Туровой дневник

      Этот Новый год они встречают посреди тура. Вот только тридцать первого был концерт в одном из городов, и вернуться домой, в Москву, кажется первостепенной задачей. Первостепенной, и, увы, невыполнимой. За пару часов под крышу родной кофейни никак не попасть. Особенно — если ты в городе, что находится в нескольких сотнях километров от дома. Но ведь это не главное — встретить новый год в Москве, посмотреть салюты, уснуть в сугробе где-то под Кремлём. Нет, главное — быть рядом с любимыми людьми. Ведь не всем это удаётся: врачам на ночном дежурстве, работникам каких-нибудь предприятий, где обязательно кому-то работать в ночь. Даже в новогоднюю. А тут — родные люди рядом, буквально в соседних номерах отдыхают после концерта, закончившегося, как и начавшегося, раньше обычного.       Вечные переносы, новые ограничения постоянно передвигали концерты в разных городах. И этот город — один из них. Либо тридцать первого концерт проводишь, либо через год, а потом ещё через год и снова, снова, снова. Это казалось испытанием. Но большим испытанием это было для Даши. Все ведь замечают, видят, как она устаёт. И стараются всячески поддержать.        — Тридцать минут до нового года! Подъём! — в номер врывается Женька, словно лёгкий ветер, поднимает вокруг себя шум, — Нехуй спать! Сон сосёт!       Лёша поворачивается на другой бок, пытаясь урвать от дрёмы хотя бы пару минут. Обычно он засыпает в районе трёх-двух — бессонницу никто не отменял, да и как можно спать, когда в интернете столько интересного, но сегодня он уснул горздо раньше обычного. Он ёрзает под одеялом, зарывается носом в подушку. Ещё пять минуточек, ну честно. И он встанет.       Кровать продавливается под весом Женьки. Над ухом раздаётся тихое сопение. Наверняка пакость какую-то задумывает, подмечает Лёша.        — Лёшенька, вставай, — Женя трясет слегка Лёшу за плечо, — Иначе я снег тебе под одеяло суну.       Слова эти тут же пробуждают Бочкарёва — как-то не хочется, чтобы его таким наглым, холодным, мокрым и низким способом будили. Он открывает глаза и замечает, как Женя смотрит на него, хитро улыбается. Лёша закрывает глаза, будто он спит, но Женю провести трудно — тот уже видел отражение света в Лёшиных глазах.       Лёша зарывается под одеяло, пытаясь скрыть улыбку, которая мигом расцвела на его лице.        — Лёша, — Женя ласково-ласково зовёт, пытаясь по-доброму достучаться до парня, чтоб тот вставал, не прибегая к жёстким и радикальным мерам.       Лёша вздыхает, прощаясь с тёплой постелью. Открывает глаза и поягивается, чувствуя, как хрустит напряжённая спина.        — Доброе утро, спящая красавица, — Женя улыбается, опаляя щёку Лёши дыханием.       Лёша поймал губы Жени — подбородок сразу закололо Жениной бородой. Щёку греет тёплое дыхание, Лёша ощущает вес Женьки на себе — тот разместился, усевшись на Лёшку в позе наездника. Лёшка крепче сжимает Женино плечо. Выдыхает на грани со стоном.        Женя отстраняется первым, улыбаясь.        — Вставай, Лёш. А то всё веселье пропустишь.        — Только сначало слезь с меня, — Лёша пытается ёрзать под Женей, — А то встать проблематично.       Женька смеётся, придавливает Лёшку к двуспальной кровати. Тот возмущенно что-то шипит, пытается скиуть с себя его. На пару минут кровать превращается в поле боя. Они, смеясь, сваливаются с кровати, когда в комнату заходит Даша.        - Ребят, десять минут уже осталось, вы где?       Они смются и пытаются выпутаться из вороха простыни и одеяла. Этот новый год они встретят дома, пусть даже в чужом городе.