Два месяца спустя.
Питер бежит по коридору, стараясь ни во что не врезаться. Чуть отросшая чёлка лезет в глаза, но он её смахивает, продолжая бежать. Нужно успеть вовремя, ведь, опоздав, будет хуже. Конечно, потом ему прочтут пару нотаций о том, что бегать по дворцу нельзя, однако, это будет позже. Может, вообще не будет, если рядом окажется Локи. Последний поворот, и Паркер немного сбавляет скорость, начиная улыбаться. Всего пара мгновений, после которых мальчик крепко обнимает Лафейсона, только что вернувшегося с какого-то похода вместе с братом. Ему что-то говорили об этом, но сейчас вспомнить не получалось совсем. — Неужели соскучился? — чуть насмешливо спрашивает Локи, потрепав его по вихрастой макушке, и сдавленно охает, когда тот обнимает сильнее. — Что-то случилось, ребёнок? — И соскучился тоже, — бормочет Питер и отходит от него на мгновение, чтобы осмотреть досконально. — Ты ведь цел? Я безумно переживал за тебя и Тора. — С нами всё хорошо, Пит. Пару ушибов всего лишь, — вздыхает Лафейсон, понимая, что лучше сказать сразу, чем потом Паркер сам узнает об этом. — Всё хорошо, слышишь, кроха? — Хорошо — это, когда совсем нет ран, понимаешь? А ушибы — раны. Так что ничего не хорошо! — поджимает губы он и снова обнимает его. На этот раз уже аккуратнее. — Тебе нужно к лекарям? — Нет, ребёнок, поэтому пойдём. Брата уже увели к ним, так что не волнуйся, — улыбается Локи и подталкивает мальчика в сторону коридора, откуда тот и прибежал. — Чем занимался, пока нас не было? — Сидел в библиотеке, пытаясь запомнить то, что выписывал в прошлый раз. Потом немного погулял и спал, — рассказывает Питер, пока они идут в комнату, и крепко держит его за руку, успокаивая так себя. — Ещё встретил твою маму, когда шёл на балкон. Мы немного поговорили. Было до ужаса страшно, если честно, ведь она царица и Богиня, а я просто человек. Тем более это твоя мама. — Ты просто невероятен, Пит, — смеётся Лафейсон, качая головой, и смотрит, как Паркер забирается на его кровать, скинув обувь на пол. — О чём говорили? — О всяком. Сначала о моём прошлом, но я помню его очень плохо, не считая важных моментов, а потом мне рассказали, каким ты был в детстве, — хихикает он, щурясь, когда тот начинает переодеваться спиной к нему, а после с шипящими нотками спрашивает: — И вот это ты называешь ушибом? Вот это?! Ты издеваешься? — А что такого? Кроха, не забывай, что я не человек. Оно скоро пройдёт, — успокаивающе говорит Локи и подходит к кровати, падая на неё и расслабляясь. — Значит, тебе рассказали, что я был сущим ангелом в детстве? — Если ангелы в девять всаживают братьям кинжалы, то да, — хмыкает Питер, подползая к нему и поглаживая по спине. — Точно не болит? Будь мы на Земле, я бы предложил тебе охлаждающую мазь, а здесь не получится. — Всё хорошо, Пит. Не переживай, — серьёзно произносит Лафейсон и прикрывает глаза, подавляя зевок. — Полежишь со мной? Час или два у нас есть, пока Сиф не начала всех собирать, а Тор не пришёл за нами. — Ты ещё спрашиваешь? Паркер накрывает обоих одеялом и ложится к нему под бок, чувствуя, как сам начинает засыпать. Всё-таки почти бессонная ночь без Локи не прошла даром. Слишком много переживаний и волнений за них было, из-за чего не получалось спать. Теперь он рядом. Живой и слегка потрёпанный, что поправимо. — Ты много думаешь не о том, ребёнок, — сонно бормочет Лафейсон, тыкая пальцем в его бок. — Я даже здесь слышу, как работают твои шестерёнки. — Я сортирую их. Сейчас уже не будет рабочего механизма, — также сонно фырчит мальчик, подтягивая ближе свою подушку, и обнимает её. — Отдыхай. Тебе нужно больше отдыхать, фей. Так что спи. — Вот и сплю, — хмыкает Локи, обнимая его одной рукой. — Указывает ещё. Вот же. Питер на это издаёт тихий смешок и обнимает подушку, радуясь, что теперь можно и отдохнуть.***
