Дружба требует определенного жизненного параллелизма, единства мыслей и соперничества целей.
(Генри Адамс)
~
— …ард. Вздрогнув от удивления, Эд моргнул, возвращаясь в реальность. Страницы и чернила несущие столь ценную информацию поглотили его настолько, что он даже не заметил как пролетело время. Мустанг стоял над ним всё в такой же синей форме, но сейчас у кителя были расстегнуты пуговицы. Он явно только вернулся с работы. — О, — он отметил страницу и закрыл книгу. — Эээ, добро пожаловать домой? Мустанг выглядел безмерно позабавленным. — Я вернулся десять минут назад, а ты меня даже не слышал. Не забывай запирать двери, если собираешься и дальше вот так пропадать в своей голове. Эд закатил глаза. — Да, мамочка. — Я серьёзно, Эдвард. — Направляюсь к своеобразному исследовательскому островку, где обложенный книгами сидел Эд, Мустанг снял стандартную военную куртку и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Стала видна белая гладкая кожа. Эд отвёл глаза. — Централ далеко не Ризембург. Здесь хватает желающих взломать и проникнуть в чужой дом. — Пусть идут, — пожал плечами Эд. — Словно я не могу защитить себя. — Бесспорно, но мне мой дом больше нравится целым, благодарю. На это Эду было нечего возразить. Дом, действительно, был великолепен. В первый же день Мустанг устроил ему полную экскурсию и, стоит признать, что он влюбился в это место. Особенно в артефакты. Они поражали тем насколько, в большинстве своём, были редкими и драгоценными, бесценными даже, чего стоил один только гобелен из Ксеркса, внизу в большом зале. С такого имущества пылинки нужно сдувать, повредить же — тяжкое преступление, карать которое нужно, как минимум, казнью. Эд напомнил себе, что стоит укрепить стены, желательно сделать их пуленепробиваемыми, если они уже не таковые (у Мустанга имелась довольно нехилая паранойя). — Мне не нравится этот диван, — довольно по-детски заявил Эд, свесил ноги с края дивана у огромного центрального камина в библиотеке. — Он изогнутый. Мустанг приподнял бровь. — Я не могу лежать на нём целый день. У меня тогда болит спина. — Тогда иди сядь на место у окна. — Недостаточно пространства. Слишком много навалено книг. Фырканье. — Тогда сядь здесь. Эд осмотрел мягкие длинные кушетки на исследовательском острове и кивнул. — Отличная идея. — Он встал и переместил свою небольшую стопку справочников вместе с той, которую он сейчас расшифровывал. Он выбрал место (обычно это место Мустанга, ну да неважно) и устроился поудобнее. — Знаешь, в этой книге есть несколько довольно интересных теорий, — устроившись напротив Мустанга (который складывал небольшую пачку документов на уже загруженный стол), он разложил на столе тяжелый позолоченный фолиант и указал на схему. — Она говорит о теории субатомных элементов. — Хм, — Мустанг остановился. — Это… персидская книга? Или ксингская? — Я думаю, персидская, — Эд провел пальцем по краю изображения. — Золото и изумруд. Наморщив брови и с недоумением глядя на Мустанга, он спросил: — Где ты вообще откопал эти книги? В ответ получил ухмылку и самодовольное заявление: — У меня есть определённые связи. — Представь меня, — потребовал Эд. — Однажды, — Мустанг снисходительно улыбнулся ему, прежде чем повернуться к книге и просмотреть её тексты. — Я не читаю староперсидский, но он немного похож на ксингский. — Ты знаешь ксингиский? Мустанг кивнул. — Научи меня, — снова потребовал Эд. — Это лучше сделать с книгой из Ксинга, желательно старой. Мы найдем для этого время. На тот момент они уже установили что-то вроде твердого распорядка дня. По утрам Мустанг просыпался первым и готовил завтрак, а доносившийся аромат еды был неизменным будильником Эда. За завтраком он получал легкий урок политики и стратегии, иногда даже быструю партию в шахматы (в которых Эд тоже был любителем), прежде чем Мустанг уходил выполнять свои обязанности. Затем Эд проводил весь день в библиотеке, просматривал фолианты и фолианты с бесконечной информацией, и совершенно забывал о еде, пока Мустанг не возвращался домой и не готовил для них ужин. Что напомнило Эду: он голоден. — Я расскажу тебе о книге за ужином? — Предложил он, вызвав веселый смешок Мустанга над нетерпеливым ожиданием в его голосе. — Дай мне переодеться, — сказал Мустанг, — а ты пока приготовь ингредиенты. Каннеллони и курица с зеленью. С удивительно нехарактерной для него покорностью Эд отложил книгу и пошёл на кухню. Мустанг настаивал ещё и на кулинарном образовании. Эду правда хотелось только поесть, но, разумеется, его мозг впитывал все детали и сложности этих уроков. Мустанг предпочитал есть изысканно и со вкусом, поэтому готовка занимала много времени и иногда становилась довольно утомительной. Однако жаловаться Эд не мог, ибо награды, в виде просто божественных ужинов, ему было более чем достаточно, чтобы унять нетерпение. К счастью, Мустанг не заставил себя долго ждать. Эд понятия не имел, что такое каннеллони, но достал курицу из холодильника. Мустанг сразу начал объяснять сегодняшний ужин внимательному ученику, и Эд погрузился в суматоху приготовлений и инструкций. Когда они наконец сели за стол, снова с вином (другого сорта), Мустанг вдруг произнес: — Кстати, я завтра навещу друга. Ты пойдёшь со мной. Эд моргнул. — Зачем? — Потому что я хочу, чтобы ты учился, — снова это обычное объяснение. Эду подумалось, что Мустанг слишком часто пользуется этим оправданием. Неужели мужчина ожидал, что он будет всё время принимать такое объяснение? Но сейчас он позволил это опустить и вместо спросил: — Разве у тебя завтра нет работы? Будний же день. — У меня завтра всего полдня, если Хоукай не найдёт мне лишние документы, — Мустанг проворчал последнюю часть с явной гримасой. Эд довольно много слышал об этой безликой Хоукай, кем бы она ни была, он ей уже восхищался. Способность заставить самого Роя Мустанга работать была столь впечатляющей, сколь и пугающей, этим достижением любое живое существо на земле имело право безмерно гордиться. — Я позвоню тебе, прежде чем выйду из офиса, чтобы ты собрался. Это может занять некоторое время, но тебе же некуда спешить, верно? Пожав плечами, Эд признал это правдой. Было бы неплохо увидеть город. Довольно глупо с его стороны ничего не знать о месте, где он живёт. Такая информация непременно пригодится в экстренных случаях. Кроме того, он хотел посмотреть, где в Централе находятся библиотеки. Судя по тому, что он видел на настенной карте Мустанга на исследовательском острове библиотеки, существовало пять государственных библиотек, четыре из которых открыты для общего доступа. Все они принадлежали, финансировались и управлялись военными, хотя публичные библиотеки нанимали гражданских сотрудников. Единственной библиотекой, состоящей исключительно из военнослужащих, была Первая библиотека, самая обширная и обновляемая из всех пяти, невероятный кладезь информации, доступной исключительно для высокопоставленных военнослужащих и Государственных алхимиков. По словам Мустанга, в этой библиотеке были разделы, предназначенные только для Государственных алхимиков, генералов и фюрера — доступ к любому и каждому из них простым смертным закрыт. И всякий раз когда он слышал это, вдоль его позвоночника пробегало это бунтарское любопытное чувство, которое разогревало в нём желание непременно узнать, что за знания скрыты в стенах за железобетонной оградой. Эд осторожно положил кусочек курицы в рот, восхищаясь вкусом и совершенным отсутствием угля и каких бы то ни было признаков подгорания. Одной из причин почему сегодня готовка заняла меньше времени заключалось в том, что Мустанг поджарил курицу используя свою алхимию. Он недоверчиво осмотрел доказательство безупречной точности Мустанга. Мясо было идеальным. — А если твои перчатки намокнут, — неожиданно спросил Эд, — что ты тогда будешь делать? Мустанг отставил