Искусство быть Грейнджер

Чёрт! Она стояла перед ним в этой соблазнительно короткой юбке и не сводила с его лица свои до безумия огромные карие глаза, в которых плескалось ничем не скрываемое желание. Драко пытался восстановить дыхание, потому что ему казалось, что он пробежал стокилометровый марафон. Его сердце бешено стучало в груди, с усиленной скоростью прогоняя кровь по всему телу. Поцелуй с ней был сродни выбросу адреналина. Чистейшее безумие. Которое не должно повториться. Больше никогда. Драко сам не понял, как это произошло. Она уже собиралась уходить, а он просто не мог этого позволить. Ему нужно было сделать что-то, и решение пришло само, как тогда в ситуации с ней и Поттером за раздевалкой. Одно движение руки, резкий поворот, дерзкий взгляд на губы, и вот он уже чувствует их, ублажая своё давнее желание и получая от этого сладостное удовлетворение. Он старался придать лицу спокойное выражение, всеми силами скрывая своё влечение за маской невозмутимости. Словно только что они не изучали рты друг друга с дикой страстью. Драко решил, что у него нет слов объясняться с ней, поэтому лучшим решением посчитал тактику нападения. Она не должна знать, что послужило причиной его такого необдуманного поступка. Не должна знать, как он хотел этого. Член предательски отреагировал на их близость, и Драко лишь оставалось надеяться, что выпуклость в его штанах останется незамеченной. — «Что там с Поттером?!» — возмущенно переспросила гриффиндорка. — Ты, наверное, хотела сообщить мне, что его исключили из команды? — нагло заявил Драко, полностью отрезая себе путь назад к её благосклонности. Отвлекай её. Гермиона смотрела на него неверящим взглядом: такой возникает, когда человек слышит то, на что совсем не рассчитывал. Зато я рассчитываю. — «Наверное, хотела сообщить мне, что его исключили из команды?» — с детской обидой вновь передразнила она, как будто не могла подобрать слова возмущения лично. — Забыла все слова на свете? Только и можешь бездумно повторять? — Драко выжидающе посмотрел на неё сверху вниз. — Издеваешься надо мной?! — наконец-то вспылила Гермиона. — Причем давно. Не замечала? Грейнджер зарычала и крепко сжала кулаки. Её пьяная агрессия позабавила слизеринца, лицо озарил привычный оскал. Почему это, блять, так заводит? — Ты такая скотина, Малфой! — тихо прошипела девушка, качая головой из стороны в сторону. Правильно, считай меня скотиной. — Осторожнее, звучит как комплимент! Драко мог поклясться, что видел, как она загорелась от злобы. Вокруг неё был ореол синего пламени, вызванный гневом. Девушка старалась себя контролировать, но все её эмоции были написаны на лице. Так надо. А внутри Драко выл от отчаяния, когда заметил, как желание в её глазах медленно затухает и сменяется раздражением. — Ты неисправимый подлец, Драко, — сердце пропустило удар, когда она вновь назвала его по имени. Несмотря на всю злость, которую она вкладывала в каждое своё слово, его имя из её уст звучало по-особенному, заставляя внутренности Драко переворачиваться. Внутренний голос орал на него, что было сил, упрекая в том, что юноша испугался своего собственного поступка, испугался тех чувств, что поднялись в нём, когда он коснулся её губ. Испугался её так, словно она несла ему погибель. — Но я поняла, что ты делаешь! — вдруг заявила она, брови Драко удивленно подскочили. — И что же? — он сложил руки на груди, внимательно изучая её взглядом, собираясь выслушать каждое её слово. — Ты просто чёртов трус, который испугался того, что только сделал: а именно поцеловал, как бы ты сказал, — девушка приложила пальцы к подбородку, почёсывая его, делая вид, что думает. — Грязнокровку! Точно! Причем снова! — она победоносно уставилась на него, ничуть не сомневаясь в своих словах. — Ты несёшь бред, — вынес свой вердикт Драко, всё ещё сохраняя невозмутимое выражение лица, хотя это вызывало у него некоторые трудности. Гермиону совсем не смутил его ответ, она смотрела прямиком в его глаза и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжила пробивать его броню. — Это ты, видимо, забыл, что мы пробыли в телах друг друга три недели. Я знаю, как выглядит твоё лицо, когда ты сомневаешься в своих поступках. И сейчас, оно у тебя как раз такое. В следующий раз, когда тебе захочется поцеловать меня, будь