***
Гермиона собиралась на тренировку, накидывая на себя теплый шарф. В комнате как всегда царил порядок и это то, что ей нравилось. Порядок во всем. Всегда. Живоглот медленно вытягивался на уже почти заходившем солнце. И ее эта картина заставила улыбнуться. Выйдя из комнаты и не обнаружив никого в гостиной, Гермиона позволила себе расслабиться окончательно. День был спокойным и теплым. И это, безусловно, ей нравилось. Пока дверь портрета не отъехала. — Малфой? — Гермиона вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, — Что ты тут делаешь? Серые глаза нашли её за доли секунды. Весь в черном. Как всегда. Идеально уложенные волосы, ставшие острыми скулы. Абсолютно нечитаемое выражение лица. Он вошел в гостиную как хозяин, медленно закрыв за собой дверь. Сделал пару шагов по направлению к девушке и остановился. Расстояние было необходимым для них. Безопасным. — Я не обязан перед тобой отчитываться, — он медленно перевел взгляд на стол позади нее и снова посмотрел в глаза, — Или ты расстроена, что это всего лишь я? — Что ты несешь? — ее нахмуренные брови почти заставили его улыбнуться и Драко начал медленно расхаживать на гостиной, делая вид, что ему безумно интересны книги на полках. Гермиона стояла чуть поодаль, наблюдая за этим спектаклем. Хотелось наплевать на него и убежать отсюда, как последняя трусиха. Она сама себе объяснить не могла в чем дело и это расстраивало. Малфой не пугал, нет. Он просто издевался, как и всегда. А она как всегда велась на провокации. Скоро этот цирк закончится. Их никогда не хватало надолго. — Как дела у Тео? — Малфой развернулся и впился в нее взглядом. Гермиона проморгалась. Сейчас она не понимала, что происходит. Почему он спрашивает её, почему его голос искрится ядом. Если Нотт что-то рассказал ему, то…а что, собственно, он мог рассказать? Между ними ничего не было, совершенно. Только если он не придумал что-то, но зачем ему это? Это все осело бессмыслицей в ее сознании. — Если ты забыл, то это твой друг, а не мой, — она подняла подбородок, разговаривая с ним, с удовольствием замечая, что ему это не нравится, — И если тебе больше нечем меня отвлечь, то я, пожалуй, пойду. Она развернулась и в доказательство своих слов почти подошла к портрету. Будь прокляты эти два слизеринца, она больше не собиралась тратить на них свое время и портить отношения с друзьями. Портить отношения со своим парнем. Банально портить настроение себе. И это была заключительная мысль, прежде чем до нее дошел смысл сказанных слов. — Удачи. Последнее, что помнила Гермиона, это то, как она обернулась и не встретила ответного взгляда. Малфой стоят с идеально прямой спиной и смотрел в окно. А затем портрет за ней закрылся.***
Он ударил кулаком по столу, затем открыл окно и впустил свежий воздух. Вдох. Выдох. Грейнджер раздражала. Она была где-то на подкорке его мозга, словно комар, который жужжит, но поймать в темноте его практически невозможно. Остается просто лежать и чувствовать укусы по всему телу, которые начинали зудеть. А потом разливаться в удовольствии, когда все же получится прихлопнуть его и увидеть маленькое мертвое тельце. Грейнджер была комаром. Букашкой. В ней раздражало буквально все. Её высоко поднятый подбородок, высокомерный тон, её зазнайство, титул всезнайки, а ещё её увлечение Тео. Драко не мог понять, что между ними. И есть ли что-то? Тео ведет себя с ней как с подругой, в то время как Грейнджер тает от любого его слова. Это не должно волновать его. Пускай хоть все ниши Хогвартса облазят, ему плевать. Он просто беспокоится за друга. Друга, которому в последнее время снесло крышу. Тео и раньше имел проблемы с самообладанием. Он мог творить безумные вещи, а после впадать в депрессию. В нем никогда не было твердой почвы. Поэтому Драко старался быть для него этим твердым плечом. Получалось хреново. Не все идеи удавалось останавливать. Воскрешающий камень далеко не первая