Начало новой дружбы
3 декабря 2020 г. в 00:00
— Никита?..
— Узнал? — с улыбкой ответил мальчишка.
— Что Вы здесь делаете? — удивлённо спросил Милохин. На Никите была белоснежная толстовка, чёрные просторные спортивки и белые кроссовки.
— Вот решил навестить тебя, раз мать отказалась. Можно войти?
— Да, проходите, — он отошёл в сторону, чтобы не преграждать путь. Никита вошёл и осмотрелся. — Мне к Вашим апартаментам далеко, — со смешком ответил Милохин.
— Мне здесь приятнее находиться, чем дома. Там всё будто чужое, — ответил мальчик, не оборачиваясь. «Чужое? Значит он неуютно чувствует себя дома. Скорее всего всё это из-за матери, которая закатывает скандалы». — Можно присесть?
— Да, можете сесть на диван, — Даня кивнул головой, указывая на мебель. Никита присел и заметил лежащую рядом книгу. Он осторожно взял её и осмотрел.
— Много читаешь?
— Ага, приходится. Не хочу делать ошибки. Они могут стать роковыми, — он немного поморщился от неприятных воспоминаний. — Кстати, хотел спросить. Откуда у Вас мой адрес? — с интересом спросил Даня.
— Было довольно легко отыскать твоё резюме у мамы на столе, — с самодовольной улыбкой ответил Никита. «Хах, ловкий мальчишка. Разве не боится последствий? Ругани от матери? А она тоже хороша. Зачем ей распечатывать моё резюме?» — Честно, немного удивился, когда узнал, что тебе двадцать два года. Выглядишь немного моложе.
— Хах, я польщен, — ответил Милохин и сел рядом, закинув ногу на ногу. — Вы хотели о чём-то поговорить?
— Да, о чём угодно, только бы поговорить.
— Есть что-то, что Вы хотите мне рассказать?
— Есть. Знаешь моего отца?
— Я слышал о нём когда-то, но вживую никогда не видел.
— Так вот. Он от нас ушёл. Знаешь к кому? — Никита смотрел в пустоту и грустно улыбался. Даня заинтересованно кивнул головой. — К какому-то мужику. Вот что значит гены, — он саркастично хмыкнул. —Мать не поверила ему. Говорила, что это розыгрыш или ошибка. Но в один день после очередного скандала он ушёл и не вернулся. Мне тогда было лет девять. Отца я любил больше, чем мать, поэтому посчитал его поступок нормальным. До сих пор считаю. Зачем быть в разлуке с тем человеком, к которому привязан, если ты можешь изменить это? Вот я и... — он осёкся, — ...Думаю, что он поступил так, как нужно.
— И с того момента Вы перестали ладить с матерью?
— Нет. С того момента, как сказал, что понравился одноклассник.
— Как Вы поняли, что он Вам нравится? Вдруг Вы просто считали его близким другом? — спросил Милохин. Никита грустно помахал головой.
— Нет. Это совсем не те чувства. Я считаю его очень красивым. Иногда могу неосознанно на него засмотреться. Также всегда неловко чувствую себя рядом с ним. Пытаюсь показать свою лучшую сторону, поэтому не могу нормально говорить, всё время запинаюсь. А когда он не нарочно меня касается, то сердцебиение ускоряется. Вот я и подумал, что влюбился, — неуверенно сказал Никита.
— Ну да, скорее всего это симпатия. И что же было дальше?
— В какой-то день, примерно неделю-полтора назад, я решил ему признаться. Это произошло в школе, перед каким-то уроком. Я прямо сказал, что он мне нравится, — Никита вновь потупил взгляд. — А он взял и... С насмешками объявил эту новость всему классу. Естественно все начали смеяться и гнобить меня. Только трое девочек заступились. Они кричали им что-то в ответ, а потом просто вывели меня из класса.
— И что Вы чувствовали?
— Я был разочарован и зол. Не хочу больше видеть их противные морды.
— Ну что же Вы так. Не нужно уподобляться им. Ведите себя достойно. Агрессия ни к чему хорошему не приведёт. Скорее всего, внутри Вас затаилась обида, поэтому так и реагируете.
— Знаешь, ты прав. Я очень обижен. На друзей, на родителей. На всех.
— И на меня?
— На тебя нет. Только ты мне и помогаешь в последнее время. Но мама меня и этого лишила.
— Ваша мать хочет видеть Вас идеальным сыном. У неё в голове есть образ, под который она пытается Вас переделать. Хочет изменить манеры, характер, даже ориентацию, верно?
— Да, правду говоришь. Только вот откуда тебе это известно?
— Мне хватило перекинуться с ней парой «приятных слов» и послушать Ваши рассказы, чтобы сделать такие выводы.
— Творишь чудеса.
— Четыре года учёбы прошли не зря, — ответил Даня. — Слушайте, а мать надолго Вас отпустила?
— Ну... Да. А что?
— Может хотите перекусить?
— Было бы неплохо. Я с утра ничего не ел.
