Сизые облака

      Мокрый асфальт блестит в свете фонарей, которые, как и дома, ниже по улице расплываются в глазах пьяного в стельку Хёнджина. Он шатается по проезжей части из стороны в сторону, пытается схватиться и опереться на только ему видимые предметы и еле переплетает ногами, в попытке добраться до трамвайной остановки. В голове не укладывается, как так выходит, что дорога, вроде бы широкая, а он спотыкается то об один бордюр, то об другой. Знакомые, что так хотели с ним увидеться и „зависнуть” в клубе уже давно разъехались на такси, оставив парня с разряженным телефоном самостоятельно разбираться со своими проблемами. И как ему кажется, он идёт хорошо.       Очередная незнакомая улица встречает его уже привычной пустотой и прохладным ветром в лицо. Хёнджин здесь никогда не был, поэтому всматривается в вытянутые таблички на домах, не теряя надежды их прочесть. На одной из таких задерживает взгляд чуть дольше, и не замечает, как под ногами оказывается очередная яма, где вместо дорожного покрытия обычные камни и галька. Тело прошибает резкой болью, а точнее в кровь содранные колени и поцарапанные ладони. Сил встать всё меньше, глаза закрываются сами собой, а вариант переночевать в тихом закоулке у заброшенных домов не кажется таким уж и плохим. Он уже практически засыпает, когда чувствует, что кто-то потряхивает его за плечо. – Нужна помощь? Может вызвать скорую? – слышится мужской нежный голос где-то над ухом. Как будто бы сладкий, пролетает в мыслях Хёнджина. – Нет, всё в порядке, я тут сплю, – мямлит в ответ брюнет и подкладывает под голову руки, чтобы улечься удобнее. – Что-то мне подсказывает, что не тут ты должен это делать, – с ухмылкой подмечает тот, – тем более под утро обещали сильный ливень. В ответ на это Хёнджин лишь мотает головой, прикрывая глаза. Холод от асфальта уже практически не чувствуется, а к влажным, прилипающим к телу вещам можно привыкнуть. Единственное, что его волнует сейчас - сон. Спать хочется нереально сильно, и противиться соблазну заснуть прямо здесь парень больше не в состоянии. – Вылезай, давай, из лужи, и пойдём в машину, – голос прохожего начинает звучать строже с каждым новым словом, – отвезу тебя к себе, раз до дома добраться не можешь. – Я никуда не поеду. Отстаньте, – бубнит Хван, намереваясь отвернуться от некстати привязавшегося собеседника, но тот неожиданно присаживается на корточки, а уже в следующее мгновение дёргает за чужую расстёгнутую куртку с такой силой, что Хёнджин оказывается в сидящим состоянии.        – А я не собираюсь тут с тобой до утра возиться. Поднимай свой зад и давай в машину, – чуть ли не прорычал парень напротив. – Оставьте меня в покое. Не надо тут нань… нянь, – язык заплетается, и брюнет никак не может произнести столь простое на первый взгляд слово. Незнакомец лишь тяжело вздыхает, потирая переносицу. Различить его черты лица у Хёнджина не получается, и это пугает. Как и вся ситуация в целом. Хван пытается придумать какой-нибудь план спасения от недо маньяка-насильника, что так норовит заманить его с собой, но пустота в голове не позволяет что-нибудь сообразить. Тем более брюнет никогда не был шибко сильным или изворотливым даже трезвым, что уж говорить о его состоянии сейчас. За мыслями Хёнджин упускает момент, когда незнакомец перекладывать свои ладони к нему на руку и талию, в попытках его поднять. – Убери от меня руки! – вырывается Хван, – не трогай меня! У меня вообще-то парень есть, вот сейчас я ему позвоню и тебе пиздец. Он так зол будет, что я его разбудил. – А как ты ему позвонишь, если у тебя телефон сел? Ты же вряд-ли его просто так отключил, – интересуется юноша. – В смысле? – Хёнджин, как ты думаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? И тут Хёнджин застывает. Осознание тут же ударяет в голову, заставляя протрезветь то ли от просветления, то ли от страха. – М-минхо... – шепчет он, запинаясь, – извини, пожалуйста. Глаза сразу опускает в пол, и поднять боится. Неловко и стыдно в таком виде перед Минхо появляться. А тот, видимо, уже давно его по дворам и закоулкам ищет, ведь эта улица находится достаточно далеко от места, где