Detritus

      Впервые после воссоединения двух своих ипостасей Мальбонте чувствовал холодную растерянность, окутавшую сердце: а ведь раньше он считал, что лишь Бонт способен испытывать такие глупые человеческие эмоции.       Забавно.       Резная статуэтка демона скользила между его пальцев, когда в дверь кабинета тихо, но требовательно постучали — Мальбонте медленно поднял взгляд и, устало откинувшись на спинку кресла, позволил войти.       Фенцио, перед ним появившийся, выглядел нервно: даже изломы его морщин, кажется, стали грубее и глубже, придавая лицу ещё более жесткий вид. Он едва склонил голову.       — Господин… — его осипший голос не сулил ничего хорошего, и Мальбонте едва нахмурился, — по лагерю пошли слухи…       Горькая усмешка коснулась лица Мальбонте: этот отступник совсем обезумел, раз думает, что его волнует какие-то слухи? Они не в цитадели, где зажиточные ангелы от скуки перемывали каждому бессмертному кости — до блеска и мерзкого скрежета, — а почти на войне, где пустые разговоры — непозволительная роскошь. Словно поняв его мысли, Фенцио прокашлялся, прежде чем продолжить:       — Это касается вас и девчонки.       Это уже интересней.       — Говори.       Мальбонте почувствовал зарождающийся внутри него интерес, что смешался с едва уловимой злобой: если раньше мысли о Вики не приносили какого-либо дискомфорта и были, скорее, редким размышлением в темноте ночи, то теперь ее стало слишком много. Эта ситуация стала забавлять сильнее, когда Мальбонте понял: он сам, своими же руками, поощрял ее к себе близость.       Короткие разговоры, обрывки его детства, что до сих пор скребли по зажившему сердцу острыми когтями, ей показанные, и то безлюдное место, в котором он обычно проводил время в молчаливом одиночестве, — сейчас Мальбонте, предаваясь воспоминаниям, наконец начал осознавать, что теперь все его тайны, которые он прятал за щитом надменности, знали двое.       — Бессмертные говорят, что вы привязались к девчонке и ваша голова не так холодна, как была раньше.       Короткий неконтролируемый смешок сорвался с губ Мальбонте, и в привычной ухмылке появилась и вмиг исчезла едва уловимая растерянность. Занятно.       — Вот как… — задумчиво потянул он неожиданно тихим голосом и, почти невесомым движением облизнув пересохшие губы, перевел взгляд на замершего столбом Фенцио. — А ты что думаешь на этот счет?       Он стушевался. Приоткрыл было рот, желая что-то сказать, но оттуда не вышло и звука — и лишь удушливая своей тяжестью тишина наблюдала за их безмолвным боем взглядов.

***

      Вики очнулась в своей постели. Потянулась так сладко, едва ли не до тихого стона, и впервые за несколько дней поняла, что эта ночь, наконец, прошла без кошмаров и чужих воспоминаний, что ее преследовали. Она буквально ощущала себя заново родившейся: спокойствие в сердце и легкость в теле словно давно стали для нее чужды, и теперь, вновь ощущая сладость эйфории, Вики до конца не могла поверить, что все это — взаправду, а не очередное испытание ее пошатнувшегося сознания.       Она даже, испытывая себя, приняла практически ледяной душ, окончательно отрезвляя ум, и лишь под сильным напором воды, наконец, вспомнила свою полуночную прогулку до комнаты Мальбонте. Но даже не вздрогнула от этих мыслей. Напротив, Вики лишь лениво оглядела свое тело: никаких кровоподтеков, еще незатянувшихся шрамов или переломанных костей — Мальбонте не тронул ее.       Так странно.       Порой, темными душными ночами, в ее памяти жесткой пыткой все ещё всплывали обрывки прошедших дней: почему-то они являлись ей потертыми, наполненными черными кляксами, несвязными — словно Вики смотрела на засвеченную пленку и не могла соединить расплывшиеся светлые пятна в единую картину.       Словно это были и не ее воспоминания вовсе.       Они мельтешили в ее сознании, как листы тонкой бумаги, поднятые в воздух резким порывом ветра. И сейчас Вики вновь видела саму себя, ослабшую, с закованными в кандалы руками, по которыми тонкими дорожками стекала алая кровь. Ее взмокшего от лихорадки лба аккуратно касалась прохладная тряпка, и в широкоплечем силуэте рядом с собой Вики узнала Мальбонте, над ней склонившегося. Металлический запах резко сменился на свежесть хвои, а где-то сзади звонко пропела неведомая ей птица. Она лишь моргнула — и мрак ветхого здания перед глазами уступил свое место темнеющим на горизонте горам, покрытым шапкой снега, и голубому небу, по которому редким гостем плыли пушистые облака.       