Белый буревестник

      Затаившиеся тени в уголках комнаты мерно колыхались от дрожащего света пламени свечи, зловещими тёмными пятнами подползая к паре худых ног на полу.       Юмико сидела на стуле и скучающе рассматривала свои поджавшиеся от холода пальцы и зажившие на них от бега мозоли. Размышляя о ничего не значащих вещах, она напомнила себе, что стоит найти лёгкую курточку, что можно было бы накинуть поверх её безрукавки.       Только подумав об этом, она слегка вздрогнула от ощутимо снижающейся температуры воздуха. Действительно, наступала осень, и теперь вместо тёплых щадящих летних ночей, когда можно было не заботиться о верхней одежде, недружелюбный сквозняк охотно покусывал оголённую кожу, забирая с неё всё живое тепло.       Кимура ещё несколько минут посидев в такой позе и окончательно замёрзнув, быстро поднялась и, скинув пыльные сандалии, перебралась на кровать, поджимая под себя мертвецки-холодные ноги.       Суйгетсу, что уже сидел там, тут же прижался к ней, подпирая её с одного бока плечом, а затем, вдруг дёрнувшись, будто обжёгшись, с виноватой улыбкой отстранился и сел ещё дальше, чем находился до этого.       Юмико едва заметно пожала плечами на эту странность. В отличие от внимательного Суйгетсу она и не заметила, как Саске сейчас одним только взглядом резал бедного мечника Тумана на куски.       Чуть съёжившись для сохранения тепла, она перевела глаза на молчаливого Джуго, чьи рыжие волосы в этом полумраке были темны, словно ржавый металл. Он сидел у окна на стуле, закинув голень одной ноги на колено другой, и слегка покачивал головой, будто мысленно отстукивал некий ритм. Как и подобает шиноби, он мгновенно заметил на себе чужой интерес, и его взгляд тут же направился на наблюдавшую за ним Юмико. Тот, как и всегда, не нёс в себе вообще каких-либо эмоций, словно его хозяин мысленно был очень далек от обычных обывательских дел.       — Даже не хочется нарушать нашу гармонию неприятными словами, но мне нужно кое-что прояснить, — наконец нарушил тишину Суйгетсу.       Саске коротко кивнул, показывая, что готов слушать.       Юмико отметила, что Учиха сейчас был, на удивление, совершенно расслаблен. Он сидел, уперев острые локти в широко расставленные ноги, а катана, которую он никогда не выпускал из рук, сейчас рукоятью упиралась в подлокотник его деревянного стула. Словно Саске всем своим видом показывал, что доверяет всем находящимся здесь.       — Что тебя интересует? — спросил он, вперив тёмные глаза в своего напарника.       Суйгетсу улыбнулся, но это скорее было от растерянности, чем от испытанных им тёплых чувств. Он неуверенно помял шею и несколько раз даже бросил на Джуго взгляд, просящий о помощи, но Джуго искренне не понял его безмолвных намёков.       — Ладно, — выдохнул он, собравшись с духом. — Где вы потеряли Карин?       Юмико, тоже заинтересовавшись этим вопросом, участливо наклонилась в центр их, так сказать, круга. Плечи Саске предупреждающе напряглись, и заметивший это Суйгетсу неуверенно продолжил:       — Кажется, вы должны были сбежать втроём…       — Она жива, — оборвал его лидер «Ястребов», устало сведя брови к переносице. — По крайней мере, была, когда её забирал Какаши.       Суйгетсу поднял глаза к небу, вероятно, благодаря богов за то, что самые страшные его догадки не сбылись.       — Она в Листе? Зачем её забрали?       — А как ты думаешь? — фыркнул Учиха. — Она — часть команды нукенина, которого разыскивает не одна деревня. Конечно же, им нужно получить как можно больше сведений о нас.       Уголки губ Суйгетсу нервно дрогнули, и он, не выдержав эмоционального наплыва, обречённо уткнулся ладонями в лицо, дрожащими пальцами зарываясь в волосы.       — Так её пытают…       — Не волнуйся, — пробормотала Юмико, кладя свою ладонь поверх его бедра. — Если её действительно забрали в Коноху, вряд ли там с ней обращаются из ряда вон плохо.       — Действительно? — зацепился за это Хозуки. — То есть, тебя в тот момент рядом не было?       Юмико растерянно моргнула, а затем неестественно ухмыльнулась.       — Нет, — грубее, чем нужно ответила она. — Меня отвлекал другой шиноби Листа.       Хозуки ещё несколько мгновений всматривался в потемневшее от воспоминаний лицо Кимура и шумно выдохнул. Он перевёл глаза на Саске, и тот, наверное, впервые в жизни не найдя нужных слов для возражений, отвёл глаза в сторону.       — Это мой выбор, Суйгетсу, — произнёс он, разглядывая вязко стекающий по свече воск. — Я позволил Конохе схватить её, чтобы выиграть себе больше времени.       