— Сейчас я поищу что-то, — Даня поднялся с дивана и пошёл на кухню. Он открыл холодильник. Ничего кроме просроченного майонеза и протухшего куска колбасы там не оказалось. «Не привык я кушать дома. Нужно в магазин сходить. А как же Никита?» Милохин вздохнул и вернулся в гостиную. Мальчик так и сидел в раздумьях.
— Тут такое дело, — начал Даня. — У меня ничего съедобного нету. Может сходим в магазин? Возьмёте что хотите за мой счёт.
— Да, конечно, можем сходить. Сейчас?
— Ага, только я переоденусь, — с этими словами Даня направился в спальню и отыскал в шкафу одежду поприличнее, чем заношенная футболка и потрёпанные шорты, которые были на нём. «Я говорил с человеком в таком виде? О Господи, почему сразу не переоделся?» Милохин быстро накинул на себя джинсы и толстовку. Такая одежда была для него вовсе непривычной. Он привык ходить либо в футболке и шортах дома, либо в костюмах на встречи. «Не пойду же я в смокинге в супермаркет». Даня вышел из комнаты и заглянул в гостиную. — Идём?
— Идём, — Никита встал и окинул его взглядом с ног до головы. — Так мы точно как одногодки выглядим.
— Правда? Я не привык в таком ходить.
— А в чём тогда ходишь на улицу?
— Я редко когда выхожу, чтобы прогуляться или в магазин. Только по работе, — ответил Даня, одевая на себя куртку. Она была довольно большая. Либо на два размера больше, либо овер-сайз. Смахивало на надутый плащ.
— А чем же ты питаешься?
— Я обычно захожу в кафе.
— То есть ты почти всё время сидишь дома? — спросил Никита, уже обуваясь.
— Ну получается так.
— Это не дело. Нужно же уметь наслаждаться жизнью!
— Когда-то я наслаждался, — они вышли из квартиры, и Даня запер дверь. Он жил на первом этаже, поэтому парни быстро выбрались на улицу. — Но это было в школьные времена. А сейчас я будто повзрослел.
— Глупости. Если ходишь на работу, то это не значит, что ты уже вырос. И вообще, главное то, сколько тебе лет в душе, а не снаружи, — сказал Никита, выдыхая прохладный воздух. Даня взглянул на него. «А он дело говорит. Откуда столько мудрости в мелком мальчишке?»
— Чувствую я себя лет на сорок точно, — с тяжестью в голосе ответил Милохин.
— Почему?
— Мне двадцать два, а я почти всё свободное время трачу на работу. За этот год я будто постарел на двадцать лет. Все эти бедные дети, — он вздрогнул от неприятных воспоминаний. — У них в жизни всё так плохо. Я очень хочу помочь, но таким образом забиваю на свою личную жизнь.
— Но ведь это тоже неправильно. Нужно уметь так распределить время, чтобы его хватало на всё.
— Хах, легко сказать. Большая часть времени уходит на работу и саморазвитие. Я, как Вы уже знаете, много читаю и пытаюсь совершенствовать свои навыки, чтобы было легче работать. После работы я прихожу домой и не хочу ничего, кроме как упасть и отдыхать, ибо часто замечал, что очень устаю даже от простого разговора. Но проблема скорее в том, что разговор вовсе не простой. Нужно напрягать мозги и думать, как не запороть всё лишним словом, движением или вздохом. Бывают такие дни, когда нету встреч, вот как сегодня, но я предпочитаю оставаться дома. У меня нету постоянных друзей, чтобы выйти на улицу.
— А мы сейчас что делаем?
— Но разве мы друзья?
— А кто тогда?
— Психолог и пациент.
— Так давай станем друзьями.
— С чего бы Вам со...
— Погоди, — перебил он Милохина. — Может лучше на ты? А то меня это уже немного напрягает.
— С чего бы тебе со мной дружить? — «Согласен. Это напрягало и меня».
— А с кем ещё? Я не встречал людей, которые относились бы ко мне нормально после слов об ориентации. Да и у тебя друзей не много, — неуверенно сказал Никита. «Дружить со школьником? Да ну... Хотя не такой он и ребёнок. Голова на плечах есть. Да и знакомых у меня действительно нет».
— Знаешь, а ты прав. У нас конечно есть разница в возрасте, но я думаю, что это не помеха. Подружимся, — с улыбкой ответил Милохин. «Ладно, он вроде нормальный пацан. Нужно настроиться на более дружескую волну».
— Согласен, — Никита улыбнулся в ответ. «Надеюсь теперь будет не так скучно». Спустя пять минут ребята пришли в супермаркет. Он был большим. Действительно большим. Парни взяли тележку, Никита перенял управление на себя, и они пошли закупаться продуктами.
— Можете... Выбирай что хочешь. Только чтобы вложились в пять тысяч, окей?
— Ничего обещать не могу.
— Тогда сам будешь доплачивать.
— Чем? — он показал пустые карманы.
— Тем, что всегда с тобой, — Даня с ехидной улыбкой оттянул ткань штанов чуть ниже резинки и отпустил.