добр, разберись в своих чувствах! Драко посмотрел на неё, как на умалишенную, но в то же время восхитился её способностью видеть его насквозь. Ему стало не по себе, потому что ещё никто с такой точностью не мог описать то, что происходило в его голове. Ей понадобилось три недели, чтобы изучить его и получить над ним власть, о которой она не ведала. Эту ситуацию было необходимо срочно исправлять. Грейнджер же пристально вглядывалась в его стальные глаза, а затем улыбнулась так, словно нашла в них то, что искала. Не успел Драко ответить ей, как в дверь судорожно забарабанили. Драко удивился, но виду не подал. — Драко! — закричала Пэнси. Гермиона обернулась на дверь и, услышав знакомый голос, скривилась. — Если ты думала, что я не разобрался в своих чувствах, то ты ошибалась. Их к тебе попросту нет. Драко почувствовал, как внутри у Гермионы что-то рухнуло, потому что то же самое испытал и он, стараясь оттолкнуть её от себя, несмотря на то, что он хотел абсолютно противоположного всю эту неделю. — И ты хочешь, чтобы я тебе поверила? — она вскинула руки и тут же опустила их. — Раз моих слов недостаточно, то… — Драко подошел к двери, отворил её и запустил Пэнси внутрь, хотя этого он хотел сейчас меньше всего. Остановись! Что ты делаешь? — Драко, — девушка смотрела на блондина влюбленным взглядом, пока быстро семенила в его сторону. Подойдя ближе, Паркинсон в привычной ей манере схватила его за руку и крепко сжала. — А что она тут делает? — слизеринка оглядела Гермиону с ног до головы, явно недовольная её присутствием в комнате Малфоя. — Она уже уходит, — скривила мину гриффиндорка. Гермиона уже была готова выйти, как вдруг у неё вырвалось: — Вы стоите друг друга: один любит унижать, другая унижаться. Желаю вам пожениться, завести детей, а затем обрести глубокое чувство неудовлетворенности от того, что в этой жизни вы совершили самую огромную ошибку. Так и вижу, как ты, Малфой, сопьешься, а она, — Гермиона указала рукой на Паркинсон, — будет подпитывать уверенность в себе в спальне с твоими друзьями. Если они у тебя, с такой манерой общения, конечно, останутся. Но я не хочу быть твоим другом. Пэнси скривилась в недоумении, пропустив большую часть монолога Гермионы мимо ушей. Драко же удивился тому, как алкоголь и обида развязали обычно довольно сдержанной гриффиндорке язык. Вау. Криво улыбнувшись, Гермиона развернулась на каблуках и вышла, прямиком последовав в свою спальню. Драко и Пэнси обменялись взглядами, он отошел от неё, как от прокаженной, задаваясь вопросом зачем она пришла. — Да как она смеет?! — завизжала девушка, поглядывая на Драко так, словно искала его поддержки. — Что ты тут забыла? — спросил он, сложив руки в карманы и полностью пропуская мимо ушей её вопрос. — Я просто не видела вас с Грейнджер уже довольно давно, — начала тараторить девушка. — И подумала, что ты наконец-то наигрался с ней и готов вернуться ко мне, — с этими словами девушка вновь подошла к нему и осторожно поднесла указательный палец к его груди, начав водить по ней. Самоуверенно. Драко также поразился невозмутимости Паркинсон, с которой она заявила, что давно не видела их с Грейнджер, хотя этот её аргумент должен был разбиться ещё при входе в его спальню. По сути, слизеринка только что призналась, что следила за ним всё это время, когда он даже ни разу не подумал о ней. «Один любит унижать, другая унижаться» — какое точное определение дала им Гермиона, но юноше по неведомой причине захотелось доказать ей обратное. Драко был готов прекратить унижения бывшей недо-девушки, строго решив для себя, что хотя бы это он должен сделать сам. Он схватил Паркинсон за запястье и остановил хаотичные поглаживания. — Давай проясним одну вещь: мы с Грейнджер не спали. Я её не бросал и ты мне… — Драко на мгновение задумался: нет смысла доказывать что-то Гермионе, зато есть смысл доказать себе, что она права. Он сволочь и эгоист. Всё, что он делает — он делает для себя. Он подлец, который любит использовать других людей в своих целях. И именно этим он сейчас и займется. Грейнджер потребовала от него разобраться в своих чувствах, и он последует её совету лишь потому, что ему это нужно, а не потому что она так сказала. Тем более, он не виноват в том, что Паркинсон так вовремя появилась, чтобы помочь ему с