бокал. Внимательно посмотрел на него через стол со вздёрнутой бровью. Эд продолжил: — Тебе нужна начальная искра, чтобы зажечь огонь, верно? Вот почему ты используешь эту ткань. Но что, если она промокнет? Я просто спрашиваю. — Он небрежно пожал плечами, чтобы нейтрализовать подозрения Мустанга. Конечно, против мастера притворств это не сработало. Мустанг улыбнулся. — Более плавная и в целом неплохая попытка подрывной деятельности, Эдвард, но есть ещё много места для улучшения. Не надейся в ближайшее время обыграть меня в этой игре. Эд невольно нахмурился. — Отвечай на вопрос, Сволочь. — Запасные, — усмехнулся мужчина. — У меня всегда под рукой есть запасные. В водонепроницаемом футляре. Эд понимал, что в этой резервной копии всё ещё есть недостатки, но ничего не поделаешь, если Мустанг полагался на огонь. Максимум, что можно было сделать, — это вообще предотвратить намокание перчаток и воздержаться от их использования в условиях повышенной влажности. Или же… — Могу я посмотреть на твои круги? Мустанг приподнял бровь, но всё равно передал одну. Эд критически осмотрел обманчиво упрощенный круг с двумя символами и не нашёл в нём почти никаких изъянов. Единственное, чего не хватало, так это возможности алхимически высушивать перчатки, если они намокнут. — Ты когда-нибудь думал добавить сушащий компонент в круг? — Посоветовал он. — Его было бы очень легко добавить, поскольку у тебя уже есть часть молекулярных манипуляций. — Хм. Хорошая идея, — мужчина даже не спросил, откуда Эд знал о нюансах работы его техники. Для гения Эда было несложно с первого взгляда проанализировать теорию, лежащую в основе массива. Два символа были совершенно очевидны (по крайней мере, для тех, кто мог их прочитать, а таких, пожалуй, крайне мало): объем и точность, два компонента молекулярного контроля. — Я подумаю, — сказал Мустанг, снова убирая перчатку в карман. По какой-то невидимой причине Эд не мог избавиться от ощущения, что Мустанг избегает что-то упомянуть. Он нахмурился и стал снова прокручивать круг в голове. Он ужасно ненавидел белые пятна в своём восприятии. Взглянув в сторону, его глаза остановились на уже выключенной чёрной железной печи у дальней стены кухни. Это был ещё один интересный образец алхимической технологии. Он знал, благодаря по изогнутой форме стены, что центральный круглый камин (который образовывал сужающийся конус при переходе от первого этажа ко второму) находился прямо за духовкой. Он спросил раньше, и очевидно, огонь в камине (тот, который был виден в официальной столовой и большом зале) обеспечивал необходимое тепло для работы печи. Вместо того, чтобы устанавливать электрическую духовку, как это было принято в любом зажиточном доме Централа, Мустанг выгравировал на духовке систему термоманипуляции, эффективное сокращение расходов на электроэнергию в доме, почти вдвое. Во всяком случае, Сволочь Мустанг был очень изобретателен, когда дело доходило до практического применения алхимии. Это Эд мог признать. Он поморщился. При упоминании каминов он не мог не вспомнить их небольшой неудачный опыт, произошедший два дня назад в библиотеке, однажды днём, после того, как Мустанг вернулся с работы более чем просто уставшим и жаждущим хорошей еды и приятной беседы. По привычке он щелкнул пальцами, чтобы зажечь дремлющий камин и… пламя ВЗРЕВЕЛО, бешено плюясь и пуская искры пока, шокированному таким поворотим событий Мустангу, после пяти минут беспорядочной борьбы, не удалось взять его под контроль. Эд, волосы которого едва не обгорели от близкого нахождения к камину, поражённо хлопал глазами. Оказалось, что виной всему было остаточная энергия, находившаяся вокруг после того, как Эд ранее этим день очистил дом от пыли с помощью своей алхимии. Видимо, алхимия Мустанга уловила эту дополнительную энергию, отсюда и неконтролируемое плюющееся пламя. Сначала потерянное лицо Мустанга было довольно забавным, но потом, когда ему напомнили, какие страдания им придётся пережить, если огонь охватит книги и сожжёт драгоценную информацию, он побледнел от ужаса. После этого он тщательнейшим образом очистил пространство вокруг камина от книг и всего легковоспламеняющегося материала. — Ты раньше говорил о персидской книге, — резко заметил Мустанг, вырывая Эда из его мыслей. — Субатомная теория. — Ага, — кивнул Эд. — Судя по тому, что я смог расшифровать из текстов — я использовал некоторые из твоих справочников — в ней говорится о «делении мельчайшей единицы материи». Это будет атом. — Интересно. А это… что, начало пятого века? Ты уверен, что они говорят о субатомной теории? — О, не знаю об атомной теории, они вообще не упоминают понятие атома, насколько я читал. Но они говорят о чём-то меньшем, чем молекула, так что, — пожал плечами Эд, — они явно были на пути к открытию чего-то. — Я не знаю ни одной распространенной сегодня персидской алхимии, — сказал Мустанг. — Из того, что я слышал, персидские алхимики подвергались критике и на протяжении веков истреблялись среди населения в результате многочисленных вторжений из западных стран. Говорили, что они практиковали странную и чуждую алхимию, которую жители Запада — в основном жители колониальных прибрежных стран — не могли понять. — Что ж, Аместрис всегда был впереди всех и вся в алхимии и механике. Может быть, если бы мы были там, мы бы во всём разобрались. — Верно, — кивнул Мустанг. — Но тем не менее они были уничтожены. Как я уже говорил, сама основа человеческой натуры не меняется даже на протяжении веков. Люди боятся того, чего не понимают. Персидская алхимия, согласно классикам, также была особенно сильна в бою, хотя я не знаю, насколько конкретно. Это было бы ещё одним поводом для охоты и убийства всех алхимиков. Сморщившись в отвращении, Эд откинулся на спинку стула. — Таким образом, они фактически уничтожили целую науку, что развивалась в течение многих столетий напряженной работы и исследование только из-за страха и желания власти. — Земли и ресурсов. — Власти, — повторил Эд. Мустанг снова замолчал, в этот раз на дольше. И затем: — Если бы персидские алхимики существовали сегодня, их было бы мало, а ещё трудно найти. Они бы прятались, на них больше не охотятся, но они скрывались так долго, что было бы довольно трудно ассимилироваться обратно в нормальное общество после того, как они веками были изгоями. И я сомневаюсь, что у них были бы знания о науке, простирающейся так далеко. Информация, вероятно, была потеряна с течением времени. — Тем не менее. Это стоит посмотреть. Подумай об этом. Они говорили о том, что мы открыли совсем недавно — полвека назад? — за добрые тринадцать столетий до того, как мы даже разработали технологию, позволяющую узнать эти вещи. Ты сказал, что их алхимия мощна, может быть, они открыли перед нами что-то новаторское, чего мы никогда не осознавали. В конце концов, нам всё ещё чужда концепция атома. — Большинство ещё даже не воспринимают её полностью, а даже, если и принимают, они не думают, что с этим вообще можно что-то делать, — и это хорошее замечание, согласился Эд. Мустанг, вероятно, знал некоторых Государственных алхимиков, которые проигнорировали атомную теорию в пользу боевой алхимии, которая была стандартной и простой. Неудивительно, что Мустанг был выдающимся алхимиком. Его манипуляции с пламенем были примерно на три-четыре ступени выше (и, следовательно, сложнее), чем обычная алхимия, в зависимости от масштаба реакции. Эд усмехнулся. — С атомами можно сделать массу вещей, тебе просто нужно подумать! — Большинство людей не любят думать, Эд. От этого болит мозг и трещат узколобые головы. — Но это приятная боль. — Неожиданно, Эдвард, не знал, что у тебя есть такие… — Мустанг с хитрой улыбкой наклонил почти пустой бокал, — …мазохистские наклонности. — Зат`нись, — пробормотал Эд в свой стакан, раздраженно наморщив лоб. Сволочь