Сказания ни о чем. Нигдешняя страна приключений.

Любовь — жестокая и непредсказуемая вещь. Порой она с нами нежна и любезна, а порой обходится весьма подло. Что хорошего может принести любовь между человеком и вампиром? Она породила ребенка, именуемого дампиром, чтобы заставить страдать, искупая грехи родителей. - Мам, почему мне нельзя пойти поиграть с другими детьми? - Эрик шмыгнул носом. Комнату, в которой находились мать с сыном, окутывала полутьма. Единственным источником света была наполовину сгоревшая свечка — все окна были закрыты, и лишь одинокий лучик солнца все же пробивался сквозь щель в деревянной стене дома. - Понимаешь... - Мидж потрепала сына по волосам, — это болезнь. Она передалась тебе от отца, - женщина просто не знала, как сообщить сыну, что он на половину вампир. Когда-нибудь ей придется об этом сказать. Но не сейчас. Сейчас Мидж хотела всеми силами защитить своего ребенка от мира. Жестокого мира, где с вампирами просто на просто не считались. - И поэтому мне нельзя гулять днем? - Эрик сделал свое личико настолько жалостливым, насколько позволяла его детская мимика. У Мидж сердце екнуло. - Да, нельзя. Подожди до вечера - сказала она, сжав кулаки, чтобы голос ненароком не дрогнул. Сын поднял свои черные, полные грусти глаза на маму. Та, не смотря на отчаяние и жалость, что сейчас полностью охватили ее, улыбнулась. - А где папа? - не унимался Эрик. Улыбка мигом слетела с лица матери. - Он... погиб. Когда тебе десять лет, мир вокруг полон загадок. Но для Эрика он был более таинственным, чем для остальных ребят. Он хорошо знал ночной мир со всеми его тайнами. Мир, скрывавшийся под лучами солнца, оставался для него неизведанным. В голове у Эрика, словно небольшое торнадо, вертелись тысячи мыслей и вопросов, не давая ни минуты покоя. Например: почему он может видеть в темноте то, чего не могут увидеть другие? Почему, в его десять лет, он гораздо сильнее сверстников и ребят постарше? И главный вопрос, волновавший Эрика больше всего — где отец? Мама никогда не давала точного ответа. Эрик не верил, что папа умер. Нет, он это знал. Сердце подсказывало ему, что Доминик — так звали отца — жив. Эрик много читал. Хоть в школу он и не ходил, мать обучала его грамоте и прочим наукам, коими сама владела. К арифметике мальчик особой любви не питал, но Мидж говорила, что это очень важно, и поэтому приходилось учить. А вот литература ему безумно нравилась. Никогда не знаешь, что написано на следующей странице. И это завораживало. Иногда ему надоедало сидеть дома и рассматривать очередную иллюстрацию к рассказу. Ведь там, за дверями этого дома, столько всего интересного! Но Эрик твердо помнил, что случилось, когда он полтора года назад пытался выскользнуть из дома днем. Хотя все обошлось не так плачевно, как могло бы, мальчик надолго усвоил урок. Все его тело, даже места, скрытые тканью ночной рубашки, было усеяно ожогами. Некоторые места кровоточили. Боль казалась просто невыносимой. Все ужасно щипало и зудело. Этот фрагмент так отчетливо врезался в память мальчику, что глупо было бы вновь ослушаться. Тем более Эрик не хотел, что бы мама вновь за него волновалась. Не смотря на грустные мысли, порой одолевавшие Эрика, был повод и порадоваться. Скоро у него День рождения. Двенадцатого апреля. Поэтому сегодня мать поехала в город за подарком. Наверняка это будет книга про рыцарей, о которой он просил некоторое время назад. Так что сейчас маленький дампир находился дома один. Лишь свечка, одиноко догорающая в углу небольшой комнатушки, скрашивала его одиночество. Подойдя к идеально чистому зеркалу, что висело подле дешевого, полуразвалившегося шкафа, Эрик в очередной раз заметил, как они с матерью похожи. Те же густые волосы пшеничного цвета, вьющиеся и торчащие во все стороны. Тот же маленький аккуратный ротик. Те же щечки и носик пуговкой. Дугообразные брови, длинные ресницы, чуть темнее волос. Вот только глаза у них разные. У Мидж они большие и голубые, словно ясное небо в полдень. А у Эрика миндалевидные и черные, как ночь. «А как же выглядит папа?» - Эрик даже его на фотографиях не видел. По словам матери, Доминик высокий, статный мужчина с темно-русыми волосами, собранными с хвост. Еще она говорила, что у него длинный нос с горбинкой и кожа чуть светлее, чем у самого Эрика. Затем Эрик смотрел на свои руки. Кожа у него была едва темнее снега, разве бывают оттенки бледнее? Как-то вечером, когда Эрик сидел на поляне, залитой лунным светом, к нему в голову пришла одна мысль: «А что, если мой отец — вампир? Тогда он точно должен быть жив!» О вампирах тогда много говорили, причем отнюдь не в положительном ключе. Вопреки всеобщей неприязни к кровопьющим существам, мысль о происхождении отца ничуть не испугала мальчика. Услышав предположение сына, Мидж лишь усмехнулась, но ее глаза на миг выразили волнение. И теперь Эрик был на сто процентов уверен, что его догадка верна. С этого дня Эрик поставил перед собой цель – найти отца – и дал честное слово, что ни за что в жизни не изменит ей. Всеми возможными для десятилетнего мальчика способами он узнавал что-либо новое о вампирах и все расспрашивал у матери про Доминика. Слово за словом он вытягивал у Мидж информацию и был несказанно рад, когда узнавал что-либо новое.

