Чувство дома

В Косом переулке оказалось столько народу, что Гарри вначале растерялся. Многие подходили поздороваться и пожать руку, но подавляющее большинство все же спешило по своим предрождественским делам – и слава Мерлину. На входных дверях каждого магвазинчика красовались венки из омелы, а домовики с деловым видом то и дело выскакивали по поручению хозяев расчищать тропинки. Снег продолжал идти, но не так сильно, как ожидал Гарри. Город жил активной жизнью даже вечером – заговоренные фонари и гирлянды создавали атмосферу праздника и уюта. Откуда-то лились неспешные звуки джаза. — Как ты думаешь, что подарить Гермионе? — задумчиво спросил Гарри, рассматривая бесчисленные витрины с зазывающими надписями «Лучшие подарки во всей Англии!» и «Такого, как у нас, вы больше нигде не купите!». — Костерост, — Сириус ухмыльнулся куда-то в усы, но Гарри знал, что настроение у него хорошее. Он просто это чувствовал, как чувствовал тепло, холод или легкое беспокойство в желудке, грозящее перерасти в чувство голода. Ему казалось, что у него добавилось какое-то седьмое чувство, напрямую связанное с Сириусом. — Ты преувеличиваешь. В том смысле, что все не так плохо, думаю, она отделалась легким ушибом… — забормотал он. На самом деле Гарри хотел пошутить, но в голову ничего не шло. Как обычно. — Эй, ладно, я уверен, с малышкой Герми все будет в порядке, — Сириус отчего-то решил, что Гарри распереживался из-за подруги. Он по-отечески приобнял его за плечо. — Как насчет вооон того магвазинчика? Кажется, там продаются украшения, а женщинам они нравятся. Гарри попытался проследить взглядом направление его указательного пальца, но внезапно понял, что мир куда-то уплывает. Это было похоже на головокружение, но приятное до дрожи. Следующим пришло осознание, что мир остался на месте, а плывет он сам – от ощущения тяжести и тепла чужой руки на его плече. Приехали, подумал Гарри. Нет, скорее, приплыли. «Миссис Уизли считает, что у Сириуса проблемы с нервами… и с выпивкой. Но она не знает, как ошибается. На самом деле, проблемы у меня… с головой». — Гарри? Так что насчет украшений? — Да-да. Конечно, давай заглянем. Не время смущаться. Если Сириус заподозрит что-то неладное, он уж точно не отстанет, пока не выведет его на чистую воду, а что будет потом… Гарри даже не хотел об этом думать. Снег скрипел под ногами, как старое кресло-качалка. Гарри механически переставлял ноги, и, кажется, даже что-то комментировал насчет украшений. Но всерьез он мог думать только о том, как странно привлекательно выглядел Сириус в черном приталенном пальто. Он выглядел так, как Гарри не будет выглядеть никогда. Породисто. «Может и правы были Малфои – не та кровь. Мерлин, до чего я докатился! Самая ужасная мысль из всех, что приходила в мою голову». Перед входом в магазин украшений Сириус остановился и обеспокоенно взглянул на Гарри. — Ты выглядишь… каким-то не таким. Скажи честно, это Молли тебя расстроила? Она ведь может доконать кого угодно, между нами. — Я не хочу проводить летние каникулы в Норе, — вдруг выпалил Гарри. Он не собирался говорить это прямо сейчас – оно как-то само вышло. — Детка, мы обязательно вернемся к этому разговору позже. Я обещаю, ладно? Просто здесь… не совсем то место, — Сириус ободряюще улыбнулся и отворил дверь. — Ага, — «детка» уныло кивнула и прошмыгнула следом в магазин. Крестный иногда называл его так - когда точно знал, что рядом никто не грел уши. Трудно было сказать, чего он опасался, но Гарри и сам ощущал некоторую интимность этого слова. С другой стороны, та же миссис Уизли не стеснялась при всех называть его "милым" или "родным"... Сейчас поведение Сириуса тоже не поддавалось никаким объяснениям. Вначале он спрашивал, не расстроила ли его Молли – а потом резко сменил тему. Впрочем, Гарри успел привыкнуть к подобным перепадам. Внутри магазина царила полутьма, пахло цитрусами и восточными пряностями. Тянулись длинные стеклянные витрины, под которыми заманчиво поблескивали цепочки, браслеты и прочие милые женскому сердцу вещицы. — Чем могу быть полезным? — старичок с длинным красным носом, дремавший за прилавком, мгновенно оживился с приходом покупателей. — О! Какая честь! Это же знаменитый…. — Гарри Поттер, да, да, — перебил его Сириус, одаривая лучезарной улыбкой. Но неестественной, подсказало седьмое-сириусово-чувство. — Мы тут немного похозяйничаем, ладно? Что не понравилось крестному? Неужели то, как продавец смотрел на Гарри? Нет, это глупо, подсказал голос в голове. Не выдавай желаемое за действительное. — Как вам будет угодно, — великодушно согласился старичок, не отрывая жадного взгляда от Гарри. Казалось, еще немного – и он попросит автограф или колдографию для внучатой племянницы. Сириус кивнул и потянулся к браслету из прозрачного голубого камня. Гарри не знал, как он