Нежные прикосновения прохладных пальцев ко лбу ощущаются чем-то родным. Не такие, как прикосновения Локи. Кажется, что они даже нежнее, но Питер никогда не думал, что такое возможно. Кто может относиться к нему лучше, чем Лафейсон? Только… — Тише, ребёнок, — раздаётся приятный голос, а у него по спине бежит дрожь, потому что он помнит его. — Мама? Ты ведь моя мама? — тихо спрашивает Паркер, шмыгая носом, и открывает глаза, но вокруг темнота, сквозь которую ничего не видно, кроме женского силуэта. — Правильно, маленький, — Питер даже по голосу понимает, что она сейчас улыбается, правда, слышны почему-то нотки грусти. — Почему тебя нет рядом со мной? Ты ведь не бросила меня, да? — шепчет он, находя в темноте её ладонь и крепко сжимая в своей. — Нет, Пит. Я бы никогда в жизни не оставила тебя на Земле, не угрожай тебе опасность рядом со мной. Оказалось, что опасность тебе угрожала везде, но сейчас ты в безопасности, да? Иначе бы не было этого разговора, — с горечью произносит она и убирает пряди волос с его лба, оставляя на нём поцелуй. — Будь с тем, кто может тебя защитить, малыш. Дождись нашей встречи. — Сейчас со мной рядом мой соулмейт. Фей забрал меня с Земли в свой мир, поэтому я в безопасности, — улыбается Питер, жмурясь от приятного поцелуя в лоб. — Мы скоро встретимся, мам? Я очень по тебе скучаю. — Надеюсь. Я очень на это надеюсь. Паркер не успевает запомнить момент, когда прохладные прикосновения исчезают, оставляя после себя тоскливую пустоту и тьму.***
Просыпаться в этот раз совершенно не хочется. Наоборот, хотелось продлить эти моменты с мамой. Тем более сейчас, когда он уверен, что она не бросила его. Ему и раньше было понятно это, хоть Питер не понимал, откуда, но сейчас мог сказать это со стопроцентной уверенностью. Вздохнув, Паркер переворачивается на левый бок и рукой пытается нащупать Локи на другой половине кровати, ведь тот точно должен быть рядом. Однако там нащупывается только пустота, из-за чего мальчик открывает глаза и понимает, что один в комнате. Опять. И снова вечер, кажется, поздний. Сколько он проспал, раз даже Лафейсон успел уйти? По ощущениям сон длился не дольше часа, хотя хотелось остаться там намного дольше, чтобы продлить эти мгновения, наполненные грустью и любовью. — Где же ты, мам? Когда у нас получится встретиться с тобой? — себе под нос бормочет Питер, садясь на кровати, а после слезает с неё и идёт к подоконнику, с которого открывается невероятный вид. За два месяца он успел побывать в самых разных местах здесь, но больше всего ему понравился дворец. Точнее, библиотека, где хранится множество интересных книг. Правда, есть один минус — они все на асгардском языке, который теперь приходится учить. Это не так сложно, конечно, делать, ведь рядом, так или иначе, всегда есть тот, кто поможет, но с плохой памятью всё равно тяжело что-то учить. Хотя в последнее время запоминать у Паркера получается лучше. — Ты уже проснулся? Думал, что будешь спать до завтра, — неожиданно раздаётся неподалёку от него, из-за чего он дёргается и чуть не падает на пол. — Зачем так подкрадываться, фей? — ворчит Питер, поворачиваясь к нему лицом, и осматривает его с головы до ног. — Выглядишь отдохнувшим. Ничего не болит? — Всё хорошо, ребёнок. Говорил ведь, что скоро всё пройдёт. Так что уже всё отлично, — с улыбкой произносит Локи и лохматит ему волосы. — Ты разве не слышал, как я зашёл? — Будь у меня даже суперслух, всё равно не услышал бы, — хмыкает Паркер и