был, есть и всегда будет Сволочью, какой бы хорошей не была его еда. Они просидели так минут пять в дружеском задумчивом молчании, пока Мустанг не встал и не начал собирать посуду. — Давай, приберёмся тут. Мы можем поговорить и наверху. Допивая напиток, Эд встал и последовал за ним, всё ещё в глубокой задумчивости. Их обсуждение теории атома возродило то чувство подрывной деятельности в голосе Мустанга, чувство, словно в теории пламени Мустанга было нечто большее, чем просто атомные манипуляции. Если бы только Мустанг дал ему больше подсказок… Эд вздохнул. Это бесполезно. Мустанг — мастер притворств. Он скорее всего даже спит с несколькими масками наготове. Учитываю его многоуровневую паранойю это более чем вероятно. А значит Эду предстоит разобраться в этой теории самостоятельно. "Что ж, — подумал Эд, — никогда нельзя отказываться от хорошего вызова." Это то, чему его научила Учитель, гордая и мудрая женщина, которая, без сомнения, зарежет его живьем, если она когда-нибудь услышит о том, что он отказывается от совершенно приятного и изматывающего умственного вызова. А именно этим сейчас был для него Рой Мустанг: серьёзным психологически изматывающим вызовом. Он не собирается проигрывать.~
И действительно, на следующий день, рано утром, зазвонил телефон стоявший прямо под локтем Эда на так называемом учебном островке. Неразборчиво ворча на трубку, которая так грубо потревожила его посреди увлекательнейшего чтения, он взял её недовольно здороваясь со звонящим. Мустанг тут же известил, что он прибудет домой через несколько минут (и Эд отчётливо слышал властный женский голос на заднем фоне). Эд вздохнул и с величайшим сожалением закрыл книгу, поднимаясь направился в свою комнату. Он выбрал свой самый чистый, лучший комплект повседневной одежды и умылся, уже приняв душ утром. Оказавшись в чистом комплекте одежды, простых штанах цвета хаки и темной рубашке с длинными рукавами, он снял узел у основания шеи и причесал волосы. Они были куда длиннее чем он привык, возможно, даже слишком длинными, и он невольно задался вопросом знает ли Мустанг компетентного парикмахера. — Эд? — Эхом послышался голос из библиотеки. — В ванне, дай мне минуту, — крикнул Эд, подняв волосы вверх и завязав их в узел, на этот раз аккуратнее и высоко на затылке. Шаги тихо стучали по деревянному полу в сторону ванны Мустанга. Мужчина, вероятно, собирался переодеться в гражданскую одежду. Мустанг ненавидел выходить на улицу в униформе, если того не требовало дежурство, что понятно, униформа отделяла его от людей, на ней у гражданских чаще всего завязаны не самые приятные эмоции, и это совсем не то, что нужно Мустангу, если он собирается очаровать их и заставить подчиняться. Мысленно насмехаясь над сволочностью Сволочи, Эд вышел из ванной комнаты, пересёк библиотеку и постучал в дверь Мустанга. — Ты уже закончил? — Он буквально мог видеть легкое раздражение на лице Сволочи. Вздох. — Дай мне минуту, Эдвард. Я скажу тебе, когда закончу. — Ты уже закончил? Ещё один вздох. — Погоди, Эдвард, я ещё не припудрил нос. — Ты уже закончил? — Нет уж, Эд получил слишком много удовольствия беся Сволочь, чтобы остановится. На этот раз дверь ванной Мустанга (та, которая вела прямо в библиотеку, как и его трансмутированная дверь) со скрипом приоткрылась. — Может, ты бы предпочел посмотреть, как я раздеваюсь, Эдвард, тогда тебе не придётся спрашивать меня каждую секунду, закончил ли я? Эд замер. Закатил глаза. — Неважно, не торопись. — Он пошел прочь, спустившись на кухню, отважно игнорируя как пунцовый жар под воротником, так и вопиющий смешок, раздавшийся из ванны. Почему Сволочь всегда должен быть такой сволочью? Так ещё и извращенец, похоже. Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем Мустанг спустился на кухню, где Эд бездельничал, жуя яблоко. Сволочь выглядел превосходно в светло-коричневых брюках и белой рубашке с воротником. Соответствующего цвета пиджак висел на его локте, но не это привлекло внимание Эда. Его взгляд немедленно остановился на кобуре на боку Роя, которую будет скрывать пиджак. — Ты вооружен, — слабо заметил Эд. — Всегда, — просто ответил на это Мустанг, — что напомнило мне: я должен попросить Хоукай научить тебя стрелять. — Зачем? — Наморщив лоб, Эд доел яблоко и бросил остатки в мусорное ведро. — Я не нахожусь в какой-то особой опасности. — Ты бы предпочёл, чтобы тебя сначала поставили в ситуацию, где это необходимо перед тем как учится? — Мустанг пристально посмотрел на него, и снова в энный раз за неделю Эд почувствовал себя сыном, которого отчитывает отец. Их отношения больше не слишком походили на отношения учитель-ученик. Его учителем была Изуми, и она незаменима. Мустанг другой. Он отвёл глаза и склонил голову. — Всегда готовься к худшему, — пробормотал он себе под нос. Это был один из первый и главных уроков от Мустанга. Это постоянно вбивали ему в голову и теперь паранойя, слишком изнурительная для большинства людей, паранойя, определившая успех Мустанга, следует за ним по пятам. Он вздохнул пока они выходили из кухни по коридору. — Не хочу идти против твоих принципов, но иногда ты чересчур параноик. Мустанг рассмеялся. — Да, так может показаться. Однако ничего подобного, Эдвард. Мои амбиции хорошо известны высших кругах военного государства, и хотя я принял меры, чтобы людям было чрезвычайно сложно и дорого идти против меня, есть некоторые, кого не удержать. Я всегда должен быть начеку, если хочу продолжать дышать, и ты тоже должен будешь, когда люди узнают о твоей связи со мной. — Довольно утомительно, — заметил Эд. Мустанг теперь вел его через двор к флигелю, гаражу, как он запоздало осознал, когда они вошли. Ему стало интересно, как он это пропустил. — Да, но необходимо. Мустанг поднял брезент с громадной фигуры, припаркованной в центре отдельного гаража. Там стояла ухоженная блестящая черная машина. — У тебя есть собственная машина, — и он не мог скрыть удивление в своём голосе. Насколько чертовски богат был Рой Мустанг? Был ли вообще предел денег этого человека? Эдвард теперь даже немного удивлен, что дом Мустанга не более вычурен, чем сейчас. Не то чтобы нынешний недостаточно пышный, вовсе нет, но с таким количество денег… Но Мустанг не казался таким человеком. Район, тихое и скромное место для представителей высшего среднего класса, говорил за него. — Да, я знаю, — Мустанг жестом показал Эду, чтобы он сел на пассажирское сиденье, что он и сделал с некоторой неловкостью. — Н-но этот человек — твой подчиненный — разве он не возит тебя всё время? — Да, — снова подтвердил Мустанг. — Так зачем же тратится на собственный бензин? Мустанг оживил двигатель и осторожно выехал из гаража. — Хавок сейчас на свидании, — пожал плечами Мустанг, когда они ехали по грунтовой дороге, которая вела к главной, мимо ворот, которые были скрыты в лиственной изгороди. — И кроме того, ты действительно хочешь, чтобы он объявил импичмент нашему качественному времени? Эд возмущенно фыркнул, но у него не было возможности высказать свое возражение, когда Мустанг остановил машину перед домом и вышел, чтобы закрыть ворота. Он смотрел, как Мустанг подошел к потайным воротам в живой изгороди, чтобы запереть их, прежде чем направиться обратно к машине. — Сволочь, — выплюнул он, когда Мустанг снова сел на водительское сиденье. Мустанг лишь блаженно улыбнулся.~
