Заживляя раны

Всю неделю Хико не давал покоя своему глупому ученику, гоняя его и в хвост, и в гриву. К середине недели Кеншин смотрел на него волком и скрипел зубами от бессильной ярости, а Хико подумал, что он как никогда близок к тому, чтобы однажды утром не проснуться из-за того, что ночью парень перережет ему горло. Ему приходилось проявлять изобретательность, потому что в отсутствии тренировок занять парня чем-то на весь день было сложно. К счастью, Кеншин всё ещё достаточно быстро уставал, чтобы всё равно к вечеру валиться с ног от усталости. К концу недели ученик, казалось, принял свою судьбу как данность, а у Хико закончились идеи, чем еще его занять. Ладно, по крайней мере, впадая в задумчивость, он уже переставал выглядеть настолько мрачно, так что это был удачный момент, чтобы спуститься в деревню. Когда он объявил об этом Кеншину, тот явно удивился. Уж не думал ли он, что Хико даст ему просто отсиживаться здесь до старости? — Ты что, испугался? То, насколько стремительно парень вскинул голову, его позабавило. Дразнить Кеншина было так легко, что могло бы стать скучным— если бы только не то, насколько смешно он на это реагировал. Хико не надеялся, что его глупый ученик выйдет из дома без меча или хотя бы похожим на самого себя. Он всё ещё дергался даже будучи здесь, словно ждал, что Хико вот-вот наконец решит его убить, просто почему-то выжидает нужного момента. Но когда Кеншин вышел, Хико не сдержал усталого вздоха. Несмотря на шляпу и какой-то нелепый шарф тот выглядел так, будто он собрался вырезать всю деревню, не пощадив ни женщин, ни детей. Парень явно паниковал и при этом не знал, чего именно он боится. Ни дать, ни взять — затравленный зверь, который боится всего и при этом не осознает, что он, вообще-то, сильнее всех тех, кто за ним якобы гонится. Хико даже удивился — разве глупый ученик не стал известным как раз благодаря тому, что никто так и не смог его победить? Надо бы ему об этом напомнить. Хико говорил спокойно и старался подавить в себе желание начать издеваться над мальчиком. Нет, это определенно был не тот случай, когда это было бы полезным или хотя бы безвредным — мальчик паниковал и нужно было его успокоить. Большинство его подозрений, Хико был в этом уверен, были беспочвенны, но всегда оставался шанс, что он просто не знал о реальном положении дел. Кеншин провел вне пределов этой горы последние пять лет, так что Хико решил воспринять все его слова всерьез. Правда, глупому ученику знать об этом было необязательно. Судя по откровенности, с которой мальчик говорил, разговор шел неплохо, хотя произнести что-то вроде «я здесь самая опасная акула» и при этом сохранить серьезность было сложно. Практически на грани возможного. Это было правдой, но такой глупой бравады Хико не произносил с тех пор, как сам был в возрасте своего ученика. А потом мальчишка, хитро улыбаясь, заявил, что даже акулы стареют. Такой наглости Хико не ожидал — вот она награда за то, что он полчаса разговаривал с паршивцем серьезно и по-доброму, с заботой о его чувствах и что еще там делают приличные учителя со своими учениками. То, что Кеншин дерзит — верный признак того, что он пришел в себя. Он знал, что предложение проверить его навыки Хико понравится, так что Хико не стал сдерживать себя в проявлении эмоций. — Неслыханная дерзость, — это действительно было фантастическое нахальство, — сейчас я научу тебя проявлять уважение к учителю. Хико собирался напасть первым, чтобы закончить этот балаган быстро, но Кеншин кинулся вперед раньше. Отсутствие тренировок на протяжении почти полугода дало о себе знать — он был немного медленнее, чем раньше. Хико увернулся, не доставая меча. — По крайней мере, про этого твоего волка с Гатоцу становится понятно, — поддразнил он ученика. Кеншин кинулся вперед снова. Рю-Кан-Сэн — Хико узнал удар даже слишком быстро, потому что глупец слишком рано выставил ногу и к тому же слишком растопырил локти. Он ударил, Хико парировал, Кеншин попытался контратаковать и оказался на земле. Как бы ни хотелось Хико посмотреть, какой удар он попытался бы нанести следующим и что там с его До-Рю-Сен и правда ли он годится на большее, чем пускание пыли в глаза, мальчику нельзя было перенапрягаться. И, к тому