the lighthouse & the ship

      «В своём несчастье одному я рад, - Что ты — мой грех, и ты — мой вечный ад...» Вздохнула и тихо захлопнула книгу. В последнее время, Шекспир становится похожим на что-то вроде заживляющего заклинания на кровоточащую рану, или, скорее, что-то вроде обычной соли, с обычной кухни, на самую обычную рану. Шаги. Быстрые. Это не тётя Хильда. Явно на каблуках. И не Эмброуз. — Дорогая, что на этот раз? — с милой улыбкой женщина садилась на кровать рядом со своей маленькой племянницей, поправляя одеяло. — Сто сорок первый сонет Шекспира. Давай перечитаем, это же ничего страшного? — Конечно, ничего, солнышко. Но ты же понимаешь, что тебе нужно глубже изучать Сатанинскую Библию... Или, хотя бы Некрономикон почитала. Я ничего не имею против Шекспира, — привычный для тети Хи смешок сорвался с её губ, — но вот тётя Зельда... Если узнает, что мы тут читаем Шекспира, мигом превратит нас в песок. — Если узнает, что мы тут читаем Шекспира, мигом превратит нас в песок, — быстро прошептала девушка, пряча книгу, как вдруг по вискам прошлась пульсация. Школьный коридор. Удар. — Ещё одно слово, смертный, и все твои кости превратятся в песок. Нетнетнет.       Блондинка встряхнула головой, отгоняя душащие воспоминания, параллельно беря в руки книгу, в попытке найти ей укрытие.