Его голос был сухим и будничным, словно он констатировал общеизвестный факт, но пробивавшаяся сквозь него едва различимая нотка сожаления угомонила злость Суйгетсу, словно потушившая пламя вода.       — Ясно, — сказал Хозуки, взглянув на притихшую Кимура. — И, конечно, ты не мог оставить Юмико.       Саске тут же опалил его полным раздражения взглядом. Взглядом, что предупреждал не лезть не в своё дело, и, Суйгетсу, понятливо усмехнувшись, решил к этому прислушаться.       — И сколько вы уже странствуете вдвоём?       Кимура, решив, что этот вопрос был адресован уже ей, начала слабо разгибать пальцы, мысленно просчитывая количество дней.       — Кажется, чуть больше недели, — задумчиво произнесла она, а затем резко шлёпнула Хозуки по плечу. — Слушай, всё будет в порядке! Мы идём в Коноху, и, раз её держат именно там, мы её вызволим!       Суйгетсу болезненно улыбнулся, опустив глаза на скрещенные перед собой ноги.       — Пожалуй, ты права. Я быстро сдался и загрустил. Что-то не похоже на меня, да?       Кимура, несмотря на то, что понимала, что всё это вызывающее веселье было лишь для вида, ободряюще ему улыбнулась:       — Верно!       Она ещё раз игриво ткнула его кулаком, и они неловко рассмеялись в повисшей вокруг тишине.       Спустя мгновение он сморгнул эту напускную радость, и едва зародившаяся улыбка сразу же померкла на его измождённом лице. Хозуки прикрыл глаза и медленно приблизился к Юмико на интимно-близкое, доверительное расстояние.       Он мрачно взглянул на неё из-под редких белёсых ресниц, и это странное выражение терпкой горечью осело на её сердце.       — Ты совершенно слепа, — вымолвил он, внимательно всматриваясь в её мерцающую золотистую радужку. — В этом вы с Карин удивительно схожи. От этих ассоциаций мне и хорошо и одновременно больно.       Юмико, не отодвигаясь, молча уставилась на него в ответ. Она впервые видела этого мечника так близко: чёрные тонкие брови, окаймляющие широко раскрытые глаза цвета редкого гиацинта, острый с горбинкой нос и тонкие губы с приподнятыми уголками рта. Всё выдавало в нём человека жизнерадостного, но с лёгким оттенком меланхоличности, что было свойственно ему, как и воде: то она ручьём бежит, играючи переливаясь на солнце, то она вдруг безжизненно замирает, образуя ровнейший штиль. И сейчас второе состояние бесспорно преобладало в нём, и Кимура не знала, как помочь ему вернуться к себе прежнему.       Она неуверенно улыбнулась, инстинктивно желая показать ему своё сочувствие. Но подобрать каких-то поддерживающих слов больше не могла. В этой ситуации сейчас совершенно точно легко бы проявил себя солнечный и сердечный Наруто, всегда умело находя путь к любому, даже к самому зачерствевшему сердцу.       Едва она успела почувствовать неприятное натяжение мышц от пробежавших в её голове мыслей, как Суйгетсу неожиданно тепло улыбнулся.       — Ладно, я не в обиде, — выдохнул он, устало улыбаясь. — Я не имею права требовать того, чего мне никогда и не обещали, верно? — он скептически усмехнулся и, глядя в сторону Саске, взъерошил прилипшие ко лбу от волнения волосы.       — Верно, — холодно отозвался Учиха.       — Ну вот, — Хозуки легко пожал плечами, боковым зрением контролируя лёгкий поток недовольства со стороны Учихи. — Просто снова буду надеяться, что с ней всё будет в порядке. К сожалению, она всегда была слишком азартной девушкой, которая никогда не могла пройти мимо опасных вещей. — Он снова стрельнул в сторону Саске укоряющим взглядом и напряжённо выдохнул. — В общем, Орочимару-сан вам ещё не сказал, но выдвигаться в Коноху мы будем лишь завтра вечером.       — Почему? — хрипловато спросила Юмико.       — Потому что вчера Мадара напал на Суну, — Саске с Юмико озадаченно переглянулись, мысленно недоумевая, отчего Мадара вдруг перешёл в активное наступление, — и по прогнозам Орочимару-сана последние силы Конохи должны прибыть туда на выручку не позднее завтрашнего дня. И тогда Коноха останется полностью беззащитной.       Юмико ощутила неприятное выворачивающее наизнанку волнение. Оказалось, что даже спустя время нельзя было так просто выкинуть все светлые воспоминания, связанные с этой деревней. И мысль о том, что сейчас они должны прийти туда, чтобы сравнять всю Коноху с землёй…       Кимура вдруг резко села, ошалелым взглядом уставившись в одну точку. Она только в этот момент серьёзно задумалась, зачем им вообще нужно было туда идти. Все старейшины находились в Суне, по крайней мере, со слов Мадары, поэтому идти в деревню сейчас было, очевидно, бессмысленным. Но Саске почему-то всё равно упорно туда направлялся.       «Он хотел наверняка уйти от Мадары? Он заранее знал, что тот нападёт на Суну? Тогда зачем ему идти в Коноху? Чёрт, почему я раньше не подумала об этой несостыковке?!»       Она как бы невзначай оглядела объект своих размышлений. Тот сидел неподвижно, глубоко о чём-то задумавшись, и только его бегающие из стороны в сторону зрачки указывали на то, что он не уснул.       У Юмико вдруг пропало всякое желание добиться прям сейчас правды, и, решив, что спросит Саске об этом в другой раз, расслабленно рассмеялась.       — То есть у нас есть небольшая передышка? — уточнила она, сдерживая так и норовившую выползти улыбку.       — Да, — неожиданно ответил молчавший до этого Джуго.       Все синхронно перевели на него взгляд. Тот стоял, уперев ладони в деревянный подоконник, и с каким-то благоговением созерцал едва начинающий алеть горизонт.       — Наконец-то! — счастливо выдохнула Юмико, плюхаясь спиной на кровать. — Я просто мечтала о том, чтобы просто полежать и ничего не делать. В последнее время моя жизнь только и состоит из всяких поисков приключений.       Саске мстительно ухмыльнулся.       — Не торопи события. У нас с тобой ещё есть дела.       Лицо Кимура скривилось в нечитаемую эмоцию возмущения и удивления. Суйгетсу это сильно позабавило, и он, плюхнувшись рядом с ней, попытался скопировать похожую мину. Юмико недовольно пнула его и снова вернулась в сидячее положение.       — Это какие? — грубо спросила она.       — Мне нужно узнать твой предел способностей, чтобы случайно не поставить непосильную для тебя задачу.       Юмико словно ошпарило этой неприкрытой издёвкой в его голосе, и она, едва не рыкнув от охватившей её досады, пулей слетела с кровати.       — Как же ты раздражаешь, — прошипела она, надевая сандалии. Саске поднялся за ней следом, удовлетворённо потягиваясь. — Пошли немедленно, пока я не передумала! Я хочу, чтобы у меня осталось ещё хотя бы пара часов, в которые я могу забыться от этого страшного сна с тобой.       Суйгетсу смешливо фыркнул и заговорщицки подрыгал бровями.       — Конечно идите, хорошей вам ночной тренировки.       Саске предупреждающе схватился за рукоять кусанаги.       — Ещё слово и ты останешься здесь навсегда.       — Молчу-молчу, Саске-кун.       Его лицо украсила извиняющаяся улыбка, но вот фиолетовые глаза продолжали излучать яркую насмешку.       — Суйгетсу, завали, пока можешь, — зло проворчала Юмико, бросая на него едкие взгляды.       Вот такого Хозуки явно не ожидал, поэтому он встал, и со взглядом учёного, смотрящего на подопытную мышь, приблизился к Кимура и, наклонившись на уровень её глаз, изучающе потёр подбородок.       — А ты оказалась более эмоциональной, чем мне показалось в начале.       Лицо Юмико тут же закаменело, будто его стянуло медицинским гипсом. Суйгетсу широко усмехнулся.       — Это так по-детски — делать всё наперекор другим.       Глаза Юмико полыхнули праведным гневом, и она, желая доказать обратное, потянулась рукой к воротнику Суйгетсу, но та вдруг наткнулась на непредвиденную преграду. Ладонь Саске, плотно облепив её предплечье, намертво зафиксировала руку, не давая двинуться дальше.       — Идём, — сказал он, обронив на неё многозначительный взгляд. — Ты тратишь здесь только своё время.       Он отпустил захват и направился к выходу, заранее зная, что Юмико последует за ним. Кимура, ещё пару секунд посверлив взглядом довольно улыбающегося Хозуки, действительно направилась за удаляющимся силуэтом Саске.       Они вышли на кухню, где сидели часом ранее, но Орочимару там уже не было. На столе одиноко догорала свеча, едва освещая хотя бы половину комнаты, и Учиха подумал, что даже если Орочимару сбежал, он ничего с этого не теряет. Ему же будет проще, если не надо будет брать с собой ненужную обузу и беспокоиться о каких-то там обещаниях. Хотя предложение этого змея и было поистине заманчивым.       Он оказался на крыльце, и его лицо тут же встретил холодный поток ночного ветра. Пускай он был слаб, но длительное нахождение на улице в открытой одежде, по-видимому, не предвещало ничего хорошего. Ведь, как известно, упрямая вода и камень точит.       Он тут же развернулся, решив, что им нужно накинуть на плечи плащи, и, столкнувшись в коридоре с не ожидавшей такого крутого разворота Юмико, бесстрастно последовал в глубь дома.       Юмико, смекнув, что Саске снова её провоцирует, уже открыла рот, чтобы сказать, что она о нём думает, как вдруг её с головой накрыла чёрная и непроницаемая ткань, словно кто-то разом погасил весь свет.       