Все было… не так…       Вики увидела его губы, к которым вновь потянулась, проиграв в своей внутренней борьбе, но не почувствовала того тепла, что накрыло ее от этого робкого касания в тот момент. Вместо этого она тихо вскрикнула, когда на ее шею легла напряженная рука, лишающая кислорода. Прошло всего мгновение, прежде чем по ее волосам расслабляюще скользнули пальцы Мальбонте — те самые, что недавно пытались лишить ее жизни. Её кожи коснулось тепло камина, а в ноздри вновь ударил запах хвои — только теперь он исходил от одежды Мальбонте, в которую она так самозабвенно уткнулась носом. Слабость тянущими книзу объятиями легла на расслабленные плечи, и Вики прикрыла глаза, проваливаясь в крепкий сон.       Тело, словно управляемое кем-то другим, сильно вздрогнуло, и Вики резко раскрыла веки, возвращаясь из своих спутанных воспоминаний в реалии этого мира. Видимо, она так и заснула прошлой ночью: переполненная доверием и спокойствием, что, словно сильный наркотик, ударили в голову, разморив и без того уставшее сознание.       Приятное осознание неожиданным теплом зародилось в груди, и перебить его не смог даже холод стекающей по нагому телу воды, который отчего-то вмиг перестал быть ощутимым. Ее кожа словно лишь еще сильнее нагрелась от короткой сцены, мелькнувшей перед глазами: она, как послушная кошка, головой лежала на его колене, а грубые пальцы убаюкивающее перебирали спутанные недавними кошмарами волосы.       Но почему тогда… наутро она нашла себя не в покоях Мальбонте, а у себя? Вики отчетливо (отчетливо ли?) помнила, что не выныривала из потока сна: либо так устало ее тело, что не желало просыпаться до того, пока полностью не восстановит все силы, либо с ней обращались, как с фарфоровой куклой, которая могла разлететься на тысячи осколков от любого неаккуратного прикосновения.       Сердце хотело второго, но мозг упрямо твердил про логичность первого.       Мягкое полотенце приятно коснулось кожи, и Вики в удивлении нахмурилась: она здесь столько времени и уже успела изучить практически каждый закоулок лагеря. Буквально везде, в каждом углу и давно забытых хозяевами комнатах, царили паутина и пыль, мерзкие пятна непонятного происхождения украшали стены и полы темно-алыми и черными красками, а едкий запах бурого газа словно впитался в крошившийся кирпич. Ее же комната, наполненная солнечными лучами по утрам, слишком контрастировала со всем, что она видела в первый день своего пребывания, и больше была похожа на покои самого Мальбонте.       Самого Господина.       Слишком трепетное отношение к обычному сосуду.       — Глупости… — тихо прошептала Вики, рассматривая себя в большом зеркале туалетного столика. Ее отражение, разделенное мелкими трещинами, робко улыбнулось, зачесывая влажные пряди к затылку медленным движением пальцев.       Наверное, будь Вики на земле, она наверняка бы уже давно отвернулась, вспомнив о семилетнем проклятье. Но она уже умерла и оказалась на Небесах, принеся в спокойную жизнь бессмертных разруху и кровопролитную войну, что настойчиво наступала на пятки. А еще — отказалась от друзей в попытке их защитить… разве может быть еще хуже?       Как они там?..       Желание увидеть друзей острым мачете вспороло грудную клетку и распространилось горячей липкой слизью вслед за кровью по всему телу. Сердце предательски сковала резкая боль, ни на что не похожая, и Вики сморщила нос, упираясь ладонью в затертую поверхность столика.       Её тянуло к ним, словно сотни сирен зазывали заблудших моряков в густом тумане: так сильно, что скулы сводило, и пальцы мелко дрожали, покрываясь редкими каплями пота. Шутка ли, но ее встреча с ними могла бы возыметь такой же исход, как и в сказаниях, — смертельный. Вики прекрасно это понимала, но не могла противиться, не могла бороться со своими желаниями, которые сама же и презирала…       Металась под их гнетом, как прокаженная, и тихо скулила в темноте ночи, свернувшись калачиком, — просто потому что не могла подчинить собственные же мысли. Они витали где-то выше, постоянно меняя форму и свое содержание. Словно решение принимала не она сама, а невидимые ангел и демон, по-хозяйски устроившиеся на ее плечах, — и они все никак не могли поделить ее разум и тело поровну.       