообщения. Впрочем, неудивительно. Ведь именно такого исхода стоило ожидать. Всё это время я думал о том, чем я отличаюсь от других и почему меня считают ненормальным. Разве я хуже того же Юнги, который ставит себя выше других и применяет самые жестокие меры в качестве, так называемых, наказаний? Чем лучше меня Дженни, которая лишь притворяется серой мышкой, а на деле ведёт себя как шлюха? И Рози... Почему? Почему она лгала мне? Я всегда думал, что знаю её настоящий характер — девочка-ангел для общества, а в душе капризная и вредная стерва. И как оказалось, лгунья и предательница. Но Чонгук. Нет. Нет. Только не он. Только не мой лучший друг. Я сделаю вид, будто ничего не видел. Притворюсь, что ничего не знаю. Прощу его. Да. Нет. Чёрт, я совсем запутался. Их разговор настолько засел в мой разум, что я перестаю различать, где реальность, где ложь. Везде и в каждом я вижу ложь. И потому я решил побыть наедине с собой, чтобы всё обдумать. Как поступить дальше? Что мне делать с Рози и Чонгуком? Ненавижу себя за эту грёбаную неопределённость! Меня всё время называли психом, я и сам вскоре начал считать себя таким. Поток моих бесконечных мыслей прервал звонок от мамы, которая попросила меня приехать к ней в больницу. Спустя полчаса я подъехал к высокому зданию и достал с заднего сидения букет белоснежных роз. Мама обожала их. В детстве отец на каждый праздник дарил ей огромные букеты, пока в один из таких дней его не схватил инсульт. Но она всё равно продолжала любить только эти цветы, как память о самых прекрасных временах, проведённых с отцом. Я зашёл в холл и направился к лифту. Поднявшись на третий этаж, я собирался выйти, но был сбит с ног какой-то девушкой, которая спешно нажала на кнопку, и двери лифта закрылись. Отряхнувшись, я тихо выругался и повернулся, благодаря чему моему взору предстала... — Дженни? ...она сидела на полу и судорожно плакала, хватаясь руками за железный поручень. Я убрал букет в сторону и осторожно подсел к ней. Сперва я просто пытался успокоить её, но Дженни отталкивала меня, закрывая лицо руками. Не выдержав, я прижал её к себе, обхватив руками за талию и шею, и ждал до тех пор, пока она перестанет вырываться. Я чувствовал, как моя рубашка становится влажной от её слёз, потому я немного ослабил хватку, чтобы посмотреть ей в глаза. Красоту Дженни я всегда признавал, но почему-то именно в этот момент она казалась особенно прекрасной. Весь её макияж потёк: на щеках и губах отчётливо выделялись разводы от туши и помады. Над бровью я заметил небольшую ссадину, которую слегка скрывала чёлка. Волосы были собраны в небрежный пучок и несколько прядей выходили наружу. Блузка кремового цвета была чересчур распахнута, из-за чего я мог видеть кружева её лифчика и засосы на груди и ключицах. Короткая юбка была порвана в некоторых местах, а на ногах из-под сетчатых колготок красовались синяки. Каблук на одной туфле был сломан. Создавалось впечатление, будто её изнасиловали и избили. Возможно это только мои догадки, ведь на все мои вопросы она молчала и лишь крепче прижималась ко мне. Когда я услышал звук, и двери лифта  открылись на девятом этаже, я аккуратно взял Дженни на руки и понёс в первый попавшийся туалет. Заперевшись, я усадил её на раковину и снял с неё обувь. Затем, включив воду, помог ей умыться и попытался смыть грязь с одежды. Она подняла на меня глаза и тихим голосом произнесла: — Почему ты помогаешь мне, Тэхён? Я удивлённо посмотрел на неё и промолчал, поскольку не мог назвать ей точную причину. — Мне так паршиво, что хочется сдохнуть. — О чём ты говоришь? — нахмурившись, решил спросить я у Дженни, на что она усмехнулась и придвинулась ближе ко мне. Наши лица были на столь коротком расстоянии друг от друга, что на минуту мне стало тяжело дышать рядом с ней. Её взгляд пал на мои губы, а руки медленно укладывались на спину. Я лишь слегка приблизился, и вот мы уже полностью касались друг друга. Я не понимал, что между нами происходило, но мне определённо это нравилось. Она была такой манящей, такой соблазнительной... — Об этом я и говорю, — внезапно её ладонь скользнула вниз и дотронулась до моего выпирающего бугорка, — тебе, как и ему, от меня нужен лишь секс. Я устала, Тэхён. Почему меня просто не могут любить? Почему, Тэхён? Я смотрел на неё и видел, как слёзы снова украшают её прекрасное лицо. Она выглядела словно расплаканная кукла. Такая красивая, Боже... О чём я думаю... — Тэхён, ты можешь меня полюбить? Она произнесла это шёпотом, едва касаясь моих губ. Я закрыл глаза и из последних сил сдерживал сильное возбуждение, которое так и требовало взять её прямо здесь и сейчас. — Тэхён, обещай, что полюбишь меня. Снова. Снова это делает. Шепчет мне прямо в губы. Меня всего трясло, голова в край переставала соображать. Я медленно начал открывать глаза и первое, что я ответил, звучало: — Обещаю. Мои губы словно на автомате впились в её губы и настойчиво терзали их. Нет, я не пробовал их, я владел ими. Чувство, будто они всегда принадлежали только мне одному. Я кусал их, облизывал, проникал своим языком в её до безумия влажный ротик. Мои руки скользили по её телу, забирались под блузку, касались бархатной кожи. Она буквально сводила меня с ума: своими стонами, своими ласками... ... внезапно я оторвался и, подойдя к стене, начал со всей силы бить по ней кулаком, чтобы успокоиться и избавиться от этого грёбаного возбуждения. Спустя пару минут я кое-как смог прийти в себя и, повернувшись к Дженни, устало откинул голову назад. — Прости, — промолвила она и спустилась с раковины. Повернувшись к зеркалу, её пальцы плавно начали скользить по шее, переходя на грудь, касаясь каждого засоса и синяка. Затем она быстро начала раздеваться. На пол летела её блузка, порванная юбка, колготки, пока на ней и вовсе ничего не осталось кроме нижнего белья. Избавившись от лифчика, она убрала волосы вперёд, и я мысленно ужаснулся, увидев множество порезов и шрамов на её спине, — Каждый день, проведённый с ним, наполнен болью и страданием. Я верю, что ты хороший человек. Я... я всегда считала тебя таким. Её голос дрожал. Всё тело трясло от холода, или может от страха... Мне действительно стало казаться, что она говорит правду, что я могу ей доверять. Оторвавшись от стены, я снял с себя пиджак и накинул на её плечи. Затем медленно провёл по рукавам и обнял Дженни со спины. Мой нос упирался в её шею, от чего мне хотелось прижать её к себе сильнее, но знал, что причиню ей боль. — Что мне сделать, Дженни? Она повернулась ко мне и обхватила холодными ладонями моё лицо. Я внимательно наблюдал за её жалобным взглядом и вздрогнул, услышав её просьбу. — Спаси меня. В горле образовался неприятный ком. Мне стало страшно. Но не за себя. Я боялся за неё. Она прижалась к моей груди, из которой доносились бешенные стуки сердца, и бесшумно плакала. Застегнув пуговицы на пиджаке, я взял её на руки и молча вывел из больницы, посадив в машину.