Туровой дневник

       — Лёша! — Женя хватает Лёшку за руку и притягивает к себе. — Капюшон надень!       Он натягивает на голову сопротивляющегося парня капюшон, искренне улыбаясь. Дождь льется с неба мелкими каплями, даруя прохладу и влагу сухой земле. Он стучит по листьям, по асфальту, усеянному ямами и трещинами. Он отстукивает свою мелодию по крышам домов, стекая по водосточным трубам. Он заставляет всех прятаться под крыши и по домам, что уже никого не видно на улице и только Женя и Лёша бредут по пустынной улице Красноармейска. Пусть сейчас этот город называется по-другому, для Жени он всегда будет называться именно так.       Они заехали сюда совсем ненадолго, на пару часов. Жене жизненно необходимо погулять по этим дорогам, вспомнить своё детство, такое далёкое, дорогое сердцу. Гуляя по этим улочкам, на Женю волнами накатывают воспоминания, тёплые, яркие, светлые и немного печальные. И он делится ими с Лёшей, болтая о том, с какого дерева он упал, где он впервые попробовал закурить — он рассказывает всё, что связано с каждым уголком этого города.       Дождь становится сильнее, и Женя тащит куда-то Лёшу, стараясь вспомнить дорогу среди запутанных старых улочек. Он чувствует зов того места и хочет, чтобы Лёша был с ним там, ведь… ведь это место — отражение его самого в далёком детстве. Там можно переждать дождь и вспомнить те далёкие деньки, когда он сочинял мелодии на старой гитаре, записывая в какой-то тетради слова и аккорды.        — Быстрей, быстрей! — Женя затягивает Лёшу под навес и украдкой целует его в щёку, собирая губами капельки воды с мягкой кожи.       Лёша пытается обхватить Женю руками, прижать к себе, но тот лишь уворачивается и открывает дверь подъезда, обернувшись и, дразня, высунув язык. Лёша же, хитро усмехнувшись, шлёпает Женю рукой по заду в отместку за такой фокус.        — Лё-ё-ёш, давай, поднимайся! — Женя весь в предвкушении. Глаза его блестят в слабом свете светильников.       Лёша только вздыхает и бежит вслед за Женей наверх по стоптанным ступеням. Оказавшись на последнем этаже, Женя улыбается и достаёт из кармана ключ, подходит к шаткой лестнице.        — Ты пойдешь со мной наверх? — спрашивает он, но вопрос совершенно глупый — Женя знает, что Лёша пойдет за ним куда угодно.        — Конечно. — выдыхает Лёша, прижимаясь к влажной Женькиной спине.       Он проводит губами по оголенной шее, слизывает языком капли дождя, согретые теплом его тела.Он лезет пальцами под футболку, но Женя останавливает Лёшу:        — Гейством заниматься наверху будем, иначе нас сожрут.       Лёша лишь тихо смеётся, наблюдая, как поднимается Женя. В таком положении он может оценить все прелести зада Мильковского, что он, собственно, и делает. Лёша встаёт на первую ступеньку и смотрит наверх, где зад Жени уже не виден.        — И что ты так медленно, как старушка? — спрашивает Женя, уже разместившийся на полу, рассматривая какие-то то ли журналы, то ли комиксы.       Лёша размещается рядом с Женькой и снимает худи, попутно задирая край рубашки и футболки.        — Сразу к делу решил приступить? — пытается подколоть Лёшу Женя. — Не знал, что я настолько горяч.        — Тогда, надеюсь, ты высушишь мои вещи. — Лёша улыбается и садится прямо перед Женей. — Своим теплом.       Женька улыбается, поглядывая на Лёшку, а сам смотрит на запыленные комиксы и старые журналы, так и не тронутые за время его отсутствия. Лёша поглядывает на него и только засматривается на его руки, покрытые паутиной еле видимых вен.        — Жень, ты такой красивый. — выдыхает Лёша, пододвигаясь к нему и опуская голову на плечо ему.       Женя вздрагивает и расплывается в улыбке. Он убирает в сторону какой-то старый немного порванный журнал и зарывается пальцами в его волосы, приобнимая другой рукой.        — Я так тебя люблю. — выдыхает Женя, прикрыв глаза.       Ему так спокойно, так хорошо рядом с Лёшей, будто они знакомы уже всю жизнь, будто знают друг друга наизусть.        Лёша целует его, и без слов уже понятно, что он тоже любит Женю.       Они уже не контролируют себя — летит одежда на грязный пол, загоревшийся экран со входящим звонком упорно игнорируется. Они на старом чердаке вдвоём. На их чердаке.