И от этого Вики все чаще стало казаться, что ее естество тоже разделили на две ипостаси.       Как Мальбонте когда-то.       Одна ее часть, ангельская и до раздражения чистая, стремилась к счастливому прошлому, к друзьям и гордой матери, которая, наконец, признала в Вики сильную личность. А другая — дьявольская, стремительно выбирающаяся из закромов ее очерненной души, характерная, но всегда покладистая рядом с ним — готовая опуститься на колени по одному лишь приказу своего Господина.       Та самая темнота, о которой ей всегда твердил Дино.       И Вики не знала, к чему ей прислушиваться, а оттого медленно, но верно сходила с ума, не в силах успокоить разбушевавшиеся части своей души, что поочередно вонзали друг в друга когти, пропитанные ядом.       Она стремительно увядала под их гнетом, как раскрывшая лепестки на холодном ветру роза. Бледнела и серела некогда светлой душой. Задыхалась. Но каждый раз, через боль и слезы, все равно перерождалась: расцветала ярким цветком, привлекающим внимание. И для ее спасения ей нужен был лишь один бессмертный рядом.       Яростный и обезумевший от мести, навсегда сковавшей его ледяное сердце нерушимыми цепями — именно так о нем говорилось в трактате, которому раньше так слепо верила Вики. Теперь же в ее сознании медленно прорастало зерно сомнений, плотно укрепившееся своими корнями прямо в сердце.       Вики нужен был Мальбонте.       Она ощущала это на физическом уровне: ее тело, словно не слушаясь хозяйки, отзывалось на каждое редкое прикосновение его огрубевших пальцев по ее коже. И мысли путались, выжигая ее изнутри, медленно уничтожали, что-то тихо нашептывая на ухо, но уходили с его возвращением — растворялись, словно тени под яркими солнечными лучами.       Даже сейчас ей вновь хотелось вернуться в его комнату и почувствовать неторопливые движения по еще влажным волосам. Ей хотелось просто увидеть, дотронуться, рассказать — раскрыться перед ним, обнажить душу и тело. Впервые. Наконец-то.       И она не собиралась сдерживать этот ударивший в голову пылкий порыв. Поспешно собравшись, Вики выскочила из своей комнаты и спешным шагом, порой переходящим в бег, направилась к его комнате. Ноги, словно управляемые кем-то другим, несли ее сами по мрачным коридорам.       Но ее встретили лишь пустые покои, а потом и одинокий кабинет с давно потухшими свечами.       Только запах хвои — неизменный — вновь окутал ее распаленное тело, и Вики вдохнула его так жадно, наполняя легкие необходимым воздухом, и выскочила на улицу, встретившую ее обеденной духотой.       Яркое солнце ударило в глаза, жаром очертило оголенные участки тела, и Вики болезненно прищурилась, пытаясь привыкнуть к свету после темноты обшарпанных коридоров. Перед ее взглядом начали медленно прорисовываться очертания фигур бессмертных, и она старательно огляделась по сторонам в попытке найти в смазанных лицах незнакомцев привычную горькую усмешку.       Не вышло.       Только прямо перед ней, как черт из табакерки, неожиданно возник Ади, и сердце Вики болезненно сжалось от одного его вида: бледный и вымученный, с копной сальных волос, некогда ярких, а сейчас — словно посеревших, он походил на живого мертвеца, которого насильно вернули в этот мир. Его глаза, равнодушные, без привычного блеска и азарта — совсем стеклянные — пристальным взглядом изучили ее лицо, словно что-то выискивая.       А в следующую секунду Вики ощутила, с какой силой его ледяные пальцы сжали ее запястье. Не объясняясь, Ади потащил ее куда-то в сторону, ближе к ряду полуразрушенных строений, дальше от глаз бессмертных, а она и не сопротивлялась — поспешно следовала за ним и даже налетела на его спину, когда он, не предупреждая, неожиданно остановился.       — Куда мы?..       Ади тихо шикнул, призывая ее замолчать, и внимательно огляделся по сторонам, словно выискивая кого-то между обломков покосившихся зданий. Но здесь не было ни души — лишь тишина, непоколебимая. Вики, тоже прислушиваясь, едва вздрогнула, когда до напряженного слуха, наконец, долетел знакомый лязг кандалов — она успела выучить этот звук и теперь ни с чем бы его не спутала. Сложно не выучить, когда он наполняет пространство вокруг тебя от каждого движения на протяжении нескольких дней.       