Они добрались до места назначения куда быстрее, чем ожидал Эд, хотя, возможно, ему так только показалось, ведь всю дорогу он был слишком занят созерцанием нового города, впитывая в себя все его детали, такие незнакомые, столичные. Мустанг припарковался прямо перед небольшим магазинчиком — бутиком — одежды. Эд вышел из машины, молча следуя за ним внутрь. — Ах! Господин Рой! Эд издал приглушенный смешок. — Добро пожаловать, добро пожаловать! Что я могу сделать для вас сегодня? — Немедленно весь остальной персонал устремил взгляды на них. Присутствие самого Мустанга теперь привлекло всё внимание владельца лавки и, если предположения Эда верны, мастера-портного. — Господину нужна официальная одежда? Возможно, новый костюм? Так, этот человек явно был готов вылизывать Мустангу ботинки. Эд скривился. Что он вообще здесь делает? Учиться явно нечему! Он раздражённо притопнул ногой. — Вообще-то сегодня мы здесь не ради меня, — Мустанг отошёл в сторону, открывая Эда. — Этому молодому человеку нужно пошить полноценный гардероб. Эд тупо уставился на Мустанга. — Что. — Тебе нужна одежда. — Нет, не нужна! С моей одеждой все в порядке! Что с ней не так? — От негодования он попятился. — Эдвард, с ней все так, если не считать того, что она старая и поношенная. — Портной неодобрительно закудахтал позади Мустанга. — Ну, мне же не нужна роскошная одежда, как тебе. Я не часто выхожу в люди. — Я не позволю своему подопечному носить потрепанную одежду, да, даже если только в доме. — Крепко вцепившись в его плечи Сволочь перетянул взъерошившегося Эда прямо под нос портному говоря: — Он весь твой. Недовольно шаркающего, ошарашенного Эда притащили прямо к табурету после чего приказали стоять неподвижно пока снимают мерки. В это же время Мустанг перечислял список необходимого помощнику портного: — Ему нужны три комплекта официальных костюмов, пять брюк — повседневные, от шести до десяти рубашек с воротником, от трех до пяти жилетов, два летних блейзера, кожаная куртка, летняя куртка… несколько кардиганов. Я что-нибудь пропустил? — Для базового гардероба это просто идеально, — рассеянно ответил портной, порхая вокруг Эда, тщательно проверяя и перепроверяя различные цифры на измерительной ленте и хмурясь. — Вам придётся вернутся за зимним набором одежды. — Конечно, — Мустанга удостоверился, что помощник правильно все записал, прежде чем спросить: — Я хотел бы увидеть доступные у вас резинки для волос. — Принеси господину Рою наши лучшие наборы, Вивиан. — Портной жестом попросил Эда поднять руку, а затем снова раздраженно закудахтал. — Я не могу с уверенностью сказать, что получаю ваши правильный параметры, юный господин Эдвард. — Эд едва не подавился собственной слюной. — Не могли бы вы снять рубашку? На секунду прикрыв глаза Эд повернулся к Мустангу. Ему не хотелось этого делать, но если так надо можно ли доверять этому портному? Мустанг кивнул в согласии. — Всё в порядке, Эд. Вздохнув, Эд сделал, как ему сказали. Глаза портного слегка расширились при виде блестящей металлом автоброни и кожи в шрамах вокруг, а вернувшаяся помощница была достаточно неаккуратна, чтобы громко ахнуть, но мужчина не сказал ни слова. Вместо этого портной просто продолжал свою работу в тишине. Его также заставили снять штаны, оставив стоять в боксерах, в то время как Мустанг просматривал довольно обширную (и дорогую) коллекцию резинок для волос. Как только ему разрешили снова одеться, он сделал это и поспешно слез со стула. Портной проверил список одежды, пока он натягивал рубашку. — Какие цвета будут предпочтительнее для брюк? — Ассортимент темно-синих, серых и коричневых тонов. Я оставлю детали на ваше усмотрение, — Мустанг одарил присутствующих Очаровательной Улыбкой. Эд закатил глаза, ворча себе под нос. — Что касается формальной одежды, пожалуйста, все черные. Затем Мустанг поманил его ближе, разворачивая его. — Стой, — сказал Сволочь, и краем глаза Эд увидел, что Мустанг выбрал шелковый галстук, грифельно-серый, почти серебристый. Аккуратно пальцами Мустанг снял его изношенную старую резинку и распустил волосы. А затем, очень бережно, он снова собрал волосы, стянул их и завязал дорогой шёлк вокруг золотых прядей. — Вот так. Выглядит хорошо. Эд бочком подошел к зеркалу. Он искоса посмотрел на себя, дотронулся до шелковой резинки и затянул её. Она приятно сидела на волосах, а свободные концы не путались. Стоит признать, выглядело хорошо, но все же было чересчур. — Не думаю, что резинки для волос нужны. Я действительно подумывал подстричься. Мустанг — и портной (громко ахнувший) — были в абсолютном ужасе. — Почему? Они отлично смотрятся! — Но… не слишком ли длинные? — Эд коснулся кончиков. — Вы просто не привыкли к ним, — суетился портной. — Смотрится замечательно, очень аристократично. Не режьте их, такая трата! Женщины мечтают о таких волосах, как у вас, они великолепны. Вам очень повезло. У вашей матери, должно быть, прекрасные волосы. Эд слабо улыбнулся, сердце дернуло. — Да. Но на самом деле у меня волосы отца. Что напоминает мне, я не хочу быть похожим на него. Хочу подстричься, — заныл он. — Нет, — твердо настаивал Мустанг. — И ты не совсем похож на своего отца. У тебя нет очков, а у герра Гогенхейма нет твоей челки. — Будто желая подчеркнуть, Мустанг рукой поднял её, обнажая недовольный Эдов взгляд. — Вот что я тебе скажу, когда ты обыграешь меня в шахматы, я тебя отведу к парикмахеру. Только тогда. И Эд, будучи Эдом, не мог отказаться от вызова. — Вызов принят. Мустанг удовлетворённо улыбнулся, прежде чем повернуться к ассистенту. — Мы возьмем три серых, три черных, одну темно-синюю, два светло-коричневых и одну персидско-зеленую. — А что на счет обуви? Юному господину понадобятся туфли, которые будут сочетаться с одеждой. — Ох, да… Прежде чем Мустанг успел закончить предложение, портной начал действовать. Быстро выйдя на улицу, портной подошёл и постучал в дверь соседнего магазина. Он громко крикнул: — Андрэ! Мне нужно, чтобы ты подобрал подходящие туфли подопечному господина Роя! — Андрэ — его брат, — услужливо заметил Мустанг. — Они оба мои хорошие друзья. Последовал громкий грохот и ответный крик. Спустя несколько мгновений сапожник Андрэ зашёл в ателье с инструментами в руках. Эд удивленно моргнул, портной и сапожник оказались идентичными близнецами. Единственное отличие было в том, что Андрэ обладал более плотным телосложением. Портной был уже и примерно на дюйм выше. — Господин Рой, добрый день! — Поприветствовал Мустанга Андрэ, так же радостно и восторженно, как и его близнец. — На сегодня это будут официальные туфли? — Две пары таких, кожаные, чёрные, для этого молодого человека, — Мустанг снова толкнул Эда вперед для измерений. — Две пары прогулочной обуви, одна со шнурком, а другая без. Две пары лоферов, чёрные и коричневые. Одна пара ботинок черного цвета… — Я хочу высокие кожаные сапоги, — потребовал Эд, потому что, если на него всё равно собирались тратить непомерные суммы денег, можно с тем же успехом всадить их и на достойные вещи. — Они хороши для пересечённой местности и путешествий. — И это, — позволил Сволочь, склонив голову со легкой улыбкой. Довольный, Эд терпеливо сидел позволяя сапожнику Андрэ снимать мерки. Когда кто-то улыбался ему так, даже притом, что это Сволочь, Эд снова чувствовал себя ребенком, свободным от взрослых проблем и не стесняющимся просить о чём-то (в пределах разумного, конечно). Казалось Мустанг пёкся о нём. И вдруг его посетила непрошеная рассеянная мысль, значит вот как это — чувствовать заботу отца.~