вещь, которую хотел бы воссоздать Теодор. Он хотел быть путешественником во времени, хотел воссоздать маховик, хотел открыть новое зелье полной невидимости, хотел раскрыть секрет полета без метлы. Гениальные и абсурдные идеи жили в его голове. Но за этим всем всегда стояло одно — депрессия. Это время, когда он не выходит из комнаты, показываясь только на занятиях и завтраке время от времени. Когда ничего не говорит, большую часть времени спит. Тогда начинается самое тяжелое. Разговоры о матери, разговоры о смерти. Драко не был уверен, что выдержит ещё один такой период. Он слишком сильно воспринимал страдания друга. Слишком тяжело морально. Если это какое-то заболевание, то в книгах об этом нет ни слова. А в Мунго Тео не затащить ни под каким предлогом. Поэтому все что мог делать Драко — это быть рядом и уберегать его от фанатичных идей и импульсивных действий. Он расслабленно откинулся на подушки дивана.***
Гермиона возвращалась в Хогвартс с широкой улыбкой на лице. Друзья шли рядом и весело переговаривались, обсуждая новые трюки и стратегию. Джинни и Рон всего пару минут назад закончили гневно спорить, но это было уже привычно. До болезненности привычно. Солнце практически село, а ребята здорово замерзли. — Мы пойдем в гостиную, ты с нами? — Джинни улыбнулась, убирая волосы с лица, но через секунду ветер опять испортил её прическу, — Черт. — Давай поправлю, — Гарри поставил метлу и принялся исправлять положение, но волосы запутались ещё сильнее, — О-ой. Гермиона искренне рассмеялась с физиономии Гарри и последовавших за этим ругательств Джинни. Рон стоял рядом и обнимал её за талию, грея своим теплом. — Они прямо как старая семейная пара, — сказал он так, чтобы друзья не слышали, но получилось все равно достаточно громко. — А мне кажется это милым, — Гермиона посмотрела в его голубые глаза и на секунду растворилась в них. — А мне кажется, что старый тут ты, Рон. Я бы на месте Гермионы сто раз подумала, вдруг ей лучше выйти замуж за Джорджа, он и то выглядит моложе и энергичнее. Да и с метлой получше управлялся, — Джинни громко расхохоталась, но тут же с криком убежала. — Я тебя догоню, гадкая девчонка, я твой старший брат вообще-то! — Рон почти догнал её, когда она резко свернула в Хогвартс. — Да-да, старший или старый? — Их голоса почти не было слышно. — А ну иди сюда! Гермиона смахнула появившиеся на глазах слезинки и схватилась за плечо Гарри. Тот тоже не переставал посмеиваться, наконец-то сверкая своей улыбкой. — Мерлин, они как маленькие. Не представляю, что будет, когда мы станем частью их семьи, — Гарри нежно улыбнулся. — Мы уже часть их семьи…или ты имеешь? Оу, — Гермиона смутилась, щеки немного покраснели. — Я думал об этом. Но мне кажется, что чуть позже обязательно. Не сейчас. Чуть позже. Она еще станет моей женой, а сейчас нам всем нужно придти в себя, после трудного время, — Гарри перевел взгляд на нее. Они никогда не говорили о таких серьезных вещах и сейчас Гермиону удивило это. То, с какой решительностью говорил Гарри. С каким спокойствием. Он не метался. Он был уверен в своем выборе. А что до нее с Роном? Она не могла бы сказать, что думала об этом. Но когда то их отношения подойдут к следующему шагу? В любом случае, она надеялась, что произойдет это не так скоро. Гарри прав. Им всем нужно придти в себя. — Так ты пойдешь с нами в гостиную? — переспросил Гарри, а Гермиона заметила раскрасневшихся Джинни и Рона. — Нет, мне нужно доделать уроки. В другой раз обязательно, — она вымученное улыбнулась. — Клянусь, если ты ещё раз нашлешь на меня свои ведьмовские штучки, я засыплю тебя смехотворным порошком и ты будешь смеяться всю неделю без перерыва, — Рон выдохнул так, будто пробежал марафон и с опаской посмотрел на Джинни. — Тогда я позаимвствую у Джорджа зелье старения и подсыплю тебе в еду перед свиданием с Гермионой, — она начала кривлять его, изображая голос старика, — Г-Гермиона, п-подай п-пожалуйста м-мне у-утку. Ребята захохотали, а Рон нахмурил брови, явно не понимая, причем тут живая утка и почему они смеются.***