этим. Один только поцелуй с Гермионой заставил его тело полыхать от желания, ему надо сравнить. Просто необходимо. — А хотя знаешь, ты как раз вовремя, — закрыв дверь, Драко медленно подошел к девушке, кладя ей руку на талию. Паркинсон вся сжалась, прикрыв глаза от удовольствия, когда его руки начали блуждать по её телу. На секунду ему стало противно от самого себя, но он должен выяснить, должен доказать себе, что дерзкая гриффиндорка ему не нужна. Разве все остальные девушки не доказали тебе обратное? Блондин смотрел на Паркинсон сверху вниз на её идеально накрашенное лицо и идеально уложенные волосы и понимал, что его это больше не привлекает. Она выглядела как кукла, одетая с иголочки, вся такая ненастоящая, неживая. Но, несмотря на это, Драко продолжал изучать руками её тело, он поглаживал грудь через ткань одежды, дотронулся до её ног, по которым раньше сходил с ума и с большим усилием заставлял себя не останавливаться. Последняя попытка понять. Девушка обвила его шею руками, пробуя его губы на вкус. Она определенно почувствовала привкус алкоголя, которым одарила его гриффиндорка, когда он безжалостно изучал её рот, но ему было плевать, что подумает Паркинсон. Она быстрым движением руки расстегнула его ширинку и опустила руку на его член, начиная поглаживать его через ткань нижнего белья. Драко отреагировал на её ласки и в ответ запустил свои руки под её блузку, поглаживая грудь через кружевной бра. Слишком большую. Совсем не такую, как у неё. Она засела в его голове, не давая возможности сконцентрироваться на ком-либо другом. Драко прекрасно это понимал, но всё ещё хотел убедить себя в обратном. Пока Пэнси целовала его шею, он только и думал о том, что она бы так смело не действовала. Когда он опустил её на кровать, Пэнси вожделенно смотрела на него снизу вверх, пошло облизывая свои губы и смело раздвигая перед ним ноги. Драко же, глядя в её глаза, уже зная, как выглядит желание в других глазах, окончательно осознал, что это не то, чего он хочет сейчас. Не Пэнси. Он больше не хочет её: ни сейчас, ни потом, никогда. Так и не склонившись над девушкой на кровати, Драко втянул в себя воздух и холодно произнес: — Убирайся! — Что? — Паркинсон оперлась на локти, словно это помогло бы ей лучше его расслышать. — Говорю: проваливай, — Драко застегнул ширинку, доказывая серьезность своих намерений не спать со слизеринкой. Упрямая брюнетка лежала на кровати не шевелясь. Она отвела взгляд от блондина и уставилась незрячим взглядом в противоположный угол комнаты, явно стараясь скрыть слезы разочарования и боли. — Не могу поверить, — слезно прошептала Пэнси, всё ещё не смотря на слизеринца. — Во что? — Драко сложил руки в карманы и пристально изучал затылок однокурсницы. — Что ты вновь променял меня на эту сучку Грейнджер… — Если тебе интересно, то я уже много на кого успел тебя променять, — через зубы процедил Драко, взбесившись от того, как Пэнси назвала Гермиону. — Но ты даже не отрицаешь того, что сейчас это по её вине, — Пэнси подняла заплаканные глаза на Драко и изучающе посмотрела на него так, будто ждала опровержения, а он просто не успел его произнести. — У меня нет желания оправдываться перед тобой. Дверь там, — слизеринец указал рукой на выход, но Пэнси словно не слышала его. — Ладно, — Драко громко втянул воздух, — я уйду, но, чтобы когда я вернулся, тебя тут не было. Закрыв дверь, Драко решил развеяться и привести голову в порядок. Быстрым шагом он двинулся в сторону астрономической башни и остановился только тогда, когда дошел до перил, огораживающих край. Высота, тьма и сильный ветер одурманили его, подарили ложное чувство свободы. Оглядывая верхушки деревьев Запретного леса, Драко думал о том, что Пэнси Паркинсон впервые на его памяти была права. Он променял её на Грейнджер, на ту, чье имя он ещё ни разу не произносил вслух и на ту, которая поселилась в его голове, не удосуживаясь оплачивать аренду. На девушку, чей колкий язык стоило бы уже давно отрезать, но без чьей дерзости мир казался неправильным и неполноценным. На ту, чье появление вызывало ненависть, кипятило кровь и заставляло желваки неумолимо двигаться, а язык выплевывать ругательства в её адрес. На ту, кто теперь стала объектом его желаний. И глубоко внутри Драко был уверен, что его влечение к ней