Она забарахталась, желая скинуть эту сковывающую её ощущения пространства и времени преграду, как вдруг что-то извне сдвинуло её с головы.       Саске звучно усмехнулся, увидев ошарашенные золотые глаза и выглядывающие из-под капюшона наэлектризованные белые волосы.       — Дурочка, — уголки его губ дрогнули, будто он готов по-настоящему улыбнуться. — Везде найдёшь себе развлечение.       Он вышел на улицу, и врезавшийся в него с новыми силами ветер уже не ощущался как какой-то дискомфорт.       Юмико вылетела следом, недовольно качая головой. Непослушные волосы теперь так и норовили залезть в глаза, и ветер, как назло, раздувал их только сильнее, наводя беспорядок в и без того полнейшем хаосе.       — Учусь у своего наставника, — огрызнулась она, тепеливо приглаживая ладонью колыхающиеся пряди.       — В таком случае можешь звать меня сенсеем.       Юмико рассмеялась от одного представления Учихи в этой роли. Она догнала его и, чуть пригнувшись, игриво заглянула в его тёмные глаза.       — Саске-сенсей, — протянула она высоким голосом, улыбаясь. — Из вас был бы паршивый учитель.       Саске кинул на её макушку тяжёлую руку и отпихнул ту подальше от себя.       — Кто знает, — вымолвил он, уставившись вдаль. — Будущее нам неизвестно.       Юмико нахмурилась, не понимая, почему Саске не поддержал её шутку.       «Решил поиграть в философа» — подумала она, сдержанно ухмыльнувшись.       Тем не менее, странное спокойствие Саске передалось и ей, поэтому она, выпрямившись в спине, тихо побрела рядом с ним. Она старалась не отходить от него, боясь, что если останется одна, то никогда не сумеет найти их временное прибежище, и для неё это казалось реально страшной перспективой.       Они шли и шли, будто бы просто прогуливаясь по пустым улицам забытых домов, шли без цели, и, видимо, только Саске знал, куда они держат путь.       Ветер затих, и Юмико почувствовала, как сведённые в напряжении плечи расслабленно опустились. Она даже ощутила некое подобие спокойствия. Дома больше не казались ей страшным нагромождением, которые, словно хищники, окружили попавшую в его ловушку дичь, и яркая чакра Саске, словно вспышка молнии, приятно чувствовалась каждой клеточкой, одним лишь своим присутствием отгоняя все страхи. Поэтому сейчас она оглядывалась по сторонам уже не с ожиданием и испугом, а с лёгким интересом исследователя.       — Жди здесь, — вдруг скомандовал голос Саске.       Юмико послушно замерла, внутри себя радуясь тому, что у неё появилось немного времени хорошо осмотреться. Она воодушевлённо подняла голову к небу, восхищаясь красотой его акварельных красок. Тёмно-синее… Оно уже не было бесконечно чёрным, оно разбавлялось розоватыми мазками просыпающегося солнца, и под его бледным светом Кимура увидела, насколько же зелёной оказалась деревня Танзаку. Множество деревьев росло прямо посередине улиц, густой листвой скрывая уголки полуразрушенных домов. Поэтому ночью у неё, скорее всего, и создалось впечатление, словно что-то постоянно угрожающе нависало сверху.       Она умиротворённо улыбнулась и вернула свой взгляд к удаляющейся спине Учихи.       Все хорошие эмоции тут же были смыты лавиной накрывших её ужаса и тревоги. Блестящий тёмный плащ в окружающей его темноте медленно двигался в сторону плотной кучи деревьев, и тени, бросаемые ими на его плечи, словно чёрные руки, затягивали его за собой в темноту. Туда, глубоко во мрак, на самое дно жизни убийцы, откуда просто нет возврата. Его герб, кроваво-красный знак клана Учиха переливался от каждого шага, и когда он стал едва различим, Юмико, даже не отдавая себе отчёта в действиях, тут же ринулась вслед за ним. Она бежала, едва угадывая очертания силуэта Учихи, всем сердцем желая снова ощутить его чакру рядом.       Юмико прыгнула в темноту густых крон, где Саске исчез, и от того, как резко она всколыхнула давно недвижимый здесь воздух, с веток с оглушительным криком взлетела стая ворон. Кимура остановилась, поражённая внезапным и громким звуком, но, быстро взяв себя в руки, возобновила бег.       Вдалеке она увидела просвет — светлое и пустое место, похожее на обычную тренировочную поляну, — и уверенно направилась к ней. Но по мере того, как она приближалась к своей цели, её сердце заходилось в ещё более быстром темпе — глаза, не обманутые темнотой, выхватили образ Саске, но, к великом ужасу, он там стоял не один. Рядом с ним на сломанном стволе дерева вальяжно восседал Орочимару. Они были близко, мирно о чём-то беседуя, и эта картина наполнила сердце Юмико горьким отчаянием. Ей показалось, словно Саске снова должен был её покинуть, оставить где-то в своём прошлом, неизменно двигаясь лишь вперёд. Без неё.       