Мороз ещё был на её щеках, когда она зашла в гостиную. Было темно, поэтому девушка зажгла огонь в камине и резко подскочила. На диване спал Малфой. И тут будто бы все стало намного тише. Весь её организм начал работать тише, она не слышала своего дыхания. Лишь звук поленьев. От камина падал теплый свет, касаясь платиновых локон. Гермиона завороженно смотрела на эту картину, боясь сделать хоть шаг. В окно ударила ветка и девушка резко очнулась. Выйдя из транса, она взбежала к себе в комнату и закрыла дверь. Выдохнула. И дышала, дышала, пока легкие не сдавило жаром. Приняв душ и переодевшись в простые штаны и футболку, Гермиона взглянула в окно. Стало совсем темно, её уже клонило в сон. Зевнув, она раскрыла учебник по Защите, обещая себе, что как только прочитает два параграфа и сделает себе пометки, то сразу ляжет спать. В конце первого она почувствовала сильную усталость. Сказался насыщенный день. Посидев ещё немного, было принято решение пойти на кухню и попросить эльфов сделать черный чай с лимоном. Кофе Гермиона не любила, как и просить о чем-то эльфов, но домашняя работа не могла быть не сделана. Поэтому черный чай будет верным ее помощником. До отбоя оставался примерно час, поэтому ничего страшного в том, что она немного побродит по Хогвартсу вечером, не было. Спустившись вниз, она не обнаружила чьего-либо присутствия и это заставило её расслабиться. Значит, Малфой ушел. Вообще было странно, что он находился тут так часто, будто жил здесь. И сегодняшнее его поведение говорило о том, что он ждал Теодора. Только его нигде не было видно. Сегодня не было сдвоенных пар, за завтраком Гермиона не пересеклась со слизеринцами. Его пропажи были странными, учитывая тот факт, что он интересовался воскрешающим камнем. А то странное письмо в его комнате вообще казалось жутким. В любом случае, ей казалось, что лучше в это не лезть. Если первая мысль заключалась в том, чтобы разгадать его секреты, то теперь Гермиона думала о том, что не хочет портить отношения с Роном. У них только все начало налаживаться. Выпив чай и немного прогулявшись, она успела как раз к отбою в свою гостиную. И тут же пожалела об этом, крепко стискивая палочку в руках. По всему полу были разбросаны исписанные листы и какие-то письма. Лежала разбитая ваза, окно было открыто настежь. Пахло сигаретами. Значит Теодор был здесь. Её замутило. В его комнате раздались голоса. — Ты монстр, — заплаканный женский голос. Дрожащий, жалкий голос и нервный смешок. Гермиона не знала что делать. Она смотрела ошарашенными глазами на картину вокруг и медленно подходила ближе. Небольшая щель бросала свет из его комнаты в гостиную. Палочка была наготове. — Я не монстр, Рионна, — сорванный голос говорил о том, что Теодор кричал без остановки несколько часов подряд. Гермиона впервые слышала его таким. А девушку она наконец узнала. Это была одна из префектов на Когтевране. У них были отношения? Это с ней он ходил на свидания? Её взгляд метнулся на пол, где были письма, написанные женским почерком. — Не монстр… Ты дьявол! — её голос сорвался. Рык. В комнате послышался грохот. Гермиона взбежала по лестнице за считанные секунды. И её палочка наткнулась на выставленную окровавленную ладонь. Ладонь Малфоя. В комнате был полнейший хаос. Тео сидел на полу на коленях, сгорбившись и прижимая к себе какие-то пергаменты. Рионна стояла заплаканная возле его кровати и дрожала, поджимая губы. Гермиона перевела взгляд на Малфоя, тот смотрел на нее таким взглядом, будто бы сейчас убьет на месте. — Что здесь происходит? — Ее палочка не дрогнула, нет, дрогнул голос. — Грейнджер, убирайся отсюда, — казалось, что у Малфоя совсем не осталось терпения. — Гермиона, — Рионна сделала шаг вперед, выставляя дрожащие руки, будто прося о помощи, — Помоги