не ограничивается банальным стремлением к сексу. Ему нужна она: полностью и без остатка. Осознав это, Малфой двинулся прямиком в женские спальни, намереваясь исправить то, что натворил. Он не знал, как и что скажет ей, но ноги сами несли его, наплевав на растерянность. Салазар, это смешно. Я забыл, что такое растерянность на первом курсе. Потянув ручку грейнджеровской двери на себя, Драко не удивился, что она была заперта. В холле стояла мертвая тишина, поэтому Малфой решил прислушаться к тому, что происходит за этим куском дерева, разделяющим их. Не услышав ни звука, слизеринец с силой постучался и выдохнул, когда услышал отдаленный шорох. — Грейнджер! — позвал он, не дожидаясь, когда она откроет двери. — Уходи, Малфой! — её голос звучал отрешенно. — Открой дверь, мне надо тебе кое-что сказать! — Ты уже всё сказал, — Драко услышал, как девушка осторожно подошла к двери. Юношу парализовало, потому что он всё ещё не придумал, какие слова подобрать. Он банально не знал с чего начать. Мысли крутились в голове с безумной скоростью: их поцелуй, его издёвки над ней, Пэнси, Поттер, квиддич, потасовка, исключение из команды из-за него… Поэтому спустя пару мгновений, он произнес то, что описывало весь ход его мыслей: — Я всё исправлю! Слизеринец знал, что она слушает. Был уверен, что по-другому быть не может. — Я справлюсь и без тебя, Малфой, — звук был такой, словно она скатывается спиной по двери с противоположной стороны. — Уходи! Снова по кругу. Смотри, что ты натворил. Так было надо. Было ли?

***

Гермиона сидела понуро склонив голову, ожидая ребят в общей гостиной Гриффиндора, так как после они должны были пойти на встречу Отряда Дамблдора. Рон был на тренировке, а Гарри, хоть его и исключили из команды, наблюдал за тем, как проходит их практика. Гермиона же этим временем решила заняться чем-то полезным, поэтому дописывала сочинение по Трансфигурации, но навязчивые мысли о словах слизеринца постоянно отвлекали её. Если ты думала, что я не разобрался в своих чувствах, то ты ошибалась. Их к тебе попросту нет. Попросту. Нет. Боль внутри груди просыпалась каждый раз, когда она вспоминала холодный взгляд серых глаз и тон, с которым были произнесены эти слова. Мерзкий ублюдок убил её, даже не подозревая об этом. Он безжалостно вонзил ей кинжал в сердце, а затем постарался реанимировать, произнеся лишь одну фразу… Я всё исправлю. Что это значит вообще? И так по кругу: одна его фраза сменялась другой, совсем не давая ни на чем сосредоточиться. Гадкий, заносчивый, подлый мерзавец засел в её голове, напоминая о себе, как надоедливая песня. И проблема была в том, что эта песня ей нравилась. Мазохистка. Его последняя реплика вселила в неё хрупкую надежду, что ей удалось до него достучаться, несмотря на все те слова, что она кинула ему в лицо тем вечером, когда появление Пэнси разбило ей сердце на множество мелких кусочков. В тот момент Гермиона искренне желала ему всех тех гадостей, потому что, раз она не могла причинить ему такую же боль, то имела возможность хотя бы унизить. Девушка не гордилась своим поступком, но и сказанного воротить не могла, да и не хотела. В тот злосчастный вечер двухнедельной давности, вернувшись к себе в комнату, гриффиндорка просидела полночи, хватаясь за волосы и пытаясь утолить боль, которую он ей причинил. Нон-стопом прокручивая сказанные им слова в спальне, девушка глупо убеждала себя, что он врёт, и что она была права, когда потребовала от него разобраться в его чувствах. В своих она была уверена, и ей просто хотелось, чтобы он прекратил вести себя как настоящий урод и перестал мучить её. Я всё исправлю. Ей хотелось ему верить, потому что не может человек целовать так страстно того, на кого ему плевать. Не может человек унижать, не испытывая противоречивых чувств. Таких сильных, что их сложно контролировать. Поэтому он переходил из крайности в крайность, сводя её с ума. Я всё исправлю. Она знала, что он всё исправит. Что бы это «всё» не значило. — Гермиона! — услышала она взволнованный голос Рона. — Что такое? — девушка тут же подскочила с места и внимательно вгляделась в лицо друга, ожидая дурных новостей. — Ты не поверишь, что только что произошло! — девушка напряглась и на мгновение забыла как дышать. — Что такое? Говори же! — потребовала