В плену песчаного ветра

Альфа лёг на шезлонг. Сердце билось как бешеное. Всю жизнь он наивно думал, что метка альфы — панацея от непослушания омеги и залог его любви. Но оказалось, всё не так просто, бывают исключения. И почему этим единичным феноменальным случаем оказался именно его муж? Азиат думал, что же делать. Если кто-то ещё знает информацию о том, что значит узор метки истинного и увидит, у Алека, засмеёт. И какой он после этого альфа? Дорисовать рисунок в тату-салоне — не подходит. Не факт, что он будет действовать, как естественный. Скорее всего, омега не дастся, а если и дастся, то ему будет неприятно, и он вновь будет думать, что Магнус специально причиняет ему боль и ломает его. Снова начнутся перепалки. Кусать старые метки было неплохим вариантом, если узор наложится на другой такой же, возможно, он будет выглядеть цельным. Но Алек опять распсихуется и может навалять ему. Применять силу к своему истинному мужчина вообще не хотел. После почти суток сногсшибательного секса, Магнусу хотелось получить от мужа нежности, как любому альфе от омеги. Омеги должны дарить спокойствие и ласку. Но от этого своенравного буки азиат теперь отчаялся дождаться чего-то хорошего. Иногда он отвечал на поползновения Магнуса, но инициативы ноль. Мужчина снова набрал номер Рагнора, резко вскочил с шезлонга и отошёл на достаточное расстояние, чтобы Алек не слышал. — Ну, и что мне с ним делать? Секс был, я в порыве страсти пометил его аж пять раз, и всё рисунки только частично, — Бейн говорил потерянным голосом. — Что-что? Добиваться его расположения, — посоветовал ему друг. — Ты не понимаешь. У нас был секс, он извивался и стонал подо мной, всё утро был таким милым и нежным, — азиат произнёс это как-то грустно и одновременно мечтательно, потом продолжил, показывая нотки злости, — началась течка, смотрит на меня, у самого эрекция от вида голого меня, того гляди трусы по швам лопнут, и ноль внимания. — Да, Магнус, у него течка, с этого и надо было начинать. Омега в этот период жаждет ласки альфы, и работает инстинкт размножения, даже если он привык думать головой. — объяснил Фелл, и удивился, — А чего ты, собственно, ожидал, если ты его похитил? — Взаимности, конечно, чего ещё? Но он спокоен, будто ничего не было, игнорирует, я ему вообще по барабану! Сидит, кайфует, когда я его не трогаю. Не разговаривает со мной, — жаловался Бейн. — Должен же кто-то поставить тебя на место, — расхохотался Рагнор. — Я серьёзно! Как он так может? — Магнус начинал злиться на то, что друг не может дать ему совет, который бы его устроил. — Обычно, ты удовлетворил его природный инстинкт, он успокоился, и ему хорошо, течка теперь будет безболезненной, организм омеги это узнает раньше, чем он сообразит это мозгом, — продолжал рассказывать Фелл. — Замечательно, мать твою! На черта мне такой истинный, которому нужен только секс? — уже немного грубо спросил азиат. — Тебе напомнить, что до тебя он был девственником и стеснялся снять бельё перед врачом? — спросил его друг и коллега. — Ну, я его, конечно, хочу. Постоянно. Но я же его люблю. А ему наплевать, понимаешь? — тон Бейна стал обиженным, — Я удовлетворил его потребности и больше не нужен. — Ну ты и придурок! Ты его сравниваешь со своим гаремом? — Рагнор начинал злиться. — Да не сравниваю я его ни с кем. Просто хочется чего-то в ответ, — безысходно вздохнул Магнус. — Я тебе скажу, что вижу я со стороны. Парнишка скромный, даже если он чего-то и хочет, то не скажет об этом вслух. Пусть ему и нравится, он всё равно будет смущаться и молчать. Ещё Алек младше. А ты, взрослый опытный дурень, не можешь разобраться, что чувствует твой муж. Так что его закрытость — не повод подозревать его в отсутствии чувств, — наставнически произнёс Рагнор. — Слушай, мы столько лет лечим омег, и вот такое я вижу