Словно того и выжидая, Ади вновь потянул ее в сторону, но теперь — в какое-то здание. Старое и полуразрушенное, оно больше напоминало давно заброшенный склеп, даже тухлый запах, там осевший, будто подтверждал это предположение. Несмотря на внешний ветхий вид, внутри Вики увидела мощные каменные стены, словно специально отлитые из ледяного цемента, такие же полы и толстые прутья ржавых решеток, а за ними — пленных.       Разбитых и изможденных, полуживых и, возможно, сейчас молившихся о скорой смерти. От одного их вида у Вики крепким узлом скрутило все органы, а к горлу подступила горькая рвота. Но она сдержалась — отвернулась прочь, облокотившись об отрезвляющую своим холодом стену, но сдержалась, прикрывая глаза.       — Вики… — тихий хриплый голос раздался позади, — ты жива…       Мурашки проступили на коже, а кончики пальцев предательски похолодели, когда в голову врезалось осознание. Это Мими. Ее голос, искаженный заключением и обезвоживанием, но ее…       Вики развернулась и почти до крови прикусила нижнюю губу от одного лишь взгляда на свою подругу: бледная, как сама смерть, она полусидела, полулежала, нервно сжимая длинными пальцами решетку темницы, а на бледно-серых губах дрожала едва уловимая улыбка.       — Он не тронул тебя, — тихо прошептала она едва ли не одними губами, и глухой протяжный кашель поднялся из ее легких.       Ади, до этого стоявший в тени, поспешно приблизился к ней, вытаскивая из-за пазухи бутыль с водой, и аккуратно приподнял голову Мими за подбородок, помогая ей. Она жадно припала к горлышку, словно не пила несколько дней, и прикрыла глаза от прохлады, коснувшейся ее языка.       — Мы должны помочь ей, — произнес Ади, мягко огладив волосы Мими, и поднялся с колен. Его пытливый взгляд замер на так и не проронившей и слова Вики. — Такими темпами она не продержится здесь и недели, а подмоги… ждать не стоит…       Подмоги?..       Вики едва нахмурила брови, сомневаясь в правильности услышанного: тех, кто сражается по другую сторону, не называю подмогой… ведь так?.. Она мотнула головой, словно пытаясь прогнать абсурдные мысли, и вновь взглянула на Ади, пытаясь найти подвох в его словах, — может, он просто оговорился? Не подумал, как то часто бывало? Просто… сказал первое, что пришло на ум, пошутил, а сейчас рассмеется привычно громко, запрокинув голову, и скажет, что ее, глупую Непризнанную, любой бессмертный вокруг пальца может обвести, даже глазом не моргнув.       Вики даже едва улыбнулась, слишком сильно поверив собственным мыслям. Но прошла минута, а следом — и две, но ничего не произошло.       Ади не засмеялся и даже не упрекнул в привычной еще со школы манере — так и стоял неподвижной статуей, нервно поджав тонкие губы. И осознание, неожиданно болезненное, наконец, ударило в голову Вики.       — Ты… предал его?..       — Предал?.. Что ты несешь?! Я никогда не был на стороне Мальбонте! — жестко и неожиданно громко отчеканил он. До этого спокойное лицо исказилось гримасой злости, даже его дыхание стало чаще и резче. — Как ты… как ты вообще могла подумать, что я… буду служить ему?.. Это ведь… из-за него… Сэми…       Ади сбито выдохнул, стараясь успокоиться — его вмиг переполнили злоба и удушливая ненависть, быстро разрастающиеся в груди. Он так долго ее сдерживал, всячески прятал внутри себя, скрывая эмоции и истинные чувства, но сейчас — перед Вики, перед Мими, перед еще нескольким десятков заключенным — он не выдержал: словно сорвался с давно прогнившей цепи и теперь не мог разжать своих жестких кулаков.       — Вики… — Мими, до этого молчавшая, тихо позвала подругу — в ее усталом взгляде отчетливо читался страх, смешанный с непониманием. — Ты… и правда приняла сторону этого монстра?       Он не монстр.       Слова подруги словно прошлись по ее телу гладким хлыстом и вспороли податливую плоть, и Вики, пошатнувшись, сделала шаг назад в попытке защититься, сбежать от этого посеревшего внимательного взгляда, проникающего прямо в ее сознание.       — Вики?.. — Ади, наконец, все осознав, ошарашенно взглянул на нее, и на его лице смесь дикого непонимания сменилась неподдельным беспокойством. Он сделал шаг вперед, а Вики, словно его зеркальное отражение, — шаг назад, ближе к выходу. К горлу подступила удушливая паника, а во рту стало предательски сухо.       