Прошло много времени, когда они наконец вышли из магазина и вернулись в машину. Мустанг остался позади, любезно принимая благодарность братьев-близнецов. Эд был достаточно вежлив, чтобы дождаться, пока они уедут из магазина, прежде чем рявкнуть: — Зачем ты отдал столько денег?! Мы могли бы получить всё это по гораздо меньшей цене в другом магазине! Знаешь, обычная одежда! — Он просто не мог поверить, сколько денег Мустанг потратил за эту маленькую поездку. Этого хватило бы, чтобы построить небольшой и уютный домик! — Пожалуйста, не говори, что ты действительно думаешь носить мусор вместо одежды, — вздохнул Мустанг, эта проклятая элитарная Сволочь. — И кроме того, это совсем не пустая трата времени. Деньги всё равно вернутся мне. — Что? — Я вкладываюсь в них, Эдвард, — Мустанг умело с легкостью перемещался по загруженным дорогам, даже когда был занят разговором. — И обувная мастерская Андрэ, и ателье Энтони — они оба начали свой бизнес с помощью моего финансирования. Ты же не думал, что все мои деньги были заработаны в армии, верно? Эд беспокойно поёрзал на стуле. Он думал именно так. Мустанг усмехнулся. — Деньги так не работают. Нужно инвестировать, если хочешь получить прибыль. Да, военные дают мне стабильную зарплату, и да, у меня есть бонусы и надбавки из-за моего статуса ветерана войны и Государственного алхимика. Но этого недостаточно, чтобы иметь такой дом, как мой. Я инвестирую в предприятия, которые считаю прибыльными, поэтому они мне так благодарны. — Ага, — проворчал Эд. — А я было подумал как странно, что они едва на колени перед тобой не упали. Он отчетливо помнил лица близнецов когда они увидели ту солидную сумму денег, которую вывел им Мустанг на расписке. Вне сомнений, там было больше необходимого, портной Энтони с благоговением выпалил: «Благослови Господь вашу душу, господин Рой!» когда увидел написанные цифры. Конечно, они даже попытались отказался, но Мустанг их не слушал. Это был поистине гениальный способ обеспечить себя их привязанностью и благодарностью, преданностью и мастерством. — Они хорошие люди с талантом, — пояснил Мустанг. — Они заслуживают стабильный бизнес, чтобы поддерживать себя и свои семьи. После этого они сидели в относительной тишине, пока Мустанг не остановил машину возле бакалейной. Эд мимоходом заметил, что они снова оказались в своём районе. Он последовал за Мустангом в магазин, наблюдая за толпой людей в довольно обширном месте. В задней части были проходы для нескоропортящихся продуктов и консервов, а передняя часть бакалейной лавки была занята небольшими прилавками с фруктами, свежим мясом, морепродуктами и молочными продуктами, клиентами и небольшой армией помощников. Мустанг взял одну из тележек и поманил Эда, проходя первым по и указывая, что им нужно. Им потребовалось около двадцати минут, чтобы обыскать проходы в поисках всего, что им необходимо для кладовой и остальной части дома. Когда Эд видел что-то, что он хотел, он неуверенно спрашивал, и ему без вопросов разрешали положить это в корзину. Он не привык к такому обращению. У Триши всегда был ограниченный бюджет, когда она ходила в относительно небольшой магазин Ризембурга. Они закончили работу с нескоропортящимися рядами, а затем наступила беда всего существования Эдварда. — Десять бутылок, пожалуйста, — сказал Мустанг помощнику за стойкой. Помощник кивнул и начал вытаскивать десять больших стеклянных бутылок свежего молока. Эд побледнел. — Десять?! Зачем тебе десять?! Подняв бровь, Мустанг начал ставить молочные бутылки в тележку, оставляя достаточно места для фруктов и мяса. — Ну, в некоторых блюдах требуется молоко, Эдвард. Особенно в десертах. Также молоко употребляется в питьё… — Но я не люблю молоко. — С упрямством осла Эд начал вытаскивать молоко из тележки и ставить обратно на стойку, за которой в замешательстве стоял помощник. — Как бы то ни было, тебе нужен кальций, и ты это прекрасно знаешь, так как ты ребёнок-гений. — Мустанг затащил бутылки обратно. — Ты же не хочешь вечно оставаться таким маленьким, не так ли? — Кого, черт возьми, ты называешь таким крохотным, что его не было бы видно под микроскопом?! Дама рядом с ними ахнула. — Следите за речью, молодой человек! Мустанг с пренебрежением глянул на даму и виновато кивнул. — Извините его, он еще не дрессированный. — Кого, черт возьми, ты назвал собакой, которую нужно дрессировать, Сволочь?! — Тихо, Эдвард, я вовсе не заставляю тебя пить молоко, — успокоил Сволочь, ставя все молочные бутылки в тележку (наконец) и проводя своего возмущенного подопечного к фруктовым прилавкам. Мустанг в последний раз извиняюще улыбнулся очень оскорблённой даме, следовавшей за ними. — Если ты не любишь молоко, ничего страшного, тебе не нужно его пить. — Да, потому что я не буду, — проворчал ребенок, скрестив руки на груди и топая ногами. Мустанг только усмехнулся, улыбкой, что опасно граничила (смел ли Эд так считать?) ласковой. Эд так и не заметил хитрющей улыбки прячущейся на краюшках губ Мустанга стоило им выйти из молочной. Они выбрали несколько овощей, чтобы унести с собой (Мустанг, похоже, обожает помидоры), а затем направились к отделению фруктов. Время от времени Эд бросал злобный взгляд на грохочущие в тележке бутылки с молоком, но больше ничего об этом не говорил. Вместо этого он внимательно слушал объяснения Мустанга, как правильно выбирать фрукты, в какое время года был сезон разных фруктов, когда и с чем принято их готовить. Мустанг, как правило, очень тщательно подходил к подбору продуктов, десертов и всего прочего, сопровождающего их трапезу. Эд ожидал, что после они пойдут в мясной отдел, но вместо этого Мустанг повёл его к служащим. — Мы не купим мяса? — Мы получим мясо прямо у мясника, — объяснил Мустанг. — Более свежие и намного более чистые куски. Чтобы получить правильные срезы, требуется огромное количество тренировок, не все могут правильно это сделать. — Но… разве это не будет дороже? "Неправильный вопрос", — запоздало сообразил Эд. — Хорошая еда, Эдвард, стоит хороших денег. Ты должен это запомнить, — заявил Сволочь. Эд закатил глаза. — Разумеется, наряду со всеми другими убеждениями, которыми ты меня пичкаешь. — Ты учишься, — и улыбка на лице Мустанга снова была ласковой и весёлой. Мужчина легонько похлопал его по плечу и толкнул тележку вперед. Кассир начал считать. Бродя без дела, Эд стоял позади Мустанга, наблюдая за людьми. Это было то, чему Мустангу не нужно его учить, наблюдение за людьми было его хобби с детства. Люди очаровывали своими крохотными и почти незаметными причудами и идиосинкразиями*. Они никогда не могли избежать его ищущих глаз, его дар наблюдения и дедукции простирался далеко за пределы книг и лабораторий. Вопреки распространенному мнению, он столь же остро оценивал людей, как и Альфонс. Только, в отличие от Ала, он не был таким сознательным и не так сильно заботился об их эмоциях, иногда ему было сложно понять какие слова или действия могут вызвать негативную реакцию. Иногда он понимал и мог быть обманчиво вежливым, но для него это было слишком энергозатратно. К несчастью, Мустанг не давал ему особого выбора. Его внимание привлекла пара болтающих дам в очереди к соседнему с ними прилавку. Они выглядели на пару лет старше его матери, вероятно, примерно среднего возраста, и намного полнее, что неудивительно. Удобство было в моде в Централе, им, вероятно, никогда не приходилось выполнять такой же объём работы по сжиганию энергии, что Триша выполняла по дому. Однако у них была схожая материнская аура. У этих женщин, предположил Эдвард, вероятно, были дети примерно его возраста. Но не это привлекло его внимание. А то, как бегали их глаза, как они купчились вместе, как их уравновешенность казалась сдержанной и отшельнической. Как будто они ждали нападения средь бела дня. — …убийства просто ужасны, вы слышали? — сказала одна из них приглушенным голосом. Эд смотрел в пол, но уши напряг, силясь расслышать их разговор среди гама, интуиция говорит, что это стоит услышать. — Да, просто ужасно, — пробормотала другая беспокойно, остальные согласилась с разной степенью шока, отвращения и слегка прикрытого страха на лицах. — Заставляет задуматься о том, чем занимаются военные. — Они говорят, что последняя жертва была пятой по счету, и что военные скрывали это от общественности, но произошла утечка. — Лоб Эда наморщился от мыслей начавших свою хаотичную работу. Он украдкой взглянул на Мустанга, который всё ещё разговаривал с работником магазина. Ему было интересно, знает ли он что-нибудь об этом, учитывая его положение и прочее. Женщина продолжила: — Говорят, это какой-то культ. — Я