впервые, — удивлённо сказал азиат. — Магнус, так всегда. По иронии судьбы, чем бы ты не занимался, кем бы не работал, самый сложный случай всегда достанется именно тебе, — сказал ему друг. — Ну не настолько же, мать твою! — воскликнул Бейн. — Заканчивай выражаться. Лучше пошёл бы и занялся установлением доверительных отношений с Алеком, — посоветовал Фелл. — Ладно, — процедил Магнус сквозь зубы. — И не смей его винить. Это была твоя инициатива, твоё дело и отношения наладить, — приказал Рагнор. — Я понял, — утвердительно ответил Бейн. — И приглашай в гости, как вернётесь. Посмотрю я на ваши метки. Мой взгляд на положение не помешает. Ладно, я пошёл, пациент ждёт, — попрощался Фелл. — Пока. Азиат вернулся к мужу. Алек подозрительно посмотрел на него. Магнус сейчас хотел бы узнать, что у него в голове. Ему казалось, что омега понял, о чём шла речь в телефонном разговоре, и сейчас чувствовал превосходство. Но он альфа, и власть должна быть у него, поэтому он решил вести себя как обычно. Парень же, на самом деле, догадывался о теме разговора и был против того, чтобы истинный обсуждал с кем-то их секс, будь то друг или врач. С тех пор, как он попал к альфе, психологически ему казалось, что он стоит голый перед толпой. И буквально тоже часто приходилось так себя чувствовать. Сколько раз он уже раздевался перед людьми, которые хотели видеть его голым, будь то по работе, или по собственному желанию, Алек уже со счёта сбился. И сколько ещё придётся. Магнус присел рядом на шезлонг и протянул руку к пуговичке на его шортах, принимаясь расстёгивать и опять заставляя своего пленника краснеть: — Сладкий, пойдём искупаемся? Ты умеешь плавать? Омега кивнул, уже не пытался улизнуть из-под руки альфы, зная, если он что-то и сделает, то физически будет только приятно, хоть и будет смущать. И пытаться бесполезно, либо поймают, либо вообще изнасилуют. Да и поплавать парень был не против. Магнус стянул с Алека шорты и накрыл рукой натянувшиеся плавки, тот ещё сильнее покраснел, но не сопротивлялся. Альфа склонился над ним и поцеловал. Когда омега вдруг неожиданно начал отвечать на поцелуй, мужчина удивился, но не подал виду. Он помнил слова Рагнора о том, что истинному сейчас хорошо чисто физически, и это может вообще ничего не значить. Похититель запустил руки под тунику пленника и потянул её наверх, прерывая поцелуй. Парень поднял руки, позволяя себя раздеть, после они оказались в ладонях Магнуса. Альфа повёл омегу к воде, обнимая и получая объятия в ответ. Зайдя по грудь, Алек вдруг высвободился и нырнул. Вода была прозрачной, и азиат не смог не заметить, как муж хорошо плавает. Сейчас он был похож на рыбку или на русалку, его угловатость в движениях в воде вдруг куда-то испарилась. Мужчина был очень удивлён. Про бокс он знал, и как парень приложил его сегодня об стену, его не удивило. Но вот плавание стало открытием. Омега вынырнул. — Ты плаваешь грациозно как русалочка, — с восторгом произнёс Магнус. Алек, недовольно фыркнув и кинув на него злобный взгляд, пошёл на берег. Ему не понравилось, что опять сравнивают с женским полом, но если остальные просто раздражали, то от истинного такие сравнения злили так, что хотелось его задушить. Муж изначально ему понравился, но уже тогда омеге казалось, что он относился к нему как к женщине. Альфа постоял, ничего не понимая, и бросился его догонять: — Сладкий, ну что опять не так? — мужчина поймал парня и заключил в объятия, — тебе не понравилось, что я назвал тебя русалочкой? Алек кивнул, не поднимая глаз. — Да что в этом слове такого? — непонимающе спросил азиат, — хочешь сделать комплимент, а в ответ одно недовольство. Омега осознал, что в этот раз он немного не понял мужа, поднял виноватый взгляд на Магнуса, оглядев лицо истинного, подался вперёд, касаясь его губ и раскрывая свои под натиском