Подгоняемая этими переживаниями, она быстро оказалась рядом с ним, и, схватив его за запястье, широко раскрытыми глазами уставилась в его безмятежно чёрные.       Саске опустил на неё взгляд, не понимая, откуда появилось такое странное рвение к тренировке. Ещё совсем недавно она уныло плелась рядом, явно не горя желанием что-либо делать, а сейчас побежала вслед за ним, будто тот от неё скрывался. А ведь он, ощутив поблизости чакру Орочимару, всего лишь решил удостовериться, было это ловушкой или нет.       — Что с тобой? — спросил он, не вырывая своей руки.       — Ты снова? — выдохнула она, и горячий воздух паром вырвался из разгорячённого бегом тела. — Снова хотел уйти?       Саске вглядывался в её блестящие, слегка безумные глаза и не понимал смысла в этом вопросе. Он даже не сдерживал свою чакру, чтобы Юмико могла не терять её ощущение поблизости, но пугливая натура Кимура, видимо, уже успела напридумать себе всяких страшилок.       — Всё в порядке, — прохладно заверил он, — я здесь.       Юмико скосила глаза на Орочимару и встретилась с его медово-лукавым взглядом. Ей стало почти физически больно от мысли, что этот человек снова собирался украсть у неё Учиху. Но в этот раз, скорее всего, навсегда.       Она сильнее вцепилась в его запястье, будто это могло хоть сколько-нибудь удержать Саске рядом.       Внезапно Учиха свободной рукой сильно схватил её за плечо, ощутимо встряхнув несколько раз. Он видел, что та была не в себе, и ничего лучше, чем причинить ей физическую боль, не придумал.       И, как ни удивительно, Юмико это действительно помогло. Стоящая перед глазами картинка уходящего в темноту двенадцатилетнего Саске и лежащего у его ног окровавленного Наруто пропала. Она встряхнула головой и теперь уверенно различила перед собой его взрослое удивлённо-раздражённое лицо.       — Отлично, — оценил он, прищурившись.       Саске снял плащ и, швырнув его в Орочимару, сопроводил его язвительным смешком.       — Продолжай наблюдать за мной, надоедливый змей.       Орочимару расцвёл, будто подросток, получивший первое признание в любви.       — Непременно, — мягко отозвался он. — Ты же знаешь, что мои глаза всегда следуют за тобой.       Юмико напряжённо нахмурилась не понимая, о чём они могли говорить до этого. Внезапно, всё произошедшее несколько минут назад промелькнуло в её воспоминаниях, и она едва удержалась от того, чтобы позорно не сбежать. Как же чертовски по-глупому она себя повела! Прав был Суйгетсу, когда сказал, что она ведёт себя, как ребёнок!       — Эй, — отвлёк её от самобичевания низкий голос. — Стань напротив и нападай.       Юмико скептически вздёрнула бровь.       — Схватка? В этой кромешной темноте?       Саске разозлённо цыкнул и сложил едва уловимые глазом печати. Поляну вмиг осветило гигантским пламенем дыхания катона, ослепив привыкшие к темноте глаза Юмико.       Она быстро увернулась и рассерженно всплеснула руками в воздухе.       — Ты что творишь?! — выкрикнула она, тут же вставая в боевую стойку.       — Но тебе же было темно, — хмыкнул Саске, отзеркаливая позу Кимура.       Юмико бросила на него такой злобный взгляд, словно мысленно сейчас кромсала его на ленты.       — Как видишь, мы находимся в почти равных условиях. Я не активирую шаринган, и вижу сейчас так же, как и ты. Хотя… — Он засунул левую руку в карман, и, показывая, что будет сражаться только правой, его губы изогнулись в дразнящей улыбке. — Вот теперь почти в равных. Нападай.       — Я тебя закопаю, — процедила Кимура сквозь зубы.       Она активировала печать и с мгновенно появившимся мечом в руке ринулась прямо на него. Саске пружинисто присел, готовясь отразить несложный удар, но внезапно Юмико пропала с поля зрения, оказавшись от него уже с левого бока.       — Неплохой ход, — он быстро развернулся, и, правой рукой перехватывая её руку с мечом, заломил ту под болезненным углом. — Но техника исполнения сильно хромает.       Юмико тут же выпустила меч из рук, и тот испарился серебристыми песчинками чакры. Она, быстро сцепив в замке пальцы обеих рук, с силой потянула те на себя, и только благодаря этому смогла вырваться из его хватки. Кимура отпрыгнула от Саске на пару добрых метров, и быстро осознала, что не хотела бы, чтобы они с ним стали противниками по-настоящему. Саске, даже сражаясь не всерьёз, пугал внушительной мощью чакры, возможно, даже делая это неосознанно.       Она активировала печать, и меч снова появился в её руке.       — Да, поистине уникальные способности, — оценил наблюдавший за ними Орочимару. — Жаль, что не получилось заполучить их ещё во время вашего экзамена на Чунина. Кто знает, что можно было бы добиться, используй я их в своей лаборатории… — он мечтательно улыбнулся, и его зрачки предвкушающе затрепетали. — Но Саске-кун был так против, и я только теперь понимаю, почему…       Договорить ему не дало острие кусанаги, что упёрлось прямо в его просвечивающийся под тонкой кожей кадык.       — Ещё слово — и нашему соглашению придёт конец.       — Саске, сейчас я — твой противник, — озадаченно отметила Юмико.       Саске словно её не слышал. Он продолжал прожигать Орочимару тёмным ненавистным взглядом, что обещал ему страшные мучения.       Змеиный Саннин закусил губу, даже не скрывая восхищения в своём взгляде.       Саске почувствовал от этого отвращение и вернулся на прежнее место. Он ненавидел этого человека ровно настолько, насколько же его уважал. Это странное сочетание таланта и упорства, мерзкого характера и извращённых вкусов никого бы не оставило равнодушным. Хотя, кажется, Кабуто — его ассистент, никогда на подобное не жаловался.       Он выдохнул, насильно выгоняя раздражение из ума, и, выставив перед собой руку, выжидающе подобрался.       Юмико с Саске вновь сошлись в битве, но на этот раз Учиха соизволил использовать свой клинок.       Кимура не сдержала удовлетворённой улыбки. Можно ли это было считать признанием её способностей, ведь то, что Саске легко противостоит ей голыми руками, — точнее, даже одной, — страшно ту раздражало. И вот теперь, когда он достал свой меч, она почувствовала себя гораздо лучше.       Кимура старательно наносила удары, желая не ранить, а хотя бы коснуться лезвием его уязвимой кожи, но защита Саске, казалось, была лишена всякой бреши. Он с лёгкостью отбивал все её удары, умудряясь между ними ещё и комментировать неудачные взмахи, и Юмико, против воли к ним прислушиваясь и сильнее от этого распаляясь, начинала уменьшать амплитуду удара, делая их резче и быстрее.       — Всё же, не ожидал я такого выбора, — бурчал себе под нос Орочимару. — Чистокровный наследник клана Учиха связал свою судьбу не с Сенджу или Хьюго, а с неизвестной… — Он замолк, прищурившись от искр схлестнувшихся в ночи клинков. — Несомненно, сила Учих может очистить любую кровь и чакру, но всё совпало настолько неожиданно. Он мог выбрать любую для продолжения рода, но решил выбрать ту, что обладала поистине уникальным кеккей-генкаем. И теперь он навсегда потерян. Эх… — Он откинул голову назад и уставился на зеленеющее предрассветное небо. — Да уж, Тсунаде, ты была права, когда сказала, что судьбы в этом мире слишком уж причудливо переплетены.       — Да чёрт возьми! — рявнула Кимура, безуспешно пытаясь попасть по этому наглому самодовольному лицу.       Саске широко ухмыльнулся. Ему так нравилось выводить Юмико на открытые сильные эмоции, в особенности, когда та просто не могла найти себе места от злости. Её холодная внешность в такие моменты полыхала чистейшим пламенем, и золотистые кошачьи глаза были устремлены лишь на него.       Он убрал меч в ножны, рассчитывая, что этим подольёт ещё больше масла в костёр её гнева, и не ошибся. Юмико, взревев от такого неприкрытого проявления надменности, вдруг тоже выбросила свой меч. Тот ожидаемо разлетелся песчинками чакры, однако лёд, оставшийся на её руке, не пропал. Саске так поразился этому факту, что пропустил неожиданно крайне болезненный удар. Голубоватый слой льда, окутывая кулак, позволил Юмико ударить с такой мощью, что Учиха, не будучи готовым к таким сюрпризам, отлетел на несколько метров.       Он быстро поднялся на ноги, готовясь продолжить их тренировку, но внезапно заметил, что лёд, оставшийся на его одежде, начал разрастаться с такой ужасающей скоростью, что спустя секунду толстая льдистая корка уже покрыла всю левую часть его рёбер. Саске ощутил неприятную сдавленность в груди и едва уловимое чувство боли, и, желая как можно быстрее избавиться от них, занёс руку, чтобы сорвать с себя всё, но лёд, достигнув кожи через одежду, сам начал бесследно исчезать, испаряясь.       Он почти не удивился этому факту, смекнув, что разрушительная чакра Кимура, вероятно, из-за воздействия печати Данкетсу более не причинит ему вреда, как вдруг его согнуло пополам от охватившего тело жара. Шаринган активировался сам собой, хаотично меняя количество томое в глазах, и Саске сразу понял, что его организм взбунтовался. Саске мысленно стал убеждать себя успокоиться, напоминая, что он шиноби, а шиноби полностью умеют контролировать своё тело и физиологические потребности, но сейчас это было поистине невозможным. Чёрт возьми, как он мог допустить подобное, заранее зная, что их взаимодействия нужно было пока избегать!       