она, подходя ближе. — Мы только что встретили Малфоя, — начал Рон, а сердце Гермионы пропустило удар, ожидая историю об очередной потасовке. — И? — нетерпеливо попросила она, чтобы друг продолжил. — Так вот, — Рон перевел дыхание, видимо бежал к ней. — Сначала он издевался над Гарри, потому что его выгнали из команды, — девушка закатила глаза и покрутила ладонью, подгоняя рыжего. — А затем со странной ухмылкой сообщил, что Гарри может не волноваться, так как его, Фреда и Джорджа восстановили! — И вы ему поверили? — скептически спросила Гермиона, скрещивая руки на груди. — Гарри отправился к МакГонагалл, чтобы узнать наверняка. А я пришел за тобой. — Тогда пошли, чего мы ждем? — девушка быстро начала собирать свои вещи, скидывая их как попало в свою старую школьную сумку, которая была вместо той, которую Гермиона прожгла зельем близнецов. Добравшись до кабинета декана, ребята сразу же наткнулись на довольного Гарри. Гермиона давно не видела такой лучезарной улыбки на его лице, и от сердца у неё отлегло. Гарри действительно взяли в команду, ей даже не надо было спрашивать об этом, у него всё было написано на лице. — Поверить не могу! — выдохнул Гарри, радость которого передалась и Гермионе. — Поздравляю! — девушка накинулась на друга с объятиями. — Спасибо, — Гарри положил свою руку ей на спину, опустив подбородок ей на плечо. — Чёрт возьми, — выдохнул Рон, — я думал, Малфой соврал. — Я тоже, — отстраняясь от Гермионы, Гарри посмотрел на друга. — Какая муха его укусила? — Не знаю, — пожал плечами Уизли. И вдруг Гермиона поняла. Это Драко устроил его обратно в команду. Она не знала, как ему это удалось, но внутри у неё распространилось спокойствие и невыразимая благодарность. Я всё исправлю. — Гарри, — спохватилась Гермиона. — Слушай, а что вы будете сегодня изучать? — шепотом поинтересовалась девушка. — Левитационные чары, — переводя взгляд на подругу, ответил брюнет, не понимая к чему она спросила об этом. — Ладно, — девушка подхватила поудобнее сумку на своем плече, — меня сегодня не будет, — быстро бросила она через плечо, уже собираясь уходить. Мне надо найти его. — Эй, — возмутился Рон, — почему это? — Надо кое-что узнать! — И это «кое-что» важнее занятий? — Определённо! — Но Гермиона, ты оставляешь на меня Невилла, — возмутился Рон. — Рональд, — Гермиона уже закипала от нетерпения, — я уверена, что вы вдвоём прекрасно справитесь и без меня. Девушка развернулась и быстро побежала по коридорам в поисках платинового блондина, который, как оказалось, обещаний на ветер не бросает. Гриффиндорка искала его практически целый час, оббежав полшколы и совсем выбившись из дыхания, а также проклиная себя, что не попросила карту Мародеров у Гарри. Драко был там, где она не додумалась посмотреть в первую очередь: в библиотеке. На их месте. Приказав сердцу замедлить свой ход, девушка двинулась вдоль стеллажей, осторожно ступая, глупо пытаясь не выдать себя. — Наконец-то, — протянул уставший голос, когда она отодвинула один из толстых фолиантов, делая в ряду из книг брешь, чтобы видеть его. — Откуда ты знал, что я приду? — Гермиона выразительно подняла бровь, ожидая ответа. — Просто ты такая предсказуемая, — пожимая плечами, ответил блондин. Он развалился на одном из стульев, откинув голову на спинку, да так сильно, что Гермионе казалось, что кровь уже давно должна была прилить к его мозгам и вызвать мощнейший скачок давления, а скрещённые ноги лежали на стуле напротив. Никакого уважения к школьной утвари. На его лице лежала раскрытая книжка, мешающая рассмотреть выражение, возникшее на нем. Зато ты сплошная головоломка. — Как ты это сделал? — Гермиона решила, что лучше проигнорировать его выпад на её счет. — Сделал что? — Вернул Гарри и близнецов в команду! — с нетерпением объяснила Гермиона. — Хм… — протянул слизеринец, убирая книгу с лица. Он немного прищурился, когда увидел свет, а затем повернулся в её сторону, слегка потрепанный, как после сна. — Вернул Гарри и близнецов в команду… — Забыл все слова на свете? Только и можешь бездумно повторять? — передразнила его девушка, вспоминая, как он поддел её тогда у себя в спальне. Слизеринец хитро стрельнул в неё взглядом, краешек губ поднялся в ухмылке, которая раньше казалась Гермионе омерзительной. Забавно, как меняется взгляд на