— Педофил, — улыбнулся Никита, косо глянув на него.
— Ещё какой, — тихо ответил Милохин, потрепав его волосы.
— Я смотрю, ты опасный.
— Так пошли яйца тебе купим, чтобы не боялся, — со смешком ответил Даня. Никита закатил глаза, но за яйцами всё же пошёл.
Спустя некоторое время Милохин конкретно охренел. Никита набрал почти целую тележку.
— Тебе норм вообще?
— А?
— Хуй на. Ты собрался шведский стол устраивать? С хера ли так много всего?!
— В пять тысяч влезем.
— Мы не то что в пять тысяч не влезем, это всё не поместится даже в холодильник!
— Спокойно. Всё влезет.
— Ну смотри мне. А то с будущего бизнесмена станешь моей карточкой натуральной оплаты. Думаю кассирша оценит, — уже более весело ответил Даня. Никита как раз рассматривал какой-то сыр, но после слов Милохина положил его на место.
— Думаю нам пока хватит, — нервно хихикнул Авдеев.
— Пошли на кассу тогда. Молись, чтобы хватило.
— Ой, не закатывай истерики, всё будет нормально, — Никита уверенно направился к месту оплаты. Даня поплёлся за ним. Они быстро нашли кассу, где было меньше всего людей, и ждали своей очереди. Кассирша с ужасом взглянула на тележку, а потом на парней. Никита виновато посмотрел на неё.
— Пакет нужен? — тихо спросила она.
— Давайте три больших, — ответил Даня. Женщина начала пробивать все продукты. Молоко, кефир, яйца, колбаса, плавленные сырки, творог, ванилин, шоколад, чай, сахар, мука, вода, фрукты, овощи. И это ещё не всё... «Уже четыре тысячи накапало», — Милохин наблюдал за небольшим экраном. 4615, 4656, 4717, 4843, 4895... «Фух, ещё бы тот сыр и было всё». Даня с тяжестью в руках протянул кассирше купюру в пять тысяч. Она отдала ему сдачу. Милохин с болью в душе закинул сто с лишним рублей в карман, взглянул на уже четыре пакета и стоящего рядом Никиту.
— Картина Репина «Приплыли». Вот так просто пять тысяч на ветер. Зачем было такие дорогие продукты брать? — возмущался Даня.
— Ты не должен есть какие-то отходы. Не нужно на себе экономить.
— Но я ведь не богач, чтобы каждый раз так закупаться, — грустно ответил Милохин.
— Зачем же каждый раз? Сидеть с пустым холодильником не вариант. Этого надолго хватит. Ты всё равно примерно столько же проедаешь в кафе.
— Но там хоть есть гарантия, что будет вкусно.
— Ну мы же тоже не криворукие. Что-то да сделаем.
— Ладно. С этим решили. Как теперь это всё донести? — Даня указал рукой на пакеты.
— Можно вызвать такси.
— Ста рублей хватит только на то чтобы сесть в него, осмотреть салон и выйти.
— Ну в принципе нас же двое. Как-то донесём.
— Эти пакеты вместе весом больше, чем ты.
— Я раньше спортом занимался. Сила в руках есть, — он поднял два пакета. — Идти десять минут, донесём.
— Уверен? Мне больно на тебя смотреть, — Даня окинул его взглядом.
— Тогда не мучь меня. Пойдём скорее, — он двинулся в сторону выхода. Милохин подхватил пакеты и пошёл в догонку.
— Точно донесёшь?
— Всё, закрыли тему. Сам набрал — самому и нести, — ответил он, сквозь стиснутые зубы. «Молодец. Есть чувство ответственности. Но он такой хрупкий на вид. Мне всё равно неспокойно». Когда парни вышли на улицу, солнце уже начинало садиться. Сейчас был сентябрь, а соответственно и холодные вечера. Даня был предусмотрителен и накинул куртку. Никита же шёл и слегка дрожал.
— Холодно?
— Не жарко.
— Куртку возьмёшь?
— Зачем?
— Ну как же. Чтобы и её под рукой нести, — с сарказмом ответил Даня.
— Не нужно, всё нормально.
— Мне потом от твоей мамки нехило прилетит, если заболеешь.
— Вот только её сюда не приплетай. Сказал же: всё нормально, — отрезал он, тем самым завершая разговор. Милохин прямо видел, как мальчик подрагивает от холода.
— Нет, так не пойдёт, — Даня поставил пакеты на землю, схватил Никиту за плечо и придвинул назад, да так, что тот чуть не упал на спину. Мальчик тоже поставил пакеты и обернулся к нему. Милохин скинул с себя куртку и протянул ему. Никита недоумевающе посмотрел сначала на ветровку, а затем на Даню. — Перешагни свою гордость и возьми. У тебя слабый иммунитет. Заболеешь ведь.
— Зачем ты так обо мне печёшься? — со злостью в голосе ответил Никита. «Ребёнок, который считает себя уже взрослым. Он пытается доказать мне, что полностью самостоятелен? Мальчик с характером, тут не поспоришь».