Не монстр!       Она сорвалась с места, так быстро, что вздрогнувшие крылья подняли вверх залежавшуюся по углам пыль, и яркий солнечный свет вновь ударил в глаза, а легкие царапнул раскаленный воздух пустыни. Но Вики было плевать: бежать! Как можно дальше! Прочь!..       В ее голове словно что-то щелкнуло, перестроилось, исказилось. Посеревший взгляд Мими проник прямо в подкорку мозга, перевернув там все с ног на голову, и страх осел на коже липкой россыпью блестящего мелкого пота. Ей нельзя было туда приходить. Мальбонте не должен узнать, что она… предала его… только не это! Он доверился ей, а она…       Нет, нет, нет!       Она… не предавала его! Это все… Ади! Он затащил ее туда и пытался… она не виновата, Шепфа! Она… не может предать Мальбонте — он доверился ей, открылся, показал свое истинное обличье. Она ведь так близка к тому, чтобы изменить его, помочь ему простить этот увязший в пороках небесный мир!       Грубый стук сердца заполнил ее голову, больно отдавался в затылок и раскрытые в страхе глаза. Лишь бы Мальбонте не узнал об этом. Вики хотелось спрятаться, отгородиться от этого мира, что так и норовил ее подставить, прочь, прочь, прочь!       Ноги, словно сами, привели ее к покоям Мальбонте — в безопасность. Здесь ее никто не тронет, не причинит вреда и боли. Ведь так?       Комната встретила знакомым холодом и пустотой, но ей больше некуда было идти.       Что со мной?..       Ее тело трясло, словно вновь от лихорадки, и даже на лбу проступили капли пота, а руки сковал пробирающий до костей холод. Голова раскалывалась от острой боли, что тонкими иглами давила со всех сторон одновременно.       Вики ощущала себя загнанной в клетку. Ей надо было спрятаться — срочно, куда-нибудь. Прочь. Она, потерянная и обезумевшая от собственных сбитых мыслей, накрылась холодным одеялом с головой и свернулась калачиком, поджав колени в груди.       — Все-е хоро-ошо-о-о…       Знакомый запах, впитавшийся в постельное белье, — такой привычный и родной — успокаивал, усмирял разбушевавшийся разум и бешено стучащее сердце. Он медленно, шаг за шагом, расслаблял каждую мышцу, прогоняя несвязный бред, заполонивший ее голову, и Вики, сильно зажмурившись, тихо всхлипнула, ощущая, как паника отпускает ее обессиленное тело.       Тихий скрип половиц, раздавшийся рядом, не испугал ее — напротив, еще сильнее успокоил. Лишенная зрения из-за одеяла, скрывающего все ее тело, Вики все равно точно знала, кто именно опустился рядом с ней на постель, и пальцы, скользнувшие по ее плечу, тоже были ей знакомы.       — Вики?       Она тихо всхлипнула, поспешно выпутываясь из одеяла, и приподнялась на локтях, встречаясь взглядом с пленяющими своей темнотой глазами. Мальбонте, нахмурившись, недовольно оглядел ее алое от слез лицо и скривил губы.       — Кто…       Он не успел договорить. Вики прильнула к его широкой груди, носом уткнувшись в изгиб шеи, и мелко задрожала, пальцами сжимая ткань его одежды. Как же это ей сейчас нужно было! Просто почувствовать себя в безопасности.       — Я так испугалась, — сбивчиво зашептала она, еще сильнее прислоняясь к напряженному мужскому телу, — так испугалась…       Мальбонте, замерев, удивленно осмотрел ее дрожащее холодное тело, и злость отравляющим ядом вмиг наполнила жилы, а взбухшие вены расчертили руки, теперь покоящиеся на подрагивающей от всхлипов спине Вики. Ему захотелось сжать пальцы в кулаки от ненависти, его переполнившей, но он сдержался, громко вдохнув воздух сквозь плотно сомкнутые зубы.       — Что случилось?.. — неожиданно тихо спросил он и сам удивился от тона, который приобрел его голос — слишком глухой, не такой властный, как бывало обычно. Слишком искренний.       Вики резко покачала головой, и ее слезы горящими отметинами остались на смуглой коже Мальбонте.       — Кошмар…       Он обнял ее. Обнял так крепко, что хрупкие плечи заныли от сильной хватки его напряженных рук, и прижал к себе еще немного ближе, не оставляя расстояния между их телами. Видя слезы на ее раскрасневшемся лице и чувствуя дрожь, сковавшую хрупкое тело, Мальбонте понял, что не хочет оставлять ее, слабую, наедине с ее кошмарами.       Даже если она так нагло лжет, прижимаясь к его телу.       Черт.