вещи, когда испытываешь чувства к человеку. — Хорошая память, Грейнджер, — Гермиона закатила глаза и нетерпеливо заерзала на месте. — Я жду, — требовательно заявила она. — Смотрю, ты пообщалась с эмоционально-нестабильным лузером… — начал ехидничать Драко, ссылаясь на Гарри, но девушка его мгновенно прервала: — Признаешь свои недостатки? — Гермиона подняла уголок губ, пытаясь скрыть улыбку. — Прекрасно, я всё-таки научил тебя огрызаться, — лицо Малфоя приобрело одобрительное выражение. — Раз прибежала ко мне, — закончил он прерванную фразу. — Это я умела и без тебя. Слушай, ты мне уже надоел, говори или я заставлю тебя. Драко сел на стуле, широко расставив ноги и сложив на них руки, сомкнутые в замок. Он склонил голову на бок, внимательно изучая лицо гриффиндорки и генерируя очередную фразу, которая должна будет её смутить. — Так заставь меня, — Драко произнес это таким тоном, что щеки Гермионы покрылись румянцем. Эта реакция её организма не осталась незамеченной. — Видишь, ничего ты не можешь. А чего он ожидал? — Я просто хочу напомнить, что я отделала Дина Спроуса на магической дуэли, поэтому не советую тебе препираться со мной. Драко вновь откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что ему скучно. — Я искала тебя целый час, потому что мне нужно… — Тебе всегда что-то нужно, — лениво проговорил слизеринец, что заставило гриффиндорку закатить глаза. — Мне нужно знать, как ты вернул ребят в команду! — командным тоном произнесла гриффиндорка. — Если ты такая же требовательная в постели, то мне нравится твой тон, — без тени смущения произнес Драко. В ответ девушка удивленно открыла рот и вновь залилась румянцем. — Ты омерзителен! — возмущенно воскликнула Гермиона, напрочь забыв, что они находятся в библиотеке. — Да? — Драко поднялся с места, обошел стеллаж с книгами и медленно стал приближаться в гриффиндорке. — Если я такой омерзительный, то почему ты всё ещё здесь? Драко неумолимо приближался к ней, а Гермиона только и могла, что наблюдать, как этот невероятно высокий и дьявольски привлекательный слизеринец надвигается на неё, как охотник на жертву. И от этого зрелища было невозможно оторвать глаз. Гермионе даже показалось, что теперь она понимает почему в маггловских фильмах, когда какая-то угроза несется на людей, то тех парализует. — А всё потому, что ты врешь, Грейнджер, — Драко стоял напротив неё, указательным пальцем он поддел её локон, специально задев край щеки, заставляя девушку опустить глаза, чтобы скрыть неловкость. — Я… — растерялась Гермиона. — Можешь не стараться, я в своих словах абсолютно уверен. А ты? — он выразительно поднял бровь, улыбнулся уголком губ и пристально посмотрел в её глаза. Гермиона стала отходить дальше, но предательски уперлась ногами в стол, оказавшись зажатой в ловушке между Малфоем и куском дерева, который девушка возненавидела. Её дыхание стало рваным и выдавало неуверенность с головой. — Язык проглотила? Помочь найти? — Драко подошел ближе и склонился к её лицу, оперевшись пальцами рук о стол позади неё. Его дыхание обжигало, а память подкидывала яркие картинки о том, что произошло, когда они в последний раз были так близко. — Ты нарушаешь моё личное пространство, — повернув голову в бок, чтобы их носы не соприкасались, прошептала девушка. — О каком личном пространстве может идти речь, когда мы были в телах друг друга? — Драко взял её за подбородок и аккуратно повернул её лицо к себе. Зрачки Гермионы расширились и девушка понадеялась, что Малфой никогда не слышал о том, что такая реакция возникает, когда смотришь на то, что нравится. — Малфой, — прошептала она, а глаза автоматически уставились на его пухлые губы. — Это не смешно, мы в библиотеке. Отойди. — Никогда не нарушала библиотечных правил? — с этими словами Драко подхватил девушку за талию обеими руками и усадил на стол, устраиваясь между её ног. — Мерлин! Ты что творишь? — шепотом, но на грани крика, возмутилась девушка, сливаясь лицом по цвету со своим галстуком. — Нарушаю всевозможные правила… из-за тебя, — Драко наклонился к ней, вкладывая в эту фразу нечто большее, чем отсылку на школьные правила. Он мимолетно взглянул в её испуганные глаза, а затем позволил себе зарыться руками в её волосы и накрыть её губы своими. Девушка неосознанно подалась вперед, выгибая