— Потому что я мало того, что твой друг, я ещё и твой врач.
— Я не болен! Мне не нужен врач! — уже с агрессией в голосе ответил Никита. «Так, спокойно, нужно немного смягчиться».
— Но тебе нужна помощь, — Даня перешёл на более спокойный тон.
— Ничего мне не нужно! — с той же злостью ответил мальчишка. «Переходим к тяжелой артиллерии».
— Никита, взгляни правде в глаза. Ты одинок. Друзья от тебя отвернулись, отец бросил, а мать считает больным, — спокойно сказал Милохин. Никита начал дрожать сильнее. То ли от холода, то ли от его слов. — У тебя кроме меня никого нету. Я могу помочь справиться с тем, что у тебя на душе. Я знаю, что для тебя лучше. Просто доверься мне, — продолжал Даня. Никита опустил голову и потупил взгляд. Милохин подошёл и обнял его одной рукой.
— Так вот как это: дружба с психологом. Ты всегда будешь использовать на мне эти свои приёмы? — грустно спросил Никита, уткнувшись головой ему в плечо.
— Нет. Просто нужно было остановить ссору.
— Доволен?
— Ты так и не взял куртку.
— Мне сейчас и без куртки тепло, — Никита обнял его в ответ. «Ему не хватает банальной любви. Мать хоть раз обнимала его просто так? Видимо родители вообще не уделяли ему внимания. Как можно так запустить ребёнка?» Он легонько погладил его по спине. «Зато теперь я знаю как уладить любой конфликт».
— Мы же не собираемся тут ночевать, верно? Просто возьми, — немного подумав, он добавил: — Я делаю это не потому, что считаю тебя слабым, а потому, что мне просто тревожно за твоё здоровье. Вот и всё. Тебе не нужно выпендриваться передо мной, чтобы доказать свою силу или храбрость. Мне приятнее общаться с настоящим тобой: хрупким и добрым мальчиком, а не злым и самоуверенным чертёнком. Я ведь знаю тебя настоящего.
— Как? Откуда?
— Мне иногда известно о тебе больше, чем тебе о себе.
— Но как можно разгадать человека всего за два дня общения? — Никита отстранился.
— Очень даже просто. Просто нужно уметь правильно пользоваться всеми словами, которые говорит человек, и логично мыслить. Вот весь секрет.
— Научишь как-нибудь.
— Конечно. Главное — желание. Ну что, пойдём?
— Да.
— Только нужно уточнить один момент, — он показал ему куртку в руке. Никита перевёл на Даню уставший взгляд, но всё-таки взял ветровку. Когда он её надел, то выглядел просто смешно. Эта куртка была большая и на Даню, что уж говорить о Никите. Она была ему почти по колено. Даня невольно улыбнулся. — Это очень мило, — со смешком ответил он. Никита что-то тихо пробормотал себе под нос, взял пакеты и пошёл дальше. Стало намного теплее, но тот факт, что его упёртость повергли, был не очень приятным. Даня же холода не боялся. Он молча последовал за Никитой, подобрав свои пакеты.
Через пять минут парни уже вошли в подъезд. Милохин открыл дверь ключом и поставил продукты.
— Фух, еле донесли.
— Говорил же.
— Сейчас будем что-то готовить?
— Да, пошли.
Ребята занесли пакеты на кухню, помыли руки и принялись разбирать продукты. Никита доставал их и передавал Дане, а тот клал всё в холодильник.
— Влезло?
— Да, — ответил Даня, закрывая холодильник. Парни присели за стол друг напротив друга.
— Что будем готовить?
— Что скажешь.
— Неа, сейчас заказываешь ты.
— Ладно. Тогда я хочу овощной суп, и можно ещё сделать небольшой торт.
— Неплохо так. Хоть поможешь?
— Сам набрал — сам и готовь. Я-то тут причём? Сегодня я посетитель, — с лукавой ухмылкой ответил Даня. Никита долго думать над ответом не стал и просто долбанул по его ноге своей. — Понял, понял, — со смешком сказал Милохин, потирая место ранения.
— С чего начнём?
— С супа. Потом торт, — Даня взглянул на часы. — Слушай, уже шесть вечера. Ты не собираешься домой?
— Пока нет, — тихо ответил Никита.
— Ну выкладывай давай.
— А? Ты о чём? — на лице появилась наигранная улыбка.
— Забыл мою профессию? Хотя тут и слепой увидит, что что-то не так.
— Да нет, всё нормально, — вырвался нервный смешок. Даня встал, подошёл к нему сзади, положил руку на грудь, а затем перевёл на шею. — Что ты...
— У тебя сейчас сердце с груди выскочит, — рука медленно перешла на плечо, а Даня присел рядом и посмотрел на него снизу вверх. — Никит, я же хочу тебе помочь. Не нужно ничего от меня скрывать. Разве я тебя хоть раз осуждал? — Милохин пытался говорить максимально нежным голосом.