до этого брюнет проводил свой вечер. – Теперь ты пойдёшь со мной? Только тебе придётся самому доковылять до парковки, я тебя не дотащу, – предупреждает Хо, и придерживая Хвана за талию, направляет его к машине, – и про парня своего ты мне тоже там расскажешь. ***              Хван стоит на балконе, всматриваясь в туманное небо, застланное тучами. Рассвета сегодня не будет. Ноги мёрзнут в разношенных тонких тапках, а голова гудит после ночных приключений, но спать совсем не хочется. Осознание, что Минхо оставил все свои дела ради него, отдаётся в висках вместе с ускоренным пульсом, а понимание, что из-за произошедшего старший не спит всю ночь и доделывает отложенные дела, вязкой виной растекается по телу, оставляя липкие следы на кончиках пальцев.       Тишина разрывается шаркающими шагами, что быстро приближаются к Хёнджину. За ними следует ощущение крепких рук, обвивающих тонкую талию. После и чужой подбородок приземляется на плечо младшего. – Зачем встал? Голос у Минхо сейчас немного сиплый, но от этого не менее приятный и согревающий. – Не могу уснуть, – немного погодя Хван добавляет, – и поверить, что тебе правда интересно со мной. Он выпутывается из тёплых объятий, ибо понимает, что ещё немного, и он расплавится в них, расплывётся по чужим рукам горячей лавой, обжигая их своими чувствами. Понимает, что уже не сможет сопротивляться своим желаниям и мыслить здраво, хотя разобраться во всём и поговорить хотелось уже давно. Хван встаёт рядом с Минхо, и теперь они оба упираются локтями в холодное железо поручни и рассматривают монотонные крыши двухэтажных зданий. – Ты переживаешь из-за того, что мы не похожи? – это звучит скорее как констатация факта, нежели вопрос, но Хван всё равно кивает головой в подтверждение. Чувствуя надвигающийся серьёзный разговор, Минхо достаёт из кармана домашних штанов помятую пачку сигарет и ловко выуживает оттуда одну. – Я ненавижу себя из-за того, что не подхожу тебе, – начинает Хван, –ты абсолютно на другом уровне, и от моего до твоего множество ступенек, которых мне не преодолеть. В то время пока ты усердно работаешь и интересуешься происходящим вокруг, пробуешь найти себя в разных хобби, я сижу на месте, и... и всё. Последняя фраза выходит слишком разочарованно. Словно младший только что осознал насколько никчёмен. Шатен лишь выдыхает в воздух едкий дым, что сливается с серыми тучами вдали. – Тогда я хочу попросить тебя не спускаться ко мне по этой воображаемой лестнице. Хёнджин непонимающе распахивает глаза, но взгляд от линии горизонта не отрывает, и как и Минхо продолжает смотреть на унылые стены домов напротив. – Это глупо сравнивать нас. Мы с тобой из абсолютно разных сфер и с точностью сказать, чем и как я занимаюсь, ты пока не можешь. Естественно в силу того, что мы всё же ещё не так близки... Хёнджину кажется, что он никогда и не узнает его поближе, потому что скоро Хо это всё надоест, и мимолётный интерес забудется так же быстро, как и выкуренные сигареты, что, кажется, просто испаряются из упаковки. Точно так же испарится и заинтересованность Хёнджином, Хван почему-то уверен. – Пока я сижу среди своих скучных и однотипных бумаг – ты познаёшь искусство, – пытается объяснить Минхо. – Хо, я на парах не появляюсь, и помню максимум, что краски раньше из цветов мешали, – опускает голову в пол, а потом, немного подумав, добавляет, – зачем тебе, такому взрослому, такой беспечный студент с ветром в голове? У тебя должна быть семья, может дети... Стабильная жизнь, короче. А тут я, которого надо по городу искать и с асфальта соскребать. Спасибо, кстати, за это. – Тебя так напрягает наша разница в возрасте? – Шесть лет, Минхо. Это не полгода или год. Это ёбаных шесть лет. – Ну... – тянет, – старость мне в затылок пока не дышит... Да и не буду я тебя заставлять мне подгузники менять, не беспокойся. Разве что за стаканом воды погоняю. Ли хихикает и затягивается. – Не смешно, блять, – шипит со злостью Хван. – Так ты только из-за этого волновался? – улыбается во все зубы старший, а после легко тянет Хёнджина за подбородок, и еле прикасаясь к его губам, выдыхаетгорький дым. Раньше они уже так делали пару раз, но обстоятельства были совершенно другими, и Хёнджин сам просил об этом. Сейчас же, эта горечь больно колет горло, заставляя закашляться. Такая же горечь сейчас внутри, прячется среди рёбер и болезненно ноет, напоминая о себе. Обсудить и всё решить хотелось уже давно, но Хёнджин всё же надеялся на более серьёзный разговор. Щелчок двери сигнализирует, что Минхо остался на балконе один.       