спину, прижимаясь к нему всем телом. Она сжала ноги, также притягивая его к себе. Поцелуй вновь выходил страстным, позволяющим им обоим показать, как сильно они этого хотели. Совсем забывшись, девушка обхватила рубашку слизеринца тонкими пальцами и отчаянно сжимала, боясь, что если отпустит, то он исчезнет. Гермиона тихо застонала, когда Драко прикусил её верхнюю губу. Его реакция не заставила себя долго ждать, и слизеринец, убрав руки из её волос, опустил их на бедра и стал быстро гладить их, с каждым разом поднимая край юбки всё выше и выше. — Что здесь происходит?! — прозвучал рассерженный голос за спинами старост. Львица и Змей в ту же секунду оторвались друг от друга. Драко всё ещё стоял спиной к мадам Пинс, которая, как заметила Гермиона краем глаза, была в весьма сердитой позе: руки уперты в бока, ноги расставлены на ширине плеч, из глаз стреляли молнии. Обменявшись с Драко виноватыми взглядами, Гермиона уже была готова принять наказание, как вдруг Драко резко схватил её за руку, одним движением стащил со стола и потянул за собой, проносясь мимо мадам Пинс, при этом умудрившись при помощи палочки снести книги с одного из стеллажей, чтобы отвлечь библиотекаря. Гермиона смотрела на происходящее с широко открытыми глазами от ужаса. Гриффиндорке хотелось попросить прощения у женщины, но она понимала, что этот поступок был бы куда глупеё чем тот, что она вновь совершила, позволив слизеринцу поцеловать себя. — И с каких это пор, Драко Малфой в открытую нарушает школьный порядок? — спросила Гермиона, когда они перестали бежать и оказались в безопасном месте вдали от библиотеки. Девушка пыталась восстановить дыхание, которое сбилось от весьма продолжительной пробежки. — С таких, что теперь я докладываю Амбридж о том, что происходит в школе, — невозмутимо стоя на месте и от скуки покачиваясь на пятках, произнес слизеринец. — Сейчас не поняла, — нахмурилась гриффиндорка. — С тобой такое часто бывает. До сих пор удивлен, почему я второй после тебя на курсе, — решил отшутиться Драко, но в ответ получил злой взгляд старосты Гриффиндора. — Я теперь в Инспекционной дружине, — наконец-то объяснил он. — Что? Почему? — недоумевала девушка. — Я же сказал, что всё исправлю, — на лице Гермионы стало проступать понимание. — Мне пришлось стать частью дружины Амбридж, чтобы вернуть Поттера и его дружков в команду. Так что, да, как-то так. — Ты же шутишь? — Я похож на человека, который умеет шутить? Приятно. Драко стоял напротив Гермионы и оглядывал её с ног до головы, пытаясь прочитать её мысли. Гриффиндорка же смотрела в пол, полностью погрузившись в размышления о том, что между ними снова образовывается пропасть. Не то, чтобы она когда-то затягивалась, но новый социальный ярлык не делал её меньше. Гермиона усмехнулась, когда подумала о том, что они как Ромео и Джульетта современности, представители Гриффиндора и Слизерина, змея и лев, Отряд Дамблдора и Инспекционная дружина, и рано или поздно кто-то из них отравит другого. Но, посмотрев прямо в серые глаза слизеринца, Гермионе лишь оставалось надеяться, что это случится не скоро. Они дошли до гостиной старост всё ещё обсуждая полномочия Малфоя в качестве дружинника Долорес Амбридж. Гермиона осталась недовольна тем фактом, что теперь он имеет полное право снимать баллы со старост других факультетов. — Это нечестно, — пробормотала себе под нос Гермиона. — А по мне, — задорно произнес Драко, — очень даже честно. Я бы посоветовал твоим дружкам, а в особенности Уизли, быть со мной лапушками. — При чем тут Рон? — удивленно спросила гриффиндорка. — При том, — по-детски насупившись, ответил Драко. — Не веди себя как дитя! — потребовала Гермиона, недовольно сверля слизеринца взглядом. — Чем он тебе не угодил на этот раз? — Да мне вообще не нравится, что он существует. Очередное рыжее отребье… — Не смей оскорблять его! — взъелась Грейнджер. — Это будет абсолютно непрофессионально с твоей стороны снимать баллы с того, кто тебе не нравится по каким-то непонятным личным причинам! — Хочешь знать причину? — разъяренно спросил Драко. — Ты теперь моя, Грейнджер, — отчетливо выговорил юноша, глядя в глаза ошалевшей от его заявления Гермионе. — Так что нехер долговязым уродам получать от тебя поцелуи. Мерлин! Неужели её тогдашняя выходка перед матчем