по-прежнему считаю, что газеты должны были публиковать своё содержание с гораздо большей уместностью и вниманием к молодым читателям. Такие детали! И изображения! О, мне пришлось сжечь свою копию после того, которую мой муж принёс вчера утром, что, если бы моя дочь увидела эти злодеяния? — Но разве им не лучше знать? Это отвадит их гулять по улицам поздно ночью. — Действительно… Разговор прекратился, когда дамы начали проверять свои покупки. Теперь в нетерпении, Эд ждал, пока Мустанг передаст продавцу нужную сумму денег и примет сдачу. Вместе они вышли из скромного заведения и устремились к машине. Солнце было близко к закату, довольно рано для летнего дня, это был сигнал скорого начала осени. Он незаметно помог выгрузить продукты из тележки в багажник машины. Помощник предложил забрать тележку обратно, и вскоре они отъехали от магазина и направились обратно к своей улице. Эд легко узнал маршрут, его память как всегда успела всё ухватить. Поразмыслив немного, он решил прервать молчание простым: — Я ненароком подслушал некоторых дам, разговаривавших о серийных убийствах, — начал он. Мустанг сжал руль чуть сильнее. — Не беспокойся об этом, тебе не о чем волноваться. — Они сделали осторожный поворот. Теперь Эд мог видеть их дом на расстоянии одного квартала. Как бы добавляя, Мустанг продолжил: — Не выходи ночью или даже поздним вечером в одиночку. Никогда. Оставайся внутри и обязательно запирай двери, особенно если меня ещё нет дома. Эд пожал плечами. — Мне, в любом случае, некуда идти. Ты же знаешь, что никто не может предложить мне ничего, что заставило бы меня покинуть библиотеку. — Даже так, всё равно, — голос Мустанга был твердым и не допускающим возражений. — Я хочу, чтобы ты был осторожен. Нужно, чтобы ты оставался внутри и был в безопасности. Не хочу, чтобы ты пострадал. Вздохнув, Эд кивнул. — Да, мамочка. — Я серьёзно. — Я знаю, — Эд теребил с подол рубашки. — Всё будет хорошо. Ты слишком волнуешься. — У меня есть для этого веская причина. Эд наморщил лоб. Тон Мустанга предполагал, что он знал об убийствах, более того, знал детально. Эд понимал, однако, что как бы сильно он ни приставал к Мустангу с вопросами, этот человек ничего не расскажет. Он чувствовал, что дело засекречено, судя по окончательности слов Мустанга, его голосу. Возможно, этим делом занимался сам Мустанг, что, безусловно, объяснило бы, почему Сволочь был таким невероятно параноидальным по поводу безопасности. Пока он здесь, в Централе, у него не было другого выбора, кроме как доверять Мустангу. У него больше никого нет. Какой бы сволочью ни был этот мужчина, Мустанг был хорошим человеком и искренне заботился о его благополучии. Эд не мог винить его в том, что он параноик, особенно, если он лично имел дело с серийными убийствами. Мустанг припарковал машину перед домом и выскользнул из неё. — Приехали, помоги мне отнести продукты на кухню. Сдерживая любопытство, Эд больше не спрашивал об этом. Он просто утешал себя мыслью, что, если этим делом занимается Мустанг, то оно наверняка скоро будет раскрыто.~
Наблюдая, как красивая оранжевая дымка солнечного света оседает на ветвях деревьев, а над Централом неспешно поднимается луна, Эд сидел в одном из огромных парков возле дома. После того, как они пришли домой из бакалеи и разложили свои покупки в кладовой и на кухне, Мустанг вдруг заявил, что ему лень готовить что-либо и они для разнообразия пойдут в ресторан. Эдвард не мог избавиться от ощущения, что место, которое они выбрали больше бы подходило для каких-то свиданий. Они сидели снаружи, под высокими ветвями одного высокого и широкого дуба, которому, вероятно, более ста лет. Ресторан был построен на небольшой поляне в парке и был окружен деревьями и извилистыми дорожками, которые уводили посетителей — в основном влюбленных — в лес, если они хотели прогуляться. Расслабленный и праздный, Мустанг сидел за столом в ожидании меню, пока шеф-повар — шеф-повар — не выскочил из ресторана и не направился к ним с широкой улыбкой на лице. — Господин Рой, как я рад вас видеть! Ошеломленный, Эд наблюдал, как Мустанг встал, чтобы передать свои вежливые приветствия, и был схвачен в (очень мужественные) объятия. На лице Мустанга появилась очень забавное выражение полнейшего ступора, но исчезнувшее через мгновение, видоизменившись в легкую вежливую улыбку. Снова сплошные маски. — Спасибо за отличную атмосферу и, как всегда, отличный сервис, Джованни. — Мустанг повернулся к Эду. — Эдвард, это мой хороший друг, шеф Джованни. — Ах, вы льстите мне, господин Рой, — улыбнулся повар, и, хотя улыбка была яркой, его лысина блестела ещё сильнее. — Это я должен благодарить вас за ваше постоянное покровительство. Так вы ещё и привели нового посетителя, очень обаятельного молодого человека. — Эдвард встал и с вежливой улыбкой пожал руку повару. Мустанг выглядел одновременно одобряющим и веселящимся и Эд решил, что он сделал всё правильно. Шеф-повар продолжил: — Что бы вы хотели заказать у нас сегодня вечером, а? У нас только что прибыла партия великолепного Кьянти и я знаю, что господин Рой очень любит хорошие вина, да? Может быть, вы захотите к нему немного красного мяса? — Пожалуй мы бы хотели начать с закусок, боккончини, зеленые и черные оливки, жареный чеснок, салями из калабре, генуя и всё остальное, что вы, конечно, знаете. — Джованни кивнул, внимательно прислушиваясь. Шеф-повар вообще не делал заметок, но он наверняка уже знал все наизусть. Мустанг, похоже, был частым посетителем… продолжая, Мустанг сказал: — Дальше одно бедро... нет, вообще-то, — Мустанг оборвал себя на полуслове, покосившись на Эда, — пусть это будет Портерхаус, пожалуйста, с твоим вином. Также паста, подробности оставлю тебе. — Какой прожарки стейк вы предпочтёте? — Medium rare, о, и не мог бы ты добавить сверху сыр с травами, как в прошлый раз? — Конечно, конечно, всё для вас. — Джованни снова улыбнулся и, извинившись, отошёл готовить еду, отдавая резкие распоряжения одному из старших и более надежных на вид официантов. Эд повернулся к Мустангу и прищурился, когда они сели. — Тебе что, принадлежит весь этот город, или что-то в этом роде? — Спросил он абсолютно серьёзно. — Нет, — радостно рассмеялся Мустанг, очень довольный предположением Эда. — У меня просто знакомства и хорошие отношения с людьми, Эдвард. Это естественно, не правда ли? Я живу здесь. Наверняка ты знал большинство людей в своем родном городе. Пожав плечами, Эд неопределенно хмыкнул. Он всё ещё не верил ему. Это не просто приятные знакомства. Такое отношение означало, что они каким-то образом обязаны Мустангу. Этот ресторан, так же, как ателье и обувная мастерская, был бизнесом, в который Мустанг вложил значительные средства. В этом можно быть уверенным. Им достаточно было подождать несколько минут в уютном тепле под летним ночным небом, прежде чем официант принес их тарелку с антипастой, залитой оливковым маслом — холодного отжима, Эд готов поспорить. Через несколько секунд их вино принесла другая официантка, но Эд едва ли его узнал. Флакон выглядел необычным. — Традиционные винные бутылки выглядят так, с большим округлым дном и узким горлышком, — быстро объяснил Мустанг, заметив его удивленный взгляд. — Это Кьянти, разновидность красного вина. У нас дома никогда не было красного вина, потому что курицу мы ели только на прошлой неделе, и белое хорошо сочеталось с ней, в то время как красное вино идеально подходит к красному мясу. Оно легче, чем Бордо, которое я бы взял обычно, но не хочу, чтобы ты шатался пьяным после того, как мы закончим. — Разве нам есть куда идти после ужина? — Нахмурился Эд прежде чем сделать паузу и уточнить: — Да? — В антикварный магазин, — и Мустанг не стал больше объяснять, подняв вилку и принялся за закуски. — Закуски. Оливки, сыры, салями, чеснок, грибы, генуя и, я думаю, поджаренные