называется, но, кажется, Сириус прекрасно знал, потому что он поднял браслет к лампе и принялся рассматривать бусины на свет. А Гарри, как дурак, пялился на бледные пальцы и не мог оторваться. Они были такими длинными и слегка узловатыми (как бузинная палочка, вдруг пришло странное сравнение). Это было почти больно – вот так просто смотреть. Смотреть, как перекатываются крупные синие горошины в этих пальцах, и знать, что-то в теплой тесной Норе его ждет невеста. Ужасное чувство. — Средиземноморский аквамарин, — наконец изрек Сириус. — Кажется, не подделка. — Обижаете, — проскрипел старичок. — Сроду такого гадства не держим. — Берем, — вынес вердикт крестный. Посовещавшись, они купили там же подарки для Джинни и миссис Уизли – сережки и цепочку. Гарри особо не вникал, предоставляя Сириусу выбирать «подарки для женщин», и втайне радуясь, что ему не придется проводить томительные минуты в раздумьях и сомнениях. Расплатившись, они вышли. Гарри сделал глоток свежего зимнего воздуха и с радостью заметил, что в голове прояснилось. — Теперь подарок для Рона. У меня есть пару идеек, послушай… — Для Рона? — переспросил Сириус, с трудом отвлекаясь от каких-то мыслей. Гарри не понравилась такая задумчивость, и в который раз это чувство не подвело. — Послушай, детка, я думаю, мы можем сделать перерыв? Пропустить по стаканчику в пабе, как ты считаешь? Гарри никак не считал. Вернее, он считал, что это плохая идея по ряду причин. В основном потому, что одним-двумя стаканчиком дело не ограничится. С таким раскладом Сириус напьется и отрубится в мало-мальски подходящем углу, а остальные подарки так и не будут куплены. Он посмотрел на Сириуса, собираясь высказать ему все это. Ну, не совсем все – в более мягкой форме. Что-то пошло не так. Причем сразу. Глаза, полные синего безумия, как море перед штормом, смотрели просяще, будто от решения Гарри зависело все. Вообще все. Вьющаяся каштановая прядь упала на лицо, но Сириус не спешил ее убирать. Густые брови чуть сдвинулись к переносице, добавляя взгляду чувственности. Но Гарри этого не требовалось – он и так слишком сильно чувствовал. Как (Мерлин!) в груди что-то болезненно, еле слышно взрывалось, маленькие тугие шарики, выпуская наружу едкую субстанцию. Разъедающую изнутри грудную клетку, как кислота. Смысл был в том, что смысла не было. Вообще ни в чем. Это послевоенное Рождество должно было стать самым лучшим – но в итоге друзья стали тяготить, а возвращаться в Нору казалось совершенно убийственным. Он подумал, что, наверное, так и сходят с ума. Не во время войны, а далеко после – какая-то мелочь, одна-единственная, вроде длинных бледных пальцев сводит с ума за считанные дни. — Ты, как и Молли, считаешь, что я конченый пьяница? — спросил Сириус, не дождавшись какой-то реакции. Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Гарри растерялся. — Нет! — Пытаясь звучать убедительно, он вдохнул слишком много холодного воздуха и голос предательски сорвался. — Нет, Сириус, я, правда, так не считаю! Идиот, я звучу, как идиот, подумал Гарри. Не зря Снейп шпынял меня все эти годы. Надо было прислушаться. — Я хреновый крестный и хреновый опекун, — изрек Сириус, разглядывая ярко-красный пакет с украшениями. Просто, чтобы куда-то деть глаза. — Кажется, дети – это не моя фишка. Нет, Гарри, я не считаю тебя ребенком, но… Я типа должен заботиться и все такое, а не тащить тебя в паб. Ладно, проехали. Что там с подарком для Рона? — Никаких больше подарков сегодня, — сказал решительно Гарри, собрав в кучу последние мозги, как выражался Рон. — Еще успеем. Знаешь, я тоже замерз и не против чего-то согревающего, ладно? К черту миссис Уизли с ее проповедями. «О Мерлин. Я действительно это сказал про миссис Уизли? Гореть мне в аду!» Стыдно не было. Кажется, Сириусу тоже. В синих глазах мелькнули знакомые черти. Крестный попытался спрятать улыбку, но вышло откровенно плохо. — Я смотрю, ты разошелся, детка. Тогда пойдем скорее, — и нетерпеливо махнул в направлении питейных заведений. Гарри шел рядом с крестным, насвистывающим незатейливую рождественскую мелодию, и смотрел, как усиливается снег. Снежинки путались в каштановых, в сумерках почти черных, волосах Сириуса и оседали на узкие плечи. Он иногда встряхивал головой – точь-в-точь как большой пес – и в эти минуты казался совершенным подростком. Гарри шел рядом, тайком ловя некоторые, самые крупные, снежинки языком и пытался представить, что остального мира не существует. Не существует Норы, Джинни и всего семейства Уизли. Даже Рона и Гермионы – пускай на этот вечер не существует. В груди постепенно теплело, и вскоре он чувствовал один только жар, расходящийся по телу. Ему казалось, что время замерло и стало неясной вязкой субстанцией, сквозь которую они идут с Сириусом – целую вечность, без конца и края, а снег заметает и заметает следы.