крепко обнимает его, когда тот подходит ближе. — Куда ты уже успел уйти? — Пока ты спал, приходил Тор, поэтому пришлось идти с ним. Тебя будить не стал, потому что во сне ты сущий ангел, — насмешливо произносит Лафейсон, глядя на радужный мост, что в темноте переливается ещё красивее. — Выспался? — Да, но я снова пропустил всё самое интересное. Тётя Сиф будет ругаться потом, да? — бормочет Питер, уместив голову на его плече и прикрыв глаза. — О да. Тётя Сиф будет ругаться, — не сдержав смеха, говорит он и охает, когда мальчик пихает его в бок. — Никто не будет ругаться, кроха. Ты ведь знаешь. — Зато она будет ворчать в следующий раз. Помнишь, когда мы сбежали от них с Тором, чтобы не слушать в очередной раз о чём-то там и оставить их наедине? Потом на нас смотрели, как на предателей. А если тётя Сиф ещё и не в настроении, то придется вырабатывать рефлексы, уворачиваясь от разных предметов, — хихикает Паркер, дёргая его за прядь волос. — Но она мне очень нравится. Интересно, когда до Тора дойдёт, кто его соулмейт? — Мой братец будет вечно бегать, ища того, кто же с инициалами «Л.С.» сказал ему в первую встречу: «Ваше Высочество», — усмехается Локи, задумчиво поглаживая его по спине. — Может, когда-нибудь до него дойдёт, что лучше искать по-другому? И вот тогда мы поприсутствуем на его свадьбе. Питер смеётся, пока до него не доходит смысл слов. Свадьба? У Тора и Сиф будет свадьба, когда до первого дойдёт, кто его соулмейт? То есть, соулмейты женятся? И, когда он вырастет, то они тоже должны будут идти под венец? — Фей… ты ведь мой соулмейт, да? — медленно спрашивает мальчик, немного отстраняясь. — По шалостям судьбы так вышло, что да, — наигранно вздыхает Лафейсон, касаясь его загривка пальцами, пока сам Паркер смотрит ему на запястье, переводя возмущённый взгляд на него. — Тогда получается, что мы тоже должны будем жениться, когда мне исполнится двадцать один? — О, Норны. Стоило догадаться, что ты проведёшь эту параллель, — стонет Локи, утыкаясь лбом в его плечо, и пытается что-то придумать. Хотя, что здесь можно сказать? Только правду. — Нет, кроха. Мы не должны будем жениться, если кто-то из нас этого не захочет. Мы с тобой соулмейты, родственные души, и между нами может быть любая связь. От лучших друзей до мужей. — А ты потом захочешь жениться на человеке? Ты ведь Бог. Правда, я немного сомневаюсь, что мои родители были с Земли, ведь… неважно, — путанно бормочет Питер, замолкая под конец, когда натыкается на задумчивый взгляд. — Что ты имеешь в виду? — задаёт вопрос Лафейсон, стуча пальцами по подоконнику. — Расскажи, малыш. Даже если тебе кажется, что это неважно. Вдруг важно? — Мне приснилось, что я говорил с мамой. Только это было не похоже на сон. Я понимал, что говорю, ощущал прикосновения, но так и не смог её увидеть. Только силуэт и голос. Я уверен, что она не с Земли, потому что ей пришлось оставить меня там, ведь мне что-то грозило, — рассказывает Паркер, исподлобья поглядывая на него, чтобы понять реакцию. От чего-то становится страшно, так как Локи может подумать, что всё это просто сон, но нет. Тот продолжает задумчиво смотреть куда-то вдаль, что-то обдумывая. — Мама сказала, что, возможно, мы скоро встретимся. Не знаю, когда это скоро наступит, но наступит. — Конечно, наступит, кроха. Можешь даже не сомневаться. Найдём мы её, ведь надо же будет у кого-то просить твоей руки в будущем, — подмигивает Лафейсон, стягивая его с подоконника, и ведёт за руку к двери. — Пойдём. Мы и так немного задержались. — Что? Руки? Задержались? Куда? — Надо ведь моего братца наставлять на пусть истинный. Пойдём, ребёнок. — Фей!Четыре года спустя.
