Занятия еще не закончились, поэтому коридоры Хогвартса были пусты. Гермиона и Драко шли молча, держась на расстоянии метра друг от друга. Драко шел впереди, не имея ни малейшего желания смотреть на свое собственное тело с его новой нелепой походкой, которая досталась от Грейнджер.
Драко затылком чувствовал, что грязнокровку разрывает от желания поговорить, но она не решается. Ему тоже хотелось задать ей пару вопросов, но какое-то глупое чувство не давало ему заговорить, словно обратись он к ней первым, то проиграет.
— Малфой, — негромко позвала его Гермиона, — нам надо поговорить.
— Надо же, ты вспомнила, как разговаривать, а то я только и слышал звуки открывающегося и закрывающегося рта, — произнес Драко, не останавливаясь.
— Ну вот, — возмущенно начала девушка, — почему тебе надо быть
таким?
— Каким? — слизеринец обернулся слишком резко, чтобы Грейнджер это вовремя заметила. Она не успела остановиться, поэтому Драко чуть ли не впечатался носом в свою собственную грудь.
Какая она низкая. Чтобы предотвратить столкновение, Гермиона вытянула руки и схватила свое тело за плечи. От места, где их руки соприкоснулись, пробежал небольшой заряд тока.
Снова.
— Отпусти, — Драко недовольно сделал шаг назад, отряхивая форму.
— Таким саркастичным индюком, — Гермиона потерла переносицу, отвечая на его вопрос. — Слушай, Снейп сказал, что зелье готовить месяц. Неужели нам придется притворяться все это время?
— По всей видимости — да. Но из нас двоих играть чужую роль лучше получается у меня. Я хотя бы слышал, что делать нужно, а что нет, — Драко тонко намекнул на то, что он предупреждал Грейнджер насчет Блейза. Девушка, распознав сигнал, вздернула одну бровь вверх, испытывающе оглядывая Драко.
— Забини сам начал разговор, сказал, что нужна помощь с окончанием эссе для Снейпа.
— А ты — добрая душа, которая не смогла отказать?
— Ты бы разве не помог другу?
— Я бы помог, но он
мой друг. Не твой. Тебе только нужно было сказать ему «нет», тупая ты голова.
— Снова эта желчь. Тебя совсем не учили общаться с людьми?
— С людьми — учили, с грязнокровками — нет.
Драко видел, как Грейнджер напряглась, ресницы затрепетали, на лице было изображено отчаяние со… смирением? Это бы доставило ему большее удовольствие, если бы эти эмоции не красовались на
его лице. Пожалуй, из всего списка измывательств, это было его самым любимым —
грязнокровка — оно так четко описывало и унижало гриффиндорку, а самое главное — задевало.
— У меня иногда складывается такое мнение, что ты, будучи ребенком, подслушал разговор своего отца-Пожирателя и запомнил это мерзкое слово, которое произносишь настолько часто, что оно перестало быть оскорблением. Уж лучше быть грязнокровкой, чем чистокровным волшебником с низкими моральными ценностями и грязным ртом.
Выпалив тираду, девушка прошла вперед Драко, несильно толкнув его плечом. Слизеринец же стоял, крепко сжав кулаки, чувствуя, как на внутренней стороне ладони отпечатываются следы от ногтей. Он позволил Грейнджер оставить последнее слово за ней — так не пойдет. Догнав гриффиндорку у самого входа в кабинет Амбридж, он краем глаза заметил профессора, которая шла к ним с фолиантами в руках, на ее лице красовалась мерзкая улыбка.
— Добрый вечер, — вежливо поприветствовала она их. — Хорошо, что вы не опоздали.
— Добрый, — в один голос отозвались старосты.
— Проходите, — Амбридж открыла дверь в кабинет, и Малфоя чуть было не стошнило.
Кабинет был весь в розовых оттенках. Особое внимание к себе привлекла стена, украшенная декоративными тарелками с котятами, на каждом из которых был глупый разноцветный бант. Столы, заранее приготовленные для отработки наказания, были накрыты кружевной скатертью нежно-розового цвета. Драко даже не сразу заметил пергаменты — так сильно они сливались по цветовой гамме.