— Нет, никогда.
— Так скажи в чём дело. Ты же будто на иголках сидишь. Мне неприятно видеть тебя в таком состоянии. Я просто хочу...
— Я не сказал ей, что куда-то пойду. Ничего не сказал. Просто сбежал, — он отвёл взгляд в сторону. — Это был глупый поступок, я знаю. Но она перешла черту. Когда ты ушёл, на следующий день ко мне пришла женщина. Тоже психолог, кажется. Но она была не такой, как ты. У неё была неприятная внешность, грубый голос, отвратительный запах и лет ей было не меньше сорока. Она то и делала, что расспрашивала меня о девочках, и почему они меня отталкивают. Я пытался сказать, что я отношусь к ним нормально, просто...
— Они не привлекают тебя в романтическом плане?
— Да, именно. Девочки могут быть хорошими подругами, но не более. Но она попросту не слышала меня. Затем начала спрашивать об отце, и не говорил ли он мне чего-то насчёт ориентации. Она пыталась настроить меня против него, объясняла поступки мамы, говорила, что то, что я чувствую — неправильно. Мне кажется, что мать просто ей заплатила, чтобы она поговорила со мной на эти темы. Конечно я расстроился, но оказывается, что моя мама шизанутая на всю голову. Через несколько дней... — Авдеев затих, ибо голос слегка задрожал.
— Спокойно, это всё уже позади. Сейчас ты здесь, с тобой всё хорошо. Пойдём лучше сядем поудобнее? — спросил Даня. Никита кивнул, и они вместе поднялись и направились в гостиную. Там парни сели на диван и, хорошо примостившись, продолжили разговор. По дороге Милохин захватил свой блокнот. — Что было потом?
— Пару дней спустя ко мне вновь пришла девушка. Уже помоложе. Возможно на два года старше меня. Она сказала, что просто хочет пообщаться и поближе познакомиться. Я поверил, но и заподозрил что-то неладное. Мы разговаривали с ней практически обо всём. Она показалась такой хорошей и дружелюбной. В какой-то момент я правда почувствовал, что ожил, ведь давно нормально не разговаривал с однолетками. Но потом она начала лезть ко мне. Буквально домогаться. Это было так противно, — его слегка передёрнуло от неприятных воспоминаний. — Если все девочки ведут себя так, как она, то я не хочу даже видеть их. Я и не думал, что матери в голову придёт такой ужасный план. Я просто... Просто не могу поверить, что это мой родной человек, — он прикрыл лицо рукой. Даня пододвинулся ближе и приобнял мальчика. Никита прислонил голову к его плечу. По щеке потекла первая слеза. «Что она творит? Присылать к своему сыну какую-то проститутку, чтобы привязать любовь к девочкам? Господи, у неё совсем крыша поехала! Неудивительно, что он сбежал. Это же такой стресс».
— И после этого ты сбежал?
— Да. Почти сразу после того, когда вышел из комнаты. Та девушка осталась там. Я даже телефон не успел взять. Так как друзей у меня не осталось, а место жительства отца я не знал, то решил отыскать адрес и придти к тебе. Довольно легко было обмануть охранника. Его, по всей видимости, уже уволили, — ответил Никита.
— Как ты себя чувствуешь?
— Разбитым. Сломанным. Покалеченным. И очень виноватым.
— Перед кем?
— Перед тобой. Я навязался к тебе, тем самым подвергая опасности. Она может и... Может тебе навредить. Я, наверное, лучше пойду.
— Нет. Сиди тут, — тихо сказал Милохин. «Она его добьёт. Психика ещё не сформировалась, но уже пострадала. У него может случиться срыв. Или он может...» — Никит, а ты думал о том, как можно решить ситуацию?
— Конечно думал. Я хотел просто соврать ей, что передумал и мне нравятся девочки, но тогда она бы сразу начала искать себе невестку из очередной богатой семьи, а мне этого не нужно. Также я сам пытался как-то изменить мысли. Смотрел на девочек, буквально разглядывал их с ног до головы, но я не чувствую к ним то, что к парням. Они красивые, весёлые, но девочки не могут дать мне тех отношений, которых я хочу. Ну и естественно был третий, самый оптимальный вариант. Просто сдохнуть. И больше никогда не было бы никаких проблем, — уже с отчаянием в голосе сказал Никита. Даня нервно сглотнул. Он вспомнил сегодняшнее утро. Если ему сообщат, что Никита самоубился, то у него просто поедет крыша.
— Н-нет, это ведь не выход. У тебя ещё целая жизнь впереди! Не нужно так глупо отбирать у себя возможность жить.
— А какой ещё есть выход?
— Да любой! Я могу написать заяву на твою мать, и у неё отберут родительские права.
— Но у неё есть то, что поможет с этим справиться — куча денег.
— Тогда можно сказать, что нравятся девочки и жениться. Тебе ведь не обязательно контактировать с девушкой, даже если вы будете супругами?
— Мама захочет внуков.
— Возьмёте из детского дома.