Он шлёпнулся на колени и, уперев перед собой руки, задрожал от неистового желания. Кровь, будто воспламенившись, горячими потоками заструилась по венам, концентрируясь внизу тугим узлом возбуждения. В висках настойчиво забилась мысль о том, чтобы прям сейчас взять строптивого обладателя вожделенной чакры и полностью подчинить своей воле, но он упорно гнал её прочь. Саске до крови прикусил изнутри губу, рассчитывая, что это поможет немного отвлечься, но боль не помогла ему придти в чувства.       Боковым зрением он увидел, как Юмико с растерянным лицом бежит к нему.       — Не подходи! — гаркнул он, сжимая кулаки до побелевших костяшек пальцев.       Юмико, как обычно, не послушалась, и это своеволие вновь всколыхнуло в нём жажду обладания другим человеком. Он зажмурился и, быстро сосчитав до десяти, как можно слабее оттолкнул ту от себя, мысленно надеясь, чтобы она последовала его немой просьбе.       Он услышал ехидный смешок Орочимару, и всё его возбуждение, жаркой дрожью выворачивающее мышцы, тут же обратилось в свирепое бешенство.       Орочимару ощутил исходящую от Учихи убийственную угрозу, но это только лишь сильнее его развеселило.       — Мальчишка, — желчно рассмеялся змеиный Саннин. — Не стоило баловаться с такими важными вещами, раз совсем ещё зелёный юнец.       Саске хотел подняться, желая немедленно сделать из этого ухмыляющегося лица непонятное кровавое месиво, как вдруг Юмико снова оказалась рядом и, надавив ему на плечи, с силой усадила обратно.       — Прости, — сказала она, присаживаясь перед ним на колени. — Это было настолько больно?       — Нет, — отрезал Саске, грубо смахивая её руку с плеча. — Скорее, это было неожиданно.       — Могу поспорить, что всё было ожидаемо, — пропел сладким голосом Орочимару.       Саске снова повернулся к нему, но Юмико, схватив его за подбородок, силой развернула к себе.       — Что с тобой? Скажи мне, я помогу.       Он замер, кажется, даже задержав дыхание. Юмико сейчас была прямо напротив, касалась его лица, и её слегка испуганные глаза нервно бегали по всему его телу, бессловесно ища возможные причины его состояния. Светлеющее небо выбеливало её волосы до слепяще белоснежного цвета, делая её ненастоящей, эфемерной, словно вся она была лишь плодом его воображения. Он хотел коснуться этих волос, этой светлой кожи, оставить на ней хоть какой-нибудь видимый след. Царапину, синяк или укус… Подошло бы всё, что показало бы, что она была с ним сейчас взаправду.       Он уже столько раз видел её образ во снах, в разгрызающих душу кошмарах, что сейчас, видя её, охваченную предрассветными лучами, снова потерял связь с реальностью.       Оставить на ней укус, отметину, знак того, что она рядом, и что она его. Будто бы кровавой связи между ними было ничтожно мало.       Поняв, что ещё немного, и он действительно исполнит всё, о чём только что думал, в нём вспыхнула чудовищная ярость. Только уже не на Змея, а на самого себя, на свои собственные нижайшие слабости.       Легко уйдя из хвата этих слабых тонких пальцев, он встал и, молниеносно оказавшись рядом с ухмыляющимся Орочимару, взял у него свой плащ.       — Пора возвращаться, — как можно ровнее сказал он, накидывая на плечи блестящую ткань.       Орочимару коварно улыбнулся, но пока Саске был рядом, озвучить свои ядовитые комментарии не решился.       Юмико встала, чувствуя, что её задело за живое эти недоверие и скрытность. Конечно, Саске они были присущи чуть ли не с самого рождения, и она уже давно должна было привыкнуть к этим неотъемлемым чертам его характера, но всё же…       Она отряхнула испачканный в пыли плащ и искоса поглядела на его неестественно прямую, напряжённую спину.        «Вот же козёл», — заключила Юмико в раздражении.       — Идём, — скомандовала она, направившись к уже изрядно посветлевшему парку.       — А ты знаешь, куда? — с сомнением поинтересовался Учиха.       Юмико скрипнула зубами, тут же разворачиваясь к нему всем корпусом. Поток ветра сразу же отбросил назад длинные белые пряди и полы плаща, но она было сейчас слишком отвлечена, чтобы обратить на это внимание.       — Знаешь, — начала она, и тут же замолкла, когда чья-то рука быстро накинула капюшон ей на голову.       — Меньше слов и больше дела, — резюмировал Саске, направляясь к дому.       