— Присаживайтесь, — елейным голосом произнесла женщина. Драко и Гермиона послушно опустились на стулья с прямыми спинками.
— Профессор Дамблдор оповестил меня о том, что мы с вами можем провести только один подобный вечер, — женщина притворно вздохнула, сложив руки в замок. — Но я думаю, что урок, который я вам преподам, будет очень поучительным.
Гермиона сидела рядом за соседним столом и совсем не смотрела на Малфоя. Между ними чувствовалось напряжение, которое инспектор не замечала, хотя казалось бы, что воздух в кабинете был настолько электризован, что только слепой не обратил бы на это внимание.
— Я бы хотела, чтобы вы прописали мне некоторое количество строк, мисс Грейнджер, — женщина подошла к Драко и положила ему на стол перо.
Драко оторвал глаза от пергамента и изучающе посмотрел на Амбридж: ему было интересно, как пропись строчек сможет принести ему поучительный урок.
— Вы же, мистер Малфой, — инспектор подошла к Гермионе, — перепишете мне свод школьных правил Хогвартса. Можете достать свое перо.
Грейнджер послушно потянулась к сумке, достала перо с чернильницей и приняла напряженную позу, искоса поглядывая на перо, которое положила Амбридж перед псевдо-Гермионой. Драко вопросительно поднял бровь, недоумевая почему им дали разные задания, когда провинились они в равной степени одинаково.
Женщина наколдовала свод школьных правил и двинулась в сторону Драко.
— Мисс Грейнджер, я попросила бы вас написать «Школьные правила нельзя нарушать», — она наклонилась, чтобы посмотреть прямо в глаза Драко.
— Сколько строк? — гордо поднимая подбородок, поинтересовался слизеринец.
— Я остановлю вас, когда будет достаточно, — мягко произнесла профессор.
— А чернила?
— Они вам не понадобятся, — жаба довольно хихикнула, чем вызвала отвращение Малфоя.
Драко поднес перо к пергаменту и вывел: «Школьные правила нельзя нарушать». Гермиона то и дело бросала на него обеспокоенные взгляды, кажется забыв, как дышать.
Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны красными чернилами. Одновременно с их появлением, Драко почувствовал зуд на тыльной стороне ладони: те же слова появились на его новом теле. Драко сделал глубокий вдох, смотря широко открытыми глазами на то, как рану затягивает слой кожи. Он поднял голову на Долорес, которая рассматривала пергаменты на своем столе, совсем не обращая на них внимания.
Тогда он перевел взгляд на Грейнджер, которая с ужасом смотрела на его руку. Она тяжело дышала и, видимо, боролась с желанием встать из-за стола и выбросить это чертово перо на пол. Драко кивнул ей, словно показывая, что с ним все в порядке — справится.
Малфой продолжил выводить строчки, и каждый раз фраза про школьные правила разрезала его руку, отдаваясь жгучей болью. Малфой не спрашивал, когда эта пытка закончится, он думал лишь о том, что несправедливость в этом мире существует, и она впервые подобралась к нему так близко.
То, что делала Амбридж, по ее мнению с Грейнджер — было непозволительно. Драко позабавило то, что если бы они с гриффиндоркой не обменялись телами, то он бы никогда не познал привкус предвзятости. Словно его фамилия была щитом, способным оберегать от такого рода вещей.
За окном потемнело, а старосты все также не поднимали голов от столов. Тишину прерывал лишь скрип перьев по пергаменту и тяжелые, редкие вздохи Драко.
— Профессор, я закончил, — Драко перевел взгляд на Гермиону, которая сидела напряженная, как струна: проведи один раз пальцем и порвется.
— О, — удивленно произнесла женщина. — Не думала, что вы так скоро справитесь — свод правил все-таки не так уж и мал.
Гермиона ничего не ответила, лишь с напускной скромностью опустила голову, принимая подобие похвалы.
— А вы, мисс Грейнджер, смысл фразы достаточно
впечатался? — Амбридж перевела взгляд на Драко, который был чересчур бледен.
Драко прочистил горло перед тем как ответить.
— Да, — ответ прозвучал жалко, и Драко мысленно поругал себя.