— Разве не будет подозрений, что я просто не хочу иметь ничего общего с девушками?
— Попросить у врача, чтобы он сказал твоей матери, что ты бесплодный.
— Жить всю жизнь во лжи? Я ведь тоже хочу отношений. Мне кажется, что эти варианты...
— Просто не умирай!
— Ты чего?.. — удивлённо спросил Никита.
— Просто не нужно. Пожалуйста.
— Я пока не собирался.
— И не собирайся. Рано или поздно всё будет хорошо. После чёрной полосы обязательно идёт белая, — Даня панически перебирал в голове фразы, которые могут помочь в такой ситуации. — Жизнь даёт только те испытания, с которыми мы можем справиться. И я уверен, что ты всё сможешь. Поэтому даже не вздумай умирать.
— Угу, — Никита всхлипнул последний раз. Они посидели ещё немного, прислонившись друг к другу.
— Всё? Успокоился немного? — спросил Милохин.
— Да, спасибо.
— Не за что. Это моя работа, — с уже привычной дружелюбной улыбкой ответил Даня и погладил его по плечу.
— Но я же тебе не плачу даже.
— Я с тебя плату брать не буду.
— Но так ведь нечестно по отношению к другим.
— Если так хочешь, то можешь вернуть мне те пять тысяч.
— Спасибо, что помогаешь за бесплатно.
— Гадёныш, — Даня легко толкнул его вперёд, от чего Никита чуть не грохнулся с дивана, слегка пошатнувшись. — Пока поживёшь здесь, а потом что-то будем решать. Пошли на кухню. Не пропадать же тем дорогущим продуктам.
Парни направились на кухню и принялись за готовку. Первым делом нужно было нарезать овощи на суп. За них взялся Даня, а Никита начал замешивать тесто на торт, чтобы он был готов к ужину. Милохин нарезал всё за десять минут и взглянул на своего коллегу, который с трудом замешивал тесто. Он подошёл к нему и взглянул, что получается.
— Ну и как тесто?
— Вроде съедобное, — Никита протёр лоб рукой. Милохин подметил, что в его голосе были всё те же грустные нотки, но решил не зацикливаться на этом. Даня оторвал небольшой кусочек от свежего теста и сосредоточился на нём. Он хорошо растягивался и не рвался. Затем парень решил попробовать.
— Как по мне, слишком сладкое, но в целом есть можно, — он перевёл взгляд на Никиту и не сдержал звонкий смешок. — Ты тесто готовил или мукой умывался? — спросил Милохин, осматривая неряшливую физиономию мальчика. Почти всё его лицо было в муке.
— Да оно как-то само...
— Вытри лицо, а то на успешного наркобарона смахиваешь.
Никита пошёл в ванную умываться. Милохин услышал щелчок дверного замка. «Странно. Хотя может просто решил сходить в туалет или ещё чего». Даня сосредоточился на готовке и поставил воду на суп. Он решил ненадолго присесть. «Где его носит? Не уж то в унитазе утоп?» Как-будто прочитав его мысли, мальчик вернулся в ту же секунду.
— Что дальше будешь делать? — спросил Милохин.
— Коржи, — сказал Никита, как ни в чем не бывало. Грусть будто испарилась из его голоса.
— Сам справишься?
— Да, тут несложно.
— Ну хорошо. Я тогда займусь супом.
Даня закинул все нарезанные овощи в суп, добавил приправ, уменьшил огонь, засёк время и вновь присел отдохнуть. Никита как раз раскатал тесто. До этого он уже включил духовку, чтобы она как следует прогрелась. Затем вырезал первый корж и отправил его в печку. Пока он пёкся, Никита вырезал ещё три и поставил каждый примерно на пять минут в духовку.
— Готово.
— Что теперь?
— Крем. А, и ещё ганаш.
— Прости?
— Ганаш — растопленный шоколад на паровой бане. Им потом нужно будет помазать торт.
— Понял.
— Сделаю из белого шоколада, хорошо?
— Как скажешь.
— Кстати. Ты мог бы помочь с кремом? А то времени как-то не хватает.
— Только рецепт дай, а то я сейчас там наготовлю.
— Всё в телефоне.
Никита принялся за топление шоколада, а Даня начал заниматься приготовлением крема. Мальчик поставил на газ кастрюлю с водой, на неё — железную миску, а в неё положил две плитки белого шоколада. Вода быстро выкипела, и процесс пошёл. Шоколад растаял довольно быстро. Даня же взбил белки, добавил сахара и получил воздушный крем.
— Иди сюда, попробуешь, — подозвал его Никита с ложкой в руке.
— Я не очень люблю сладкое.
— Зачем тогда торт просил?
— Тебе.
— Спасибо за заботу, но я его всего не сожру. Попробуй.
— Ну я не люблю такое.
— Ты не пробовал.
— Я не люблю...
— Попробуй.
— Ох, ладно. Чем бы ребёнок не радовался, лишь бы не плакал, — он подошёл к Никите, и тот протянул ему ложку с шоколадом. Даня потянулся вперёд и хотел попробовать буквально чуть-чуть, но ложка резко вошла чуть ли не в глотку.