Питер обводит взглядом зал, где они вчетвером сидят, и вздыхает. Тяжело вздыхает. Затем грустно вздыхает, дёргая длинную чёрную прядь. И снова тяжело вздыхает. — Нет, — спокойно произносит Локи, продолжая читать книгу и жалеть, что позволяет этому ребёнку слишком многое. Например, заплетать ему волосы, из-за чего тот не упускает возможность дёрнуть их. — Ну, фей. Ну, пожалуйста, — просит Паркер, осторожно заканчивая колосок, и заделывает зелёной ленточкой, мстя. Сиф неподалёку от них маскирует смешки под кашель, показывая ему большой палец вверх, как и Тор, что отдыхает спокойно в кресле. — Я сказал нет, Пит, значит, нет, — продолжает стоять на своём Лафейсон, кинув испепеляющий взгляд на девушку, и возвращается к книге. — Хорошо. Отлично. Пойду тогда с твоим братом или один. Не хочешь, не надо, — разозлённо говорит Питер, направляясь в сторону двери, но не успевает сделать ни шагу, когда Локи дёргает его за руку и роняет на свои колени. — Что ты сказал, кроха? — тихо спрашивает Локи, убирая книгу, и смотрит на него тяжёлым взглядом. — Ты и сам прекрасно слышал, фей, — усмехается он, замечая, что Сиф и Тор уходят из комнаты. Вот ведь предатели. — Для тебя же лучше окажется, если мне послышалось. — Тогда получится, что у тебя на втором тысячелетии слух сдаёт, — пожимает плечами парень, складывая руки на груди. — Напомни, почему я тебя ещё не скинул с Биврёста? — устало задаёт вопрос Лафейсон, закатывая глаза, когда тот обнимает его за пояс, садясь удобнее. — Потому что ты меня любишь, как и я тебя. Поэтому соглашайся. Без тебя это будет совсем неинтересно. — Зачем ты снова хочешь в Мидгард? Там ведь нет ничего хорошего. — Меня не было там четыре года. На Земле уже две тысячи двенадцатый год. Наверняка много интересного произошло. И я ещё в детстве хотел сходить в одну компанию на экскурсию. Говорили, там есть много интересного, — произносит Паркер, утыкаясь носом в его шею. — Пожалуйста, фей. Я ведь прошу всего лишь один день. Можем даже Тора взять с собой. Точнее, лучше будет, если мы его возьмём с собой, чтобы Фригга не переживала. — Только не говори, что ты ещё и маму на свою сторону переманил, — недовольно тянет Локи, поднимая его голову за подбородок, и вздыхает, видя просящий взгляд парня и довольную улыбку. — Ну и что мне с тобой делать? — Соглашаться и не ворчать, — пожимает плечами Питер, понимая, что тот уже сдаётся, и целует его в щёку. — Я знал, что ты лучший. — Наглец ты, Паркер. Просто наглец, — качает головой Лафейсон, но не может сдержать улыбки, когда тот вскакивает на ноги, радостно хлопая ладонями. — Иди теперь и уговаривай Тора отправиться с нами. — А зачем меня уговаривать? Мы и так согласны, — усмехается Одинсон, стоя в дверях с Сиф. — Это только тебя не уговорить почти, — хмыкает она, сдавленно выдыхая, когда на неё налетает Питер. — Но мы сделали это, тётя Сиф. — Ребёнок. — Молчу-молчу. — Сиф, научи и меня так, а? — У тебя заведомо это не получится, Локи. Так что курс бесполезен. — Братец, ты в пролёте. — Вокруг меня одни предатели. Кроха, ты самый главный из них. — Я тоже тебя люблю, фей.