— Дайте руку, — женщина подошла, протягивая к нему свои крохотные толстые пальцы с уродливыми перстнями. — Что же, пожалуй достаточно. Надеюсь вас двоих я больше не застану за нарушением школьных правил. Можете идти.
Не сказав ни слова, Драко и Гермиона лишь переглянулись и быстро вышли из кабинета.
В школе не было ни единой души и картины уже мирно посапывали в своих позолоченных рамах, лишь прерывисто вздыхая, когда мимо них шумя ботинками проходили старосты. Они остановились только после поворота за угол, который вел в гостиную и спальни старост. Оглядевшись и удостоверившись, что она никому не помешает, Грейнджер позволила своей злости разразиться громом.
— Мерзкая вшивая горгулья! — выпалила она, глядя на Драко и ожидая, что тот согласится. Драко лишь устало откинулся на стену, сжимая и разжимая ладонь в попытках утихомирить боль. Его позабавило то, что гриффиндорка впервые выругалась на кого-то помимо него — просто обычно, когда они находились в непосредственной близости друг от друга, причиной ее гнева всегда был слизеринец.
— Ты как? — аккуратно спросила Гермиона, не зная можно ли ей поинтересоваться.
— Бывало и хуже, — Малфой улыбнулся уголком рта, но то была настолько вымученная улыбка, что Гермионе стало не по себе.
— Дай посмотреть, — она протянула руку к Малфою, и тот даже не стал противиться.
— Ты знала, да? Поэтому так косо на меня смотрела? — Драко устало облокачивал голову о стену, ему казалось, что тело Грейнджер просто физически не готово к подобного рода испытаниям, потому что случись нечто такое с ним, то он бы спустя пять минут не чувствовал никакого дискомфорта.
— Догадывалась, — Гермиона держала свою собственную руку и внимательно ее разглядывала, — Гарри рассказывал о ее методах воспитания.
— Ах, ну да, всезнающий Поттер…
— Гарри, вообще-то, целую неделю мучился, а ты из-за нескольких часов устроил такое представление, — девушка махнула на его лицо, искаженное от боли.
— Это твоё тело настолько слабое, — скривился слизеринец. — Будто круцио на тебе никогда не использовали…
Гермиона застыла на месте, не отрывая взгляда от Малфоя. Она пыталась понять шутит он или нет, но получалось из рук вон плохо.
— Что? На тебе использовали круцио? — взволнованный голос Грейнджер разнесся по коридору.
— Шшш, — одернул ее Драко. — Меньше знаешь, крепче спишь.
Девушка недоверчиво покосилась на старосту Слизерина, но ничего не сказала, лишь молча присела на выступ подоконника.
— Почему она дала нам разные задания? — вдруг прервала тишину Гермиона.
— Как я успел заметить, то с тобой у нее личные счеты, — Драко устало почесал затылок. — А я Малфой, мне запрещено вредить.
— Это… — возмущенно начала гриффиндорка.
— Несправедливо, — закончил за нее слизеринец. — Да, согласен. Сегодня я почувствовал это особенно остро, — Драко поднял искромсанную руку и повертел ей из стороны в сторону.
— Непривычно, да? — с небольшой издевкой спросила Гермиона.
— Не то слово. Тебе повезло, что в твоем теле оказался я. А у меня искусно получается быть Грейнджер, — Гермиона закатила глаза, сложив руки на груди.
— Не льсти себе, лучше дай руку — я вспомнила заклинание, которое сможет залечить рану.
— Ты все это время думала? Врут те, кто называют тебя выдающейся ведьмой нашего поколения.
— Поздравляю. Твой рекорд по никому ненужным колкостям стал длиннее на одну фразу, — устало произнесла Гермиона, вытаскивая палочку.
— Так-так, — заинтересованно протянул чей-то голос. Старосты мгновенно обернулись и наткнулись взглядом на Дина Спроуса. Малфой вырвал руку из лап своего тела. — Малфой, Грейнджер, снова решили устроить магическую дуэль? — юноша выжидающе приподнял бровь.
— Нет, — ответили старосты в унисон.
— Тогда зачем тебе палочка, Малфой?
— А, это… — замялась Грейнджер. — Я хотел залечить руку. Мы только от Амбридж, — Гермиона произнесла это так, словно легенды о ее кровожадности уже разбрелись по всей школе.
