***
Прежний Правитель Золотого Города практически не бывал во Дворце, проводя всё время в завоевательных походах. Его Гарем насчитывал десятки женщин разных возрастов. Встречались среди наложниц и настоящие бриллианты, которые благодаря знаниям и умениям могли стоить на невольничьем рынке дороже своего веса в золоте. Таких женщин ценили, но еще ценнее были их дети от царственных особ. Они являлись главными претендентами на престол. Единственным препятствием было шаткое положение наложницы-жены и часто сменяющиеся Правители, предпочитающие полностью заменять жителей Дворца на своих слуг и своих же жён. За порядком в этом гадюшнике следил суровый воин - Кобэ, чьи воинские заслуги вознаградили таким бесславным образом - выслушивать сплетни скучающих недалёких женщин. Второй задачей было хранить мир между подрастающими отпрысками.***
Баоцзюнь торжественным маршем победителя въехал в Главные ворота Золотого города на лошадях, сверкающих драгоценной сбруей, около дести лет назад. Вместе с ним во Дворец пришли значительные перемены. Большую часть фавориток предыдущего Правителя убили прямо в своих покоях или показательно казнили на главной площади, а остальных, самых послушных и глупых, перевели в прачек и кухарок. Детей мужского пола постарше заточили в темницу и подвергли допросам. Тех, что помладше, продали или отдали на воспитание безгласым. Тех, кто содействовал новому режиму, по-своему щадили. Многие в Гареме доложили о прекрасных способностях бывшего военачальника Кобэ, и Баоцзюнь, проливший реки крови, решил проявить милосердие, предложив тому жизнь и прежнюю должность взамен на небольшую деталь. Решение, которое принял один из самых мужественных приспешников свергнутого Правителя, повергло всех в шок. За считанные часы в одной из галерей появилась небольшая золотая статуя неизвестного божка с заполненным контейнером внутри, а Кобэ получил новое имя и должность - Шоуси - надсмотрщик и Главный Евнух. Со временем штат евнухов увеличился, как и количество божков с частицами плоти в крайней северной галерее.***
В те дни Сяо Чжаню едва исполнилось двенадцать, и, несмотря на разностороннее воспитание, он был далек от политической ситуации. Или только казался отстранённым. Его мать была простой наложницей Правителя. Одной из талантливейших. К сожалению или к счастью, она умерла от загадочной болезни ещё до свержения хозяина, а Сяо Чжаня воспитывали наравне с официальными наследниками. Лишь одно но - он не имел никаких прав на трон. Мальчик с ранних лет проявил себя как смышлёный, рассудительный и очень обаятельный человек. И с каждым годом эти качества лишь развивались. Остальные наложницы испытывали к сиротке если не материнские, то крайне тёплые чувства и всячески помогали ему, а так же делились опытом, учили полезным навыкам, пригодившимся Сяо Чжаню в будущем. При зачистке Гарема, мальчику очень повезло, его не убили сразу, а затем он случайно попался на глаза только-только вступившему в право собственности Правителю. И не растерялся, не испугался, хотя всё лицо и руки мужчины были заляпаны кровью. Сяо Чжань, приветливо улыбаясь, на нескольких языках поприветствовал нового Правителя Золотого Города, пожелал ему долгих лет процветания и предложил свою посильную помощь, хотя внутри мальчика всего трясло от страха и ярости. Еще бы, ведь весь привычный мир был разрушен, уничтожен, а инстинкт самосохранения подсказывал ему не возникать и не сопротивляться, чтобы не оказаться очередным незначительным пятном крови. Сяо Чжаню снова повезло. У завоевателя были специфические вкусы и предпочтения, и мальчик полностью соответствовал им, да, к тому же, оказался очень полезным. Сначала лишь радовал глаз и плоть, приносил сладости, затем развлекал умными разговорами, начал помогать составлять официальные документы. И постепенно стал совершенно незаменим. Не ревновал, не предъявлял претензий, не истерил, а если и устраивал подлянки соперникам, так доказательств найдено не было. Милый, приветливый юноша, совершенно не амбициозный, и этим подкупающий.***