— Вот. А то даже вкуса не почувствовал бы, — сказал Никита, откладывая ложку в сторону. — Ну как?
— Грустно, но вкусно, — он протёр шею. — Если бы я подавился?
— Чем? Ложкой?
— Ладно, твоя взяла. Ганаш и вправду неплохой.
— Я вижу. Ты заляпался, — он протянул руку, вытер остатки шоколада над губой, а потом руку о полотенце. (Так как в «Как же больно любить» не будет, агада).
— Что там ещё осталось?
— Перемазать коржи кремом, а сверху — ганаш. Я сам, — быстро добавил Никита, когда заметил, что Даня собирается что-то сказать.
— Хорошо.
Примерно через десять минут Даня поднялся, чтобы выключить суп.
— Я первый! — воскликнул Никита.
— Первый в чём? — спокойно спросил Милохин, выключая конфорку.
— Ну, первый приготовил.
— А мы соревновались?
— Конечно! Как же без этого?
— Тогда почему я узнаю об этом, когда уже проиграл?
— Я думал, ты знаешь.
— Погоди, я же помогал тебе.
— Ну это ведь уже не важно, да?
— Хорошо ты устроился, — Даня выдал тихий смешок, садясь обратно на место. «Всё-таки он ещё ребёнок».
— Ты же не обиделся?
— Нет, — он отвёл обиженный взгляд в сторону. «Почему бы не подыграть?»
— Дань, не дуйся. Я ведь пошутил, — виноватым голосом пробубнил Никита. Милохин промолчал, дабы не заржать. — Если для тебя это так важно, то можешь считать себя победителем, — продолжал он. «Боже, я не могу. Какой же он наивный». Авдеев подошёл ближе и встряхнул его за плечо. — Ну Дань.
— Что? — Милохин обернулся к нему с улыбкой на лице.
— Ты... — он кажется прозрел и осознал, что его наебали, — ...Дебил.
— Зачем же так грубо?
— Ты ведь психолог. Думай сам зачем, — он собирался развернуться, но Даня схватил его за запястье.
— Спокойно, не нужно психовать.
— Да не психую я! — Никита хотел выдернуть руку, но Милохин попросту был сильнее. — Пусти! — он продолжал брыкаться. «Ладно, я знаю, что должно помочь. Заодно кое-что проверю». Даня встал и положил вторую руку ему на плечо. Никита угомонился, лицо с обозлённого сменилось на удивлённое. Он посмотрел сначала на руку, потом на Даню. Во взгляде читалась растерянность и вина. Спустя несколько секунд раздумий Авдеев прислонился ближе к нему.
— Мама когда-то говорила, что любит тебя?
— Нет, я такого не помню.
— А обнимала или целовала? — поинтересовался Милохин. Он грустно помахал головой. «Ну да, вполне ожидаемо. Чего от неё можно было ещё ждать?»
— Почему решил спросить?
— Вижу, что тебе не хватает любви.
— С чего ты взял?
— Ты тянешься за лаской, будто котёнок.
— Я... Не специально.
— Знаю. Но это нормально. Не стесняйся сказать, если захочешь обняться, хорошо? — спросил Милохин. «Может у меня получится вытянуть его из этого состояния. Ему уже пятнадцать, а он хочет заботы, будто в три года. Мать со своим бизнесом вовсе забила на ребёнка. Хотела воспитать из него такого же хладнокровного и жесткого бизнесмена за счёт того, что не уделяет внимания? Если это правда так, то у меня не осталось к ней и капли уважения».
— Угу, — тихо ответил Никита. — Но почему ты помогаешь мне?
— Потому что ты нуждаешься в помощи.
— Много людей нуждаются в помощи. Ты же не можешь всем помочь.
— Ты прав, всем я не помогу, но ты ведь попался в мои руки. Поэтому я намерен помочь.
— Ясно, — еле слышно ответил он. «Какой-то он расстроенный. Что-то другое хотел услышать? Ладно, потом разберёмся».
— Уже восемь часов. Ты голоден?
— Нет, аппетит пропал, — ответил Никита. Внутри Дани что-то пошатнулось. «Пропал аппетит?.. Но это ещё ничего не значит. Хотя проверить всё же стоит».
— Ладно, если не хочешь есть, то пошли отдохнём.
— Ага.
Даня поставил всё, что они приготовили в холодильник, сгрузил грязную посуду в умывальник, чтобы потом помыть, и они вместе пошли в гостиную.
— Хочешь прилечь?
— Да. Я за сегодня так устал, — Никита грохнулся на диван. «Беспричинная усталость? Да нет, почему же беспричинная. Он сбежал из дома, таскал тяжелые пакеты, готовил весь вечер, ещё и морально истощился». Даня нервно сглотнул. Он слабо верил в собственные слова. «Как же удостовериться, чтобы он ничего не заподозрил?»
— А спать где будешь?
— Та хоть на коврике.