— Звучит весьма правдоподобно, — произнес староста школы, подходя ближе. — А я думал, вы другим заняты, — Дин глупо улыбнулся, а Малфой закатил глаза, всем видом показывая, что подобные намеки тут вообще ни к месту.
— Тоже купился на слухи? — спросил Драко.
— Может быть, — Спроус небрежно пожал плечами и остановился прямо напротив псевдо-Гермионы, сложив руки в карманы. Юноша внимательно вглядывался в нее, изучая, сканируя каждую клеточку ее лица.
— У-у, Грейнджер, тебе и правда нужна помощь, — Спроус присел и бережно взял Драко за руку, видя перед собой гриффиндорку.
Настоящая Гермиона лишь попыталась скрыть улыбку в этой неловкой ситуации и пристально смотрела, как Малфой закатывает глаза в попытке привести себя в равновесие.
— Советую использовать Брахиам Эмендо, — со знанием дела произнес юноша, а Гермиона чуть было не прыснула от смеха, потому что именно это заклинание использовал Локонс на втором году обучения в Хогвартсе, когда лишил Гарри костей в руке. — И пора бы вам уже разойтись по спальням.
— Да, конечно, — ответила Гермиона. — Через минуту.
— Вот идиот, — прошептал Малфой, когда Дин скрылся из виду. — Хочет лишить меня костей, а заодно затащить тебя в койку, Грейнджер.
Гермиона вскинула брови от неожиданности, хотя в глазах скромно заплясали бесята. Малфой с интересом наклонил голову вбок, разглядывая свое собственное лицо, и понимая, что девчонка, сидящая сейчас в его теле, восприняла его фразу как комплимент, грязный, но все же комплимент. Драко был уверен, что ее туповатые дружки никогда не рассказывали ей о том, что кто-то смотрит на нее, обсуждает, а некоторые даже вожделеют — слизеринец сам слышал краем уха. Он не успел разглядеть говорящего, потому что бежал за палочкой, чтобы стереть себе память и больше никогда не думать, что такие разговоры возможны о Грейнджер, которую он всегда воспринимал как заучку, всезнайку и занозу в заднице, потому что фу,
просто фу!
— Что?
— Что слышала. Парень явно настроен не на дружбу, — щеки Гермионы зарделись.
— Глупости говоришь, — девушка взяла свою собственную руку и произнесла заклинание: — Санентур!
Пока боль медленно покидала Драко, он думал о том, что буквально пару часов назад они с Грейнджер были готовы перегрызть друг другу глотки. И вот, они стоят в темном коридоре совсем одни, и никто из них не плюется ядом. Драко осознанно позволил ей вылечить себя, оправдывая это тем, что ее слабое тельце нуждается в починке. А она, несмотря на все гадкие слова, что он ей сказал, все еще находится рядом лишь потому, что это
ее тело пострадало и, что она просто заботится о себе самой.
— Лучше? — поинтересовалась Гермиона.
— Намного, — почесал руку Драко.
— Ну что же, пора спать… Эм, доброй ночи? — неуверенно произнесла Грейнджер.
— Да, наверное.
***
Прошло несколько дней с того момента, как Гермиона и Драко поменялись телами. Каждый вечер они встречались в библиотеке и обменивались новостями и событиями, произошедшими за день. Конечно, они не делали это открыто: старосты вставали в разные книжные ряды, делали вид, что перебирают их и общались. Если это можно было назвать общением. Колкости и едкости никуда не делись, и Гермионе иногда казалось, что они с Малфоем катаются на эмоциональных горках, и этот ежедневный аттракцион спонсирует именно слизеринец.
Драко вообще был очень противоречив. Он мог вспыхнуть, как спичка, когда Гермиона рассказывала о том, что они нашли с Забини общий язык, но мог быть абсолютно хладнокровен, когда дело касалось сумасшедшей Паркинсон, от нападок которой Гермионе приходилось отбиваться чуть ли не каждый день. Малфой даже предложил девушке бросить ее, перекладывая весь груз разговора на ее плечи.
— Сам не в силах этого сделать, раз она тебе надоела? — спросила тогда Гермиона.
— Просто терпеть не могу женских слез, — безразлично ответил Драко.