Из-за задвинутых жалюзи на кухне темно, а серый цвет стен отдаёт холодом. От усталости и какого-то разочарования в голове гудит, а взгляд не фокусируется. Ему бы прилечь, да желания идти в комнату нет, как и спать тоже, поэтому, уже удобно усевшись на стул, Хван решает не вставать. И без чая обойдётся. – Когда мы с тобой впервые встретились, разве ты подумал, или хотя бы мог предположить, что я настолько старше тебя? – в дверном проёме появляется Минхо. Глаза мечутся от Хёнджина к полупустой пачке, что он теребит в руках и обратно. – Мне кажется – нет. Когда мы начали общаться, ты разве чувствовал эту разницу? Мы просто хорошо тогда провели время, и ты не сильно задавался вопросом моего возраста.       Младший так и сидит, потупив взгляд в стол, но внимательно слушает, что говорит Минхо. И честно, ему кажется, что он сейчас расплачется, так и не дослушав. – На самом деле, я ничем особо не отличаюсь от тебя, ведь нет таких "взрослых", о которых ты думаешь. Особенно в моём возрасте. И вообще, мне только двадцать пять, а не шестьдесят. Последние звучит немного обиженно. Минхо надул губки, а после они вытянулись в лёгкой улыбке. Ножки стула скрипят об светлый ламинат, а Хо сидит рядом с младшим за одним столом. – Извини, что я так шучу. Я понимаю, что для тебя это очень важно, и я правда хочу тебе помочь понять, что тебе не стоит бояться разницы в возрасте. И уж тем более ненавидеть себя. Ты, буквально, самый невероятный, смышлёный и весёлый, поэтому мне жаль, что ты не видишь этого, и почему-то отрицаешь. Пожалуйста, дай мне шанс доказать тебе обратное, – он наклоняется, пытаясь увидеть выражение лица, – Хёнджин, ты прекрасный человек, и я буду самым счастливым, если ты будешь ещё и моим парнем.       Хёнджин сидит не двигаясь. Страх, словно первый мороз кусает и колет, заставляет сжаться и не позволяет сдвинуться с места. Кажется, что любое движение останется ожогом, как когда взял снег без перчаток, а любое слово задушет, будто шерстяной шарф, что обязательно нужно надевать под куртку. Хёнджин сидит и боится убежать от лавины, что сейчас поглотит его. – Джинни? Только Минхо успевает прижать его к себе, как слёзы начинают течь рекой, а всхлипы прямо у уха оглушать. Хёнджин так долго нервничал и не мог найти себе место, что услышав слова любви и поддержки расклеялся, так и не ответив. Спокойствие и ощущение свободы и облегчения приятной дрожь проходятся по телу. Ли поглаживает по голове, прижимает ближе и тихо мычит, укачивая словно ребёнка. После отпускает ненадолго, отлучаясь за стаканом воды. – Может, всё таки, спать? Ты явно очень устал за это время, – поглаживая по спине, отставляет опустошённый Хёнджином стакан Хо. – А ты? – хлюпая носом бормочет Хван, – ты пойдёшь со мной спать? – Пойду. Только сначала отведу тебя умыться. Хван соглашается, опуская ноги в успевшие остыть тапки, и медленно плетётся за старшим, крепко сжимая его руку. Кажется, отпустить её – потерять всё, ради чего так долго страдал и мучался. Поэтому он не отпускает её и пока Хо быстро убирает всё лишнее с кровати, и когда они ложатся спать. – У меня как гора с плеч. Я так счастлив сейчас, – Хёнджин не в силах держать глаза открытыми, но считает своим долгом сейчас рассказать всё Хо, – спасибо. – Я рад. Чтобы так было всегда,  пожалуйста, говори со мной больше о том, что тебя беспокоит и чего ты хочешь, хорошо? – Минхо не может налюбоваться парнем рядом, лишь мило улыбаясь, рассматривая расслабленное лицо. В ответ тихий непонятный скрип, который Ли расценивает как "да", поэтому одобрительно целует в макушку и сам укладывается поудобнее, чтобы уснуть. Спать придётся всего ничего, но Хо ни о чём не жалеет, укрывая Хёнджина посильнее и пряча его в своих объятиях.