***

Тишина библиотеки успокаивала Сабрину.       Она, конечно же, читала и раньше. Но в последнее время это стало её основным хобби. Взяв очередную книгу, в которой, наверняка, будут рассказывать, насколько тяжела и тускла жизнь, насколько бессмысленно просыпаться утром, ну и по классике — как больна и безумна любовь. Она не смотрела на название, было всё равно, что читать, просто пыталась сменить обстановку. Заворачивает за угол книжных полок. — Простите, я... — торопливый, когда-то близкий голос, и невнимательный взгляд насквозь, — А, это ты, — только что раскаивающийся голос, сменился холодным тоном. Ник. Давно она его не видела. — Ага, я, — улыбнулась, как самая счастливая ведьма на этом свете и прошла мимо. Ни черта. — Выглядишь плохо, — мулатка села напротив. — Да, я плохо спала. Читала. — Ты каждую ночь плохо спишь? — Пруденс, что ты хочешь? Если что, Ник в другом конце библиотеки, скорее всего. Он же тебе нужен? Ну и беги к нему. — Какая-то ты нервная. — Да неужели?! — истеричным тоном выпалила Спеллман, — Тебе кажется. Я же говорю — плохо спала, всё из-за этого.       Блэквуд несколько секунд непрерывно прожигала карими глазами лицо Сабрины, та же делала вид, что не замечает этого, открывая книгу и стараясь закрыть еë обложкой лицо. — Пигмалион и Галатея - вечная любовь, созданная скульптором из камня. Зачем тебе это? — Что? — она перевернула книгу обложкой на себя. ПигмалионИГалатеяВечная ЛюбовьСозданнаяСкульпторомИзКамня. Нетнетнет. Мозг погрузился в давно забытые воспоминания.       Вечер. В адском зале горит лишь один камин, который излучает по-истине адское тепло.       Время волнующее, когда твоя лучшая подруга превращается в камень, а надежда остаётся лишь на одного ненадёжного глиняного союзника. — А почему заклятье Пигмалиона? — раздался голос Сабрины спустя, кажется, вечность молчания. Хотя, нельзя исключить того, что оно длилось всего несколько минут. — А ты не знаешь миф... о Пигмалионе? — низкий, бархатистый голос, будто бы спустился с небес, но в то же время такой родной... потому что адский. Девушка отрицательно помотала головой. — Он был скульптором. Вырезал женщину из слоновой кости. Пигмалион влюбился в свою статую, мечтал оживить...       В глазах предательски защипало, а в горле образовался болезненный ком, что грозился вырваться наружу глухим хрипом, как и слёзы. Но она держалась. — Тогда он обратился к Богам, обещал отказаться от того, что любил — от творчества. А взамен... когда Пигмалион поцеловал статую — она ожила.       Принц Ада рассказывал с таким бешеным огоньком в глазах, каких Спеллман в его ещё не видела. И этот огонек не был похож на тот, что за их спинами. Это что-то другое. Что-то по-правде неземное, то, чего она ещё не видела не в одних других глазах. Он будто бы гипнотизировал.       Слёзы предательски скатились по щекам. Потрясающая история любви. Жаль, что Ник, который бросил еë на днях, не слышал эту историю. Так даже если слышал, то не слушал. Это же Ник. — Очень... красиво, — наклонила голову к книге, что бы в полумраке зала молодой человек не заметил еë слёз. — Почему ты плачешь? Не получилось. — Ты всё равно не поймешь, — резко осознавая, что совершенно не собираются пускать сопли перед Калибаном, попыталась резко сменить тему, — И нужно искать заклинание!       В тот день, спустя несколько минут после этой беседы он сделал ей предложение. Да, фиктивный брак — это то, что нужно шестнадцатилетней ведьме. Полный бред. — Но внесу ясность — наш союз будет политическим, а не... романтическим! — Физическим? — лукавая усмешка коснулась губ парня. — Не физическим, нет! Полнейший. — Сабрина! — девушка вернулась в сознание благодаря Пруденс, которая целую минуту пыталась достучаться до девушки. — Прости, я... задумалась. — Задумалась? Сабрина, это не так работает. Последние несколько недель ты сама на себя не похожа. После того, как Люцифер вернулся на трон Ада, того принца заколотили в камень, а ты вернулась к обычной жизни. Вроде бы же всё хорошо, что может быть не так? — Не лезь не в своë дело, — она встала, готовясь уйти, но голос мулатки еë остановил. — Это из-за Ника? — Нет, — ответила холодно, решительно развернулась, что бы уйти, но, — Кстати, ты его не видела? В ответ мулатка лишь усмехнулась, как бы говоря глазами: «Не из-за Ника, говоришь». Не из-за него. — Хей, Ник, можешь помочь? На слова девушки он вяло поднял голову, явно не в силах выслушивать еë. — Можешь помочь с заклятьем Пигмалиона? — парень вопросительно скосил карие глаза, которые еле виднелись из-под чëрных, кудрявых волос. — Превращение из камня в живое существо? Зачем тебе это? — Нужно помочь одному хорошему человеку. — Если ты про Кали... — он не успел договорить, как Спеллман его перебила. — Нет. Не про него. Скрэтч помолчал с минуту, но согласился.       А ведь пройдет время, надоест постоянно напрягать память. Всë начнет потихоньку забываться, покрываться пылью, и скорбь утраты уже не будет такой острой. А потом настанет день, когда образ человека затуманится и имя, случайно прозвучавшее на улице, или банальное упоминание в книге, больше не заставит вздрагивать. Вы перестанете тосковать по нему, и ваш неизменный спутник — страдание, подобное фантомной боли, оставит вас в покое.       Обязательно оставит, но не сегодня. На сегодня, и, разумеется, на какое-то ближайшее время она будет занята другим. Еë цель — найти и спасти глиняного Принца Ада. Вытащить из камня, в который сама же его и заточила.       Глупо, Спеллман, глупо, — в голове пронеслась трезвеющая мысль, — Но ведь я и не Спеллман, — улыбка сама по себе возникла на лице юной ведьмы, — Нет, я Спеллман. Хоть в моих жилах течёт Божественная кровь ненаглядного папочки — Люцифера, я всë ещё Спеллман. Моя семья здесь, на земле. Любимые тёти Зельда и Хильда, кузен Эмброуз. Тëмный Повелитель для меня никто. Никем был, никто есть, и никем и останется.       Часы, стоящие на прикроватной тумбочке с глухим треском переключились с «23:59» на «0.00». Полночь. Полночь, а сна не в одном глазу. Она ворочилась, не находя места. Воображение само начало представлять сюжеты, которые сейчас могут происходить с ним. Он один. В адской пещере совсем один. В этот миг еë желание помочь принцу возрасло в двое, в трое, а возможно, и до бесконечности. Перед тем, как полностью погрузиться в Царство Морфея, она уловила шёпот около своего уха. Голос был низкий и бархатистый, а слова слудущие: « — Без тебя я ничего не вижу. »