— При этом обожаешь доводить людей до белого каления, — пробормотала Гермиона себе под нос, но ни одно слово не скрылось от ушей Малфоя.
— Только тебя Грейнджер, только тебя, — Малфой задумался и добавил: — ну еще, возможно, Поттера… И Уизли… И вообще всех гриффиндорцев с вашей лишней хромосомой.
— Думаю, тебе уже пора признаться, что без нас твоя жизнь была бы скучной.
— Это еще почему? — удивился Драко, отрывая глаза от толстого учебника по прорицаниям.
— Мы вносим хоть какое-то разнообразие в твою обыденность. Чего только стоит наш обмен телами, — шепотом договорила девушка.
Вспоминая этот отрывок из их разговора, Гермиона действительно хотела бы, чтобы жизнь Малфоя была обычной, как у всех студентов Хогвартса. Да, она такой и была, конечно, но сейчас время, отведенное ему, проживала Гермиона, и то, что случилось сегодня ее совсем не радовало.
Они еще себя ничем не выдали, но Гермиона уже бежала на встречу к слизеринцу, готовая всем рассказать, что они обменялись телами. На носу было то, чего она боялась — тренировка по квиддичу. Блейз уже замучил ее разговорами о том, как круто они оторвутся как на самой тренировке, так и после. Итальянец тогда еще достал из сумки припрятанную там бутылку эльфийского вина и коварно подмигнул, намекая на события из прошлого Малфоя, о которых Гермиона ничего не знала.
Девушка ворвалась в библиотеку, не извинившись перед миссис Пинс за небрежное обращение к школьной утвари, и двинулась в вдоль полок, пытаясь отыскать Малфоя глазами. Совесть ее немного мучила, потому что она никогда не относилась к вещам грубо, в особенности к чужим, но сейчас она попросила это визжащее чувство утонуть где-нибудь в море из отчаяния и оправдала это тем, что она в обличии Малфоя, а ему можно вести себя как мудаку.
— Сломай мне руку, — буркнула она через щель, которая появилась, когда гриффиндорка убрала одну из книг.
— Что? — непонимающе спросил Малфой.
— Руку сломай мне, говорю! — недовольно пробурчала Гермиона, испепеляя свое собственное тело взглядом.
— Свихнулась что ли? Что случилось?
— Квиддич случился. В эти выходные тренировка, слава Годрику хоть не игра! — слишком эмоционально воскликнула Гермиона, но ей так хотелось поделиться своей тревогой с кем-то. Пускай даже с Малфоем.
Драко недовольно поджал губы и приложил к ним пальцы, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он действительно не видел гриффиндорку на метле с первого курса, когда у них были общие занятия по полетам.
— Я бы сломал тебе руку с превеликим удовольствием, но меня останавливают две вещи. Первая, мадам Помфри вылечит тебя за считанные часы, второе — не хочу, чтобы моя рука ныла в старости при смене погоды только из-за того, что отважная гриффиндорка испугалась игры в квиддич.
— Я не столько боюсь квиддича, сколько высоты, — прошипела Гермиона, сверля недовольным взглядом свои ладошки. Она призналась Малфою об одном из своих страхов и ей тут же стало неуютно, словно у него стало на один рычажок давления на нее больше. — И вообще, ты правда думаешь дожить до старости?
— Вот знаешь, все эти дни я думал: «А кто еще помимо Поттера может превратить мою головную боль в невыносимую?» и тут появляешься ты с этим заявлением.
Гермиона с раздражением закатила глаза.
— Все ради тебя, — староста Гриффиндора стрельнула глазками через книжный проем, наслаждаясь недовольным лицом Малфоя. Один-один, хорек. — Ну так что, есть идеи, как мне избежать тренировки?
— Отпросись у Снейпа, — произнес Малфой самую очевидную вещь на свете.
— Это первое, что я сделала. Снейп лишь в привычной ему манере повел руками и сказал, что рад бы помочь, но ему совсем не хочется, — Гермиона недовольно поджала нос, вспоминая неприятный разговор с зельеваром. Тому доставило особое удовольствие слушать мольбы гриффиндорки, но и бровью при этом не повести.