Сун Цзиян был полной противоположностью Сяо Чжаню. Его изначально воспитывали не как красивую игрушку для важных господ, а как тайного агента и подарили Правителю в знак дружбы между народами. Цзиян был счастлив, получая много внимания и подарков, пока не понял, что первым ему никогда не бывать. И тогда он приступил к своей основной миссии. Под руководством псевдорелигиозной организации Паучья Сеть, Цзиян планомерно перекупал оружие и заводил пособников. И почти всё это на деньги Правителя. Целью Паучьей Сети было свержение нынешнего Правителя Золотого Города не внешними усилиями, а изнутри. Но они не рассчитывали, что Цзиян может влюбиться в щедрого, волевого мужчину, и переворот отойдёт на задний план. Когда Сун Цзиян перестал выходить на связь, организация прислала в Гарем нового наложника - юного, обученного незаметно убивать, мальчишку - Цзи Ли. Он должен был напомнить Цзияну о великой Цели, но немного перестарался и чуть не покалечил его. Когда Правитель узнал, благодаря доносу слуги Цзияна, что его вторую любимую жену обидел новенький, месть мгновенно свершилась. Цзи Ли погиб, но его реальную историю знали лишь члены Паучьей Сети. Цзиян решил, что теперь от него отстанут, а Правитель, проявивший о нём такую заботу, приблизит к себе еще больше. Время шло, но положение не менялось, и Сун Цзиян наметил цель стать новым Правителем. Он знал, что Госпожа - единственный из жён, ради кого Правитель пойдет почти на всё. Ревность - сильнейшее из разрушительных чувств. Симпатичный земляк, так удачно купленный на невольничьем рынке и подкинутый на лечение сердобольному и жалостливому сопернику, двухкомпонентное приворотное зелье, проявляющее истинные чувства - всё это удачно вписалось в План. Шоуси, завербованный много лет назад, всячески помогал Цветку, поддерживая его дружеские отношения с Госпожой, прикрывая от нападок остальных наложников, не знающих о заговоре. Почти вся прислуга и половина стражников уже были на их стороне.***
Сяо Чжань никогда никого не любил. Вернее, он любил многое и многих, но до появления Ван Ибо не подозревал, что это было не настоящее чувство. Желание спасти, укрыть, спрятать этого человека от бед всего мира росло и крепло с каждым днём. Когда Шоуси силой утащил Ибо прочь, у Сяо Чжаня крышу сорвало от безысходности. И тогда к нему в апартаменты пришёл Цзиян с ошеломляющей историей и с предложением, стоящим всей жизни. Он пообещал помочь сбежать. По-дружески. И провёл к Ибо. Увидев нахмурившимся ставшее таким родным лицо, Сяо Чжань только и мог, что смотреть. Он хотел сказать, что готов на всё, даже умереть, но понял, что больше этого ему хотелось жить с этим парнем. Узнать каждую мелочь о нём, поссориться сто раз и сто один раз помириться, научиться готовить его любимые блюда, станцевать для него все выученные танцы и любить, любить, любить его, лишь бы жизнь была долгой. Он хотел сказать, но вместо этого шагнул вперёд и обнял любимого, загадав, что расскажет всё это как только они окажутся в безопасности, как можно дальше от Золотого Города, Гарема, Правителя и таинственной Паучьей Сети, о которой до этого дня он понятия не имел. Тайными переходами беглецов вывели на окраину к неприметным воротам, через которые уходили и возвращались караваны. Цзиян предложил пару лошадей, от которых они сначала отказались, ссылаясь на то, что Ибо никогда прежде не сидел верхом. Но, подумав хорошенько, решили, что с лошадьми в пустыне будет больше шансов выжить. И вот у ворот их ждали два скакуна с заполненными припасами сумками. Труднее всего было сделать первый шаг. Но, чем дальше они уходили, тем легче становилось. Впереди лежал весь мир, который казался радужным для двух влюбленных. Цзиян обещал дать им фору в несколько часов, но вместо этого почти сразу же подослал стражника к Правителю с ужасными новостями о побеге. Больше того стражника никто не видел. Правитель не медля снарядил погоню, велев лучникам искать цель со стен, а сам с личной охраной выехал в пустыню. Лучники должны были стрелять в сторону беглецов, но стараться не зацепить их. Госпожа был нужен живым, Правитель предпочитал лично наказывать предателей. Дворец остался без главы, чем Цзиян тут же воспользовался. Преданные ему слуги перебили остатки не продавшихся приспешников Баоцзюня, а сам Цзиян поднялся на