Чёрт из табакерки

Дома я выпила обезболивающую таблетку и приложила лёд к небольшой шишке на лбу. Надо было ещё в школе обратиться к медсестре, но меня сжирала ненависть к этому господину нарциссу, из-за чего я совсем забыла про нашу спасительницу в белом халате. За домашкой я засиделась до вечера, когда Мэй уже пришла с работы. Естественно, я ей ничего не сказала про сегодняшнюю выходку Меделин, которую она считает моей подругой, но моя шишка от внимательного взгляда тёти не укрылась, потому состоялся такой диалог: — Дорогая, где это ты так себе набила? — нежно спросила она, подходя ко мне и начиная осматривать небольшую выпуклость на лбу. — Ничего страшного, Мэй, — я сразу же постаралась отмахнуться от неё, чтобы не рассказывать правду, потому что мне не хотелось, чтобы она расспрашивала меня об этом. — У нас, кстати, новенький появился, — чтобы хоть как-то отвлечь её внимание от шишки, мне всё-таки пришлось сказать это. — Правда? — женщина сразу посветлела и посмотрела мне в глаза. — Небось, влюбилась в него? — хихикнула. — Нет! — резко ответила я, а в голове вновь возник его взгляд, когда он просил у меня помощи в химии. Взяв себя в руки, я покачала головой. — Нет, просто держу тебя в курсе, — улыбнулась и поцеловала тётю в щёку, прежде чем убежала в свою комнату. Так, Петра Паркер, забудь про него! Забудь! Забудь! Забудь! Я пару раз хлопнула себя по щекам, тихо ойкнув, потому что не рассчитала сил, и упала на кровать. Но не успела я спокойно вздохнуть, как услышала звонок в дверь. Затем лёгкие и спешные шаги тёти, а потом её тихий голос. Пару мгновений, и слышу её окрик: — Петра, это к тебе! Недовольная, я всё же встала с кровати, по пути придумывая отмазку от Меделин, потому что после её «невинной» шутки, как она писала мне в сообщениях, я совершенно не хотела делиться с ней своей домашкой. Натянув обычное, ничего не выражающее выражение лица, я вышла из-за угла коридора, но внезапно встала, как вкопанная, когда за порогом увидела этого чёрта из табакерки. А точнее – Харли Кинера. Тётя смотрела то на меня, то на него, не понимая, почему я остановилась и пялюсь на парня. А я не понимала, что он здесь делает и как узнал, где я живу. Нет, правда, как? — Привет, Петра, — он улыбнулся до такой степени мило, что мне прямо сейчас захотелось прижать его к себе и спрятать эту улыбку от всех, но стоило мне посмотреть ему в глаза, как я поняла, что это очередная фальшь. — Что тебе нужно? — выдавила я, не приблизившись ни на шаг, потому что была уверена, что не сдержу руки при себе и тут же наброшусь на него с кулаками. От прошлой нежности не осталось и следа. — Это твой новый одноклассник? — удивлённо проговорила Мэй, и я ссутулилась, ведь знала, что ей отнюдь не нравился мой затворнический вид жизни. — Какой хорошенький мальчик! — Мэй! — я посмотрела на тётю, вскинув брови. — Пожалуйста, не говори этого, — уже тише прошипела, быстро подходя к двери. — Я скоро вернусь. Тётя кивнула и поцеловала меня в лоб, а после удалилась в коридор. Я вышла на улицу, закрывая за собой дверь, чтобы Мэй не услышала мою брань на юношу, когда он откроет свой рот. Подул неприятный холодный ветер. — Я понравился твоей маме, — ох уж этот долбанный нарцисс. Бесит! — Тёте, — поправила его я. — Чего тебе? — грубо спросив, я обняла себя за плечи. Надо было одевать кофту. — Я хотел извиниться за сегодняшнее, — проигнорировав моё хамство, ответил шатен, но я могу поклясться, что в его карих глазах скакали бесята, которые так и выводили меня из себя. — Ты прощён, — кивнула я, больше не собираясь стоять на холодном крыльце, как Харли вдруг продолжил: — Я хочу пригласить тебя выпить со мной кофе или чего-нибудь другого завтра после школы, — на мой скептический взгляд и вопросительно поднятую бровь он пояснил: — Не люблю извиняться словами. Только делом. Я задумалась. А правда ли мне так принципиально прощать его, а что самое главное – важно ли это ему? Похоже, что важно, раз он заявился ко мне домой просить прощения. Слава богу я додумалась выйти на улицу, а не остаться дома, прекрасно зная о своей любопытной тёте. — Тебе это понадобится больше, чем мне, — я не успела сообразить, что он только что сделал, но вдруг стало тепло. Посмотрев на плечи, я увидела его чёрную кожанку, которая и защищала от прохладного ветра. В нос ударил его парфюм, который почему-то показался мне до одури приятным, что у меня даже голова закружилась. — Хорошо, — ещё с минуту подумав, ответила я, кутаясь в куртку даже больше не от того, что она грела, а от того, что вкусно пахла. — Я согласна на кофе. — Тогда увидимся, — он взглянул в сторону, улыбнулся, и спустился с моего крыльца. — Стой, а куртка? — крикнула я ему в след. Харли обернулся и ответил: — Завтра в школе отдашь! — и, весь одетый в чёрное, скрылся в ночной темноте. Я вернулась в дом, не понимая, что за человек вселился в Харли Кинера и куда дел старого, потому что это совершенно не он! Не тот парень с надменным взглядом и пафосом в голосе. Но чтобы не тревожить свои нервы, я скинула всё на выпендрёж перед красотками и парнями в школе. Внезапно я увидела, как дёрнулись шторы у окна, ведущие на крыльцо, и тогда до меня дошло, куда посмотрел шатен, когда прощался. Любопытная тётя подсматривала за нашим разговором, но надеюсь, что она не слышала, что Кинер пришёл извиняться, иначе придётся объясняться. Когда я вошла на кухню, то женщина стояла у плиты и что-то жарила. Она будто не заметила, что я стояла на пороге. Это было мне на руку, потому что я была не голодна и не в силах говорить с ней, тем более о Харли. Не хочу слушать красноречивые обороты Мэй об его красоте. Сама прекрасно вижу.