языка альфы. — Ты осознал, что был не прав? — уточнил альфа, оторвавшись от поцелуя. Парень в ответ кивнул. — Может, уже начнёшь общаться словами? Всё равно ты отвечаешь — предложил мужчина. На это Алек вырвался из объятий, и присев на корточки, вывел что-то на мокром песке, когда он поднялся, Магнус увидел фразу «я не могу». — Сладкий, почему? — спросил он. Омега снова наклонился и заменил последнее слово на «знаю». — То есть ты хочешь что-то ответить, но не можешь? — задал новый вопрос альфа. Парень написал слово «да». — Твою мать, только этого не хватало, — азиат сжал руки в кулаках, понимая, что сам виноват в этом. Всё же решив успокоиться, он предложил ещё побыть на пляже, рассчитывая, что шум волн благоприятно подействует на его нервы и даст ответ. Молодожёны легли. Усталость от бурной ночи и свой собственный стресс у каждого не дали им долго бодрствовать, и они заснули. Через пару часов лучи заката разбудили Алека. Посмотрев на соседний шезлонг он увидел, каким муж был мирным во сне. Ни грамма лака, волосы, обычно склеенные укладкой, трепал лёгкий ветерок, длинные чёрные ресницы бросали тень на точёные скулы, смуглое тело переливалось в свете заходящего солнца и будто искрило изнутри. Омега залюбовался и застыл в одной позе. Он протянул руку, чтобы дотронуться до волос мужа. Магнус будто почувствовал, проснулся и резко перехватив за запястье, поцеловал ладонь истинного. Алек растерялся от неожиданности и смутился, не желая показывать истинному собственную инициативу. — Сладкий, не бойся, если хочется, трогай. Я же твой муж, — сказал альфа, отпуская запястье омеги. Парень, поборов стеснение дотронулся до волос мужчины, без лака они казались такими мягкими. — Ну и? Не страшно же? — спросил азиат. Алек покачал головой. — Может, пойдём в дом? — предложил Магнус, — время ужина. Через несколько минут они уже сидели в комнате и ели, смотря кино. Так прошла неделя. Дни сменяли друг друга, всё было довольно спокойно. Альфа теперь старался держать себя в руках и не склонял омегу к сексу, несмотря на гон и течку, даже в ванную не заходил, пока тот принимал душ. Утро начиналось с приёма противозачаточных, потом совместный завтрак, почти весь день на пляже с фруктами и безалкогольными коктейлями с тропическим вкусом, вечером просмотр фильмов под вкусный ужин. Алек так и не мог произнести ни слова, муж дал ему ручку и блокнот, в котором парень аккуратными круглыми буквами выводил ответы на вопросы своего похитителя. В последний день Магнус дал указания прислуге, и они отправились домой. В лофте их ждала вечеринка. Шум, крики и звон посуды был слышен даже из парадной. Азиат ничего подобного не планировал и сходу накричал на бет. — Подожди здесь, — сказал он, оставляя омегу у входа с охраной, — я пойду разберусь. К Алеку подошла какая-то брюнетка в таком платье, что казалось, что это нижнее бельё. — Ну и как? Отдохнул, муженёчек? А я смотрю, тебя пометили, значит и отымели, — произнесла она, поднося руку к метке. Парень резко перехватив её запястье, развернул, ведя её же руку по кругу, и легонько толкнул вперёд, давая понять, что разговор закончен. Она повернулась снова: — Ну ничего, это пока твоя задница рабочая, родишь, и всё, Магнус снова будет только мой. Охранник закрыл собой омегу: — Камилла, мистер Бейн сказал не подпускать никого из наложников к его мужу. Я буду вынужден поставить его в известность, что Вы нагрубили мистеру Бейну, — второй раз секьюрити имел в виду Алека. Парень так и думал, у него не осталось даже своей фамилии. Через минуту подошёл альфа, охрана доложила о произошедшем. Мужчина остался очень недоволен и повёл омегу в его комнату. Парень чувствовал себя использованным. Эти оценивающие взгляды, шёпот за спиной были противны. Пока молодожёны шли по коридору, Алек что только не услышал, обсудили всё, от