стену, чтобы проконтролировать стрелков и увидеть зарю нового мира. Какими бы хорошими ни были лошади, их скорость зависит от умений наездника. Сяо Чжань и Ибо не успели даже скрыться за ближайшим барханом, как их настигли, а с неба полетел дождь из стрел. Быть Правителем воинственного города, стоящего на границе пустыни на важном караванном пути - нелёгкое дело. Нужно не только держать в уме множество стратегий по расширению и поддержанию власти, но и не сойти с ума от нервного напряжения, пытаясь не подозревать всех подряд и не дёргаться от каждого шороха. Баоцзюнь прославился как самый жестокий Правитель, Тиран, но с годами он размяк и потерял хватку. Он привязался к своим жёнам, к уютным радостям, отвык от хитросплетений заговоров, думал, что репутация всё ещё работает на него, и что достаточно сурового взгляда, как все падут ниц, распахивая двери, сокровищницы и объятья. Он полюбил Сяо Чжаня и никогда бы не согласился с ним расстаться. Будь это кто другой, он, возможно, отпустил бы его. Попроси Сяо Чжань жить с этим новым мальчишкой вместе во Дворце, он, быть может, позволил бы ему. Лишь бы не потерять этот лучик света, эту улыбку, ослепившую его в первый день правления в коридоре Дворца, залитого кровью прежних обитателей. А этот Дадао... Интуиция сразу подсказывала, что с ним что-то не так, но все советники, Шоуси и даже Цветок были не против очередного азиата, поднимающего настроение Правителя. И где же это настроение теперь? Стрела со свистом пролетела в опасной близости, оцарапав левую щеку Баоцзюня. Надо было надеть доспехи и шлем. Ничего, как только они вернутся, все, кто сейчас стреляет со стен, будут публично наказаны. Как они могли посметь стрелять в сторону Правителя? Пусть даже сам Правитель им это велел. В этом вся суть Тирана. Очередная стрела пролетела чуть левее. Тут же раздался сдавленный вскрик, и один из сопровождающих повис в седле. Из спины мужчины торчало древко. Следующая стрела уложила скачущего справа, а затем еще две почти одновременно вошли в круп лошади под Правителем. Только чудом, ну и благодаря ежедневным тренировками, ему удалось выбраться из стремян и скатиться на песок прежде чем огромная туша встала на дыбы и повалилась на бок. Хотелось рвать и метать от происходящего. Кто так неосторожно стрелял по своим? Или это было сделано намеренно? Беглецы отошли на второй план. До тех пор, пока Баоцзюнь не увидел, с каким трепетом Госпожа и Дадао пытаются прикрыть друг друга собой. Жертвенная любовь. Ради него так никто не поступал бескорыстно. Лишь наемники. А это другое. Правитель встал, покачиваясь. Вокруг него лежали трупы животных и людей, утыканные стрелами, а преследуемая пара замерла в нескольких шагах поодаль, словно от страха не могла двинуться. Они стояли так близко друг к другу, видно, пытаясь стать одним целым. Баоцзюнь обнажил меч и шагнул вперёд. Снова просвистела стрела. Он отбил ее лезвием не глядя. От следующей он уклонился, едва не упав, увязнув ногой в песке. Стало понятно, что стреляли целенаправленно по нему. Что ж, как только он вернется обратно... - Баоцзюнь, берегитесь! - воскликнул Госпожа, указывая вверх. И вовремя. Ещё одна стрела летела по странной траектории, почти отвесно вниз. Мужчина снова отпрыгнул и оказался прямо перед сбежавшими жёнами. - Я любил тебя. Зачем ты сбежал? Сяо Чжань сморщился, сглатывая слёзы. А, может, это просто песок попал ему в глаза. - Не заставляй его, - подал голос Дадао. - Пожалуйста. Баоцзюнь посмотрел на него и увидел в его глазах нечто... Нечто запредельное... - Ибо, нет! - закричал вдруг Госпожа, скользящим движением бросаясь вперед. Но Баоцзюнь успел раньше. Где-то на границе сознания всё происходило мучительно медленно, а в реальности рефлексы сработали за доли секунды. Показавшийся оглушительным свист словно разорвал барабанные перепонки, а сильный резкий толчок повалил на колени. Совсем рядом жалобно заржала чудом выжившая лошадь. С торчащего из груди наконечника закапала на меняющий цвет песок горячая алая кровь, унося жизнь по капле. Просачиваясь, впитываясь, исчезая. Над золотистыми барханами занимался новый день, обещающий забвение павшим и свободное будущее выжившим.