баклажаны и дымчатый перец. — Дымчатый перец? — При нагревании шкурка слезает с овоща, попробуй. Эд так и сделал, после скривился. — Не нравится? — Твой лучше, — так и было. Мустанг отличный повар. Самодовольная Сволочь лишь самодовольно улыбнулся. Они быстро опустошили свою тарелку закусок, и вскоре она стала чистой. Официант тут же забрал тарелку, налил ещё вина в полупустые бокалы, ушёл и вернулся с бифштексом и пастой. На столе был только один бифштекс (они должны были его разделить), но он был огромным и его определенно было более чем достаточно для двоих. Он бы присыпан тертым сыром и зеленью. Паста была приготовлена безукоризненно, с целыми обжаренными зубчиками чеснока и небольшими помидорами. Мустанг назвал этот сорт помодорино. Желая сравнить эту пасту с домашней Мустанга, Эд поднял вилку и ложку и начал было крутить, но Мустанг твердым движением остановил его. — Без ложки, только вилка. Спагетти созданы для того, чтобы их можно было есть только вилкой, — серьёзным тоном обьявил он. Эд вздохнул и приготовился к ещё одному уроку этикета. Он отказался от ложки и держал вилку в руке, наблюдая, как Мустанг сначала крутил пасту, а затем его копировал движения. — Не перегружай вилку, возьми ровно столько, сколько нужно. Выглядит не слишком привлекательно когда запихиваешь в рот огромный шарик спагетти,— послушно Эдвард развернул и повторил, на этот раз с меньшим количеством макарон. — Не прихлебывай, это неприлично и грубо. Будь осторожен с соусом. Не хватало, чтобы он накапал на одежду. После этого Мустанг начал резать мясо для них обоих и велел ему внимательно наблюдать. Мустанг сказал, что есть правильный способ нарезать и есть мясо, и эти правила нужно соблюдать. Эдвард молчал, пока они ели, только наблюдал и изредка поднимал вилку, чтобы поднести еду ко рту. Чем дольше длился день, тем больше он чувствовал себя ребёнком, которого лелеют и нежно учат. Мустанг всегда помнил о его прошлом, был щедр на знания и строг в соблюдении правил. Любой вызов здесь не табу, нет запрещённых тем для вопросов, на которые всегда были ответы, пусть изредка и неполные. Количество вещей, которые он узнал за один день под присмотром этого человека, было в разы больше того, что он привык узнавать в доме Изуми за неделю. С другой стороны, Изуми никогда особо не интересовалась этикетом и приличиями, она считает себя приземленной женщиной, у которой практика на первом месте, в отличии от Мустанга, который жил в высшем обществе. Слишком большой разрыв. Небо и земля, сказал бы Мустанг. — Почему тебе не всё равно? — вдруг резко выпалил Эд, заставив Мустанга замереть. Нож и вилка всё ещё оставались внутри восхитительной и нежной корейки. Мустанг посмотрел на него глубокими темными глазами, в которых плясали блики свечей. Эд внезапно почувствовал себя так, словно вернулся в свою операционную в Ризембурге, где Мустанг стоял у его постели и смотрел на него такими же темными глазами. Как будто они знали его, знали Эдварда и всё, что он собой представлял. Под этим взглядом он чувствовал себя неловко, обнажённым и уязвимым. Пристальный взгляд исчез так же быстро, как и появился, Мустанг вернулся к стейку. Очень тщательно нож скользнул по мясу, высвобождая сок, смешанный с оливковым маслом. — Думаю, твои подозрения оправданы, — криво улыбнулся Мустанг, — потому что я всё ещё незнакомец, который принял тебя без вопросов. — Да, — решительно вмешался Эд, хотя и почувствовал приступ опасения. Это был опасный путь, и он уже многое открыл Мустангу. Не всё, ещё нет, но он уже много выложил. Если и существует кто-то, у кого достаточно рычагов давления на него, чтобы успешно заставить подчиняться, то только у Мустанга. И, конечно же, Сволочь достаточно коварен, чтобы это использовать. Но, как всегда, Эдварду нужна правда. Даже если она ослепит его, даже если смертельно ранит. — И не нужно валить всё на Гогенхейма. — сказал он. — У моего отца много друзей, но я очень сомневаюсь, что они бы приняли бы меня так, как ты. Мустанг усмехнулся, откладывая вилку и нож. На тарелке лежали недоеденные кусочки мяса, но мужчина откинулся на сиденье и посмотрел на Эда мягкими глазами. — На самом деле, я думаю, друзья твоего отца приняли бы тебя, если бы ты пришёл к ним. Твой отец был мудрым человеком, умевшим выбирать друзей. — Глоток вина. — Но мои причины… что ж, их три, и ты уже указал на одну из них. Герр Гогенхейм — ценный наставник для меня, и это кажется правильным, отблагодарить его за бесценные знания, что он подарил мне когда я в твоём возрасте изучал алхимию, наставляя его сына. Эдвард ненавидел откровенное восхищение Мустанга Гогенхеймом. — Вторая причина: ты — вложение, — и Мустанг смотрел на него через край бокала проницательными глазами, присущими только самым опытным государственным деятелям. Что ж. По крайней мере, этот человек был с ним честен. — Ни одна душа, встретившая тебя, не может отрицать твоего гения. То, чего ты достиг, невероятная вещь, что только усугубляет ситуацию, но я не настолько меркантильный, чтобы использовать это против тебя. Тогда я бы предал не только сына Гогенхейма, но и свои собственные принципы. Но, поскольку, ты гений, мне не нужно делать ничего, кроме как дать тебе свободу и все условия для обучения. В конце концов, неизбежно, ты станешь звездой, одним из ведущих интеллектуалов страны — тогда все мои усилия не будут напрасными. Ведь, как фюрер, я не хочу ничего, кроме процветания своего государства. Посмеиваясь, Эд разрезал кусок мяса и поднес ко рту. — Ну конечно. Напыщенная Сволочь выглядел так, будто собирался возразить, но затем передумал и позволил сарказму в голосе Эда проскользнуть. Мустанг продолжил: — И третья причина в том, что ты мне нравишься. Эд подавился. — Что?! — Я сказал, — глаза Мустанга плясали от сдерживаемого смеха, — ты мне нравишься. Шокированное молчание — единственный ответ доступный сейчас Эду. — Не волнуйся. Я не собираюсь приставать к тебе во сне или что-нибудь в этом роде. Это было бы ужасно неприлично. Я укладываю спать только желающих участников, — Сволочь, грёбаный извращенный напыщенный педофил! Мозг Эда закричал, не уловив явного смеха за словами, он поставил бокал и проглотил небольшую порцию макарон. После короткого молчания, пока он пережёвывал и глотал (точнее Эд пытался вместе с едой проглотить панику), Мустанг начал снова: — Я имел ввиду платонически, Эдвард. Ты напоминаешь мне меня, когда я был моложе, и что я могу сказать? Я люблю себя. На этот раз Эд подавился и булькнул вином. Он закашлялся, что тут же заметил официант поблизости и ему моментально принесли стакан холодной воды. — Вот мои причины для того, чтобы предоставить тебе место жительства, кормить тебя, предоставить тебе свободный доступ ко всему в моем доме, одевать тебя и потакать тебе, — список Мустанга был довольно точным, за исключением того, что «потакать», как казалось Эду, звучит слишком слабо, в сравнении с тем, что он действительно сделал. Однако, видимо, когда Сволочь потакает кому-то он душит этого человека всем, что только может себе позволить. Теперь Эд это знал. Для Мустанга не имело значения, насколько дорогими были вещи — он предлагал только лучшее. Вдобавок к этому материальное занимало самую низкую позицию в иерархии потребностей Мустанга, что необычно для большинства богатых людей. Этот человек превыше всего ценил комфорт, безопасность и счастье. Возможно, он думал, что Эд не заметил, но последние несколько дней, что провёл в Централе, Мустанг удостоверился в том, что всё в порядке и улажено, а самому Эду необходимо было только учится, читать, развлекать свой мозг и помогать по мере возможностей. Обо всём остальном позаботились. И это было совершенно потрясающе. — Потрясающе, — ошеломленно пробормотал Эд себе под нос. Он аккуратно промокнул уголки рта, вино окрасило салфетку в красный. — Я? Ну конечно, я потрясающий. Эд не планировал, чтобы его услышали. — Ой, захлопнись, — рассерженный он перевёл разговор в другое русло, применяя свои новоприобретённые навыки (что, конечно, вызвало одобрительную улыбку у Сволочи). До конца вечера Эд избегал этой темы, в основном потому, что на важные вопросы ему дали правдивые ответы, а это именно то, что ему было нужно. Он был рад, что его новый наставник, по крайней мере, понимал его потребности, знал, что ему необходимо и был достаточно добр, чтобы принять это. Эд отказывался думать о своей матери, которая сейчас далеко, в Ризембурге.~