места нанесения его первой метки до того, влияет ли вязка на походку омеги. Войдя в комнату, омега сел на кровать и склонил голову. Магнус опустился перед ним на колени, успокаивая: — Сладкий, не обращай внимания. Это зависть, не более того. Завтра я начну распускать гарем. Я сдержу обещание. Ты мне веришь? Парень кивнул, он не знал, по какой причине, но в этот раз ему казалось, что альфа говорит искренне. — Давай спать, завтра приедет Рагнор, посмотрим, что с узором. Так не должно быть. Утром молодожёны проснулись и пошли на этаж Магнуса. В гостиной их уже ждал друг. Поздоровавшись, он сразу попросил Алека показать метки. Омега оттянул горловину одежды. Осмотрев рисунки на его теле, Фелл подтвердил, что это то самое неприятие альфы. Рагнор пытался говорить с парнем, но ни слова из него не вытянул. Диагноз был поставлен практически сразу: — У него моторная афазия. Потеря речи как следствие психотравмы. Магнус, что у вас произошло? — Ничего, — ответил азиат. — От «ничего» такого не бывает, — сказал Фелл. — Реально ничего, — Бейн ещё на острове понял, что это из-за него, но обсуждать случившееся с другом не хотел, — что теперь делать-то? — Разговаривать, пока он не начнёт отвечать, — ответил Рагнор. — И сколько это продлится? — Магнус был как на иголках, беспокоило и состояние омеги, и нежелание объяснять всё. — Магнус, что ты с ним сделал? — опять вернулся к вопросу Фелл. — Да говорю же, ничего, — опять соврал азиат. Рагнор посмотрел на мужа друга, понял, что Бейн лжёт, взбесился и прижал его к стене, сдавливая его горло: — Отвечай, я сказал! Иначе будет хуже. — Ладно, ладно, только отпусти, — прохрипел Магнус. Друг убрал руки и отошёл от него. — Я взял его насильно, чтобы поставить метку, — произнёс азиат, тут же падая на пол от кулака Фелла. Он встаёт и снова получает удар, потом ещё и ещё, один за одним, пока не падает, и Алек не встаёт между ними. — Посмотри, придурок, что ты с ним сделал. Он даже в таком состоянии защищает тебя, идиот. — Рагнор поворачивается к парню, — Иди, сядь в кресло, так и быть, я оставлю эту бесстыжую морду в покое. Омега подошёл к мужу, пытаясь помочь ему встать. — Алек, я что сказал? Не лезь, он заслужил! Потерпит! — повысил голос друг. — Сладкий, не вмешивайся, пожалуйста, выполни просьбу Рагнора, — попросил Бейн. Алек кивнул и сел в кресло. — Ты скотина, Магнус, ты давал клятву Гиппократа, а потом изуродовал своего истинного, — кричал Фелл. — Я не этого хотел, честно. Я хотел, чтобы он перестал рваться отсюда, — ответил азиат. И это было не только оправданием, но и реальностью. — И что? Хорошо теперь тебе? Ты сделал из парня безмолвный овощ. Нравится? Теперь тебе хорошо живётся? Наверное, да, он даже послать тебя не может, а раньше, наверное, так и происходило? — ругался Рагнор. — Почти, — подтвердил Магнус. — Ну ты и урод, — удивлённо и одновременно обречённо сказал ему друг. — Я знаю, знаю. Твою мать, да я себя за это буду проклинать всю жизнь. Ты же знаешь, как я его искал, что эта больница только для того, чтобы мой истинный и мои дети могли быть в безопасности. И без него всё это просто потеряет какой-либо смысл, — объяснял Бейн. — Знаю, но ты просто мог дать человеку немного свободы, идиот, чтобы он стремился к тебе, а не от тебя. Узнать, чем он живёт, найти точки соприкосновения, общие интересы, — поучал Фелл, — Так ведь, Алек? Парень кивнул и опустил голову. Друг продолжил: — Я даже уверен, что он тебя любит, иначе бы не встал между нами, пока я бил твою наглую морду. А ты… — Я виноват, знаю, — произнёс азиат, вытирая кровь с лица. — Скажи спасибо, что об этом узнал не Рафаэль, он бы тебя прикончил на месте. Иди умой свою бесстыжую рожу, — обратился Рагнор к альфе, потом к омеге, — прости, что ты стал свидетелем мордобоя. Он направился к выходу, оставляя молодожёнов наедине.