— Вот же змей, — выругался Драко. — Может заработаешь себе наказание у Амбридж? Или, наоборот, предложишь ей помощь. Она же ловила тебя недавно, чтобы поговорить о какой-то инспекционной дружине.
— Отработок по выходным не бывает, — негодующе протянула Грейнджер. — Тем более инспекционная дружина подразумевает под собой соблюдение правил, а не их нарушение. И вообще, она так хочет, чтобы ты в ней оказался, что думаю позволит себе закрыть глаза на любой твой проступок.
— Зараза, — Драко несильно ударил по одной из полок с книгами. Гермиона тут же начала оглядываться по сторонам, проверяя не привлек шум лишнего внимания. — Тогда остается только одно — нам придется потренироваться до выходных.
***
Днем их тренировки Драко выбрал четверг — старосты Гриффиндора должны были патрулировать коридоры, но слизеринец решил, что Уизли задолжал один вечер Грейнджер — по крайней мере так он обосновал Гермионе свой выбор, хотя девушка была уверена, что он просто не хотел проводить время с ее другом. При других обстоятельствах гриффиндорка бы возмутилась, потому что у нее же получилось провести несколько часов к ряду плечом плечу с Пэнси, выслушивая последние сплетни и гадости о студентах, но не в этот раз.
Они договорились встретиться с Драко около раздевалки, чтобы не привлекать к себе внимание, разгуливая вдвоем по коридорам. Гермиона шла очень быстро вниз по тропинке, неуклюже держа в руках новейшую метлу, названия которой она не знала. Вообще, все что было связано с квиддичем проходило мимо нее, словно ее мозг отказывался воспринимать эту ненужную информацию.
Солнце постепенно садилось, разрисовывая небо в ярко-оранжевое полотно. Гермиона подумала о том, что к тому времени, как они с Малфоем начнут тренироваться уже совсем стемнеет. И будет ли в этом тогда хоть какой-то смысл?
В раздевалке были слышны разговоры, и Гермиона нахмурилась, думая, что там никого не должно быть. Девушка подошла чуть ближе, аккуратно переступая с ноги на ногу и не сводя глаз от горящих окон, но поскользнулась и чуть было не упала, но кто-то с сильной хваткой схватил ее под руку. Не успела Гермиона прийти в себя, как оказалась прижата к стене своими собственными руками. Драко недовольно сверлил ее взглядом, находясь в непосредственной близости от ее лица.
— Как ты вообще живая до сих пор? — шепотом спросил Драко, всеми силами стараясь скрыть недовольство в голосе.
Гермиона хотела попросить слизеринца отпустить ее, но ее прервали.
— Кто здесь? — из-за угла вышла темная фигура, и глаза псевдо-Драко расширились от удивления. В тени, под козырьком крыши, стоял Гарри и пытался разглядеть своим плохим зрением две фигуры в мантиях. Гермиона была благодарна Мерлину за то, что Драко накинул на себя капюшон заведомо до того, как появился ее друг, и что Гарри не поймет, что это
ее тело прижимает слизеринца к стене.
— Малфой? — Гарри сделал шаг вперед.
— Гар… Поттер, — Гермиона поправилась, когда Драко ткнул пальцем ей куда-то под ребро.
— Нашел место, где обжиматься.
— Не твое дело, — прозвучало жалко. Гермиона давно не разговаривала с другом, потому что всеми силами пыталась избегать его, и вот, столкнувшись чуть ли не лицом к лицу, поняла, как сильно скучает. Скучает по их разговорам, таким душевным, которых с Малфоем никогда не было. По шуткам, добрым, без сарказма и злобы.
— А Пэнси знает? — Поттер нагло улыбнулся, Гермиона опешила, потому что никогда не видела такого выражения на лице друга. — Знает, что помимо нее у тебя есть кто-то еще? — Гарри окинул женскую фигуру, прижавшуюся к Гермионе вплотную, взглядом.
О боги, только не подходи ближе. Ты не должен видеть.
— А? — глупо переспросила Гермиона, машинально отталкивая Драко от себя и чувствуя, как слизеринец в ответ лишь крепко сжимает ее руку и жмется ближе. Девушке вдруг показалось, что Гарри видит вместо Малфоя Гермиону и упрекает за то, что она прячется с кем-то по темным углам.