Теплый и слегка легкомысленный от небольшого количества вина, Эдвард тихо следовал за Мустангом, когда они возвращались к машине. Было уже темно, почти три четверти девятого, но дороги и магазины всё ещё ярко освещены. На самом деле, казалось, что люди только начинали выходить на улицу. Мустанг объяснил это тем, что сегодня вечер пятницы, и люди рады провести свои выходные вне дома. Они ехали по улицам залитым мягким желтым светом фонарей. Эд с радостью наблюдал, как молодые мужчины и женщины ходят по тротуарам, иногда в одиночку, иногда группой, большую часть времени в парах. Они выглядели так, будто получали удовольствие. Эд не мог не задаться вопросом, чем бы занимались нормальные дети его возраста по выходным, хотя бы мимоходом. Не ложиться спать допоздна и играть с соседскими детьми или братьями и сестрами? Дома у него были только Ал и Винри, но он всегда проводил большинство всего свободного времени за чтением в кабинете Гогенхейма. Они иногда играли по утрам, после завтрака, когда помогали Трише по хозяйству. Автомобиль припарковался перед большим антикварным магазином рядом с просторным кафе. Кафе располагалось на перекрестке улиц, стулья и столы были расставлены и заняты на приятную летнюю ночь. Внутри было светло и комфортно, и резким контрастом с этой яркой атмосферой был мрачный антикварный магазин в темных тонах, с его широкими, но затемненными двустворчатыми дверями и слабым светом лампы, проникающим через витрины изнутри. На мгновение Эд подумал, что дверь закрыта, но Мустанг уверенно вошёл и позвонил в переполненную книгами, пыльную стойку. — Это одно из моих самых надежных мест, — объяснил Сволочь. Значит, это тоже инвестиция. У Эда возникло сильное искушение высунуть нос и осмотреть тяжелые провисшие полки. Помещение было тесным, несмотря на пять длинных проходов, уходящих в глубину, а стены, казалось, сдавливали пространство из-за того, что состояли из полок от пола до самого потока. Все место было заставлено книгами или какими-то артефактами. Если бы он был нормальным человеком, он нашел бы это место довольно пугающим, но, как и обычно, его любопытство перевесило любые опасения и страхи. — Аня! — Мустанг внезапно нетерпеливо крикнул, едва не заставив Эда выпрыгнуть из собственной кожи. Звук эхом прокатился по всему помещению, настолько громко, что Эд испугался за хлипкие полки. — Иду, блин! Ай! — Раздался голос сзади. Сверху, возможно, из жилого помещения, раздались многочисленные грохоты, пока женская голова не просунулась сквозь пыльные занавески, отделявшие магазин от складских помещений. — О, это ты. Йоу. Эд уставился. Девушка была невысокой и миниатюрной, но гибкий с упругими шагами. Она игриво ухмыльнулась и без всяких претензий спросила: — Мустанг, ты где этого мелкого похитил? Подняв подбородок Мустанг возмущённо фыркнул. — К твоему сведению, он сам ко мне пришел. Эд взъерошился и, будь у него шерсть, она бы встала дыбом. — Ты кого, черт возьми, назвал мелким, Сволочь?! — У тебя хватает смелости назвать Роя Мустанга Сволочью ему в лицо! — Аня запрокинула голову и расхохоталась. — Ты мне уже нравишься, мелкий! Она попыталась потрепать его волосы, но Эд увернулся. — Ну, отгрузка в этом месяце отложена, так что в данный момент у меня ничего для тебя нет, — она легко повела плечами. Мустанг приподнял бровь. — Придёт в воскресенье. Я позвоню тебе, если увижу то, что, по моему мнению, может тебе понравиться. — Ах хорошо. Надеюсь, ты не против, если мы осмотримся. Эдвард хотел увидеть мой источник антиквариата. Она отступила назад и безмолвно взмахнула рукой в знак приглашения. Как гончая выпущенная на вольную охоту за дичью, Эд стремительно зигзагом прошёл через проходы и устремился к персидской секции. Книга, которую он читал, так и терзала его сознание. Ему требовалась какая-то ссылка на перевод, чтобы расшифровать её быстрее, а если она у них есть…(Ксеркс Ксеркс это начало это происхождение Ксеркс)
Эд замер. В последнее время часть Врат оставалась относительно тихой в его голове. Они ничего не делали, кроме как периодически высвечивали ему изображения или информацию, когда он в этом нуждался, в основном в качестве дополнения к его чтению. В конце концов, эти знания на самом деле принадлежали ему, если только Врата явно не запрещали этого, что было редкостью. Врата признали его права на знание, он выжил, он не обезумел после того, как увидел их, поэтому они были его. Это, конечно, не означало, что Врата помогали ему решать вычисления или что-то в этом роде. Самое большее, что они делали, это давали ему подсказки, если они вдруг решали быть хорошими или насмехались над ним, если всё было наоборот. Видимо сейчас они решили побыть милыми.(Ксеркс найти должен найти жизнь прочитать пустоту Ксеркс должен должен обязан)
Его взгляд метнулся ко дну персидского уступа, прежде чем он даже успел понять, о чём говорят Врата. Как будто кто-то другой контролировал его мускулы, заставляя смотреть вниз.(Катализ)
оглушающий шепот становился слабее, затихал. Они снова засыпали. Катализ. Он встал на колени и поднял фляжку, не отрывая от неё глаз. Она был мшисто-зеленого цвета, старая и сделанная из какого-то металла. Он подумал, что это бронза, только бронза может так менять цвет. По форме она напоминала старую фляжку с вином, похожую на бутылку Кьянти, как в ресторане: широкое сплющенное дно и длинное узкое горлышко. Очевидно, она была сделана, чтобы содержать какую-то жидкость или газ… но она не была полупрозрачной, что странно. Такую можно бы найти в лаборатории, но что толку от колбы, если её содержимое невозможно увидеть? — Ты что-то нашёл, Эдвард? Испугавшись резко раздавшегося голоса, Эд резко обернулся и едва не упал. Мустанг еле успел поймать его. — Ты в порядке? — Д-да, ты застал меня врасплох. Извини. — Он поднял фляжку и показал её Ане. — Эй, ты знаешь, сколько этому лет? Один долгий взгляд, и она сказала (жуя свой бутерброд с индейкой): — О, это. Один из моих знакомых нашёл это в Великой пустыне, немного южнее руин Ксеркса. Примерно около двух тысяч лет, может быть, даже больше. Хорошо сохранилась, не так ли? Слегка запыхавшись, фляга словно жгла его руку, но мысли бежали со скоростью сотен миль в минуту, он спросил: — Почему она в персидской секции? Аня моргнула. — ...потому что она персидская? — Нет, — моргнул Эд. — Она из Ксеркса. Тишина. Аня поставила тарелку и подошла, вытирая руки о штаны и надела мягкие поношенные кожаные перчатки. Она взяла у Эда фляжку и указала на её зелень. — Видишь чернила? Это традиционный персидский зелёный. Эд медленно моргнул. — Нет, это постаревшая бронза. Вероятно, она лежала где-то рядом с водой, где-то в сырости. Водоносный горизонт или колодец. — Он указал на нижнюю отметку. — Они очень похожи на древние аместрийские глифы, но это не так. Они ксеркские… Он замер. — Эдвард? — почти нерешительно позвал Мустанг после пары ударов сердца, что эхом отдавались в ушах. Мустанг узнавал прозрение когда видел одно. — Что такое? Эд посмотрел на Мустанга, его глаза переливались золотом, а на лице ошеломлённость и смятение. — Оно ксеркское, — тихо произнес, моргая не в силах перебороть удивление. — Эта персидская книга дома... эта теория... оно всё ксеркское!