сработала и действительно вывела Драко Малфоя из себя? Кто бы мог подумать, что такое возможно. — Что прости? — возмущённо спросила гриффиндорка, всё ещё прокручивая в голове его слова. Ты теперь моя, Грейнджер. — А меня спрашивать не надо? — Что слышала, — Драко возвел глаза к потолку. — И спрашивать тебя нет никакого смысла, твоё тело уже всё сказало за тебя, — он одарил её лукавой усмешкой, абсолютно уверенный в своих словах. Гермиона залилась румянцем и поспешила назвать пароль в гостиную, стыдливо опуская глаза на пол. Она всем своим нутром чувствовала его самодовольство, отчего у неё возникло острое желание ударить его, как тогда, на третьем курсе, чтобы хоть немного поубавить спеси, хотя прекрасно понимала, что он прав. Её не нужно спрашивать. Ей казалось, что предложи он ей ограбить Гринготтс вместе, то она бы согласилась без раздумий. Вот что он делал с ней. — Молчание — знак согласия, — подтрунивал её слизеринец. Оглядев гостиную, Гермиона заметила краем глаза край женских ботинок, поднимающихся по лестнице в женские спальни. В гостиной остались только они одни. — Малфой, — начала Гермиона, повернувшись к нему лицом, но юноша прервал её, подняв указательный палец вверх. — Я пока не решил, хочу ли выслушивать твое недовольство, — с пляшущими в глазах чертятами произнес Малфой, плавно двигаясь в её сторону. — Но я подумал над тем, что ты сказала, — с каждым словом он был всё ближе и ближе к ней, заставляя сердце учащенно биться. — Действительно, снимать баллы с Уизли — глупая затея. — Спасибо, — с облегчением выдохнула ему в губы Гермиона, не отрывая взгляда от его пленительных серебристых глаз. Если черти в его взгляде продолжат так радостно танцевать, то она была уверена в том, что также присоединится к ним без раздумий. — Поэтому я решил, что лучше наказать тебя, — Гермиона наклонила голову так, словно не расслышала. Драко же уже склонился над ней и был так близок к тому, чтобы поцеловать её. Он осторожно приподнял её подбородок и практически касаясь её губ своими произнес: — Десять очков с Гриффиндора за то, что Гермиона Грейнджер посмела поцеловать рыжего у меня на глазах. Девушка возмущенно открыла рот и посмотрела на него во все глаза, всё ещё находясь под дурным впечатлением от такого поступка слизеринца. С её факультета только что сняли баллы по личным причинам, а она стоит и думает о том, как дерзко и сексуально он выглядит. Глупая. А ещё о том, что он впервые произнес её имя. Это произвело на неё ошеломляющий эффект и заставило ноги подкоситься. — Ты! — толкая его в грудь, начала гриффиндорка, но услышала грузные шаги, спускающиеся по лестнице со стороны спален мальчиков. Драко выжидающе выгнул бровь, внимательно наблюдая за тем, что предпримет гриффиндорка. Они стояли вплотную друг к другу, и Гермиона могла поклясться в том, что Малфой — это неподъемная статуя, которую невозможно сдвинуть с места, как бы сильно она не старалась (в который раз!). Также она была уверена в том, что у него совсем нет чувства самосохранения, и он так и будет держать её в таком компрометирующем положении и даже глазом не моргнет! Если их сейчас увидят вместе, то невесть какая шумиха поднимется, а девушка ещё к этому не готова. По крайней мере пока. Бросив на блондина испепеляющий взгляд, она шустро побежала к себе в спальню, намереваясь завтра преподать этому вредному мальчишке суровый урок. Она мимолетно обратила внимание на его улыбку, и думала о том, что эта чертова улыбка — это то, что она хочет видеть на его лице каждый день. Забежав к себе в спальню, Гермиона скинула сумку на пол, закрыла дверь и оперлась на неё лбом, приложив руку к губам, мечтательно возвращаясь к моменту их близости минутной давности. Если бы не этот кто-то на лестнице, то, вполне вероятно, они бы снова поцеловались. — Милая комнатка, Грейнджер, — гриффиндорка услышала писклявый голос Пэнси Паркинсон за своей спиной и скривилась. Что она здесь делает? — Паркинсон, какого чёрта? — Гермиона резко повернулась и заметила самодовольную слизеринку, по-хозяйски сидящую на кровати и намеренно обдувающую своё лицо небольшой книгой. Приглядевшись, староста Гриффиндора приметила у неё в руках связующий блокнот с эмблемой Слизерина и громко выдохнула, осознавая, что сейчас ничего хорошего не произойдет.