же, тренироваться с мечом Хико ему позволять не собирался, по крайней мере не в ближайшее время, так что он решил не спускать на него всех собак за такие позорные удары. — Пять лет назад я бы за это, — он легко ударил его по локтю, держа лезвие плашмя, — и вот за это, — ударил по второму, — оторвал бы тебе голову. А сейчас радуйся чудесному спасению и приведи себя в порядок, хотелось бы вернуться назад до ночи. Кеншин кивнул и выглядел при этом слишком довольным для человека, который показал довольно посредственный удар и при этом оказался на земле. В деревне до мальчика без меча никому действительно не было никакого дела. На них оглядывались, но было бы удивительно, если бы этого не происходило — Хико в своем плаще всегда привлекал внимание, как и рыжие волосы его глупого ученика. Хико приложил все усилия, чтобы выглядеть спокойным и расслабленным, надеясь, что его настроение повлияет и на парня, хотя сам не терял бдительности ни на секунду. Кеншин, естественно, запаниковал — он не дергался, но был настолько напряжен и осторожен, что это бросалось в глаза. Весь его вид буквально кричал о том, что он ожидает нападения и готов защищаться, словно бы Хико не потратил всё утро на то, чтобы этого избежать. Так и должно быть, думал Хико, глядя на своего глупого ученика, в последний раз, когда он был среди людей, на него действительно могли напасть в любой момент. От этого не избавиться за один раз. Когда они проходили мимо ресторана, оттуда вывалились пьяные самураи, практически им под ноги. То ли из-за того, что это было внезапно, то ли просто увидев мечи, Кеншин мгновенно встал в стойку — рука потянулась туда, где должен висеть меч, и сразу же привлек к себе внимание. Хико схватил его за плечо и оттащил за угол дома, молясь всем богам, чтобы пьяные увальни не пошли за ними. Кем вообще надо быть, чтобы так напиваться к полудню. — Успокойся, — он положил руку ученику на плечо и слегка сжал, — это не Киото в Бакумацу, чтобы так себя вести. Кеншин пытался отдышаться и смотрел в пол. Отлично, подумал Хико, глупцу стыдно, а сейчас он ему еще и добавит. Может хотя бы чувство стыда отобьет у него желание так себя вести. Но он не успел ничего сказать — пьяницы выбрали худший из возможных путей, чтобы отправиться по домам. — Ба, смотрите, — заголосил один из них, указывания на Кеншина, — это же та нервная дамочка. Вы когда-нибудь видели таких рыжих уродцев? Руку с плеча Кеншина Хико не убрал. — Идите, куда шли, — угрожающе сказал он, — никому здесь не нужны проблемы. — А это его мамочка, надо думать? — Это вам не нужны проблемы. Вы вообще знаете, кто мы? — пьяница голосил так, что вот-вот сюда должна была сбежаться вся деревня. — Понимаете, с кем разговариваете? Мы дзюнъи армии Императора! Патриоты! — Да хоть дайсё, — раздраженно сказал Хико, — Идите мимо. Он взмолился всем богам, чтобы эти так называемые патриоты оказались достаточно бестолковыми. К счастью, он закрывал от них мальчика почти полностью. Это всё было паршиво и совсем не по плану. Он надеялся на спокойную прогулку до рынка, а не на разборки с пьяными патриотами. Его рука до сих пор держала плечо Кеншина, а тот явно боролся с собой, пытаясь успокоиться, но получалось у него откровенно плохо. Он наклонился к ученику и тихо сказал, чтобы тот перестал дергаться и что всё в порядке. Ситуация, тем временем, явно накалялась, принимая всё более серьезный оборот — патриоты продолжали что-то выкрикивать, а вокруг собралась небольшая толпа слушателей. Хико терпеть не мог таких людей. После очередного раунда словесной перепалки, все трое обнажили мечи. Звук вылетающих из ножен мечей довел ситуацию до апогея — парень начал задыхаться, безуспешно хватая ртом воздух. Дальше всё было быстро — Хико оттолкнул парня на землю, обезоружил всех троих и почти сразу увидел, как из-за угла выбегают полицейские. Видимо, кто-то позвал их, когда патриоты только начали орать. Что ж, это даже удачно. Объяснения не заняли много времени — один человек в толпе был тем, кому Хико недавно продал урну. Приняв благодарность за помощь и поблагодарив старика, который помог объясниться с полицией, Хико, не особенно церемонясь, схватил ученика под руку, словно он был тряпичной куклой, и оттащил его подальше от чужих глаз.