the lighthouse & the ship

      Младшая из семьи Спеллман вновь встречала рассвет сидя с книгой на своей кровати.       Она не врала Пруденс насчёт того, что плохо спит из-за того, что читает. Но основную деталь всë же пришлось оставить в тайне. Каждый раз, когда она закрывала глаза, то видела его глаза. Серо-голубые, когда на них светит солнце, и серо-зелёные, когда находятся во мраке. Она видела его светло-русые кудрявые волосы, доходящие до острого изгиба челюсти. Она слышала его голос и чувствовала его запах. Сабрине по-правде начало казаться, что она сходит с ума, ведь до этого в еë жизни не было ничего подобного. Эмброуз сказал, что « — Ты просто влюбилась, сестрёнка. », на что она, естественно, рассмеялась. Я не хочу спать. Я не хочу видеть сны. Ведь в них приходишь ты.       Почему не было таких же чувств, когда еë уже бывшего бойфренда, Ника, заточили в тело Тëмного Повелителя и отправили прямиком в Ад. Наверняка, это было более мучительное времяпровождение, чем быть запертым в камень. Но всë же, не ей об этом судить.       Когда она освободит Принца, то обязательно устроит собрание с этими двумя и выяснит, кому было тяжелее. Хотя, это вряд ли кончиться чем-то хорошим. Скрэтч, по привычке ревнуя, будет задирать Калибана, говоря что-то вроде: « — Шли бы вы со Спеллман вариться в котле. Вместе. Вдвоём. », Сабрина бы яростно отрицала их роман с Принцом Ада, а тот лишь ухмылялся, беспрерывно смотря на неë.       С улыбкой вспомнила всë, что происходило с ними. Она ещё подумает об этом. Позже. А сейчас...       Она шла по коридору «Академии Незримых Искусств», вместо привычной мини-юбки, на ней были одеты брюки. По правое плечо с серьезным и чуть раздражённым лицом шагал Николас, а по левое лучшая и незаменимая подруга на все времена — Роз. Именно еë спас Калибан. Ну как спас... просто помог с заклинанием. ПигмалионИГалатеяВечная ЛюбовьСозданнаяСкульпторомИзКамня. «Гигас», «Арс Алмадель», «Сойга», «Пикатрикс», «Некрономикон», «Иерархия демонов Вейера»...       Тонкие пальчики беспорядочно бегали по корешкам старых, потрëпанных книг, ища то, что нужно. На удивление, они не были запылëнными или что-то вроде того. Вероятнее всего потому, что она уже всë тут перечитала. «Превращение камня в плоть». Виктор Лантье. 1690 год. — Это задолго до появления мифа о Пигмалионе и Галатеи, — карие глаза загорелись от появления надежды, — Должно быть, тут есть то, что нам нужно. — Что нужно тебе. Еë перебил голос Ника, который всë так же, измученным взглядом смотрел на Спеллман. — Прости? — Разве не ты хочешь спасти его? Она поняла, про кого он. Она поняла, что он всë понял. — О чëм ты... я не... — Я не дурак, Спеллман. — Хорошо, тогда зачем ты нам помогаешь? Ты же... — Нам?! — Мне и Роз! — Так, тихо, оба, замолчали! — голос мулатки прервал начавшуюся ссору. — Отвечай на вопрос, Скрэтч, — уже более спокойным голосом продолжила девушка, — Какая у тебя цель? Ах, да. Давай угадаю. Добровольно займëшь место в булыжнике вместо Калибана, а затем будешь винить меня в том, что я того не стоила? Я права? — Что бы Я занимал место в булыжнике, а уж тем более добровольно, а уж тем более вместо этого... Калибана. Нет, точно нет. Я бы лучше занял его место на троне в Аду. — Вот уж это тебе точно не светит! — Я сказала, заткнулись! Вдвоём! — голос подруги отвлёк от дискуссии, теперь надолго, — Я, кхм, кое-что нашла... Сабрина заинтригованно скосила глаза на строчку, где, судя по всему, было заклинание. Именно так.       «Когда луна на чëрном небе введёт свой устав, наполни кубок Бафомета своей кровью. Поднеси к его губам и напои. До последней капли. В том случае, когда кровь из алой превратиться в чëрную, цвет ночного неба — не миновать Вам беды. Все черти преисподней начнут на Вас охоту. И смерть скоро придёт. Мучительная.» — Сабрина, ты же понимаешь, что это опасно? — Да, Спеллман, я согласен с Роз. Ты уверена, что стоит? — Да, не стоит. Я передумала. Пойдёмте к «Доктору Ц», ребята.

***

      Эта ночь была такой же бессонной, как и все предыдущие. На этот раз она была мучительно волнующей. Спеллман действительно не могла поверить, что друзья поверили еë словам. « — Да, не стоит. Я передумала. Пойдёмте к «Доктору Ц», ребята.» Она даже позволила смешку сорваться с еë губ. Но когда она посмотрела на часы, улыбка спала с еë лица. Без пятнадцати полночь.       Ночные тропинки казались особенно зловещими, учитывая ещё тот факт, что сейчас ей придётся доить свою руку в кубок Бафомета и поить всем этим Калибана, заточëнного в Иуде. Это обычная ночь Сабрины Спеллман.       Холод камня, жара Ада. Неистовая мука, не хватает кислорода. Отсутствие всякой надежды.       Как ты там? Есть ли тот, кто целует нежно по утрам? Тепло тебе? Кто сегодня приходил во сне?       Он задавал эти вопросы каждую секунду, но, по видимому, ответу не суждено появиться. Мои глаза в тебя не влюблены, — Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Ушей твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья. И все же внешним чувствам не дано — Ни всем пяти, ни каждому отдельно — Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно. В своем несчастье одному я рад, Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.