— Я же не больной какой-то, чтобы гостей на ковриках селить. Ты там не поместишься. На полу места побольше.
— Спасибо за гостеприимность.
— Ладно. Давай серьёзно. У меня только диван и кровать. Он довольно широкий, но может быть тесновато...
— Но с кровати я тебя гнать не собираюсь.
— Поспишь здесь?
— Да, только дай хоть плед какой-то.
— Сейчас я принесу нормальную подушку, одеяло и одежду, — не дожидаясь ответа, Даня направился в свою комнату. Он достал из шкафа довольно тёплый плед, взял со своей кровати одну из подушек и принялся подбирать одежду. Заодно переоделся и сам. Милохин нашёл две футболки с рукавами примерно по локоть и шорты, которые были ему чуть выше колена. Одна из футболок была как раз на Никиту, а вторая чуть побольше. «Я конечно понимаю, что уже взрослый адекватный человек, но я просто хочу на это посмотреть». Он закинул футболку поменьше в шкаф и пошёл со всем этим в гостиную. Никита как раз скинул с себя толстовку. Как только Милохин вошёл, он сразу отвернулся от него. Даня бросил рядом с ним одежду и отвёл взгляд. — Прости, что не предупредил.
— Ничего страшного, — ответил Никита, попутно натягивая на себя одежду. — Подожди, это шутка какая-то? — спросил Авдеев. Милохин посмотрел на него. Футболка была ему ниже пояса и буквально висела. Вырез на шее был большеват, поэтому один край сполз на плечо. Рукава были тоже не по размеру. Шорты же оказались чуть ниже колена.
— Да ладно тебе, это мило выглядит. Да и ничего другого нет, — «Ложь ради добра».
— Ну раз ничего другого нет, то как-то переживу. Это твоё?
— Ну да.
— М-м, ясно, — Никита осторожно взял край футболки и несколько раз вдохнул её запах.
— Ты и правда натуральный котёнок, — Даня окинул его взглядом. Никита в ответ лишь удивлённо посмотрел на него. — Хотя в твоём случае не натуральный.
Авдеев недовольно закатил глаза. Милохин тем временем осматривал его руки, ноги, да и в целом оголённые участки кожи.
— Слушай, ты случайно не Кирилл? — спросил Даня.
— Нет, — он недоумевающе на него посмотрел.
— Тогда хули ты такой бледный?
— Ах, ты про это. Так я же целое лето не выходил на улицу.
— Почему?
— Мама не выпускала.
— По той же причине?
— Ага. Я ведь ещё раньше ей сказал. Думал подскажет, что-то посоветует. В итоге я остался на три месяца дома за плохое поведение.
— Твоя мать тот ещё тиран.
— Она хорошая, просто жизнь её неплохо испытала, — ответил Никита через некоторое время. — Она уже потеряла мужа из-за этого. Не хочет потерять ещё и сына.
«Еба у него настроение скачет. Час назад плакал, потом злился, потом нежился, теперь мнение о матери поменял. Надеюсь это просто из-за того, что он много чего пережил за последнее время. Или ещё не привык ко мне и не знает как себя правильно вести. Хотя он много разговаривает, часто смеётся, с лёгкостью может коснуться или в шутку обозвать. Если так подумать, то он чувствует себя комфортно рядом со мной. Это радует. Но его что-то гложет. Возможно он ещё чего-то мне не рассказал? Но это ведь не допрос. Захочет — расскажет. Или может он чувствует вину перед матерью? Он понимает, что она желает ему только лучшего, но не понимает, что делает вовсе не то, что нужно. Пытается как-то исправить, повлиять, пригрозить. Нужно же просто проникнуться ситуацией. Хотя всё так, как говорит Никита. У неё эмоциональное потрясение в связи с потерей мужа по этой причине. Ей бы тоже не помешал психолог. Но я рисковать жизнью не хочу. Да и как это осуществить? Она ни в коем случае не согласится, это очевидно. Если к ней достучаться, то всем будет легче. Нужно будет и для неё страничку в блокноте выделить, а то всё уже с головы вылетело. Так, что-то я затянул паузу». Даня осторожно присел рядом.
— Я не считаю её плохой, — «Ага, ни капли», — просто если ты будешь продолжать находиться с ней, то твоя психика может серьёзно пострадать, понимаешь? — спокойно спросил Даня. Никита кратко кивнул.
— Я уже соскучился по тем моментам, когда мы могли просто поговорить с ней о рутине. Хоть это и происходило очень редко, но я правда ценил эти моменты.
— Ну всё, не вешай нос. Всё будет хорошо. Вы с ней ещё помиритесь, я уверен. Она рано или поздно должна понять тебя.
— Думаешь?
— Конечно. Я ведь психолог. Кому как не мне знать, — Даня вновь применил свою очаровательную улыбку.
— Хорошо, я тебе верю.
— Ты, наверное, устал, нужно поспать. Ложись, а я уже пойду, — он встал и развернулся к двери. — Спокойной ночи.
— Один?..