Юмико вызывающе хмыкнула, но Саске на это не среагировал. Он устремил свой взгляд на подозрительно замолчавшего Орочимару. Он не знал, сделал тот это специально или нет, но последняя провокация помогла ему справиться с охватившим его безумием, трансформировав одну неудержимую потребность в другую. Благодаря этому он смог достаточно быстро привести взбунтовавшуюся чакру в спокойное состояние и не наделать ненужных ошибок. Однако в добродетельности его намерений Саске всё же откровенно сомневался.       Он прищурился, выискивая на его лице следы малейшей насмешки, и вдруг завис на его глазах. В этих, казалось бы, всегда ехидных медовых радужках неожиданно засела какая-то тоска. Таким взглядом обычно смотрят родители на надгробные плиты своих погибших детей. Но у Орочимару никогда не было родных людей. Или Саске чего-то не знал?       Он отвернулся, решив не загружать голову ненужной информацией, и не увидел, как Орочимару, поддавшись сильному дуновению ветра, улыбнулся с самой чистой и светлой грустью, на которую был способен.       Они вышли из леса, и солнечные лучи, мягко соскользнув с высоких крон, искрами забегали по их одежде и лицу, уютно окружая тепловатым молочным светом. Больше эта деревня не казалось Юмико пугающей, как ей показалось ночью, теперь здесь ощущался комфорт.       Она улыбнулась, проникаясь странным приливом вдохновения и лёгкой усталости, и, преисполнившись этими приятными чувствами, перевела на Саске ожидающий взгляд.       — Ты так и не расскажешь, почему мой удар был таким болезненным?       Учиха разозлённо повёл бровью, даже не скрывая, насколько неприятна ему эта тема.              — Сама подумай, — грубо бросил он, скосив на неё острый взгляд чёрных глаз. — С каких пор ты сражаешься своей чакрой без меча?       Юмико остановилась, как громом поражённая. А ведь действительно, с каких это пор она могла материализовать свою чакру не только в форме оружия? Она напряглась, пытаясь поточнее вспомнить произошедшее.       Они с Саске сражались, хотя, правильнее будет сказать — тот позволял ей кружить вокруг него, размахивая мечом… Кимура цыкнула, разозлившись только от одного воспоминания об этом.       Затем он убрал меч, после чего она так взбеленилась, что хотела избить этого Учиху до полусмерти. Интуитивно отзеркалила его действия и выкинула меч из рук. И тот должен был раствориться в воздухе, а печать, сохраняя чакру, должна была прийти в неактивное состояние. Но ведь было…       Кимура размышляла, уставившись в одну точку. Ведь было не так! Лёд не исчез, как было всегда, он остался на её руке, как какая-то броня из чакры…       Она резко перевела блестящие на Саске глаза и неверяще потрясла головой.       — Это почти, как Сусано… — прошептала она, и всё её лицо просто светилось от озарения. — Броня из чакры!.. Я скопировала суть твоей техники!       Она сбивчиво выдохнула. Умом она понимала, что произошло, но мысли никак не желали облечься в правильные слова.       Саске пренебрежительно скривился, намереваясь сразу же сообщить Юмико, насколько глубоко она заблуждается, как вдруг, что-то осознав, его лицо вытянулось в невыразимом ужасе. Он резко возобновил путь, всей душой желая избежать предстоящего разговора. Он был уверен, что если поделится сейчас своими догадками, то Юмико начнёт задавать вопросы. И если подобное произойдёт, он не сможет дать максимально правдоподобный ответ, избегая двусмысленных терминов. Она ещё не была к этому готова.       — Эй, ты куда?!       Саске сразу же перешёл на бег, и Юмико следом рванула за ним. Она злобно сверлила глазами эмблему его клана, не понимая его странного поведения, но намереваясь в этом немедленно разобраться. То он отталкивает её, то делится умозаключениями, то снова сбегает… Бесит, неимоверно.       — Да ладно, вы до сих пор тренировались? — воскликнул выглянувший со второго этажа Суйгетсу. Его лицо было помятым с витиеватыми следами подушки, а вставшие после сна волосы смешно топорщились в разные стороны. — Скажите мне, что это лишь утренняя пробежка, иначе я буду чувствовать себя бесполезным куском бревна.       — Это утренняя пробежка, — отчеканил Саске, легко запрыгивая к нему в окно. — Завершающий этап ночной тренировки.       — Да ладно?! — воскликнул Суйгетсу и, пропустив Учиху внутрь, снова свесился с окна. — Вы просто ненормальные! — обалдевши крикнул он подбегающей к дому Юмико. — Я думал, что вы ушли, потому что в вас, наконец, взыграла молодость, а вы!..       Внезапно его макушка сильно дёрнулась, а затем с громким «Ай» его монолог насильно оборвался.       Юмико остановилась, и, слегка переведя дыхание, от души рассмеялась.