— Кто там? — не унимался Гарри, подходя ближе. — Чего она так прячется? Неужто завел роман с Амбридж?
Гермиона словно окаменела. Она не знала, что ответить лучшему другу. Каждый его шаг, что он делал по направлению к ней, был как в замедленной съемке и отдавался ударом молотка в перепонках. Пока он шел, Гермиона уже успела расписать все свое будущее, будущее, в котором больше нет их трио.
Вот прямо сейчас Гарри подойдет ближе, увидит под капюшоном Гермиону, под чьей личиной скрывался Малфой, и разочаруется в подруге, что та связалась с их школьным врагом. Затем настоящая Гермиона объяснит ему сложившуюся ситуацию, и в глазах Гарри она снова станет врагом, потому что не рассказала раньше, не объяснила произошедшее, а лишь пустила слизеринца в их жизнь, тем самым разрушив дружбу навсегда.
После всего об этом узнает Рональд и за пеленой гнева совсем потеряет возможность мыслить рационально. Прямо как на четвертом курсе, когда Гермиона общалась с Виктором Крамом. А того он хотя бы вначале любил, чего нельзя сказать о Малфое, который уже пятый год мозолит им глаза и прыгает на нервных клетках, как на батуте.
Нет, так нельзя. Такого не должно произойти. Она все исправит. Да, прямо сейчас.
Гермиона уже было открыла рот, чтобы сознаться во всех смертных грехах, как вдруг Малфой накрыл ее губы своими. Это даже нельзя было назвать поцелуем, так легкое касание, которое, как бы странно это не звучало, вернуло Гермионе остатки разумности и выдернуло из дурмана паники, что окружила ее и крепко сжимала, не желая отпускать. Произошедшее было настолько странно и неправильно, что Гермиона от неожиданности сжала губы, уставившись прямиком на Гарри. Тот, по всей видимости, воспринял это как показуху со стороны слизеринца, скривился и пробормотал:
— Ой, избавь меня от этого! — Гриффиндорец развернулся, качая головой из стороны в сторону в попытке забыть увиденное.
Гермиона тут же оттолкнула от себя Малфоя, в чьих глазах плескались черти. Драко выглядел так, словно сейчас приготовит котел и наполнит его ненавистью, а затем сварит гриффиндорку заживо. Еще никогда Грейнджер не видела его настолько злым, его поза, взгляд, дыхание — все кричало о том, что он сейчас разразится громом, напустит на нее все молний, лишь бы та умерла.
— Ты совсем чокнулась? — произнес Драко шепотом, который был громче любого крика. — Выдать нас решила? Еще и Поттеру? — Драко держал перед лицом Гермионы палец, который, она была уверена, сейчас воткнется ей в глаз.
Он не дал ей и слова сказать:
— Боже, меня сейчас вырвет, — Драко ходил из стороны в сторону совершенно опустошенный.
— Я просто растерялась. Он был так близко, а тут мое тело и твое, и все это так неправильно… Мы должны были сразу же всем рассказать… — интонации в голосе гриффиндорки были отчаянными, полными слез.
— К черту! — выкрикнул Драко. — Какого хера я вообще тебя спас сейчас? Стоило дать тебе рассказать все святому Поттеру, тогда я бы с удовольствием посмотрел на то, как ваша дружба рушится. Ведь ты пустила змею в ваш сад золотого трио.
— Возможно, стоило это сделать, — роняя слезы, произнесла Гермиона. В глазах Драко теперь появился сконцентрированный гнев, который, если бы был материальным, смог бы раздавить девушку прямо здесь и сейчас.
— Еще и реветь вздумала, идиотка. Вставай, — Драко нехотя протянул руку Грейнджер, которая от бессилия успела скатиться спиной по стене раздевалки. — Знай, если ты хоть кому-нибудь когда-нибудь расскажешь о случившемся, то я тебя самолично прикончу и глазом не моргну.
Гермиона безвольно поднялась и двинулась вслед за Драко, который уверенно шел по направлению к стадиону. По пути она думала о том, что скорее удавится, чем расскажет кому-либо об их обмене телами или, еще хуже, самом странном в ее жизни поцелуе.