***

Минуло восемь лет. Теперь перед Мидж стоял не тот маленький мальчик с наивным видом и по-детски пухлыми щечками, а юноша с гордо поднятой головой, с отважным и уверенным выражением лица. И – надо же – Мидж глазам своим не верила, когда это он успел стать на голову выше нее? Как быстро он вырос! - Ты точно этого хочешь? – в сотый раз с волнением спросила мать. - Да – в сотый раз ответил Эрик твердым, но уже не тем звонким детским голоском, как раньше. Мидж, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, вынесла сыну плотный черный плащ, не пропускающий солнечных лучей. Плащ был очень старым и пропах табаком и плесенью. В небольшом узелке лежало немного еды и денег. Обняв сына, Мидж вручила ему вещи. Эрик радостно взглянул на мать, та кивнула, сдерживая застрявшие комом в горле слезы, и лишь сказала: «Береги себя». Через полчаса Эрик уже довольно далеко ушел от деревни. Теперь он точно найдет отца! Мысль, что он впервые за пределами деревни, будоражила его. Он с восхищением озирался по сторонам, стараясь особо не сбиваться с намеченного курса. В кармане старого плаща Эрик нашел еще более старый компас без стрелок. На обратной стороне было выгравировано аккуратным почерком, который дрогнул лишь в одном месте, на заглавной букве «Д»: «Моему сыну, Доминику». Неужели, это компас моего отца? – с удивлением подумал Эрик. Но вскоре его размышления прервал чей-то крик. Дампир навострил слух, кричала девушка в паре километрах от него. Судя по всему, на нее напал хищник. Не медля больше ни секунды, Эрик кинулся на помощь. Очень скоро он преодолел расстояние, что было между ними. Эрик, конечно, знал, что бегает быстро, но не думал, что настолько. Раздался очередной крик, и Эрик перевел свой взгляд на юную девушку. Она была так напугана присутствием волка, – а именно он на нее напал – что даже не заметила Эрика. Онемев от испуга, девушка опиралась на дерево, чтобы не упасть. Волк, обнажив клыки, зарычал. Задней лапой он отступил, делая опору и тем самым готовясь к прыжку. В следующую секунду волк взметнулся по направлении к девушке. Та закрыла глаза и…