мне. Была секунда на то, что решиться. Она пульнула в Малфоя заклятием, к сожалению отмечая, что он отбил его и стрельнул красной вспышкой в ответ. Гермиона шокировано выставила щит. Они оба остановились. — Угомонись! — Малфой рыкнул словно зверь. Ее губа дернулась, но она продолжила бы бороться. Продолжила, если бы не то, что произошло после. — Рионна, — тихий голос. Гермиона старалась не сводить взгляда и палочки с Малфоя, переводя дыхание и параллельно боковым зрением следя за Тео и Рионной. Последняя переменилась в лице. Она стала словно тряпичной куклой. Её лицо приобрело умиротворение и спокойствие. — Тео? Любимый! Что с тобой? Это я сделала? Мерлин! — она принялась плакать и обнимать Нотта. Гермиона нахмурилась, совсем ничего не понимая. Что здесь, черт возьми, происходит? Ее палочка постепенно начала опускаться, как и палочка Малфоя. Рионна все прижималась к Теодору так, будто главный её страх был в том, чтобы потерять его. Теодор не двигался. Гермиона не видела его глаз. И ей стало не по себе. — Все хорошо, Рионна? — она должна убедиться. Та лишь активно закивала и сказала им уходить. Сказала, что расскажет все завтра. Сказала, что это её вина. И опять начала плакать, обнимая Тео все сильнее. Гермиона ошарашено смотрела на эту картину, но было бы странно остаться здесь ещё на какое-то время. Она пулей вылетела из его комнаты, вдыхая свежий воздух в гостиной. Провела рукой по лицу. Она все запомнит и поразмыслит об этом завтра. Поговорит с Рионной. Если это просто такая бытовая ссора, то она попросит не устраивать подобного в их гостиной. А если нет, тогда разберется на месте. Сейчас ей ничего не остается, кроме как строить свои теории и догадки, но убивать на это время не хотелось. Она все еще чувствовала напряжение во всем теле, после небольшой схватки с Малфоем и того, что увидела. Рука дрожала, заставляя убрать палочку в карман. Последствия после битв. Это было её триггером, теперь. Гермиона закусила нижнюю губу с силой, пытаясь придти в себя и успокоиться. Сзади послышался звук закрывающейся двери. Она резко выпрямилась. Шаг. Во рту пересохло, она резко повернула голову и не поняла, как он слетел с лестницы и оказался буквально в миллиметре от нее. Сильный толчок выбил из груди весь воздух, под кроссовками захрустели осколки вазы. Она схватилась руками за спинку дивана, чтобы не упасть. Потянулась за палочкой, но он оказался быстрее. Выбив её из рук, он больно сжал запястья одной рукой, а второй поднял ее за горло на пол. — Что…ты… — она задыхалась, когда почувствовала как гостиная завращалась перед глазами. Под звуки хруста стекла и тупого удара её головы об шкаф, она ощутила боль по всему телу от того, что её вжали в книжный шкаф. Малфой с силой сжал её запястья, пригвождая тело к полкам. Гермиона почувствовала жар и шепот у себя возле уха. — Заткнись, Грейнджер, заткнись. Ты последняя кто должен был видеть это. Почему ты всегда суешь свой нос, куда не следует? — он дышал ей куда-то в макушку. Боль пронзила все ее тело. Хотелось заплакать или закричать, но от страха внутренности сжались в один густой узел. Она боялась даже шелохнуться. Он ненормальный. Ненормальный. — Что ты сказала, сука? — она сказала это вслух? — Отпусти…меня, — жалкий шепот. Его дыхание было громче её слов. Он прижался к ней всем телом, водя губами по волосам. Гермиона зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Запястья ныли, легкие просили кислород. Все её тело отторгало его присутствие рядом. Она испытывала отвращение. — Никому ни слова. Иначе я убью тебя. Он исчез также быстро, как и появился. Этого хватило, чтобы за секунду забрать свою палочку и скрыться в комнате, запечатав её всеми известными ей заклятиями. Она доложит об этом завтра. Доложит декану, расскажет обо всем. Малфоя исключат. Исключат. Её тело колотила крупная дрожь, пока Гермиона скатилась по двери на пол и начала рыдать. Он есть дьявол.